Мой фиктивный босс

Во рту сухость образуется, и больше всего я сейчас желаю стакан ледяной воды.

Нас сажают за большой стол, за который можно было разместить еще четыре человека. Но мы слишком важные гости, поэтому нам выделили самый лучший столик и самое лучшее место.

Альбина часто посматривает то на меня, то на Дениса. И если мы не начнем о чем-то общаться, что это неловкое молчание может вылиться во что-то серьезное.

Например, разрыв контракта.

– Чем вы занимаетесь, Оливия? – женщина пытливо уставилась во все глаза.

Ей примерно столько же лет, сколько и Наилю, но косметолога она выбрала себе грамотного. Ни одной детали, которая бы делала ее лицо слишком моложавым.

– Я… рекрутинговым агентством, – откашливаюсь.

Эта Оливия в каждой бочке затычка.

Пока читала список ее увлечений, мне становилось дурно. Мои картины по номерам кажутся дешевой пародией на красивое и звучное хобби.

Вот Осипова, например, увлекается бальными танцами, верховой ездой, благотворительностью, окончила курсы гида и все в таком духе.

– Наверное, интересно строить свой бизнес с нуля? – не отстает Альбина.

Дотошная попалась особа.

– Наверное, – прыскаю.

Купленное платье оказывается мало в области груди, и я дышу маленькими глотками, а грудь готова выпрыгнуть наружу при каждом резком движении.

– Лив хочет сказать, что на первых этапах я помогал ей, – перебивает мой “муж”.

Левая часть лица горит от убийственного взгляда Дениса. Желание меня четвертовать повисает в воздухе, и меня удивляет, что только одна я это замечаю.

– Чем вы еще увлекаетесь? – Наиль подключается к беседе.

Не исчезает стойкое ощущение, что я словно на собеседовании. Может, это не настоящие Наиль и Альбина, и Осипов решил проверить меня на стрессоустойчивость с подставными бизнес-партнерами?

Что ж, я крупно тогда лажаю.

– Да, – нервно смеюсь. Последняя мысль не дает расслабиться, и все вылетает из головы как осы из сбитого гнезда, – всем понемногу.

– Оливия последний год активно занимается бальными танцами. Даже выступала на турнирах. Если бы вы только видели, как она танцует ча-ча-ча.

Поворачиваю голову в сторону Упыря. Неужели он не понимает, что сейчас просто провоцирует своего Наиля на то, чтобы я показала этот долбанный ча-ча-ча.

– Было бы здорово посмотреть, – Альбина потирает ладошки.

Теперь моя очередь посылать гневные лучи в сторону Осипова.

Допрыгался, мужлан?

– Да-да. Я помню, в детстве мама отдала меня на бальные танцы. Делал успехи, пока отец не забрал меня оттуда, – вставляет свое слово Наиль.

Мы дружно все смеемся.

– Поэтому в следующие выходные ждем вас с Денисом на даче у нашего сына. Он дом купил по Новой Риге. Будем очень рады вас там видеть. Заодно станцуем ча-ча-ча, да, Оливия?

Синхронно поворачиваем головы друг к другу. Паника читается в глазах каждого.

Что значит в следующие выходные? У меня съемки, между прочим.

– Д-договорились, – отвечает Осипов и получает здоровский пинок по ноге от меня.

В остальном наш вечер проходит без осложнений. Как только я ответила на основные вопросы, разговоры плавно перекатились в деловое русло.

В десять вечера мы, уставшие от напряженной игры, садимся в машину к Осипову.

Молчание гнетущее. Словно вот-вот разразится гром. Под громом я имею в виду самого Дениса и его мужланские наклонности.

Спина чешется от плотно сидящей ткани, грудь стиснута. Мечтаю, наконец, снять с себя это платье.

– Знаете, что мешает мне уволить вас прямо сейчас?

– Что же?

– Не получится в ближайшее время найти новую “Оливию”, потому что Наиль с Альбиной уже видели вас, – в словах нет грубости, но она ощущается всеми открытыми клетками на моем теле.

– Вам тоже следовало иногда держать язык за зубами! Какое на хрен ча-ча-ча? Я даже не знаю, что это такое.

– А следовало бы. Пункты с двадцать восьмого по тридцать первый.

Выдыхаю гневные пары, мечтая спалить ими самодовольную рожу этого Упыря.

Что он вообще себе позволяет? Как со мной разговаривает?

– И что значит “наверное, интересно строить бизнес с нуля”? Вы вообще читали контракт? Там прекрасно составлен текст для ознакомления.

Осипов все ворчит и ворчит. Зудеж раздражает, и я то и дело закатываю глаза.

– И сделайте уже что-то со своей… грудью!

Вспыхиваю! Ключица ломается от мощного вдоха и выдоха.

– А с ней что не так?

– Большая. У Оливии не такая была, – отворачивается и смотрит уже непрерывно на дорогу.

Его тирада закончилась. Никогда не думала, что такие слова могут реально задеть. Захотелось чем-то прикрыться.

– Уяснила. Остановите, пожалуйста, у метро. Дальше нет необходимости меня везти. Я сама.

Осипов не реагирует.

Комок предательских слез подкатывает близко и вгоняет в панику. Не хватает, чтобы мою слабость увидел Упырь.

– У метро. Останови.

– Не дури. В таком виде я точно не отпущу тебя на метро.

Шипим друг на друга. Электричество между нами искрит как между двумя оголенными проводами в дождь.

Наши частые переходы с “ты” на “вы” режут слух.

Осипов и правда довозит меня до подъезда. Даже глушит мотор. А у меня усталость по ногам поднимается и уже все равно, что Денис мне будет говорить. Пусть хоть прощение просит, не воспринимаю никакой информации.

– Контракт перечитаешь. У тебя три дня. В четверг встречаемся, и я буду спрашивать тебя обо всех деталях, которые необходимо знать моей жене.

Хватаюсь за ручку двери, открываю и выхожу. На улице свежо.

– Пошел ты к черту, Осипов. Ищи другую фиктивную жену. А мне больше не звони. Про следующие выходные в контракте точно не было ни слова.

Он открывает рот, чтобы перебить, а я быстро поднимаю указательный палец, останавливая этого зануду.

– И чтобы ты знал – меня еще никто не просил с этим, – обвожу ладонью грудь, – что-то сделать. Потому что они очень нравятся мужчинам. Натуральная тройка, на секундочку.

И с силой захлопываю дверь его дорогущего «БМВ».

Глава 6. Лиля

– Стоп! Снято! – слышу голос режиссера из рупора и выдыхаю.

Дружно снимаем реквизит – куртки и сапоги – и наперегонки бежим за водой. Тяжело снимать летом сериал, действие которого происходит зимой.

– Эй, Вередина, к тебе пришли, – администратор площадки осматривает меня на предмет реквизита и удаляется.

Больно надо таскать на себе пусть и очень короткую, но куртку.

– А кто пришел-то? – кричу вслед.

Ответа нет. Конечно, я же не главную роль играю, а так… девушку легкого поведения.

Быстро смываю макияж и худо бедно расчесываю залаченные кудри. Выгляжу и правда как дама с низкой социальной ответственностью.

В голове зудят идеи, кто мог ко мне прийти. О месте съемок знает только моя сестра. Но не могла же она приехать сюда? Ей еще Майку из сада забирать. Я-то никак не успеваю.

– Привет, – до боли знакомый голос действует удручающе.

Плечи опускаются как после резкого выдоха, а глаза закатываются. Но я рада, что успела снять макияж. Не хватало еще колкостей от Осипова по поводу моей роли.

Да, я не Оливия – владелица крупной рекрутинговой компании. А всего лишь актриса, которая играет проститутку в двух сериях третьего сезона какой-то мыльной мелодрамы на богом забытом канале. И из увлечений у меня только картины по номерам, воспитание дочери и сон в промежутках.

– Чем обязана, Денис?

Тру глаза уже в который раз. На них не осталось косметики, но делать вид, что очень занята, а Упырь меня отвлекает – святая женская обязанность.

– Это вам. Тебе, – исправляется.

Ставит на столик коробку с пончиками и становится ближе ко мне.

Он в костюме. Стало быть, из офиса. А насколько мне известно, его офис находится на другом конце Москвы.

– Вы специально ехали через весь город, чтобы угостить меня пончиками?

– Да.

– Грустно.

– Почему же? Выглядят они аппетитно. У вас тут вроде как неплохой кофе продают. Может, купить и перекусить?

Его добродушность настораживает. Так же, как его голос и тон. Даже глаза как будто светлее стали.

Подобревший Упырь? И в сказках такое не встретишь.

– Я не ем пончики, – нагло вру и, наконец, поворачиваюсь к нахалу лицом.

Он присел одним бедром на косметический столик, и сейчас Осипов намного выше меня. Приходится запрокинуть голову.

– Снова врете? Я знаю, что вы очень любите пончики. С глазурью и начинкой.

Узнаю, кто предатель, – убью без жалости и возможности оправдаться.

– Может, и люблю. Но сейчас меня тошнит.

– Тошнит?

– Именно. От вас. Следовательно, и от пончиков.

Денис вбирает в себя воздух. Сдерживаю улыбку, мне почему-то кажется, что он на грани. Ему не хочется находиться здесь и разговаривать со мной. Он вынужден.

Это волнует, но и огорчает.

Хотя надеялась ли я, что такому человеку, как Осипов, будет интересно со мной общаться? Я вас умоляю…

– Прошу, – сладко произносит.

От этой сладости начали болеть зубы, а старая пломба вот-вот отколется.

Беру пончик и откусываю. И правда вкусный.

– Ну вот, другое дело.

Скулы трескаются от его радушия.

– Я хотел извиниться за свое поведение, – уводит взгляд.

Пончик резко стал невкусным. Слишком сладким, химозным и руки все в этой растаявшей глазури.

– И за слова. Я был груб и непрофессионален. Признаю ошибки.

– Это все? – довольно сухо говорю.

– Нет. Лиля…

Потом происходит странное, что заставляет меня попросту испугаться. Осипов садится передо мной на корточки и в глаза мои смотрит жалобно. Я теряюсь.

Первая реакция попросить, чтобы встал. Вторая мысль – мне приятно, когда он в такой близости от меня, еще и смотрит снизу вверх.

– Мне нужна помощь. Ваша. Твоя. Я уже объяснял, насколько мне важен контракт с Наилем. Но неверными слова это сделал.

Денис берет мои ладони и заключает их в плен своих рук. Пугает сильней.

– Наиль – известный человек. Работать с таким на самом деле большое дело и большая удача. И именно от тебя зависит, смогу я эту удачу удержать или нет.

Пытаюсь вырвать ладони, но Осипов держит их сильно.

– Пожалуйста, не оставляй меня, а? – улыбается открыто, но… фальшиво.

Я знаю, как должен улыбаться актер, чтобы ему поверили. Так вот, улыбка Осипова классная. Она завораживающая, открытая, даже в чем-то красивая, но холодная. Я ему не верю.

Сердечко не бьется.

Но я, как дура, соглашаюсь.

– Вот и славно. Тогда заеду за тобой в пятницу и поедем на дачу к Наилю.

А все трубы, мать их. Протекающие, на кухне. Если бы не они, отказала бы.

– Кстати, можно вопрос? – задает уже совсем другим тоном. Властным, немного безразличным.

– Давай. Если он в рамках нашего договора.

– Почему ты не целуешься? Мы едем на дачу, где должны будем играть мужа и жену два дня. Сложно представить, что ни разу не поцелуемся…

Ему смешно. Его вообще эта ситуация забавляет.

И я улыбаюсь, словно меня не заботит его любопытство. Или что меня нисколько не трогает его вопрос.

Он личный. Настолько личный, что я сдерживаю слезы, а хрипы в горле маскирую сексуальным смехом.

– Этого, мой дорогой муж, ты никогда не узнаешь.

Осипов ведет плечами. Демонстративно отворачивается и делает вид, что тут же забыл о вопросе.

Выдыхаю, когда Денис отходит от моего стола. Только вот совсем уходить он не собирается. Снова хочет подвезти?

– Да, моя грудь тебя больше не смущает? – свожу брови и вытягиваю губы.

После съемок на мне еще остался короткий топик на размер меньше нужного. И любимая тройка смотрит прямо на Осипова. Передает пламенный привет.

Денис напрягается и вмиг становится серьезным.

– Не смущает. Но маленькая грудь мне нравится намного больше.

Как у Оливии. Я помню.

Упырь уходит, подняв руку и помахав. Манер ноль, но сколько пафоса!

А я поняла, как дешево продалась! За какую-то коробку пончиков.

Меня же обвили вокруг пальца и в очередной раз поставили на место.

Глава 7. Денис

– Температура в салоне нормальная? Нежарко? Не холодно? – спрашиваю, подавив в себе густой ком раздражения.

– Да, все в порядке.

Незаметно выдыхаю и ослабляю хватку на руле.

Надо просто дышать, Ден!

– Хотя можно чуть прохладнее.

– Будет сделано! – выдавливаю фальшивую улыбку. А руки так и тянутся придушить ее.

Из последних сил терплю. И то только потому, что у меня и правда выбора нет. Либо с ней, либо сознаваться, что прошлый вечер был фарсом. А тут уж не знаю, как отреагирует Наиль.

– Можно откинуть сиденье, – предлагаю. Сразу же жалею.

Верный путь к ее ножкам, свесившимся по плечам. В фигуральном смысле, разумеется.

– Нет. И так хорошо.

Закатываю глаза. Концентрация на дороге должна быть, а я все на вредину кошусь.

– Или все же можно чуть откинуться.

Откинусь скоро я. Что за девчонка?

Рычать готов. У меня все нервы оголились настолько, что я стал гиперчувствительным к каждому ее вздоху.

– Кнопки есть. Нажми, кресло отъедет, – довольно резко отвечаю.

Навигатор показывает еще час пути.

– Хм, – весело хмыкает, – передумала. Я удобно сижу.

Медленно поворачиваю голову и врываюсь в ее глаза взглядом. А там такое удовлетворение плещется, прям захлебываюсь.

Вот сучка! Она же специально это все делает. Мстит за что-то? Пончики ей не понравились? Так она их как уплетала! Ни одним не подавилась.

– Вот. И. Замечательно. – Выплевываю каждое слово, покрываясь красной нездоровой сыпью. Кожа горит. Аллергия у меня на вредных и упертых женщин.

Включаю радио на максимум. Я тоже могу действовать на нервы.

Нога дергается, скорость граничит с максимально разрешенной, а душа так и просит нажать на газ в пол.

Верединой все равно. Она вроде как кайфует.

Третий размер подпрыгивает от небольших кочек. Скоро косоглазие заработаю, подглядывая за ней.

Оставшееся время проводим в молчании. Я даже ничего ей не сказал по поводу кокосового крема, которым девчонка мазала свои руки.

Терпеть не могу кокос, но терпел. Во имя дела. Жаль, орден за это не дают.

Ну, не могла же она делать это специально?!

Из машины выходим одновременно. В какой-то момент подумал, что стоит ей дверь открыть. Как минимум потому, что на нас уже смотрит татарское семейство.

Машу им рукой и заставляю лже-Оливию взять меня под руку. После нескольких препирательств получаю желаемое.

Гладко – это не про нас.

Ладонь вредины ненормально холодная. Может, с кондеем переусердствовал? Больше всего бесит то, что меня это волнует.

Свались она сейчас с простудой, будет простой в нашем деле. А простой – это деньги. Да, именно поэтому я и переживаю.

– Волнуешься?

Лиля долго раздумывает над ответом. Приходится остановиться на середине пути и посмотреть на нее.

Глаза большие, темные, на пол-лица. Ладно, красивая она.

Взгляд на губы опускаю, вспоминая, как вредина запрещала себя поцеловать. Дурная. Больно надо!

– Это в сериале можно переснять неудавшийся дубль. Здесь такого не будет, – признается.

Чувствую себя не в своей тарелке.

– Если что-то сорвется, ты ведь не заплатишь? А у меня трубу текут!

– Что? Какие трубы? – хлопаю глазами как малолетка.

Смешок вырывается и выгляжу конкретным дебилом.

Узнав немного Вередину, не удивлюсь, если она специально меня в тупик своими фразочками заводит.

Актриса может из нее так себе, но трепатель нервов первоклассный.

– Прохудившиеся, – недовольно вздыхает.

Грустная-грустная сейчас. Может, зря я с ней так?

Не спеша, подходим к Альбине с Наилем. Стоят, улыбаются. У меня от этой аферы внутри сжимается все. Надежда, что девчонка станет благоразумной и не вставит мне палки в колеса, тает с каждой секундой.

И, господи, сколько она вещей с собой взяла? Плечо от ее сумки онемело. Кокосы, наверное, набрала.

– Денис, Оливия, добро пожаловать. Сын с женой подъедут чуть позже: какие-то дела в городе. Мы тут как хозяева пока!

Наиль гостеприимно приветствует, а мы стоим как с картинки из американской счастливой жизни. В руках за спинами у каждого только по острому ножу.

Между ног пробегает кто-то пушистый, мяукающий. И к Лиле подбивается.

В носу начинает свербить, глаза зудеть. От одного взгляда на этого котяру чешется все тело.

– Ваш? – гнусаво спрашиваю.

– Сына. Король, – восхищенно отвечает Альбина.

Король, блядь!

– Кличка такая, – дополняет Наиль.

Лиля тем временем уже схватила пушистого самца и тискает, нежности какие-то ему приговаривает. И за ушком почешет, и шейку потрет.

Такая хорошая сейчас. До тошноты!

– Денис, давай себе такого же заведем, а? Всегда о таком мечтала, – ведьминские глазки сверкают издевкой.

Отхожу на шаг назад. Дышать даже на открытом воздухе стало трудно. Легкие сохнут.

– Дорогая, ты, наверное, забыла – у меня аллергия на котов.

Вередина ахает, выпустив кота из своих рук. Ему по-любому там было хорошо и уютно. Засранец тут же убежал.

– Как жаль!..

Сучка!

Все же чихаю несколько раз, перед глазами прозрачная пелена. Ненависть к девчонке растет в геометрической прогрессии. Ее самодовольная ухмылка рвет во мне джентльмена до основания.

Убью Варламовых, что настояли на вредине. Лучше бы была та блондинка с огромным сиськами и утиным свистком.

– Если бы я была твоей настоящей женой, все равно бы завела, – подойдя ближе, шепчет.

Сексуально она это делает. Шепот дергает за и так голые нервы и заставляет их подрагивать как детские погремушки.

– Оливия завела. А меня потом в реанимации откачивали, – говорю так же шепотом.

Я чувствую запах кокоса несмотря на заложенность носа. Как проклял кто.

– Ах, какая подлая. Она просто пыталась тебя убить.

– Нет, тогда мы еще не знали про аллергию.

Мы… Слух режет.

– Не оправдывай ее. Уже знаю, для тебя она – совершенство, – совсем другим тоном говорит.

Какую-то вину за собой чувствую, и будь это не Вередина передо мной, не задумываясь, извинился бы.

Даже покрасневшими глазами вижу все эмоции на лице Лильки.

Беззащитной выглядит. И мелкой. До чего же она мелкая! Коротышка. Гном.

– Денис, не переживайте. Мы что-нибудь придумаем.

– Боже! Не надо, – выкрикивает моя “жена”, ладонь на область сердца положила, прямо между упругой натуральной тройки. Соврала, наверное, про натуральность, – не запирайте только животное, не хочу, чтобы оно страдало от одиночества.

Забираю слова про плохую актрису.

– Я про кота, если что.

Но дважды сучка.

– Денису я дам антигистаминное.

Между нами пахнет порохом. Война в самом разгаре. За мой счет, конечно же.

Перевожу взгляд на довольное лицо гнома, и сам улыбаюсь, растягивая щеки воображаемыми щипцами.

– Пока сын еще не приехал, пойдёмте, я провожу вас в вашу спальню, – немного ошарашенно говорит Альбина.

Не дай бог, наша сцена навела их на какую-то мысль.

Кладу ладонь на острое плечо Верединой. А та и не дергается совсем. Как железом обшитая стоит.

– Спальню? Вы сказалю “спальню”? Она одна?

– Ну… да, – теперь Альбина в полнейшем шоке.

Благо Наиль ушел с котом.

Дыхание никак не восстановится. Теперь виной опасность разоблачения. Живот мощно крутит как центрифугу.

– Я отказываюсь спать с ним в одной комнате! Мы так не договаривались! – громко ругается и на меня своими огромными глазами уставилась.

Убью!

Глава 8. Лиля

Денис, грубо подхватив меня под локоть, заставляет зайти в спальню. Поправочка, нашу спальню на два дня, где хоть и широкая, но двуспальная кровать, а также одно одеяло и один матрас.

Дверь хлопает за нами, что, боюсь, под дорогими, но безвкусными обоями пошла некрасивая и глубокая трещина.

Поднимаю взгляд и напарываюсь на озверевшего Осипова.

Еще никогда я не видела такого: цвет радужки острее стального ножа, крылья носа раздувает гневное дыхание, губы склеены, челюсть выдвинута, словно он на миг превратился в неандертальца перед боем за последнего мамонта.

– Ты совсем охренела, Вередина? – ледяным тоном спрашивает.

– Мы так не договаривались, Осипов, – приближаюсь и говорю в губы. Сама не понимаю, как так получилось.

Чем больше гнева, тем меньше расстояние.

– О чем именно мы не договаривались? – раздраженно закатывает глаза.

Прислоняюсь к стене и скрещиваю руки на груди. Его взгляд тут же опускается мне на грудь. Она, как назло, выпирает.

Денис сглатывает, я смущаюсь. Гнев, смешанный со смущением. Что может быть хуже?

Я же отмечаю, что вырез в его поло открывает небольшой участок груди, где виднеются светлые волосы. И это, хм, немного заводит.

Учитывая дорогущий парфюм, который постоянно окружает меня как воздух, долго находиться с ним один на один становится сложно.

– Твои вопросы про поцелуи, странная встреча, после который ты ненадолго стал добреньким, теперь вот… кровать!

Денис приклеивается ко мне взглядом. Его плечи высоко поднимаются. Он вот-вот сорвется на меня, а взбесившийся Осипов пугает больше, чем добрый.

– За что ты на мою голову? – произнося каждое слово четко, со всей пылкой “любовью”.

Мы стоим друг напротив друга и пожираем клетку за клеткой. Обычно после таких эмоций мужчина и женщина начинают плотоядно целоваться.

Смотрю на губы Дениса, и в голове мелькает мысль: а как он это делает? Что-то подсказывает, что профессионально. Губы у него такие… мягкие. Так и хочется провести указательным пальцем, потрогать.

– Наверное, в прошлой жизни сильно грешил, – мои щеки покрываются румянцем. Это третий раз, когда я нахожусь и говорю с Денисом.

Определенно с ним ни за какие деньги нельзя целоваться. Даже если он решит оплатить ремонт всех труб в моем доме. Вдруг.

Влюблюсь еще, не дай бог.

– Значит, ты мое наказание? – совсем другим тоном говорит.

Прищуривается.

Гнев куда-то подевался. Вместо него что-то запретное появилось. Новое. По всей видимости, опасное.

– Именно. Сможешь со мной справиться, перейдешь на другой уровень развития. Знаешь что-нибудь про законы кармы?

Денис отходит к окну и неуважительно поворачивается ко мне спиной. Шорты обтягивают его ягодицы, и я тут же отворачиваюсь, словно этих самых шорт на нем нет.

Не хватает еще пялиться на его пусть и офигенную, но все же чужую задницу.

– Обещаю, что даже не коснусь тебя, когда мы ляжем в эту постель. Был бы здесь диван, заночевал бы на нем. Но, увы, кроме кровати ничего нет.

Это именно то, что я хотела услышать. Правда, стало немного грустно.

– Такой вариант тебя устроит?

Чувство вины застревает в горле. Молча киваю, мечтая покинуть комнату. Необходимо остаться одной и обдумать все. Что именно, пока не знаю. Присутствие Осипова мешает. Он, не зная, вводит какой-то переполох мыслей в мою голову.

– Вот и замечательно. Тем более, это не составит большого труда, – склонившись надо мной чуть ли не пополам, говорит.

Снова его слова наносят царапины моему самолюбию. Должна радоваться, что нет никакого подтекста в его словах и поведении, а я дуюсь. Чисто по-женски выходит.

– Пока я спускаюсь на первый этаж, придумай правдоподобную историю, почему у тебя была такая реакция на общую спальню. Если хоть что-то вызовет подозрения, работаешь оставшееся время бесплатно. Ясно?

Осипов произносит это не смотря на меня. Он стоит спиной, и его речь направлена белому полотну двери. Что тоже несколько задевает.

Мы вообще за все время так нормально и не общались. Любое слово вызывает в другом либо раздражение, либо несварение.

Тотальная непереносимость.

– Я уже придумала, – выкрикиваю.

– И?.. – медленно разворачивается.

Его глаза еще покрасневшие после общения с котом. Даже жалко становится. Есть же в Осипове что-то хорошее? Человечное, отчего этого Упыря можно пожалеть? Я не какая-то там бесчувственная дрянь, которой он, наверное, меня считает?

– У нас в дома разные спальни. Мода сейчас такая.

– Я знал, что ты не в своем уме, но не настолько же, Вередина? Какая на хрен мода на раздельные спальни?

Вздыхаю и подхожу ближе.

Ошибка. После рокового вдоха силы покидают и хочется свалиться в обморок прямо к нему в руки. Сильные, мужские. Сотни женщин ими ловил. А потом появилась Оливия…

При мысли о его бывшей внутри растекается противная желчь.

– Повторяю. Модно. Многие считают, это полезно, чтобы сохранить отношения в браке. Когда муж не видит жены в неприглядном виде, то это благоприятно сказывается на…

– Бред.

Упертый Упырь.

– Поверят, Денис, – чуть смягчаюсь.

Кто ж виноват, что он такой? Возможно, если бы у них с Оливией были разные спальни, он был бы добрее. Правда, и меня бы здесь тоже не было.