Дай нам шанс

– Если бы я знала, что тебя так легко заманить, давно бы это сделала, – Тоня рассмеялась.

– Мам! Я мороженое хочу, – белка убежала, все разошлись. Тами начала активно поглядывать в сторону кафе со столиками на улице.

– Если мое солнышко хочет, пойдем.

– Поделишься? – совершенно серьезно задает вопрос Тоня.

– Мороженое – не каша, так что нет, – так же серьезно отвечает ей Тамила.

– Придется покупать себе самой.

– Не вздыхай. Я тебя угощу.

– Нет уж. Лучше я вас. И так вечно объедаю и выпиваю все кофе.

Тами убегает чуть вперед, а мы с Тоней топаем следом. Она традиционно рассказывает о своем поклоннике, вздыхает. Думает, как у него вместо цветов выпросить новый мерс.

Дочь вдруг выпускает из ручек шарик и поникает плечиками. Стоит маленькой статуей, как вкопанная. Поднимаю глаза выше и понимаю, в чем дело – Демид с Надей.

Делаю пару спешных шагов, беря дочку за руку. Она инстинктивно обнимает меня за юбку, прячется.

– Привет, – бывший муж ошарашен. Надя рядом с ним бледнеет и накрывает большой живот ладонью. У нее где-то восьмой или девятый месяц.

Мимо воли замечаю детали. Колец на руках нет, значит, не поженились до сих пор. Демид в привычных мне джинсах и футболке. Ремень с фирменной пряжкой я ему когда-то дарила. Носит до сих пор, не выбросил.

Бывшая подруга хмурится, отводит глаза.

– Пап? – неуверенно спрашивает Тамила, глядя на него. Она словно не верит.

Жму дочку к себе. Мне очень хочется защитить ее. Сколько слез моя малышка выплакала, ожидая папу. Сколько раз просила позвонить ему и позвать к нам. Несмотря на свои три годика, Тами все понимала и очень страдала.

Мне было больно не меньше. Вмиг лишиться мужа, которого я искренне любила. Лучшей подруги, с которой могла поделиться всеми проблемами. Я осталась со своей болью и их предательством один на один. Наверное, не выбралась бы, если бы не Тамила. Для нее заставляла себя каждый день вставать, улыбаться. В какой-то момент я поняла, что теперь мне придется стараться за двоих. Давать Тами всю любовь, что есть, лишь бы только она не чувствовала себя обделенной.

Казалось, у меня получается.

А сейчас понимаю, что нет. В доченьке столько напряжения, полная растерянность в глазах. Вижу, как хочется ей подойти, но страшно, что папа оттолкнет.

Мне тоже страшно.

– Привет, Тами, – Демид отмирает.

– Дема, пойдем. Я устала, – в голосе Нади слышны истерические нотки. Она жмется к нему ближе, нас с дочерью полностью игнорируя, словно мы прокаженные какие-то.

– Мы же за мороженым шли, – подхватываю Тами на руки. Жму к себе маленькое тельце с колотящимся сердечком и глазками на мокром месте. Не прощаясь с бывшим мужем, несусь прочь. – Солнышко мое, я тебя так люблю. Ты моя самая лучшая в мире, моя доченька, – шепчу сдавленным голосом, поглаживаю Тами по спине.

Присаживаюсь с дочкой на широкую лавку на веранде кафе, сильно запыхавшись. Тоня ловит официанту и делает заказ.

– Тами, я тебе клубничное взяла. Помню, ты любишь.

– Очень, – дочка не спешит перебираться на свое место. Свернулась калачиком у меня на руках и из-за плеча рассматривает толпу. Папу ищет.

– Я тоже. В кафе есть целых десять видов топпингов и посыпка. Нам обещали разноцветную.

– Хорошо. А папа не мог пойти с нами?

– Нет, солнышко.

– У него будет другая дочка, да? Я видела у тети живот. Я знаю, откуда берутся дети, ты мне сама в книжке показывала.

– Будет. А у меня есть ты, просто так бывает, Тами… Твой папа не может быть с нами, мы с этим сделать ничего не можем. Ты в этом не виновата, ты же знаешь?

– Ваше мороженое, – официантка ставит перед нами огромный поднос с десятью видами мороженого. Разноцветное, с посыпками. Тоня постаралась, как могла, чтобы отвлечь ребенка.

– Давайте пробовать.

– Давай, – к моему облегчению Тами пошла на контакт.

Вижу, как она пытается справляться с разочарованием, и сердце щемит. Не этим должен заниматься ребенок в пять лет.

– Твоя мама мне рассказала, что скоро ты идешь на праздник принцесс.

– Да, – на лице Тами появляется робкая улыбка, – меня Малика позвала на день рождения. Мы с ней в детском центре вместе играем всегда. Нужно будет прийти в короне.

– Класс, сто лет не носила короны, – всплескивает руками Тоня. – А давайте поедим мороженое и пойдем их покупать. Одну тебе, одну мне и одну твоей маме.

С благодарностью улыбаюсь подруге. Мне требуется немного времени, чтобы прийти в себя после встречи с Демидом. Я к ней оказалась совсем не готова.

День рождения будет через две недели. Соня обещала грандиозный праздник с аниматорами, бассейном и огромным тортом. Поскорей бы, я на что угодно готова, только бы отвлечь Тамишу от мыслей о встрече с папой.

Мне и самой не мешало бы отвлечься. Тимофей, Демид… Слишком много мужчин, которым я не подошла, появилось в моей жизни. Лучше бы, как и раньше, жила в своем коконе вместе с дочкой и не вспоминала о них.

Дома Тамиша затихает. Отказывается от своих любимых мультиков, ходит по детской и вяло перекладывает игрушки с места на место. Ее рана в сердце – это моя рана. Кажется, сделала бы что угодно, чтобы у Тами был любящий отец, выше головы бы прыгнула.

Только нельзя мужчину заставить силой полюбить ребенка. Даже собственного.

Зачем была эта встреча, только сердце в кровь?

Ночью не спится, как назло под руку попадается альбом с фотографиями. Он у меня в дальнем углу шкафа в коробке лежал и вот попался. Со страниц на меня смотрим мы – я и Дема, счастливые.

Нам действительно было хорошо вместе. Демид был рад беременности, Тамишу очень ждал. Каждый раз в голове одни и те же вопросы – почему так получилось? В какой момент я ему надоела и стала противна? Почему родная дочь стала ему не нужна?

У нас Надей была такая крепкая дружба. Иногда она жаловалась на отсутствие личной жизни, но завести в ней я не видела. Всегда поддерживала и подбадривала. Откуда в ней вылезла та чернота, которая позволила поступить со мной и Тами так ужасно?

Больно смотреть на Демида с Тами на руках. Ей всего пара дней, он приехал навестить нас в роддом, впервые увидел. Дема был растроган, счастлив.

Или вот Тамише годик. Муж накупил розовых шариков для нас. Они еще две недели под потолком летали и радовали.

На фотографиях очень много счастья, которое утекло, как сквозь дырявое решето, в один миг. Ухх, и не вернуть.

Фото с крестин. Тут Надя держит Тамишу на руках. Правильно, ей положено. Она же крестная мама. В сердцах отбрасываю от себя альбом. В глазах слезы, в горле ком.

Как люди могут поступать так с другими людьми, самыми близкими? Разве по-человечески это?

Телефон на столе оживает входящим звонком.

Демид.

На миг столбенею, затем переворачиваю телефон экраном вниз, выключаю звук. Зачем? Ну, зачем? Два года прошло, ни ответа, ни привета. А теперь и встреча, и звонок.

Что ему надо?

Поглумиться? Рассказать, как счастлив?

Что заново все начал?

Что теперь рядом с ним намного более достойная женщина и ребенок в ее животе, которого он не бросит?

Демид так и не успокаивается. Звонит на следующий день и всю неделю. Потом начинает писать смс с требованием ему ответить. Когда я молчу, угрожает приехать.

Я бы бывшего мужа послала, но Тами… Если он заявится, она опять увидит отца и снова как в воду опущенная неделю ходить будет.

Чтоб его!

Отвечаю на один из звонков. Мы долго молчим, Демид спрашивает, как дела, что у нас с Тамишей нового. Просит увидеться. Отказываюсь, потому что видеть его не хочу. Да и о чем говорить? О двух годах, на которые он нас забыл? Смешно и неудобно.

– А ты отрастила зубки, – слышу с упреком, прежде чем повесить трубку.

Хм, естественно. Выживать-то надо было. Работы, собеседования, вечные попытки заработать достаточно на себя и дочь. Тут хочешь не хочешь станешь жестче. Дважды меня увольняли под благовидными предлогами, а по факту за то, что слишком много на больничные хожу. Один раз пришлось практически отбиваться от потенциального работодателя, который увидел во мне неплохой вариант удобной любовницы. Даже премию повышенную обещал. А от родственников всех отбиться? Ай-яй-яй… Как же так, Катерина, мать-одиночка. Мамин двоюродный брат сказал, что подобное неприлично – женщина должна быть в семье. Намек на то, что я женой была плохой, раз меня бросили, был жирным.

Вот я и обтесалась, научилась многое прятать в себе, казаться равнодушной.

День рождения у подружки Тами в воскресенье. В этот день салон работает. Мне поставили первую половину дня на респешене, Оле вторую. Нам обеим удобно – мы с Тами успеваем на праздник, Оля хорошенько отоспится. За дочкой утром приехала посмотреть мама.

Настроение у меня было приподнятым ровно до того момента, как в салон вошел Войцеховский.

И чего ему надо у нас в воскресенье с утра? Не сидится в своей Москве? Он вообще раз в месяц приезжать должен!

– Доброе утро, – Тимофей проходит мимо. Сегодня в белых льняных брюках и рубашке навыпуск, совсем нерабочий образ. Позже оказалось, наш владелец привез «Феррари» самолично. Ее заказывали месяц назад для очень важного клиента.

– Кать, зайди в рабочий чат и пройди опрос, – рядом с ресепшеном появляется Лида. – Видела рыжика? Хорош, да?

– Что за опрос? – смотрю на нее с укором. У рыжика невеста вообще-то.

– Насчет корпората. Летом босс устраивает для нас всех выходной. Мы пьем, едим шашлык и сплачиваемся в неофициальной обстановке.

– Ого.

– Сам он не ездит. Обычно Костя за главного. Жаль, да?

– Не жаль. С большим начальством не расслабишься, а с Костей можно. К тому же зачем нам с Войцеховским сплачиваться? Он раз в месяц появляется. Обычно.

– Кать? Ты чего? Он тебе не нравится что ли? – коллега распахивает глаза. – Тимофей очень милый и предупредительный. Классный начальник. Даже Олю-прилипалу на три буквы ни разу не послал, делает вид, что приставаний ее не видит. Мужик, ну!

– Да, действительно, – роюсь в планшете, отлистывая диалог в чате до опроса. – Загородный коттедж с караоке – восемь голосов, ресторан – восемь голосов, веревочный городок с шашлыками – один.

– Это Вадик, глава службы безопасности плюсанул, – Лида рассмеялась. – Помнишь, как он нам все время обещает по физподготовке погонять?

– Ну да, очень она поможет, если у нас «Феррари» на показе угонят. Я прямо так и вижу: бегу я такая следом на каблуках, волосы назад, прыгаю в тачку и отбиваю подотчетную машину обратно.

– Примерно так все и должно быть, – рядом с нами появляется веселый Тимофей.

– Тогда плюсую за веревочный городок, – оставляю свой голос, краснея. Вот зачем так подкрадываться и подслушивать?

Лида, еле сдерживаясь, улепетывает за свой стол в углу. Меня оставляет на растерзание начальству.

– Действительно веревочный городок? – Тим облокачивается на стойку рядом со мной. В глазах смешинки.

– Ни разу не была там, – на телефоне светится входящий. Быстро отвечаю, сосредоточившись на клиенте. Тимофей продолжает терпеливо стоять рядом, не уходит.

– Я могу вам чем-нибудь помочь, Тимофей Семенович?

Повесив трубку, нервно сжимаю ее в руке. Рядом с ним тяжело, хоть и безумно приятно. Что думает он сам? Совсем забыл обо мне, видит перед собой лишь рядовую сотрудницу.

Общение с Войцеховским для меня, словно минное поле. Общее прошлое, его предопределенное будущее с другой женщиной. Мне нужно как-то соблюсти баланс, не выглядеть навязчивой, чувств не показывать. Не хочу, чтобы надо мной смеялись, как над Олей. И в первую очередь сам Тимофей.

– Да, – он внимательно смотрит мне в глаза, – хотел узнать, как тебе работается? Все ли устраивает? Может быть, есть вопросы?

– Нет, все отлично, – отвечаю поспешно с фирменной неотдираемой улыбкой.

– Это хорошо, – его ладонь проезжается по стойке ресепшена, – тогда до встречи через месяц.

– До встречи.

Нет, придется взять отгул в следующий приезд Войцеховского. Слишком мне сложно рядом с ним.

Глава 05

Высокое начальство уезжает до обеда, я следом, как только часы показывают двенадцать. На всех парах на такси мчусь домой, хватаю Тамишу в охапку, не забыв предварительно переодеться, и мы едем на праздник.

Внутри нас обеих предвкушение чего-то хорошего. Я детские праздники обожаю.

В моем детстве подобный масштаб и красота были нереальны. Я получала скромный тортик, какую-нибудь куклу, мы с друзьями пили чай в зале и играли в какую-нибудь игру, пока родители праздновали по-настоящему. Вино, оливье, бутерброды со шпротами.

– Привет, – мы появляемся на пороге дома Сони и Малики. У нас с дочкой опять фэмили-лук. Нежные розовые платья с шифоновыми юбочками. На голове объемные косы с бантами. Для пущего эффекта я надела каблуки и сделала кукольный макияж. Нежный, с розовым блеском на губах.

– Ух ты! – Малика с порога хватает Тамишу за руку и тащит куда-то вглубь дома. – Пошли, я тебе такое покажу.

– Подарок, – протягиваю Соне большую коробку с бантом. – Там фабрика слаймов, прости. Тамиша уверяла, что именно она сделает Малику счастливой.

– После прошлого эксперимента пришлось делать Мали каре. Посмотрим, что будет в этот раз, – она рассмеялась. – Так, пойдем.

Соня в белом легком платье ведет меня в дом. Я тут ни разу не была. Мы не то, чтобы подруги, просто общаемся, потому что наши девочки сдружились. Соня скульптор, очень много времени отдает творчеству. Ее дочь тоже личность творческая – собирается стать художницей.

У меня же творческая составляющая отсутствует. Я не рисую, не леплю, не танцую и не пою. Но мне очень хотелось, чтобы Тамиша попробовала себя в чем-нибудь таком, поэтому год назад я записала ее на балет. Неожиданно дочь влюбилась. Теперь дважды в неделю я вожу ее на кружок. Преподавательница Тами хвалит, скоро даже будет выступление, в котором дочка примет участие.

В большой украшенной шариками гостиной пусто. Я кладу подарок на специальный стол, заваленный разноцветными коробками, следую за хозяйкой.

– Основная детская тусовка на улице. Там есть навес. Сейчас будет выступать фокусник, потом приедет театр с русалочкой. Еще Мали заказала шоу воздушных пузырей и эксперименты.

– Ого.

– А мы сможем отдохнуть, – она раскрывает стеклянные двери на задний двор. Там что-то невероятное. Шары, ростовая кукла принцессы, кругом развивающиеся ленты. Стайка девочек следит, как фокусник вытаскивает из рукавов шелковые розочки. Мальчики следят за тем, как раскладывает реквизит фриканутый профессор в халате. У него большой стол, баллон с гелием, холодильник с сухим льдом.

– Соня, это сказка, – с восхищением осматриваюсь вокруг.

– Спасибо. Крестная Мали внесла большой вклад в организацию. Ты ее сразу узнаешь по длинным розовым волосам и костюму Сейлормун.

– А я переживала, что это я креативно нарядилась, – шуршу шифоновой юбкой.

– Натку не переплюнет никто и никогда. Любой креатив на ее фоне – нестареющая классика.

– Понятно, – осматриваюсь вокруг. Я никого из присутствующих родителей не знаю. Детей вокруг человек двадцать, может, и тридцать. Родителей не так много. Многие оставили свои чада и свинтили по делам.

– За поворотом взрослая пати. Напитки, закуски, диванчики и пуфики. Есть бассейн.

– Хорошо, буду осваиваться, – отпускаю Соню встречать новых гостей.

Тамиша за ручку с Маликой выбегают из дома. Врываются в стайку девочек, усаживаясь на траву прямо напротив фокусника. Дочка лучится счастьем. Встречаюсь с ней глазами, посылаю воздушный поцелуй.

Так, не буду мешаться. Пойду освою зону для взрослых.

Обхожу газон по кругу, заворачиваю за угол. Все, как и обещала Соня, – лаундж–зона для родителей. Парнишка-бармен мешает разноцветные коктейли с зонтиками. Мамочки мило переговариваются, попивая напитки на удобных диванчиках.

– Мохито, безалкогольный, – делаю свой скромный заказ. К своей радости нахожу знакомое лицо. Лика. Ее дочка Равена ходит в один центр с Тамишей и Мали. Мы иногда пересекаемся попить кофе.

Лика болтает с Сейлор-мун на диванчике. На мужа Марка, тусующегося с бутылкой пива и зависающего в телефоне, смотрит вполглаза.

– Привет, – присаживаюсь к девчонкам, – не помешаю?

– Неа, – Сейлор-мун подпирает щеку кулачком, – как там? Все аниматоры целы?

– Пока да, но фокусник в глухом кольце маленьких восторженных поклонниц. Ему не вырваться.

– Я сейчас, – Лика удостаивает меня извиняющейся улыбки. Бросает свой коктейль и идет к мужу. Начинаются тихие разборки.

– Потому что не стоит брать мужчин на детские праздники. Они их не выдерживают. Есть десять процентов стойких, но Марк явно не из них.

– Похоже на то, – улыбаюсь ей. – Вы Натка, крестная Малики. Соня говорила о вас.

– Лучшая крестная в мире.

– Однозначно.

– Уф, пробралась к вам через толпу детей. Они решили, что я какая-то там фея и требовали конфеты, – к нам подсела взъерошенная блондинка в пышной юбке в пол, разговаривающая с акцентом.

– Я тебя предупреждала, Ангелина, иди через дом, лезь в окно ванной.

– В этом? – Ангелина взмахнула несколькими слоями шифона.

Они с Наткой переглянулись, посмотрели на меня с каким-то странным интересом.

– Что? – я не выдержала.

– Классная фактура, да? – Натка обратилась к Ангелине, не отрывая взгляда от меня.

– Шикарная, – подтвердила ее подруга.

– Я галерист, Ангел – очень известная художница. А вы никогда не пробовали себя в качестве натурщицы?

– Я? – осматриваю себя в юбке. Они шутят, точно. – Нет.

– Зря, – Ангелина белозубо улыбнулась.

– Эти косы, эти глаза. А ноги, они бесконечные, – вещает Натка. – Пару полотен с этой красоткой, и я запулю их по космической цене. Висеть будет у самых богатых олигархов в спальнях.

– А почему в спальне?

– Обнаженная натура обычно там и висит, – флегматично жмет Сейлормун плечами.

– Нет… я.. ну вы что…. – густо краснею. Да я в купальнике на пляже иногда себя неловко чувствую.

– Этот румянец, это смущение, вау, – девушки подсаживаются поближе.

– Я, мне… Пойду схожу в дамскую комнату. А где она здесь?

– Если в окно, то рядом. Если по классике ножками, то по газону, стеклянная дверь за углом. Первый этаж за лестницей.

– Спасибо, – шустро поднимаю свою задницу с дивана.

Ну их, этих творческих личностей. Обнаженная натура, они с ума сошли.

Хотя деньги мне не помешали бы, конечно.

– Так никто не узнает, можно без лица нарисовать, – словно прочитала мои мысли Ангелина.

– Сейчас вернусь, – улыбаюсь фирменной улыбкой и уматываю прочь.

– Не потеряется, я у Сони спрошу телефон и адрес. Нет, ну ты видела, какая фактура.

Придется с Соней поговорить, чтобы отвадила от меня своих сумасшедших подружек.

Скрываюсь в доме, где меня окутывает прохладой и тишиной. С облегчением выдыхаю… Хорошо.

Телефон в сумочке начинает вибрировать, опять Демид.

– Привет, – говорю тихо. Надо как-то прекращать никому не нужное общение.

– Привет, я сейчас подъеду.

– Нет, мы не дома, – прикрываю глаза.

– А где вы?

– На детском празднике. Послушай, Демид. Давай ты не будешь больше звонить.

– Мне нужно тебя увидеть. Во сколько вы будете дома? Я подъеду.

Черт! Черт! Черт!

Что он заладил с этим увидеться? Не хватало только, чтобы начал сторожить нас под подъездом. Тами с его появлением опять начинает надеяться на общение.

– Часов в шесть. Давай ты приедешь, и я спущусь.

– Хорошо, – в телефоне повисает пауза, – вы вдвоем на праздник пошли?

– Да? В смысле? Какое это имеет значение?

– Просто спросил. До встречи, – Демид вешает трубку.

Долго пялюсь в погасший экран, пытаясь понять поведение бывшего мужа. Что ему от нас с Тамишей сейчас могло понадобиться?

– Катя, – раздается за спиной удивленно, – что ты здесь делаешь?

Не может быть. Мне точно мерещится.

Медленно, словно в слоумо* оборачиваюсь и встречаюсь с зелеными глазами Тимофея.

– Привет, – оглядываюсь по сторонам, – точнее здравствуйте. А вы здесь…

– Ты почему здесь? – его голос требователен.

– У меня сегодня пол–отгула. Я до двенадцати работала. Оля меня сменила, – отчитываюсь быстро. Тимофей не реагирует. – Я за две недели написала, Константин Эдуардович утвердил, – добавляю аргументов.

– Я не о том.

– Пришла в гости, – растерянно кусаю губу. Пазл в голосе складывается. Соня… Та самая девушка, которая вышла за его брата? Та самая, у которой дочь, которую Тим растил какое-то время и из-за которой больше не приемлет других детей. Малика?

– У Сони фамилия Сабурова. А у тебя, точнее у вас, другая.

Я и забыла, как зовут брата Тимофея, о котором он говорил. Получается, Ренат.

Тот Ренат, милый и совсем не старый на вид, который мне понравился при встрече, оказывается, совершил ужасную вещь в прошлом. Как же так?

Не складывается в моей голове ничего. Соня и Ренат хорошие люди. На ужасных лгунов, вероломных людей, построивших свое счастье на несчастье других, совсем не похожи.

– Соня после свадьбы не стала брать нашу фамилию. Она скульптор и стала известна под своей.

– Понятно, – киваю как болванчик.

За спиной Тимофея появляется Соня.

– Привет Тим, рада тебя видеть, – быстро обойдя его, она берет меня под руку. – Ты должна это увидеть. Оу, вы знакомы?

– Вместе работаем. Точнее я работаю на Тимофея Семеновича.

– Правда? В «Ланкоре»? Неожиданно, – Соня хмурит бровки. – Я украду твою сотрудницу, Тим. Это на минуту…. Только не переживай, Кать… это не конец света.

Это и есть конец света! Соня, Тимофей, Тами на улице. Чувствую себя зерном, попавшим в жернова. Еще секунда – и перемелет в муку.

Соня тащит меня безвольную на улицу. Тимофей следует за нами. Радостная толпа детей и взрослых воодушевляется при виде меня.

– Сюрприз, – два детских звонких голоска привлекают мое внимание и заставляют посмотреть вниз.

– Действительно сюрприз, – говорю сипло.

– Я объект искусства, мам, – Тамиша кружит в своем когда-то розовом платье. Сейчас все оно разукрашено разными красками и обклеено мелкими аппликациями со сказочными героями.

– Ух ты, – присаживаюсь, – вот это да. Очень красиво, – прикидываю про себя, что платью конец. Я эту красоту с него в жизни не отдеру и не ототру.

– Я так в садик завтра пойду.

– Это мы обсудим, – откашливаюсь. – Мали, ты очень талантливая.

– Я знаю, – девочка расцветает в улыбке, – и это еще не все. Вон, смотрите, – маленький пальчик, перепачканный в краске, указывает на двух лохматых мелких собак. Раньше явно белых, а теперь разноцветных. – Мы их вместе с Тамишей раскрасили.

– Мне понравилось, я тоже хочу быть художницей, – дочка кружит в платье.

– А как же балет?

– На балет тоже буду ходить.

– Хорошо, солнышко.

– А я слаймы тебе купила, целую фабрику, – вдруг вспоминает Тамила. – Пойдем сделаем?

– Может, не надо? Перевожу взгляд на Соню в поисках поддержки. Волосы Тами хотелось бы сохранить в прежней длине, я их люблю.

– А сейчас мы все идет разбивать пиньяту с конфетами, – воодушевляется Соня. Рядом появляется Ренат, сдержанно здоровающийся с братом.

Они такие разные. Тимофей – светлокожий, рыжий, улыбчивый. Ренат – жгучий брюнет с темной загорелой кожей, всегда серьезен. Заподозрить их в близком родстве нет ни одного повода.

Наши взгляды с Тимом встречаются, и я малодушно пытаюсь сбежать. Пиньята так пиньята. Становлюсь в стороне, с поддельным энтузиазмом рассматривая, как Мали под всеобщее улюлюканье молотит деревянной битой бедного щенка из щенячьего патруля. Маршала, кажется.

Я бы себе так по башке надавала за невезучесть.

Краем глаза замечаю Тимофея. Он всего в паре шагов останавливается, недобро сверлит меня взглядом. Зол. Секунда и он подходит, становясь напротив. У меня тут же мурашки по всему телу бегут. Будто я вор какой-нибудь или в чем-то виновата.

– Твоя дочь, – он задумчиво кивает на Тамишу, прыгающую с большим энтузиазмом рядом с пиньятой.

– Да, моя дочь, – крепче обнимаю себя руками.

– О которой ты не сказала…

– А нужно было?

– Мне кажется, да.

– Я решила, это не имеет смысла. Ты, вы…

– Вне работы давай на ты, – Тимофей стиснул зубы. Он на взводе.

– Ты обозначил свою позицию. Я решила не усложнять.

– И послала меня, – Тимофей повышает голос. Хорошо, что вокруг детская кутерьма, поэтому на нас внимания не обращают.

– Было не так, – опускаю голову. – Я не посылала, просто не дала телефон.

– Просто не дала телефон, это когда у тебя его случайный парень на улице спрашивает.

– Мы друг другу ничего не обещали.

– Для тебя это так легко, да? Провела с мужчиной время, уехала и забыла?

– Мне уволиться?

– Что?

– Я не понимаю, чего ты хочешь, – перехожу на шепот. – У тебя есть невеста, значит в твоей жизни все отлично.