Замуж за мажора

Кристина Зайцева

Замуж за мажора

Глава 1

– Аня, давай быстрее, опоздаем! – дергает меня за рукав подруга Алёна.

– Сейчас… – рычу, заталкивая в сумку шапку и шарф.

Подбежав к зеркалу рядом с гардеробом университета, в спешке поправляю волосы, морщась от того, какие красные у меня щеки. Может кому-то и идут румяные от мороза щеки, то точно не мне. Цвет моих волос и так делает меня похожей на мандарин, потому что я рыжая, и совсем не немного. Это мое проклятье. Спасает только то, что у меня глаза зеленые. Они отвлекают внимание от всего остального.

– Аня! – возмущается Алёна, увидев, что достаю из сумки расческу.

Сама она идеально причесанная и собранная, ну а я собиралась впопыхах, потому что проспала! Проснуться в восемь утра субботы, чтобы поучаствовать в университетском “Что? Где? Когда?” – не моя идея, а нашего старосты. В нашей группе всего пять девушек, и у остальных в выходной нашлись дела поважнее, чем тащится в универ, а среди парней желающих участвовать в мозговом штурме под пытками нашлось двое.

– Этаж какой? – шагая по пустому коридору на своих бесконечно длинных ногах, Алёна крутит головой, изучая номера аудиторий.

Мы первокурсники, и в этом учебном корпусе вообще-то в первый раз, поэтому ориентируемся, как новорожденные.

– Сейчас… – лезу в карман сумки, пытаясь найти тот клочок бумаги, на котором записала координаты нужного нам места.

Корпус, этаж, аудитория…

Нащупав проклятую бумажку, выдергиваю ее из кармана и замираю посреди коридора, терзая ее пальцами и пытаясь развернуть.

– Ай! – вскрикиваю, когда в мою спину врезается чьё-то тело.

На плечи ложатся посторонние ладони и отодвигают меня в сторону.

– Осторожно, – слышу суховатый совет над головой.

– Извините… – оборачиваюсь, чтобы увидеть, как меня огибает высокий парень-брюнет в серой футболке и черном пиджаке.

Опустив подбородок, бросает на меня мимолетный взгляд сверху вниз, а мои глаза совершенно непреднамеренно сталкиваются с его. Они настолько карие, что не видно зрачков, а вокруг них густые темные ресницы, но молнии под моей кожей разбегаются не от этого, а от того, что не могу отвести взгляд!

Красивый…

Не тормозя, он на ходу оборачивается через плечо, впившись глазами в мое лицо. Чертит по нему круг. По глазам, губам, по моим волосам.

И его взгляд… он немного меня пугает. Он у него тяжёлый и пристальный настолько, что я прячусь, опуская голову вместе с глазами и пытаясь вспомнить, где вообще нахожусь?

К щекам приливает кровь. Трясу головой, чтобы прогнать эту краску.

У меня нет проблем с парнями. Потому что если у тебя их никогда не было, проблемы тоже нет. Никогда – это значит никогда. Это значит, что я понятия не имею, что такое парень и как он устроен. Не в плане физиологии конечно, в этом плане мне все более-менее понятно…

Я… «на любителя», а таких за свои девятнадцать я пока не встречала, поэтому взгляд незнакомого двухметрового парня ужасно меня смутил…

– Вы кто такие? – тихий вопрос заставляет вздрогнуть.

Резко вскинув голову, вижу, что парень с глазами, как угли, и с чертами лица, от которых опять не могу отвести взгляда, замер у лестницы, занеся одну ногу на ступеньку.

А его голос… что со мной такое?!

Скользнув глазами по моей подруге, он переводит их на меня, и на этот раз они бегло ощупывают мое скромное тело, снова возвращаясь к лицу.

Такое внимание лишает меня дара речи.

Он… настоящий красавчик. Тёмные волосы слегка растрепаны и уши немного торчат, а в остальном на его лице все, абсолютно все «на своем месте». Нос, губы, глаза. И ещё… ямочка на точеном подбородке…

Можно ли влюбится с первого взгляда?

Я кажется смогла…

Кажется, я даже не дышу! Иначе почему молчу, как глупая дура, когда его глаза адресуют этот вопрос именно мне?!

– Команда “Синие чулки”, – отвечает ему Алёна вместо меня, сунув руки в задние карманы джинсов. – Такой ответ устроит?

– Вполне, – посмотрев на нее, говорит он, – третий этаж, библиотека. Предлагаю просто идти за мной.

Скосив глаза на подругу, пытаюсь понять, этот эффект – он заразный, или нет?

Кажется нет, потому что моя подруга выглядит совершенно безразличной, медленно трогаясь вслед за ним, в то время как я прихожу в себя целых тридцать секунд, чтобы к ним присоединиться.

Повесив на плечо сумку, переставляю ноги, преодолевая ступеньку за ступенькой, и не могу оторвать глаз от небрежно, но очень стильно подстриженного затылка. Прячу их, как вор, когда парень бросает взгляд через плечо, поймав меня за разглядыванием задних карманов своих джинс!

Краснею с головы, до пят, решая больше вообще на него не смотреть.

Его взгляды, они такие тяжелые, и это не потому что его прямые брови низко висят над глазами, это потому, что он… не пай-мальчик, готова руку дать на отсечение. Мне и с пай-мальчиком разговор завести, все равно, что воду из колодца таскать, что уж говорить об этом.

В библиотеке людно, как в трамвае. Отклеив от пола глаза, вижу, как наш староста, Вася, машет рукой из-за двух сдвинутых столов.

– Явились, – ворчит он, вытряхивая из своего рюкзака блокнот и гору ручек. – Так трудно вовремя прийти?

– А мы что, кровью расписывались? – фыркает Алёна, усаживаясь на стул и осматриваясь.

– У нас была «д» – договоренность, Морозова, – злится он, плюхаясь на стул рядом с ней.

Повесив на ручку стула сумку, сажусь, но мои глаза существуют отдельно от моего поджаренного разума, поэтому плавают по гудящему помещению. По столам, головам, книжным стеллажам…

Прислонившись плечом к стеллажу и сложив на груди руки, ОН слушает треп какой-то блондинки, которая, кажется, вот-вот выскочит из своей мини-юбки. Слушает, периодически шевеля губами, а потом вскидывает голову и смотрит прямо на меня, будто точно знал, где меня искать.

Резко опустив голову, прячу лицо в волосах, чувствуя себя так, будто моих глаз коснулась молния.

– Калинина, конфетку хочешь?

– Что? – лепечу, посмотрев на Васю, будто он может догадаться о том, в каком беспорядке находятся мои мысли.

– Конфету, – закатывает он глаза.

– Спасибо, – протягиваю ему руку. – Эм-м… – забросив в рот карамельку, как бы между делом спрашиваю. – Вась… эм-м… что это за парень… там, возле картотек. В пиджаке… высокий…

Театрально поправив на носу очки, он вытягивает шею, и мне хочется сгореть от стыда, потому что вслед за ним шею вытягивает и Алёна.

Господи!

– Перестань… – прошу подругу, которая даже привстала, чтобы лучше видеть.

– Пф-ф-ф… – кисло тянет Вася. – Все вы, бабы, одинаковые. И ты туда же, Калинина.

– Куда «туда»? – кусаю губы, бегая по потолку глазами.

– Вася, здесь баб нет, – шикает Алёна. – Джентльмен фигов.

– Дубцов это, – бросает наш староста, разваливаясь на стуле. – Принц крови.

– В смысле? – сухо интересуется подруга, и я благодарна ей за это, потому что на дополнительные вопросы сама вряд ли решусь.

– Кирилл Дубцов. Мама – декан, папа – мэр. Вы что, с Луны свалились?

Мои глаза становятся круглыми, пока голова переваривает и усваивает информацию. Пока мои одногруппники спорят, я зажимаю в кулаке край своего свитера, борясь с разочарованием.

Сын декана и мэра. Местный принц.

Этот?!

Помимо прочего, наверняка ещё и… мечта каждой второй дурочки. Не удивительно, что и меня туда занесло.

Такие парни не водятся с такими, как я.

Тогда почему он так смотрит?!

Боже…

Я такая размазня, что не могу справиться с волнением.

Бросив взгляд через плечо, нахожу высокую подтянутую фигуру у картотек.

Пожимая руку какому-то парню, Кирилл Дубцов являет свету свою улыбку, от которой у меня замирает сердце, а потом екает, когда, повернув голову, он посылает мне прямой взгляд через весь библиотечный взгляд.

Отвернувшись, ловлю на своём лице полный скепсиса взгляд Алёны.

Согласна, меня совсем не туда понесло, но сердце в груди все равно бухает так, что придерживаю его рукой.

– М, а интернетом пользоваться можно? – спрашиваю тихо, чтобы навсегда закрыть тему сына декана.

Упрямо решаю выбросить этого принца из головы, чертя на чистом листе своего блокнота маленький, но жирный крест.

Глава 2

– Вы даже не старались, – пилит Вася, подавая мне мою куртку.

– Не бухти, – отмахивается Алена, просовывая руки в рукава своего полушубка. – Ты что, рассчитывал на победу?

– Я, Морозова, рассчитывал хотя бы на предпоследнее место, – забрасывает он на плечо рюкзак. – Потому что я перфекционист.

– Пф-ф-ф… – фыркает она. – Очень сочувствую.

Надев куртку, подхожу к зеркалу и аккуратно натягиваю на голову шапку, расправив по плечам волосы. В отражении вижу коридор за своей спиной и гурьбу народа, которая направляется к выходу.

Злюсь.

Потому что глаза шарят по лицам, ища одно конкретное, но среди них его нет.

Вот и отлично.

Ненавижу витать в облаках, но на беду, это мое любимое занятие. Я так часто в них витаю, что иногда забываю спустить на Землю. А здесь, на Земле, витая в облаках можно и под машину случайно шагнуть.

Победить у нас не было ни единого шанса, прежде всего потому, что тот самый “местный принц” явно рассчитывал забрать победу себе, вместе с призовым фондом, который оказался не таким уж и скромным. И, в отличии от нас, к победе он подготовился. В его команде каждый член был каким-то чертовым вундеркиндом. И это без учета того, что он является председателем университетского клуба “Что? Где? Когда?”. Вот уж кто настоящий перфекционист. Мы не могли победить еще и потому, что в нашей команде было не три участника, а два с половиной, ведь последние три часа жизни у меня ушли на то, чтобы ни разу не обернуться. От этого, кажется, теперь сводит шею, потому что обернуться мне хотелось раз восемьдесят.

Пф-ф-ф-ф…

Что за дурацкий день.

– Может кофе попьем? – возникает позади меня Алена.

Она выше меня на целую голову, поэтому надевать ей шапку я не мешаю. Она смотрит на свое отражение поверх моей головы, слегка вытянув шею. Она выше многих людей, и даже парней, и к этому не так просто привыкнуть, потому что рядом с ней я иногда чувствую себя коротышкой, хотя это совсем не так. У меня средний рост, и до знакомства с Аленой мне его вполне хватало.

Вздохнув, беру со стула свою сумку.

– У нас с дедом сегодня шахматы, – говорю ей.

– Безудержное веселье, – хмыкает она.

– Вообще-то, да, – улыбаюсь, развернувшись.

Проводить время с дедом для меня не пытка, а удовольствие.

– Тогда чао, – взмахивает Алена рукой.

– Пока, – прощаюсь с обоими, направляясь к выходу.

Глаза сами собой косятся на опустевший коридор, но вместо того, чтобы приказать им смотреть вперёд, сдаюсь, позволяя себе эту слабость.

Там никого, и слава Богу.

Чтобы я стала делать, возникни ОН там? Вот именно, сбежала бы.

Крыльцо учебного корпуса замело под самый порог. Охранник в спецовке активно машет лопатой.

– До свидания, – киваю ему, сбегая по ступенькам.

Свернув в парк, ежусь от холода, торопливо переставляя ноги в ботинках.

Мороз кусается даже через джинсы.

Ускоряюсь.

Скрипя утрамбованным снегом, семеню мимо стадиона и старого кинотеатра, который уже лет сто не работает. Через десять минут добираюсь до аллеи столетних клёнов и торопливо вшагиваю на спальную улицу с одинаковыми одноэтажными домами, которые строились для преподавателей еще в прошлом веке. Как раз тогда, когда мой дед юным аспирантом сошел с поезда на городском вокзале, чтобы следующие пятьдесят лет преподавать в «моем» универе философию. После того, как я в один день вдруг стала круглой сиротой, дед забрал меня к себе Мне было девять, и никто из родственников особо не сопротивлялся.

– Привет, Калинка! – Загребая лопатой снег, мой друг Юра чистит дорожку к своему дому.

Прекратив работу, опирается ладонью на черенок и поправляет капюшон толстовки, осматривая меня с головы до ног.

Голубые глаза смотрят с прищуром, губы улыбаются.

Мы выросли вместе, но я не могу не замечать того, что он уже не ребенок. Он недавно вернулся из армии, поэтому пока болтается без дела, но армия определенно пошла ему на пользу. Мышечной массы в нем стало вполовину больше, и вообще он как-то возмужал. Это немного смущает, особенно когда он так смотрит.

– Привет, – машу ему рукой, притормаживая. – А нам почистишь? – спрашиваю виновато, мотнув головой на собственную калитку, по обе стороны от которой громоздятся сугробы.

Ни я, ни дед, с лопатой не дружим. Все-таки, моему дедуле семьдесят пять.

– Ага. Если сходишь со мной в кино, – склоняет набок голову.

Мнусь, переступая с ноги на ногу.

– Тебе что, сходить не с кем? – кусаю губу.

Меня никогда не целовал парень. И… никогда не приглашал в кино. Конечно, рано или поздно это должно было случиться, но я не думала, что “моим первым” станет Юра. До того, как уйти в армию, у него девушки менялись каждую неделю. Он смуглый брюнет с коротким ежиком волос, которые еще не отросли после службы, и на фоне всего этого голубые глаза выглядят особенно впечатляюще.

– А я с тобой хочу, – заявляет нагловато.

– Я, эммм… подумаю, – развернувшись, направляюсь к дому, неуверенная в том, что это хорошая идея.

Я не зануда, но… возможно мне стоит более грамотно распорядиться своим первым поцелуем?

Ну и чушь, Калинина!

Тебе нужно избавиться от своей неопытности, а не хранить ее, как дурацкое сокровище.

Вздохнув, понуро толкаю калитку.

Наш старый пес Демон высовывает морду из будки, когда вхожу во двор. Положив морду на лапы, смотрит на меня печально. У него нет породы, но он точно наполовину овчарка. И он всегда голоден.

– Дед! – зову, входя в дом.

– Здесь глухих нет, Анна, – получаю ответ из кухни.

– Ты пса покормил? – сбросив ботинки, вешаю на крючок куртку.

– А как же, – отзывается он, пока копошусь в прихожей, ища в сумке свой телефон.

Провалившись в сообщение, читаю вопрос от своей двоюродной сестры:

“Ты сегодня случайно не была в универе? ”

Моя двоюродная сестра Карина владеет информацией обо всем, что происходит в универе. В чате, куда она добавила меня недавно из уважения к нашим родственным связям, всегда собраны все последние сплетни. Но я уж точно не та фигура, которую там стали бы обсуждать.

“Случайно была”, – пишу ей.

“Утром? На этом мозговом штурме?”, – уточняет она.

“Да. А что?”, – отправляю, засовывая ноги в свои домашние угги.

Наш с дедом дом – настоящая реликвия, и зимой у нас бывает холодно, особенно когда за порогом минус двадцать. Вообще-то, нам нужен ремонт, но вряд ли мы с ним это осилим. В любом случае, зима когда-нибудь закончится.

“Да так, ничего”, – отвечает Карина.

Хмурюсь удивленно.

Обычно моя сестра не совершает лишних телодвижений без причины.

Заглянув в кухню, вижу дедулю, спрятавшегося за разворотом своей газеты.

– Тебя можно поздравить? – раздается оттуда.

– Последнее место тоже нужно заслужить, – хихикаю я.

– Горжусь, – шелестит газетой дед.

Глава 3

– Привет, – слышу у себя над ухом приглушенный голос одногруппницы Тани.

– Привет, – ежась от холода, поднимаю на нее глаза.

Кажется, температура в раздевалке университетского спортзала не сильно отличается от той, которая маячит на термометре за окном. Конечно, это преувеличение, но выдернув из рюкзака толстовку, начинаю судорожно заталкивать руки в рукава.

За моей спиной стоит галдеж смешанных между собой женских голосов, от которых к вечеру моя голова немного пухнет.

– Слушай, – накручивая на палец кончик своего хвоста, Таня прислоняется плечом к стене. – Ты деловой человек, Калинина?

За три месяца учебы в универе я запомнила имена и фамилии всех своих одногруппников, но самый большой общий язык нашла только с Аленой. С тех пор, как мы уселись за одну парту, стали подругами. Это произошло само собой, а с Таней… кажется, с ней я общалась не больше трех раз, потому что она прогульщица. Я не зануда! Просто не люблю нарушать правила, и меня коробит, когда это делает кто-то другой.

– Угу, – отвечаю, быстро натягивая на себя лосины.

– Понимаешь, тут такое дело…

Усевшись на скамейку, обуваю кроссовки. Достав из-под ворота толстовки волосы, собираю их в хвост и набрасываю на голову капюшон.

– Какое? – смотрю на Таню, наконец-то готовая отдать ей все свое внимание.

Улыбнувшись, жду ее ответа.

На ее губах красная помада, на внутренней стороне запястья тату в виде солнечного диска или вроде того. Я слышала, что она подрабатывает диджеем в каком-то ночном клубе, и работа для нее явно в приоритете, по сравнению с учебой.

– У меня с философией не очень, – театрально сообщает Таня. – Ну типа вообще не очень. Видимо какого-то гена не хватает, бывает же такое…

– Ммм… ясно… – бормочу, отворачиваясь и доставая из кармана рюкзака телефон.

– Может твой дед… эмм… может войти в мое положение? – невинно хлопает глазами. – За определенную плату…

Пихнув в карман толстовки телефон, улыбаюсь, но теперь натянуто. Подобное предложение… я получаю впервые, поэтому на секунду теряюсь.

Дед умеет входить в разные положения, но я уверена, что получила бы от него грандиозный нагоняй, если бы попыталась стать его “бухгалтером”.

– Эмм… – откашливаюсь. – Знаешь, тут в универе он мне как бы не дед. Он Максим Борисович Калинин, профессор философии. То есть, в универе мы не родственники, просто однофамильцы, такая странная штука, – кручу пальцем в воздухе, – В общем… как-то так, – растягиваю губы в фальшивой улыбке.

– Ооо, – кривит свои губы Таня. – Понятно. Чудеса случаются, да?

– Вроде того, – обойдя ее, направляюсь к двери и выхожу из раздевалки, чувствуя поток негатива, который ударяет мне в спину. – Класс… – бормочу, направляясь в спортзал по тоннелю прямо под центральной трибуной.

В нем как всегда полно народу. Осенью занятия проходили на улице, а последний месяц здесь, в главном спортзале, и это похоже на то, как будто бочку селедок затолкали в консервную банку. Такое ощущение, что сейчас тут проходят занятия у половины универа, столько здесь народа.

Остановившись на выходе из тоннеля, осматриваю огромное пространство, пытаясь найти своих одногруппников.

Вообще-то, я здесь в первый раз. У меня было освобождение от физкультуры, потому что в ноябре я целую неделю провалялась с температурой. Алена повторила мой подвиг, только на неделю позже, поэтому ее освобождение все еще в силе и, вместо того, чтобы тратить вечер пятницы на занятие по физкультуре, она благополучно смотрит дома сериалы.

Натянув на ладони рукава толстовки, переступаю с ноги на ногу.

Где-то в этой мешанине вижу знакомые лица, и там, кажется, уже началась перекличка. Выставив вперед плечо, пробираюсь вдоль края волейбольной площадки, на которой разминаются какие-то парни. Мои шаги сами собой замедляются, когда глаза цепляются за высокую жилистую фигуру, которая трусцой направляется к линии подачи…

Сердце ни с того, ни с сего делает рывок, от которого тело бросает в пот и к щекам приливает кровь.

Боже!

Прекрасно, Аня.

Просто прекрасно…

Сглотнув слюну и не моргая, слежу за движениями нашего местного принца Кирилла Дубцова, будто зачарованная!

Прекрати…

Прикусив губу, пялюсь на широкую спину в серой футболке и на потрясную задницу этого мистера совершенство, которая в свободных спортивных шортах до колен выглядит даже лучше, чем в джинсах.

– Извини… – бормочу, врезавшись в спину какого-то парня.

Выглядывая из-за его плеча, слежу за тем, как сын декана, смеясь и выкрикивая что-то вслед другому парню из своей команды, крутит на пальце волейбольный мяч. Его голос смешивается с сотней других, а по губам я читать не умею. Он… Дубцов, расслабленный и красивый.

Улыбки идут его точеному лицу.

Идут настолько, что я забываю о том, куда шла, а когда в прыжке он делает очень сильную подачу, под его задравшейся вверх футболкой с трепетом в животе обнаруживаю кубики и V-образные мышцы пресса, которые отпечатываются в моей голове, как двадцать пятый кадр.

Черт…

Кажется, его родители очень ответственно подошли к вопросу зачатия, потому что с генами у него явно полный порядок.

Рванув вперед, включается в игру.

Мои глаза, как два распахнутых предателя провожают каждое его движение. Движение сильных рук и длинных ног, которые работают идеально слаженно.

Отвернувшись, прячу лицо в капюшоне, быстро семеня по деревянному полу и присоединяясь к своей группе.

– А вы у нас кто, барышня? – интересуется физрук.

– Калинина, – говорю, бросая быстрый взгляд через плечо.

Звуки ударяющегося о пол и стены мяча эхом разносятся по всему спортзалу. Удары у тех парней такие сильные, что хочется втянуть голову в плечи.

– Ка-ли-ни-на… – повторяет мужчина, заглядывая в журнал посещаемости. – На разминку! – кричит, махнув рукой.

Заняв последнее место в шеренге, принимаюсь повторять за преподавателем. Приседать, гнуть корпус и размахивать руками. Десять минут спустя эта зарядка переходит в бессмысленный бег по кругу, в процессе которого смотрю себе под ноги, чтобы не глазеть на волейбольную площадку.

Я не самая выдающаяся спортсменка. С координацией у меня тоже не очень, поэтому вряд ли меня возьмут в команду хоть по какому-нибудь виду спорта. Глядя в спину бегущего впереди Васи, сдуваю со лба выбившиеся из хвоста волосы, а потом у меня в голове происходит короткое замыкание и, кажется, на секунду гаснет свет, потому что мне в висок будто кто-то всадил кулак.

– Ай! – взвизгнув, путаюсь в своих ногах, падая на колени и сдирая ладони о пол. – Ммм… – усевшись на него, хватаюсь рукой за голову, пытаясь дышать.

В ушах звон, а из глаз брызгают слезы.

– Извини, случайно вышло, – слышу насмешливый голос над головой и на мое плечо опускается чья-то рука.

– Ты как, Калинина? – запыханный голос Васи возникает с другой стороны.

Отскочивший от моей головы волейбольный мяч скачет полу.

Всхлипнув, смотрю на свои покрытые ссадинами ладони.

– А ты как думаешь? – обиженно спрашиваю у своего старосты.

– Встать можешь? – с сочувствием спрашивает он.

– Не знаю… – сбросив с головы капюшон, поднимаю лицо.

Черные глаза Кирилла Дубцова – первое что я вижу сквозь пелену слез.

Расставив ноги и уперев в бока руки, он смотрит на меня сверху вниз, и кривоватая улыбочка вдруг стекает с его лица, когда наши глаза встречаются.

Не думаю, что он меня узнал.

От физической активности его щеки покраснели, жилистая шея блестит от пота, а красивый рот вдруг напрягается, как и его подбородок с маленькой ямочкой по центру.

Скользнув глазами по моему лицу и телу, бросает взгляд на Васю, который кудахчет:

– Давай помогу…

– Я сам, – объявляет Дубцов, опускаясь рядом со мной на корточки.

Уронив на колени руки, смотрю на него расширенными глазами. Потому что он вторгся в мое личное пространство и потому что среди запахов резины и прочего я чувствую тонкий запах мужского дезодоранта. Его лицо так близко, что могу пересчитать каждую его ресницу, когда смотрит на меня исподлобья так цепко, что от смущения опускаю лицо.

– Голова кружится? – берет мою руку в свою, раскрывая длинными пальцами ладонь.

Его кожа смуглая, а может это загар. В любом случае, моя кожа на фоне его кажется белой.

Глядя на наши руки, утвердительно киваю.

От его голоса у меня мурашки.

Большим пальцем он выводит маленький круг на моей запястье, а потом вдруг прижимает его к бешено бьющемуся под кожей пульсу.

Это прикосновение кажется мне вопиюще личным. Хотя до этого дня я даже не подозревала о том, что доверить кому-то удары своего сердца – это чертовски личное занятие!

Выдернув руку, прижимаю ее к груди, упрямо глядя в пол.

Свесив ладони с колен, нахал тихо спрашивает:

– Ты разговаривать умеешь?

– Умею…

– Что тут у нас? – в поле моего зрения появляются побитые жизнью кеды.

Подняв глаза, вижу физрука, который хмурит брови и цокает языком.

– Так, давай в травмпункт, – объявляет он громогласно.

– Я провожу, – невозмутимо заявляет Дубцов.

Переведя на него глаза, хрипло протестую:

– Я сама…

У меня от него мурашки, и вообще, мне лучше держаться от него подальше.

Бросив на меня быстрый взгляд, Его Высочество обхватывает рукой мой бицепс и тянет меня вверх, ставя на ноги с такой легкостью, будто я ничего не вешу. Покачнувшись, упираюсь рукой в его живот и тут же отдергиваю руку, почувствовав жар его кожи через футболку и каменные мышцы под своими пальцами.