Сказка – ложь…

Что это с тобой, милый? А, дым от очага глаза ест. Ну конечно-конечно… Я так и подумала. На вот, утрись. И, будь другом, плесни ещё чуть эля мне в кружку. Вот спасибо! Да пошлют тебе боги доброго здоровьечка и умницу-жену!

Так вот, о чём это я? Ах да, муженёк!

Пока я пыталась выполнить свой долг и произвести на свет наследника, мой благоверный тоже времени зря не терял. На месте ему никогда не сиделось: вечно у него то поход, то битва, то охота, то гуляние, чуть притих лишь на время, пока рана заживала, но и тогда угомониться толком не смог – вбил себе в голову, что непременно должен стать королём после своего отца! Надо сказать, будущих претендентов, кроме него, было ещё трое, и, как на мой взгляд, все куда достойнее непутёвого моего супруга. Первый – родной его дядя, младший брат нашего короля. Вот уж кто подошёл бы как нельзя лучше! Были у него и сила, и мудрость, и терпение, и острый ум, и воинская слава. Двое других – мужнины двоюродные братья, один по тому самому дядьке, второй по старшей сестре. Те хоть и были не так мудры, сильны и удачливы в битвах, но всё же на голову превосходили моего честолюбца во всём, кроме наглости. По крайней мере, ни один из них не свежевал зверя прежде, чем его поймает, и не рассуждал при живом короле о том, как стал бы править после его смерти.

Мысли об отцовском троне вскоре так завладели моим Энгусом, что для других и места почти не осталось, даже на брачном ложе он то и дело вместо положенного занятия принимался разглагольствовать о своих правах на корону, чем изрядно меня раздражал. Однако же я внимательно слушала, как подобает хорошей жене, и потихоньку прикидывала про себя возможные выгоды и риски такого поворота событий. Так что к моменту, когда мой муж окончательно утратил всякое терпение и обратился ко мне с просьбой колдовством помочь ему утвердиться в праве наследования, план у меня уже был готов.

Конечно, сначала я ему отказала. Возмутилась даже, мол, как посмел он склонять меня к таким грязным интригам, да ещё и против родственников! Но спустя некоторое время смягчилась и дала-таки положительный ответ на его уговоры и многочисленные посулы. Не спешите с осуждающими взглядами, приятели! Вы никогда не были женщинами в королевском дворце и не знаете, каких трудов стоит обеспечить там не только своё влияние, но даже обычную безопасность. И уж точно вы не были матерями!

Да, немалую роль в моём согласии сыграло то, что я вновь понесла и на этот раз уж точно была намерена сохранить дитя живым и здоровым, чего бы то ни стоило. А раз появится ребёнок, рассудила я, то почему бы ему не стать королевским? Ведь он достоин самого лучшего! Ради него и его будущего я была готова на всё. Даже ввязаться в грязные делишки моего муженька и обратиться за помощью к силам столь древним и зловещим, что сами их полузабытые имена вводили большинство людей в трепет. Но я давно уже не была в числе большинства…

Случай разобраться с соперниками Энгуса не заставил себя ждать: те снарядились в большое плавание, уж и не вспомню зачем, видно, замаячила где-то у чужих берегов богатая добыча. Двадцать кораблей сошли на воду под предводительством королевского брата и его сына, ещё десять под рукой мужниного племянника к ним присоединились, соперничая в пышности отделки, свирепости воинов и сладкоречии бардов. Полкоролевства вышло в тот день на берег проводить в поход своих героев, сколько песен было спето, сколько пива и сладкого вина выпито в их честь, не сосчитать. Только всё зря. Едва скрылись они из виду, налетел невиданной силы шторм. Выжившие рассказывали после, что волны кидали просмолённые дубовые суда, словно щепки, ветер рвал кожаные паруса, будто тонкий лён, а цепи, их удерживающие, лопались со стоном, как струны арфы под пальцами неумелого музыканта. Лишь семь изрядно потрёпанных кораблей из тридцати сумели возвратиться к родному берегу. Множество славных воинов и умелых мореходов сгинуло в пучине в ту ужасную ночь, и с ними любимый брат короля, его внук и племянник.

Мой непутёвый муж в одночасье сделался единственным наследником своего отца. Думаете, он явился ко мне с дарами и благодарностями? Как бы не так!

Энгус был в ужасе! Оставшись со мной наедине, этот презренный трус накинулся с обвинениями и упрёками, мол, я своим колдовством вызвала бурю и погубила зря столько народу. Как будто не его тщеславие было тому виной, а лишь моя злая воля! Конечно, я не преминула сказать ему, чья тут выгода в первую очередь, припомнила каждое его слово о будущей короне, каждую просьбу о помощи её получить. Можно подумать, он не понимал, о чём просит! Тут он сник, принялся лепетать что-то о несоответствии цели и средств, но я лишь плечами в ответ пожала. Я ведь предупреждала, потребуется плата, и не моя вина в том, что он рассчитывал уплатить меньше, чем угодно было Силам.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Пятина – административно-территориальная единица, с глубокой древности применявшаяся для регионального деления различных государств. Аналог более поздних провинций. Здесь речь идёт об Ирландии и её делении в период до норманнского завоевания. Ирландские пятины: Улад на севере, Коннахт на западе, Лейнстер на востоке, Манстер (Мунстер) на юге – являлись малыми королевствами, добровольно подчинёнными формальной и церемониальной власти Верховного Короля Ирландии, чья резиденция Тара (вар. Темра) находилась в срединной части острова – Миде (Мит) – и повторяла планировкой сакральное устройство страны.

2

В кельтском обществе и в частности в Ирландии право наследования в полной мере распространялось на дочерей, особенно в случаях, если умершие родители не имели сыновей. Эти законы действовали в некоторых областях довольно долго, в том числе в период раннего Средневековья.

3

Кошачья петрушка – одно из народных названий растения вёх ядовитый, более известного как цикута (лат. Cicuta virosa).

4

Имеется в виду Самайн – кельтский календарный праздник, знаменующий окончание скотоводческого цикла, который соответствовал завершению пастбищного сезона, также был границей между старым и новым годом. Позже был вытеснен христианским Днём поминовения всех святых, частично сохранив при этом некоторые обрядовые элементы, переосмысленные в соответствии с новой доктриной. Стал предтечей современного Хэллоуина.

5

«…не бывало там ничего иного, как игра да гулянье, блеск да красота, пиры да угощенье». Из саги «Недуг Кухулина». Пер. А. А. Смирнова.

6

«…у любого уладского мужа, если не приходил он в Эмайн на Самайн, пропадал разум, и наутро клали для него курган, и надгробную плиту, и камень» («Сказание о Конхобаре, сыне Несс», пер. Н. Чехонадской).

7

Бру (иначе «тулмен») – внутренняя часть волшебного холма Сида (ирл. Sidhe, гэльск. Sith, соврем. ирл. Ши (ирл. Sí)), где проживают мифические существа – фэйри. Представляет собой богато украшенную залу с потолком, опирающимся на колонны.

8

«Приблизилась ко мне прекрасная женщина с бледным нежным лицом и продолговатыми щеками. У неё были светлые волосы и две золотые птицы на плече. На ней был тёмно-пурпурный плащ с капюшоном. На спине у неё золотая вышивка в пять кулаков шириной» («Поражение у Маг Муиртемне», пер. С. В. Шкунаева).

9

Клиодна, вар. Клиодна из Кэрригклины, также Клина (ирл. Clíonadh, англ. Clíodna) – божественная королева из племени Туата Де Дананн, одна из фигур кельтской и ирландской мифологии. В некоторых мифах упоминается как покровительница графства Корк и в этом же качестве, согласно поверьям, связана со старыми ирландскими семьями Мунстера и землями, бывшими территорией Уи-Фиджейнте. Легендарный дворец Клионы располагался в сердце скальной группы близ городка Мэллоу, которая до сих пор известна под именем Кэрриг-Клина. Вероятно, образ Клиодны восходит к архаичным «богиням суверенитета», но на этот счёт у исследователей пока нет единого мнения.

10

Торк, торквес (лат. torques) – кельтское нашейное украшение в виде разомкнутого кольца, разновидность шейной гривны. В языческой культуре кельтов был символом мощи, власти, защиты в схватках с противником, принадлежности к избранному роду. В более поздний период, с приходом христианства, согласно легендам и поверьям, стал наделяться способностями освящать клятвы и карать неверующих.

11

Фибула – застёжка для одежды, служащая также украшением. Фибулы были распространены с бронзового века до раннего Средневековья, когда им на смену пришли пуговицы.

12

Гейс – ритуальный запрет на какое-либо действие. Нарушение его, как правило, влекло за собой самые печальные последствия, вплоть до гибели.

13

Вопреки распространённому заблуждению о низкой культуре и слабом знакомстве древних европейских народов с гигиеной, археологические и культурные источники рисуют совсем иную картину. Первые «сауны» с использованием раскалённых камней относятся к бронзовому веку. У кельтских племён такие бани широко использовались и в более поздние времена, о чём свидетельствуют не только многочисленные упоминания банных процедур и описания омовений в ирландских литературных источниках, восходящих к дохристианской эпохе, как, например, саги уладского цикла, но и свидетельства античных авторов, в частности Страбона.

14

Цена чести (др. – ирл. lуg-n-enech) – согласно нормам древнеирландского (и, вероятно, так же общекельтского) права, компенсация за ущерб. Компенсация, назначаемая ответчику к выплате, рассчитывалась согласно социальному статусу пострадавшего и объёму нанесённого ему ущерба.

15

Имболк – первый ритуальный этап кельтского календарного года; праздник, связанный с началом доения овец и появлением первого приплода у домашнего скота. Посвящался богине-покровительнице Бригитте (вар. Бригита, Бригид, Бригантия), чей образ впоследствии вытеснил и заместил образ её тёзки, христианской святой Бригитты, сохранившей, впрочем, в народных представлениях связь с овцеводством и плодородием в целом.

16

Один из древнейших европейских обычаев бракосочетания, известный как handfasting («соединение рук») – руки молодожёнов перевязывали особым церемониальным шнуром или лентой: левая рука жениха – с левой рукой невесты, а правая – с правой, образуя своеобразный символ бесконечности. Обряд демонстрировал единство новобрачных. В более поздние времена практиковался как форма помолвки или неофициальной свадьбы в тюдоровской Англии и как форма временного брака – в Шотландии XVII века; возродился в неоязычестве приблизительно с 1960-х годов.

17

Филид (ирл. fili – «провидец») – в древней и ранней средневековой ирландской культуре – поэты, певцы, хранители устной сакральной, исторической и юридической традиции; в сагах часто изображаются как провидцы, владеющие магическим знанием. Пользовались большим почётом и многочисленными привилегиями.

18

Энгус мак Над Фройх (др. – ирл. Óengus mac Nad Froích; 430–490 (492) гг.) – старший сын второго короля Мунстера Над Фройха, унаследовавший титул после смерти отца. Стал первым христианским королём на этой территории, по преданию, приняв крещение от самого святого Патрика.

19

Яблоневый остров Эмайн Аблах, также известный как Тир-на-ног (Tír na nÓg) – Земля молодых, или Страна Вечной Юности, Хай-Бризейл (Hy-Brasil), или О'Бразил (O'Breasil), в более поздних легендах Артуровского цикла – Авалон. В кельтской традиции мифическая сакральная земля, расположенная в практически недоступном регионе, часто посреди океана или на краю света, иногда в Ином Мире. Подобно Островам Блаженных в греческой мифологии, является некоторой вариацией рая.

20

Согласно нормам кельтского, а после и раннего средневекового ирландского права, двоежёнство было законной практикой и сохранялось довольно долгое время после принятия христианства, вплоть до нормандского нашествия XII века. Дети от обоих союзов имели права наследования, хотя их матери и не обладали равным статусом.

21

Балор (др. – ирл. Balor) – предводитель фоморов, мифических существ, олицетворяющих в ирландской мифологии тёмные хтонические силы Хаоса. Известен свирепым и разрушительным (по некоторым версиям, смертельным) взглядом единственного глаза, что способен обратить в бегство или оглушить целое войско.