Зов души: Дорога из Ада

– Знаешь, няня, – повернувшись к Грейс, принцесса прищурилась, – все могло бы случиться иначе, если бы мне дали шанс полюбить кого-то, а не выходить замуж за кого попало. Ну ты понимаешь, о чем я? – ее голос, полон надежды, ожидал ответ.

Леди Грейс врала бы, если бы сказала, что не понимает. Но она знала, что в этом королевстве есть правила, и не всегда любовь идет по линии сердца.

– Нет, я не понимаю, о чем ты, – поспешила отвести глаза старая женщина, чтобы скрыть свою сокровенную правду. – Если ты опять начнешь свои байки про земную любовь, я пожалуюсь твоему отцу, он за это тебя по головке не погладит.

– Вот почему ты так со мной? Я всего лишь хочу полюбить, – произнесла Эйрена, опуская голову.

Усаживая непослушные локоны за уши своей хозяйки, леди Грейс произнесла:

– Пойми, Боги не умеют любить, – её голос стал едва слышным. – Если бы все было так просто, то не было бы нужды в королевских балах и союзе между семьями.

– Почему? – с недоверием спросила Эйрена, находя такие слова тяжелыми для восприятия.

– Потому, что любовь – это дар, который редко выпадает на долю тех, кто живет в этом мире, пойми это, моя дорогая. – Грейс снова выразительно посмотрела на принцессу, ее глаза были полны заботы. – Пора собираться, скоро начнется бал в твою честь.

Эйрена знала, что побуждения отца были связаны с политическими интересами, с союзами, был лишь символом, но не чувствами. Пусть родители стремились к бесконечным перговым молитвам и воинам, она все равно мечтала найти свою настоящую любовь, ту, которая могла бы сделать ее счастливой.

Последним штрихом к небесному платью стали бриллиантовые серьги и ожерелье, которые Эйрена надела с нескрываемым восторгом. Вечерний свет пробивался сквозь окна огромного замка, искрясь на драгоценных камнях и отражаясь мозаикой ярких бликов на стенах. Каждое движение принцессы заполняло комнату магией, когда платье, выполненное из нежного нежно-голубого шелка, колыхалось, как волны у береговой линии.

Накинув платье с длинными, струящимися рукавами, Эйрена сделала шаг к зеркалу. Она смотрела на себя, завороженная своим отражением. Бриллиантовые серьги свисали с ее ушей, играя на свету, как звезды, готовые засиять на ночном небе. Ожерелье, искусно сплетенное из сверкающих камней, обвивалось вокруг ее шеи, подчеркивая хрупкость и красоту ее фарфоровой кожи.

Леди Грейс отступила назад, любуясь своим творением, и не могла сдержать улыбку, наблюдая за своей подопечной. Принцесса Эйрена, невероятно изящная и женственная, напоминала ей о хрупком цветке, который распустился под весенним солнцем. Розовые губы Эйрены были чуть приоткрыты, но не произнесено ни слова – в воздухе витала магия. Сверкающие глаза обещали покорить сердца всех, кто осмелится взглянуть на неё; ее невинность и доброта в сочетании с удивительной красотой создавали ауру непостижимого очарования.

– Вы прекрасны, моя принцесса, – проговорила леди Грейс, ее голос дрожал от гордости.

Воспоминания о годах, проведенных вместе, наполнили ее сердце теплым светом. Она никогда не видела Эйрену такой красивой, и каждый момент, проведенный с ней, становился навсегда запечатленным в ее памяти.

Эйрена улыбнулась, и на ее лице засияла улыбка. Она обняла свою старую няню, чувствуя, как годы доброты и заботы, вложенные леди Грейс в неё, оживают в этом простом, но таком искреннем жесте.

* * * * *

Я встретила его в темном тронном зале, и моя душа замерла при виде его красоты. Я никогда не забуду тот день, когда впервые увидела его. Его величественный облик словно излучал темную, завораживающую силу, от которой у меня перехватило дыхание. Стройное, мускулистое тело, окутанное ореолом тьмы, и глаза, в которых плясали языки адского пламени, пленили меня с первого взгляда.

Я стояла, завороженная, не в силах оторвать взгляд от этого идеального, божественного лица. Его черты были настолько правильными и гармоничными, что казалось, будто они вырезаны искусным скульптором. Темные, взъерошенные волосы обрамляли высокий лоб, подчеркивая мощь и властность его облика.

Его мускулистое тело идеально обрисовывала черная рубашка, которую он носил. Ткань облегала его точеную грудь, подчеркивая каждую складку мышц, когда он двигался с непринужденной грацией, которая привлекала меня.

Мой взгляд опустился на его четко очерченные руки, рукава рубашки были закатаны, обнажая мощные бицепсы под ними. То, как ткань облегала его выпуклые мышцы, заставило меня затаить дыхание, представив силу, скрытую под мягким материалом.

Мои глаза продолжили свое путешествие, обводя линии его подтянутого живота, видневшегося сквозь плотно облегающую рубашку. Каждый контур его скульптурного торса, казалось, манил меня, приглашая протянуть руку и ощутить твердое мужское совершенство под кончиками пальцев.

Когда я позволила себе представить, как провожу руками по его широким плечам и мускулистой спине, то не могла не почувствовать прилив тепла, разлившийся по моему телу. То, как его одежда подчеркивала его физическую форму, заставляло мой разум гудеть от желания.

В тот момент я поняла, что иногда самая соблазнительная форма соблазнения заключается не в снятии одежды, а в искусной демонстрации ее на мужчине, чье тело само по себе было произведением искусства.

Когда он приблизился ко мне, я почувствовала, как по моему телу пробежала дрожь. Его взгляд, полный силы и мрачной страсти, пронизывал меня насквозь, заставляя сердце биться в безумном ритме. Я была уверенна, что он – повелитель Ада, грозный и непреклонный, но в то же время в нем было что-то неотразимо притягательное, что давало мне повод усомнится в своих догадках.

Его черные волосы падали на бледное лицо, создавая загадочную ауру около него. Он был как существо из ночных кошмаров, сильный и прекрасный в своей зловещей красоте. Его темные глаза смотрели на меня с невиданным влечением, словно он видел во мне что-то большее, чем просто женщина. Его руки были сильны и грациозны, словно они могли бы уничтожить мир или обнять его с нежностью. Каждое его движение было как танец смерти, убийственно прекрасное и изящное.

Я чувствовала, как он манит меня к себе словно магнит, и я не могла устоять перед его привлекательностью. Он был абсолютным властелином Ада, но его красота была так необыкновенна, что я не могла не поклониться ему. Мой страх перед ним смешивался с желанием быть рядом с ним, даже если это значило бы мою потерю. Он был красив и ужасен в своем величии, и я не могла оторвать взгляда от него, словно он был самим дьяволом, зовущим меня в свои объятия. Я не могла сдержать любопытства, и в какой-то момент тишина между нами стала невыносимой. Он прервал этот момент:

– Прошу прощения, но вы кажетесь мне знакомой. Мы раньше с вами не встречались?

Я улыбнулась в ответ, чувствуя, как волнение уходит, а внутри загорается искорка. Наверняка это был миг, полного вдохновения и таинственности.

– Нет, если бы я знала вас, я бы запомнила, – ответила я, стараясь говорить уверенно. – Меня зовут Лидия. Лидия Крайс.

Он посмотрел на меня с любопытством, и его черные глаза сверкнули огнем, словно в них отражалось что-то неподвластное.

– Очень приятно, Эдем, – произнес он, его улыбка становилась шире, каждое его слово звучало как музыка, и я могла бы слушать его вечно.

Я почувствовала, как мои щеки слегка окрашиваются в румянец.

– Вы, наверное, голодны? Не хотите поужинать со мной?

В этот момент мой желудок, словно в знак согласия, одобрительно заурчал.

– Да, сэр, я действительно проголодалась, – смущенно произнесла я, вскоре поняла, что беспокойства уходят, уступая место ожиданию.

– Прошу, не стесняйтесь, чувствуйте себя как дома. Следуйте за мной, – сказал Эдем и, встав, распахнул передо мной двери (кажется, это были двери в другой мир).

И я последовала за ним. Я вошла в прекрасную столовую чёрного замка и мои глаза были ошеломлены роскошью этого места. Потолок украшали изысканные люстры, стены были обиты тёмным велюром, а на столе горели свечи, создавая уютную атмосферу.

На серебряных подносах были разложены самые изысканные блюда: фуа-гра, черная и красная икра, устрицы, ростбиф, вино и многое другое. Все блюда были приготовлены с искусством и представлены на черной фарфоровой посуде с золотыми узорами. Еда была настолько аппетитной, что желудок не выдержал и заорал еще сильнее, требуя к себе внимания, и, конечно же, еды.

– Прошу, присаживайтесь, – произнес Эдем, его голос напоминал мягкий бархат.

Я с легким волнением опустилась на стул, и он, как настоящий джентльмен, аккуратно придвинул меня поближе к столу. Приятное тепло разлилось по телу от его внимания. Он сел напротив, и я не могла не заметить, как его глаза, глубокие и загадочные, искрились улыбкой. Боже, как это мило. Неужели в Аду встречаются такие красавцы, как он? Высокий, сильный, мускулистый, смуглый мужчина лет двадцати сидит прямо передо мной. Он ухаживает за мной, будто я королева, накладывает мне еду в тарелку и так мило смотрит на меня, что я просто потеряла дар речи и дар ясно мыслить.

Его карие глаза и длинные пышные ресницы пленили мой взор. Как он смотрит, боже, это просто сказка. Пока мы ели он не проронил ни слова, но по его глазам можно многое понять. Я всегда любила кареглазых брюнетов, но этот покорил мое сердце навсегда. Неужели я влюбилась?

– Почему вы не едите? – строго спросил Эдем. – Ешьте, а то все остынет.

О нет, пока я разглядывала его внешность, совсем забыла про еду. Он, наверное, подумал, что я глупая девчонка, полюбившая первого встречного. Так, успокойся Лидия, сделай глубокий вдох и ешь. Хватит на него пялиться.

Я наслаждалась каждым кусочком этой роскошной еды, ощущая, как вкус пробуждает все мои чувства. Столовая свеча заставляла мои глаза сверкать, а ароматы пробуждали аппетит.

Это был настоящий пир для моего желудка и души, который я запомню на всю жизнь. Остаток ужина мы провели в тишине. Я сидела за столом, исподтишка украдкой поглядывая на него – кареглазого брюнета, который, казалось, был центром всего моего мира. Он накладывал на свою тарелку еду, его руки уверенно работали, а на губах покоилась легкая улыбка, как будто он знал что-то, что не знала я.

В тот момент волнение было мне так знакомо, но новая эмоция—это желание остаться – застала врасплох. Он сам лично проводил меня до спальни, и его голос, полный мягкости, тихо произнес:

– Ты можешь переночевать у меня, а на утро уйти, если захочешь.

Уйти? Если захочу?! Серьезно?! В то время как сердце бешено колотилось в груди, мысли путались. Мне хотелось закричать, что я не готова уходить, что я хочу остаться здесь, в Аду, вместе с ним. Вместе с этим загадочным, притягательным мужчиной. Глядя в его темные глаза, я ощущала, как мир вокруг меня постепенно теряет свою важность.

Думала о том, что на Земле меня уже ничего не связывает. Не нужно мне никаких обязанностей, работы, рутины – мне нужна только эта ночь, эта минута, когда я могу быть рядом с ним.

Стоп. Что это со мной? Неужели я так много выпила вина, что оно так повлияло на мой мозг? Я будто пьяная, а на самом деле выпила всего один бокал.

Словно закругление вечера привело к неконтролируемой борьбе внутри меня. Я знала, что эта страсть, это желание нечто большее было новым для меня. Но когда я наконец добралась до своей кровати, я ощутила, как вся усталость мгновенно навалилась на меня, как одеяло, накрывающее хрупкое тело. Я упала на постель, и, кажется, сразу отключилась.

Сквозь полудрему я слышала какое-то шептание, словно голос чуть ниже, чем шепот. Но мне было так тепло и спокойно, так безопасно, что мне не хотелось открывать глаза. Я позволила себе погрузиться в это чувство, в объятия сна. В тот момент, когда я потеряла сознание, в моей голове осталась только одна мысль: «Я хочу быть его женой и точка».

Глава 5

Ночью мне снился странный сон. Будто я в том же замке, только теперь в подземелье, и я в одной ночной сорочке и босиком. Как только я попала внутрь, меня сразу же окутал ужасный запах сырости и гнили, который застревал в горле. Я сделала шаг, и мои ноги столкнулись с холодным, грязным полом, который был усеян червями. Стены вокруг меня были покрыты зловонной зеленоватой плесенью, и я невольно поежилась от отвращения.

Когда я отважилась двинуться дальше, мой взгляд упал на углы комнаты, где валялись кости, окаменевшие с течением времени, вероятно, предыдущих заключенных, чьи истории навсегда остались нерассказанными. Я чувствовала, как в воздухе витает мрак – он не просто окутывал, но и пронизывал каждый камень, каждую щель в этом жутком месте.

Вдалеке я слышала крики и стоны отчаяния. Эти звуки были невыносимыми, напоминали мне о страданиях, которые здесь, похоже, никогда не прекращались. Я ловила мельком изможденные лица заключенных, которые смотрели на меня с надеждой и страхом, их глаза были полны безысходности. Я ощутила, как мое сердце сжалось, и, проходя мимо клеток, я успела заметить, что их тела истощены и изрезаны. Что это за ужасное место?

Я шла по темным коридорам, окруженная звоном цепей и скрипом тяжёлых дверей, когда вдруг заметила тусклый свет факела впереди. Его свет едва освещал пол, но в нем я различила смутные очертания тела. Какое-то мгновение меня охватило невольное чувство, что я должна помочь. Я подошла ближе и увидела парня, лежащего без сознания, его тело было в синяках и ссадинах. Мне стало его так жалко. Хочу достать его из этого ада!

Но тут послышались шаги – они приближались! Я почувствовала, как все внутри меня заколебалось от страха. Я попыталась сдвинуться, но ноги будто приросли к полу. Что со мной? В тусклом свете я увидела темную фигуру, приближавшуюся ко мне. Это был высокий, плотный мужчина с уродливым лицом и прыщами, его улыбка была такая гнилостная, что мне стало не по себе.

Он схватил меня за запястье, и от резкой боли я с трудом выдавила из себя крик: «Пусти!» Но он, казалось, не слышал. Я мысленно звала на помощь, но не было смысла надеяться. Единственным моим спасением оставался тот парень на полу, который не знал ни о моем существовании, ни о том, что мне сейчас невыносимо страшно.

Из-за сильной боли в руке я закричала снова, и всё вокруг заколебалось, а затем я почувствовала, как меня стало затягивать в черноту. Словно горький яд пронизывал каждую клетку в теле, и я, наконец, в последний момент очнулась.

В полумраке своей комнаты я вздрогнула и открыла глаза. Голова раскалывалась, а правая рука ныла так, словно по ней ударили. Я приподняла её и поморщилась от боли. Сон, который только что посетил меня, казался настолько реальным, что внутри меня зародилась тревога. Что, если это было не просто сновидение? Неосознанная мысль о том, что за пределами моего сладкого уюта возможно что-то ужасное, уже создавало панический холод внутри.

Я попыталась убедить себя, что это всего лишь плод моего воображения, но образ тех изможденных лиц и зловоние подземелья прочно врезались в мою память.

– Тише, успокойся, кошмар приснился? – шепотом спросил Эдем, поглаживая мою правую руку.

Его прикосновение стало для меня якорем в бурном море моих эмоций. Я вновь закрыла глаза, в надежде, что мерцающие образы исчезнут с наступлением рассвета. Но что, если это был не просто сон? Что, если все было по-настоящему? Боль в руке, парень… все это казалось слишком реальным, чтобы быть просто выдумкой. У меня сильно болит рука. Но почему она болит, если мне снился сон? Неужели это был не сон? Значит все реально и парень тоже настоящий? Значит ему нужно помочь. Эдем сидел рядом, его присутствие было одновременно успокаивающим и тревожным. Он казался готовым к чему-то важному, как будто каждое его движение имело значение. Спустя несколько минут я почувствовала, как моё сознание начинает всё больше затуманиваться. Мне казалось, что я ползла сквозь сгустки темноты, и постепенно всё вокруг теряло четкие контуры. Глаза начинали закрываться, и последнее, что я увидела, был силуэт Эдема, тихо выходящий из комнаты, растворяющийся в коридоре.

Но как только он вышел, в воздухе словно что-то изменилось. Неприятное чувство охватило меня – мой сон, этот сладкий угасательный мир, где нет тревог и страха, исчез. Вместо него я услышала четкие звуки происходящего за дверью. Густые голоса и приказы заполнили пространство. Я прижалась к подушкам, прислушиваясь.

– Дрен, пошел сюда, паршивый пес, – произнес повелитель тьмы с безапелляционным тоном, его голос был низким и строгим. – Девку чтоб не трогал, но глаз с нее не спускай, чтоб не ходила куда не положено, а парня в лечебницу отведи, он мне для дела нужен.

Слова Эдема поразили меня, словно молоток ударил по стеклу. «Какой парень? И зачем он ему?» – мысли метались в моей голове, и я почти не могла это обработать. Я вспомнила про прогулку по подземелью, ту мрачную атмосферу, таинственные звуки. Что-то вертело мой ум, указывая на связь между полуразрушенными стенами и предстоящими событиями. Я чувствовала настоятельное желание сбежать, но куда идти? Я не знала, что ждет меня.

– Да, хозяин. – Мрачный голос Дрена подтвердил приказ Эдема. Я знала, что он всегда выполнял команды своего хозяина безоговорочно. Вокруг меня царила атмосфера таинственности и опасности.

Я встала с кровати, подойдя к двери и прижав ухо к холодному дереву. Мои чувства были обострены: страх и интерес переплетались в едином узле. «Какой парень? Что он может знать?» – эти мысли стремительно заполняли мой разум.

Из-за двери я уловила легкий шум, словно ноги Дрена коснулись пола. Мое сердце забилось быстрее. «Мне нужно разобраться в этом, пока не стало слишком поздно», – поняла я.

* * * * *

Великолепный замок в царстве Света был украшен до предела золотом и шелком в честь дня рождения любимой принцессы, дочери короля Света Перюти. Замок сверкал яркими огнями свечей и мерцанием кристальных люстр, создавая волшебную атмосферу праздника. Приглашенные гости прибывали на бал в изящных каретах, увенчанных цветами, под мелодичное звучание музыки, которая наполняла воздух магией. Бал начался торжественным тостом и угощениями, представляющими изысканные блюда и напитки. Гости веселились и танцевали великолепные танцы под мягкий шепот музыки, пленяя сердца своей грацией и элегантностью. Этот бал в честь дня рождения принцессы мог стать ярким событием в истории царства Света, оставив незабываемые воспоминания у всех, кто принимал участие в этом волшебном празднике.

– Ну же, давай, Эйрена, собирайся, ты опаздываешь! – недовольно сообщила няня, глядя на дверь комнаты, за которой слышались шорохи. – Ну-ка, повернись ко мне!

Эйрена, долгожданная принцесса, слышала слова няни, но волнение не позволяло ей расправить платье, в котором она должна была предстать перед гостями.

– Ты иди, а я тебя догоню, – с тревогой сказала Эйрена и закрыла за няней дверь, пытаясь унять бурю эмоций, бушующую внутри.

Эйрена действительно была красива. В отражении зеркала стояла удивительной красоты девушка. Ее волосы были длинными и белоснежными, как воздушные облака на небесах, переливаясь лучами солнца. Глаза были глубокого фиолетового цвета, словно два аметиста, окутанные таинственной магией. Словно она принимала воздушные ванны из листьев в пируэтах, пленительно поворачиваясь в бальном платье небесного оттенка, словно цветок, расцветающий в ночи. Ее красота была поразительной и захватывающей, словно воплощение тайны и грации. Своей красотой она могла бы вскружить голову любому, быть со всеми милой кокеткой, но она была верна себе и своим принципам. Эйрена никогда не выйдет замуж за того, кого не любит. Любовь – это принцип свободы. И только в царстве Земных она сможет быть свободна.

– Сегодня мой шанс. Я должна сбежать, – прошептала она, поднося руки к губам, словно желая запечатлеть это заветное желание. В голове крутились мысли о том, как она сможет выбраться из этого замка, который стал для нее тюрьмой.

Эйрена сидела у окна, уткнувшись в книгу и выжидая подходящее время. За окном простирался бескрайний, усыпанных звездами, космос. Неземная красота, но она не могла отвести взгляд от шуршащих страниц. В книге, старой, с пожелтевшими от времени листами, рассказывалось о любви земной пары. О том, как они преодолевали все трудности, как их сердца бились в унисон, как их любовь была сильнее всего.

– Откуда я взяла, что земная любовь сильнее всего? – прошептала она, покусывая губы, в такт бьющемуся сердцу.

Эйрена мгновенно отмахнулась от этой мысли, будто бы она могла унести её с собою в мрак сомнений. Она знала ответ, хотя этот ответ порой прятался в еле слышном шёпоте ее воспоминаний. Слова матери, словно тёплый плед, обволакивали её в самые трудные моменты. Мать, которая была земной, которая подарила ей бесконечную любовь к книгам, теперь оставалась лишь частью её памяти, увядшей, как цветок в высохшем саду.

Она внимательно оглядела библиотеку, заполнившую всю стену в её небольшой комнате. Полки были уставлены древними томами с потёртыми обложками, и каждая книга помнила её прикосновения. Эйрена не могла вспомнить материнское лицо, лишь смутные образы – как волны на вечном море, постоянно меняющиеся, но всегда остающиеся глубоко в душе. Однако её голос – тёплый, ласковый, как солнечные лучи сквозь листву – остался. И аромат ванили, который стоял в воздухе, напоминал о тихих вечерах, проведённых в смехе и чтении. «Любовь сильна и прекрасна», – говорила она Эйрене, как будто произнося древнее заклинание. Слова матери звучали в её голове, когда Эйрена открывала очередную книгу, и ей казалось, будто душа матери была рядом. «Запомни, Эйрена, земная любовь сильнее всего».

Но Эйрена была полубогом. В её жилах текла небесная кровь, и она не могла оставить позади божественную сущность ради простых человеческих чувств. Она была целеустремлённой и мечтательной, как пламя, готовое вспыхнуть с новой силой, но одновременно хрупкой, как искорка, которая могла угаснуть от капли холодной воды. Внутри неё росло стремление к любви, такой же, как в книгах, такой же, как поэты восхваляли в своих стихах.

Эйрена знала, что с её божественным статусом, желаниям нельзя сбыться. Браки между земными и богами были под строгим запретом; это было нарушением законов, которые основали боги, и нарушителей наказывали беспощадно. Лишение жизни было суровой, но справедливой расплатой за подобные прегрешения. Она могла лишь сокрушаться о своей участи и мечтать о том, что её сердце так сильно желало. О том, что ее мать была земной, знала только сама Эйрена и ее отец. Он хранил этот секрет, так же как хранил ее, свою дочь, полубога. Перюти любил ее больше всего на свете, и боялся за нее. Он знал, что Эйрена, унаследовав любовь к книгам от своей матери, унаследовала и ее мечтательность, ее стремление к запретному. «Эйрена, помни, что ты полубог. Ты не можешь жить той жизнью, что доступна смертным»– говорил ей отец, но в его словах звучала тревога, а не твердая уверенность.

Но Эйрена не могла забыть слова матери, слова, которые звучали в ее сердце. Она верила в силу земной любви, и мечтала о ней, о том дне, когда повстречает того, кто заставит ее сердце забиться быстрее, о том дне, когда она будет любить и будет любима.

Она знала, что это опасно, что это может стоить ей жизни. Но она также знала, что ее сердце принадлежит не правилам, а мечте. Мечта, которую подарила ей мать, и которую она хранила в своей душе.

* * * * *

Величественный тронный зал, украшенный роскошными золотыми канделябрами и бархатными драпировками, казался гробовым молчанием в тот момент, когда король ощутил прилив гнева. Его королевская мантия, изысканная и тяжелая, чуть соскользнула с плеч, когда он, сверкая глазами, обратился к няньке принцессы. Тут же, как птица, беспокойство заколебалось в его сердце.

– Где же Эйрена? – воскликнул он, его голос, пронзительный как испытание, раскатился по всему залу, отразившись от стен, будто эхо старого пророчества.

Няня, хрупкая старушка с добротным лицом, испугалась, потому как знала, что такое гнев короля. Ответила она тихо, словно боялась повредить хрупкий мир, который они все пытались сохранить.

– Не знаю, Ваше Величество. Пойду поищу, – сказала она, ее голос дрожал, как осенний лист.

Король сжался, чувствуя нарастающее напряжение. Он откинулся на троне, накрывая ладонями дубовую поверхность, и, сжав кулаки, изрек:

– Жду пять минут, после вызываю стражу!

Его слова были как меч, опустившийся на головы присутствующих. Гости, украшенные в пышные наряды, начали перешептываться, потирая руки и беспокойно поглядывая друг на друга. Хотя они пришли, чтобы отпраздновать, мрачный предвестник атмосферы не предвещал ничего хорошего.