Донская армия в борьбе с большевиками

– Ну что, штаб корпуса, собираетесь уходить из Новочеркасска? – спрашивает штаб Думенки.

– Да нет, еще не думаем! – отвечает офицер Генерального штаба из штаба 3-го корпуса.

– Напрасно, напрасно – пора уже, а то дела-то ведь у вас неважны, – продолжает разговор штаб красных.

– Ничего, – возражает 3-й корпус, – вот подошли броневики, танки…

– Не помогут ни броневики, ни танки, если потерян дух, – перебивает голос из штаба Думенки, – весной, когда вы нас гнали, то и у нас все это было, однако мы драли так, что нельзя было сдержать. Нет, раз потерян дух, то ничего не выйдет – мы это знаем хорошо по собственному опыту…

Одновременно с 4-м Донским корпусом во всех этих операциях добровольцы неизменно бьют противника на Ростовском направлении, где он пытался форсировать Дон пехотой.

Безусловной ошибкой донского командования было неиспользование этого успеха, хотя генерал Павлов предлагал перейти к преследованию противника. К сожалению, в Гражданскую войну командование всех степеней относилось весьма невнимательно к основным требованиям военного искусства, и особенно в вопросе преследования разбитого противника. Решено было активные операции приурочить к моменту сосредоточения кубанцев, намеченного в начале февраля.

Но кубанцы, как выяснилось позже, собирались плохо, и часть их, будучи восстановлена пропагандой против главнокомандования, начала собираться в особые группы «зеленых» и беспокоить тыл, вызвав оттяжку донских частей и других войск с фронта для противодействия.

Здесь необходимо несколько подробнее остановиться на политической обстановке, хотя надо заметить, что все важнейшие события происходили на почве осложнения взаимоотношений главнокомандования и Кубанского правительства.

Ввиду этого вполне точная картина может быть в этом отношении дана людьми, ближе стоявшими к делу. Нам необходимо только отметить, что по почину, кажется, Кубани, в декабре 1919 года родилась мысль о создании «Верховного казачьего круга» из представителей всех казачьих войск с целью захвата верховной власти, что, естественно, встретило противодействие со стороны добровольцев.

10 (23) января Верховный круг обменялся с генералом Деникиным телеграммами, а на следующий день на Круге от имени Донских атамана и правительства выступил председатель Донского правительства Мельников с советом не обострять отношений с Добровольческой армией и не искать новых союзников. Такого же взгляда держалось и донское командование, имевшее постоянную связь с некоторыми членами Круга по аппарату.

Окончательное выяснение взаимоотношений произошло 12-го (25) в ставке у генерала Деникина, куда были приглашены представители Верховного круга и атаманы казачьих войск. Было установлено: 1. Возможность и необходимость дальнейшей борьбы. 2. Необходимость выдвижения на фронт кубанцев. 3. Право существования казачьих армий при едином управлении верховного командования. 4. Необходимость наличия идеи единства России, так как «русское добровольчество и офицерство готово сложить свои головы за Россию, но за благополучие одного лишь казачества умирать не будет», что высказано добровольческими начальниками и командующими Донской и Кубанской армиями. 5. Добровольцы местной власти не подчинятся. 6. Горские народы Северного Кавказа власть Верховного круга не признают.

Так было резюмировано решение этого совещания генералом Деникиным в его декларации Верховному кругу. Проект ее накануне своего выступления генерал Деникин читал в штабе Донской армии ее командующему, начальнику штаба и временно и. д. генерал-квартирмейстера. Спросив их мнение, генерал Деникин сделал некоторые исправления, приняв, между прочим, в их редакции пункт о земельном вопросе. Вообще, несмотря на недоразумения, бывшие раньше, и на обострения в тылу, донское командование стояло открыто на стороне генерала Деникина.

16 (29) января генерал Деникин выступил на Верховном круге с декларацией, начинавшейся так: «В дни наших неудач все ищут причин, поколебавших фронт. Правые видят их в недостаточно твердом проведении своей программы, левые в реакционности правительства; одни в самостийных стремлениях, другие в нетерпимости к новым государственным образованиям, третьи в главном командовании. И все в грабежах и бесчинствах войск, даже те, кто толкал их на это, заменяя недостаток патриотизма жаждой наживы. Теперь, когда все горит в огне политических страстей, трудно найти истину».

Далее генерал Деникин все-таки указывает, что дух был подорван и отступлением, и наживой, и безудержной пропагандой, подрывавшей авторитет командования и затемнявшей дело борьбы, и подчеркнул сильное дезертирство кавказцев, имевших в самый страшный для Кубани час на фронте всего лишь 8200 человек.

По вопросам тыловых событий главнокомандующий, между прочим, сказал: «Екатеринодар устранил Россию, создал казачье государство, формирует самостоятельную армию и готовится принять всю полноту власти военной и гражданской на юго-востоке. Одно только не приняли во внимание, что Добровольческая армия и главнокомандующий служат России, а не Верховному кругу. Тем не менее екатеринодарские речи сделали свое дело. На фронте явилась неуверенность в возможности продолжать при таких условиях борьбу».

Подчеркивая значение Единой России, генерал Деникин определил свое отношение к окраинам так: «1. Признано самостоятельное существование фактических окраинных правительств, ведущих борьбу с большевизмом. 2. Установление будущих отношений окраин России совершится путем договора общерусского правительства с окраинными. Это не нетерпимость, а соблюдение высших интересов русской державы». Далее, сославшись на постановление совещания 12 (25) января, генерал Деникин указал, что при отказе Верховного круга от организации общерусской власти и создании казачьего государства все добровольцы и офицеры, заполняющие технические части казачьих войск, уйдут.

Обрисовав картину развала и бедствий, генерал Деникин предложил примирение на следующих условиях: 1. Единая великая неделимая Россия. 2. Подчинение казачьих армий единому командованию. 3. Борьба с большевизмом до конца. 4. Автономия окраин и широкая автономия казачьих войск; широкое самоуправление губерний и областей. 5. Участие в общегосударственном правительстве представителей казачества. 6. Представительное учреждение законосовещательного характера. 7. Земля крестьянам и трудовому казачеству. 8. Широкое обеспечение профессиональных интересов рабочих. 9. Всеобщее Учредительное собрание, устанавливающее форму правления.

Лично о себе генерал Деникин сказал, что в борьбе за форму правления участвовать не будет, считая «одинаково возможным честно служить России при монархии и при республике, лишь бы знать уверенно, что народ русский в своей массе желает той или другой власти».

Эта декларация и совещание 12 (25) января проливают свет на назревший конфликт. Не задаваясь целью исследовать его причины и разбирать виновность или невиновность одной из сторон, можно сказать, что донское командование, знавшее, что всегда силы Донской армии по их численности являлись главными силами Юга России, не претендовало на отделение армии с момента подчинения главнокомандованию, хотя и бывали осложнения, в которых донское командование отстаивало интересы Донской армии, однако не в ущерб общему делу.

Это отношение, видимо, оценивалось и главнокомандующим, у которого в тяжелые дни переживаний Юга России было самое оживленное общение с донским командованием, в лице которого генерал Деникин, очевидно, встречал поддержку. Иначе нельзя объяснить совещание генерала Деникина с донским командованием накануне выступления с декларацией и частые посещения Ставки донским командованием в лице командующего армией и начальника штаба.

С другой стороны, необходимо признать безусловно законные желания политических кругов казачества, составлявшего главные силы вооруженных борцов с большевизмом, иметь голос в общероссийском правительстве. Уступка главнокомандования в этом отношении и создание в начале (середине) февраля смешанного правительства, во главе которого был поставлен Донской атаман генерал Багаевский, удовлетворили наконец этому желанию. К сожалению, мера эта слишком опоздала.

Останавливаясь на больном вопросе «сепаратизма» или «самостийности» казачества, мы можем констатировать, что и широкие массы донских казаков были далеки от этого. Если считать, что нежелание донцов углубляться в Россию является признаком «сепаратизма», тогда можно с таким же основанием обвинять в «сепаратизме» любую русскую губернию, уезд, волость и деревню. Ведь русские народные массы, благодаря своей некультурности, в вопросе патриотизма не ушли дальше понятия своей собственной деревни, в которой сосредоточивались все интересы крестьянина. Сюда он устремился с фронта после неудач Европейской войны в надежде «авось до нашей деревни не дойдет», отсюда же он не хотел уходить во время революционной борьбы, опасаясь, как бы в его отсутствие он не был обижен своими односельчанами. Почему же тогда многие хотели видеть что-то иное в мыслях казачества? Почему донцов, страдавших «пограничной болезнью», пытались упрекать в «сепаратизме» даже после того, как Дон понес громадные жертвы и все лучшие силы его или погибли в неравной борьбе, или бежали с Родины от ужаса большевизма?!

Нет, не «сепаратизм» был помехой в вопросе движения донцов на спасение России. Рядовой казак думал так же, как всякий русский крестьянин, что лучше, милее его родного угла ничего нет и быть не может. Эта мысль весьма характерно выражена известным донским писателем Крюковым, приводящим («Донская Волна», № 16, стр. 5) простую и нескладную речь одного из станичников на Круге в период разговоров о движении донцов вперед. Вот выдержка из этой речи:

– Я коснуся одному гг. члены: так как мы на той поприще стоим, штобы свово не отдать, а чужово нам не надо, то надо до тово добиться, штобы эти флажки (указывает на карту с обозначением фронта) назад не передвигались, но и в даль далеко дюже не пущались… Россия?! Конешно, держава была порядошная, а ныне произошла в низость… Ну и пущай!.. У нас и своих делов не мало собственных… Прямо сказать, г.г. члены, кто пропитан казачеством, тот своево не должен отдать дурно… А на счет России повременить. Пущай круг идет к той намеченной цели, штобы спасти родной край – пригребай к своему берегу… Больше ничего не имею, господа члены…

Эта простонародная логика, безусловно, присуща всем русским народным массам, но в ней нет и намека на сепаратизм, под который, конечно, не подведешь меткую и все говорящую мысль: «Пригребай к своему берегу». Можно ли упрекать этого простого оратора, что он так сильно любит свой Дон? Следует ли из этого, что он не любит России? Следует ли из этого, что он «сепаратист» или «самостийник»?!

Остановимся теперь на оценке донским командованием причин неудач. В приказе по армии от 17 (30) января за № 25 командующий армией говорит: «Доблестные войска Донской армии и Добровольческого корпуса! Когда преступный наш тыл совершенно разложился и наша администрация, погрязши во взяточничестве, позабыла закон и нужды населения, восстановила против армии народ занятой нами территории, когда противник, сосредоточив на фронте все силы, перешел в наступление, вы принуждены были начать отход».

Подчеркивая далее последние успехи армии, генерал Сидорин говорит:

– Не бывать прошлым ошибкам. Борьба за народ и для народа, за Россию и для России, за казачество и его свободу, – это ныне основы нашей борьбы и нашей работы. Единым фронтом пойдут казаки и добровольцы, сметут коммуну и тем положат начало миру между русских людей…

Возвратимся теперь к фронту. Разочаровавшись в помощи кубанцев, командование решает в конце января (начале февраля) начинать наступление на север имеющимися силами, но в это время получились сведения о сдвиге конного корпуса Буденного с низовья реки Маныча на восток против развалившегося фронта Кубанской армии на Тихорецкое направление. Это побуждает донское командование двинуть 1 (14) февраля главную массу 4-го Донского корпуса в юго-восточном направлении для уничтожения конницы противника. Одновременно начато наступление на Ростов – Новочеркасск, но уже только Добровольческим и 3-м Донским корпусами. Это решение было рискованно, так как вызывало рассредоточение сил, однако оборонительное положение на Ростовском направлении, после того как Дон замерз, тоже являлось небезопасным.

К несчастью, к этому времени установились морозы до 27 градусов, что погубило окончательно донскую конницу. В то время как обходная конная группа Буденного, двигаясь правым берегом реки Маныча и вдоль железной дороги Великокняжеская – Торговая, имела все время по пути следования громадные населенные пункты, где останавливалась на ночлег, казаки, двинувшиеся опустошенным еще в первое нашествие большевиков левым берегом Маныча, были совершенно лишены крова (до сих пор не ясно, почему 4-й конный корпус не пошел правым берегом Маныча, где селения сохранились; возможно, что командир корпуса не рискнул слишком далеко отделяться от фронта армии). В результате к моменту выхода 5 (18) февраля к железнодорожному узлу Торговая из 12 тысяч бойцов в 4-м Донском конном корпусе осталось всего 5500, все остальное выбыло из строя, как обмороженное. Ослабла физическая сила корпуса, надорван был дух, и корпус не смог разбить ту самую конницу противника, которую он бил в январе. Донская армия лишилась своего главного резерва, которым так удачно маневрировала весь январь месяц.

Тем временем Добровольческий корпус с успешными боями переправился через Дон и, разбив против себя противника, занял к 8 (21) февраля Ростов и Нахичевань. 3-й Донской корпус тоже выдвинулся в направлении на Новочеркасск, но развить наступление не мог. В это время на правом фланге у него появился конный корпус Думенко, у казаков же конницы не было. Пришлось корпусу отходить. Сложившаяся обстановка побуждает 10 (23) февраля очистить Ростов и Нахичевань и вновь отойти за Дон.

После неудавшейся попытки перейти в наступление 12 (25) февраля конной группой против Буденного, командование решает сосредоточить против него всю конницу донцов, кавказских казаков и добровольцев. Тогда, воспользовавшись ослаблением фронта на Ростовском направлении, противник переходит в наступление с севера и делает прорыв на фронте 3-го Донского корпуса и в стыке донцов и добровольцев. Парировать прорывы было нечем, так как вся конница уже была на правом фланге донцов, почему 16 (29) февраля решено отвести войска на следующий рубеж – реку Кагальник. Но задержаться здесь уже не удалось. Войска потеряли окончательно дух и, не считаясь с отдававшимися приказами, все покатилось на юг к рубежу Кубани. Уже сейчас командование увидело, что вряд ли удастся задержаться на этом рубеже. Всех тянуло на Новороссийск.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.