Александр Сергеевич Пушкин
Медный всадник
© Бычков М. А., ил., 2024
© ООО «Издательство АСТ», 2024
Предисловие
Происшествие, описанное в сей повести, основано на истине. Подробности наводнения заимствованы из тогдашних журналов. Любопытные могут справиться с известием, составленным В. Н. Берхом.
Вступление
На берегу пустынных волнСтоял он, дум великих полн,И вдаль глядел. Пред ним широкоРека неслася; бедный челнПо ней стремился одиноко.По мшистым, топким берегамЧернели избы здесь и там,Приют убогого чухонца;И лес, неведомый лучамВ тумане спрятанного солнца,Кругом шумел.И думал он:Отсель грозить мы будем шведу.Здесь будет город заложенНазло надменному соседу.Природой здесь нам сужденоВ Европу прорубить окно[1],Ногою твердой стать при море.Сюда по новым им волнамВсе флаги в гости будут к нам,И запируем на просторе.Прошло сто лет, и юный град,Полнощных стран краса и диво,Из тьмы лесов, из топи блатВознесся пышно, горделиво;Где прежде финский рыболов,Печальный пасынок природы,Один у низких береговБросал в неведомые водыСвой ветхий невод, ныне тамПо оживленным берегамГромады стройные теснятсяДворцов и башен; кораблиТолпой со всех концов землиК богатым пристаням стремятся;В гранит оделася Нева;Мосты повисли над водами;Темно-зелеными садамиЕе покрылись острова,И перед младшею столицейПомеркла старая Москва,Как перед новою царицейПорфироносная вдова.Люблю тебя, Петра творенье,Люблю твой строгий, стройный вид,Невы державное теченье,Береговой ее гранит,Твоих оград узор чугунный,Твоих задумчивых ночейПрозрачный сумрак, блеск безлунный,Когда я в комнате моейПишу, читаю без лампады,И ясны спящие громадыПустынных улиц, и светлаАдмиралтейская игла,И, не пуская тьму ночнуюНа золотые небеса,Одна заря сменить другуюСпешит, дав ночи полчаса[2].Люблю зимы твоей жестокойНедвижный воздух и мороз,Бег санок вдоль Невы широкой,Девичьи лица ярче роз,И блеск, и шум, и говор балов,А в час пирушки холостойШипенье пенистых бокаловИ пунша пламень голубой.Люблю воинственную живостьПотешных Марсовых полей,Пехотных ратей и конейОднообразную красивость,В их стройно зыблемом строюЛоскутья сих знамен победных,Сиянье шапок этих медных,Насквозь простреленных в бою.Люблю, военная столица,Твоей твердыни дым и гром,Когда полнощная царицаДарует сына в царский дом,Или победу над врагомРоссия снова торжествует,Или, взломав свой синий лед,Нева к морям его несетИ, чуя вешни дни, ликует.Красуйся, град Петров, и стойНеколебимо, как Россия,Да умирится же с тобойИ побежденная стихия;Вражду и плен старинный свойПусть волны финские забудутИ тщетной злобою не будутТревожить вечный сон Петра!Была ужасная пора,Об ней свежо воспоминанье…Об ней, друзья мои, для васНачну свое повествованье.Печален будет мой рассказ.Часть первая
Над омраченным ПетроградомДышал ноябрь осенним хладом.Плеская шумною волнойВ края своей ограды стройной,Нева металась, как больнойВ своей постеле беспокойной.Уж было поздно и темно;Сердито бился дождь в окно,И ветер дул, печально воя.В то время из гостей домойПришел Евгений молодой…Мы будем нашего герояЗвать этим именем. ОноЗвучит приятно; с ним давноМое перо к тому же дружно.Прозванья нам его не нужно.Хотя в минувши временаОно, быть может, и блисталоИ под пером КарамзинаВ родных преданьях прозвучало;Но ныне светом и молвойОно забыто. Наш геройЖивет в Коломне; где-то служит,Дичится знатных и не тужитНи о почиющей родне,Ни о забытой старине.Итак, домой пришед, ЕвгенийСтряхнул шинель, разделся, лег.Но долго он заснуть не могВ волненье разных размышлений.О чем же думал он? о том,Что был он беден, что трудомОн должен был себе доставитьИ независимость и честь;Что мог бы бог ему прибавитьУма и денег. Что ведь естьТакие праздные счастливцы,Ума недальнего, ленивцы,Которым жизнь куда легка!Что служит он всего два года;Он также думал, что погодаНе унималась; что рекаВсе прибывала; что едва лиС Невы мостов уже не снялиИ что с Парашей будет онДни на два, на три разлучен.Евгений тут вздохнул сердечноИ размечтался, как поэт:«Жениться? Ну… зачем же нет?Оно и тяжело, конечно;Но что ж, он молод и здоров,Трудиться день и ночь готов;Он кое-как себе устроитПриют смиренный и простойИ в нем Парашу успокоит.Пройдет, быть может, год-другой —Местечко получу – ПарашеПрепоручу хозяйство нашеИ воспитание ребят…И станем жить, и так до гроба,Рука с рукой дойдем мы оба,И внуки нас похоронят…»Так он мечтал. И грустно былоЕму в ту ночь, и он желал,Чтоб ветер выл не так унылоИ чтобы дождь в окно стучалНе так сердито…Сонны очиОн наконец закрыл. И вотРедеет мгла ненастной ночиИ бледный день уж настает…[3]Ужасный день!Нева всю ночьРвалася к морю против бури,Не одолев их буйной дури…И спорить стало ей невмочь…Поутру над ее брегамиТеснился кучами народ,Любуясь брызгами, горамиИ пеной разъяренных вод.Но силой ветров от заливаПерегражденная НеваОбратно шла, гневна, бурлива,И затопляла острова,Погода пуще свирепела,Нева вздувалась и ревела,Котлом клокоча и клубясь,И вдруг, как зверь остервенясь,На город кинулась. Пред неюВсе побежало, все вокругВдруг опустело – воды вдругВтекли в подземные подвалы,К решеткам хлынули каналы,И всплыл Петрополь, как тритон,По пояс в воду погружен.Осада! приступ! злые волны,Как воры, лезут в окна. ЧелныС разбега стекла бьют кормой.Лотки под мокрой пеленой,Обломки хижин, бревны, кровли,Товар запасливой торговли,Пожитки бледной нищеты,Грозой снесенные мосты,Гроба с размытого кладбищаПлывут по улицам!НародЗрит божий гнев и казни ждет.Увы! все гибнет: кров и пища!Где будет взять?В тот грозный годПокойный царь еще РоссиейСо славой правил. На балконПечален, смутен, вышел онИ молвил: «С божией стихиейЦарям не совладеть». Он селИ в думе скорбными очамиНа злое бедствие глядел.Стояли стогны озерамиИ в них широкими рекамиВливались улицы. ДворецКазался островом печальным.Царь молвил – из конца в конец,По ближним улицам и дальным,В опасный путь средь бурных водЕго пустились генералы[4]Спасать и страхом обуялыйИ дома тонущий народ.Тогда, на площади Петровой,Где дом в углу вознесся новый,Где над возвышенным крыльцомС подъятой лапой, как живые,Стоят два льва сторожевые,На звере мраморном верхом,Без шляпы, руки сжав крестом,Сидел недвижный, страшно бледныйЕвгений. Он страшился, бедный,Не за себя. Он не слыхал,Как подымался жадный вал,Ему подошвы подмывая,Как дождь ему в лицо хлестал,Как ветер, буйно завывая,С него и шляпу вдруг сорвал.Его отчаянные взорыНа край один наведеныНедвижно были. Словно горы,Из возмущенной глубиныВставали волны там и злились,Там буря выла, там носилисьОбломки… Боже, боже! там —Увы! близехонько к волнам,Почти у самого залива —Забор некрашеный да иваИ ветхий домик: там оне,Вдова и дочь, его Параша,Его мечта… Или во снеОн это видит? иль вся нашаИ жизнь ничто, как сон пустой,Насмешка неба над землей?И он, как будто околдован,Как будто к мрамору прикован,Сойти не может! Вкруг негоВода и больше ничего!И, обращен к нему спиноюВ неколебимой вышине,Над возмущенною НевоюСтоит с простертою рукоюКумир на бронзовом коне.Часть вторая
Но вот, насытясь разрушеньемИ наглым буйством утомясь,Нева обратно повлеклась,Своим любуясь возмущеньемИ покидая с небреженьемСвою добычу. Так злодей,С свирепой шайкою своейВ село ворвавшись, ломит, режет,Крушит и грабит; вопли, скрежет,Насилье, брань, тревога, вой!..И, грабежом отягощенны,Боясь погони, утомленны,Спешат разбойники домой,Добычу на пути роняя.Вода сбыла, и мостоваяОткрылась, и Евгений мойСпешит, душою замирая,В надежде, страхе и тоскеК едва смирившейся реке.Но, торжеством победы полны,Еще кипели злобно волны,Как бы под ними тлел огонь,Еще их пена покрывала,И тяжело Нева дышала,Как с битвы прибежавший конь.Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Сноски
1
Альгаротти где-то сказал: «Pétersbourg est la fenêtre par laquelle la Russe regarde en Europe»(«Петербург – окно, через которое Россия смотрит в Европу» (фр.).).
2
Смотри стихи кн. Вяземского к графине З***.
3
Мицкевич прекрасными стихами описал день, предшес-твовавший Петербургскому наводнению, в одном из лучших своих стихотворений – Oleszkiewicz. Жаль только, что описание его не точно. Снегу не было – Нева не была покрыта льдом. Наше описание вернее, хотя в нем и нет ярких красок польского поэта.
4
Граф Милорадович и генерал-адъютант Бенкендорф.
