Свет и тьма Эринтара: магическое пробуждение. Книга первая

От неожиданности и обиды я споткнулась о выступающую кочку и с громким визгом полетела на влажную траву. Ладони слегка погрузились в грязь, но это меня беспокоило в меньшей степени, потому что тролль одним большим прыжком вдруг настиг упавшую меня, и его мощные лапы с почерневшими ногтями вспороли воздух в каких-то жалких сантиметрах от моего лица, когда раздался противный писк сирены и проекция исчезла.

Тяжело дыша, я перевернулась на спину и растянулась во весь рост, медленно приходя в себя после пережитого ужаса и усталости.

И когда раздался скрип старых сапог и чавканье грязи, я даже не обратила внимания, полностью сосредоточившись на восстановлении дыхания. Оттого и вздрогнула, услышав неприятный голос рядом с собой.

– Очень жаль, госпожа Монтекус. Вы уже на шестом курсе, но даже с простым троллем справиться не способны. А вариантов, между прочим, была масса: усыпить, заморозить, оглушить в конце концов! – принялся перечислять ректор. – К примеру, на прошлой неделе студент Иоан Грейлус просто выстроил вокруг монстра клетку из стеблей и веток лабиринта. Мы ведь ни в чём не ограничиваем, поддержим любой полёт фантазии! Что же вы так, госпожа Монтекус?

Хоть перед глазами и плясали мушки, я всё же имела неудовольствие лицезреть склонившуюся надо мной мрачную физиономию нашего ректора.

Отвечать на поставленный вопрос не было никакого желания, и я продолжала лежать в грязи, молча наблюдая за брезгливым выражением на некрасивом лице мужчины. И я была бы очень счастлива не видеть и не слышать этого человека, в идеале вообще никогда, но он издевательски продолжил:

– Вы совершенно не оправдали моих надежд, госпожа Монтекус. Вам выпускаться через полгода, а вы не готовы к самостоятельной жизни белого мага и целителя. Ваши способности к выживанию равны нулю. Вы даже не смогли продемонстрировать нашей славной комиссии свой магический потенциал. И чем же вы планируете заниматься после выпуска? Пирожки печь? Или прачкой устроитесь? Хотя постойте, ни о каком выпуске теперь не может быть и речи!

От обиды на глаза навернулись слёзы. Ведь это было совершенно несправедливо! Я была одной из лучших студенток нашей Академии. И я прекрасно знала все защитные заклинания, которым нас обучали на протяжении этих шести лет. Я просто не была морально готова, и в ответственный момент ноги сами понесли меня прочь. Что это было? Страх? Паника? Сложно сказать.

– Мне очень жаль, но придётся вызвать вашего старшего брата на беседу. – окинув меня напоследок презрительным взглядом, ректор добавил: – И советую вам поскорее вернуться в корпус и привести себя в порядок. Не позорьтесь перед другими студентами.

Ректор ушёл, а из моей груди вырвался судорожный всхлип, который я смогла подавить лишь усилием воли. Не хватало ещё раскисать на глазах у комиссии и этого чванливого старикашки.

Ко мне подползла уставшая, изрядно помятая и не менее грязная Этти.

– Да он настоящее чудовище! – в сердцах выдала подруга.

– Ненавижу! – вторила я. – Нет, ну правда. Вот же жалкий слизняк! Чтоб его парик моль пожрала.

Энриэтта изумлённо и во все глаза уставилась на меня.

– Что? Ой, только не говори, что не знала?

Девушка отрицательно покачала головой и поглядела на свои руки.

– Кошмар, ты только посмотри, во что превратились мои ухоженные ручки! А тренировочный костюм? О, великая Вардана, ты только посмотри на этот ужас! – Она брезгливо потрепала порванные штаны. – Позорище.

Я с омерзением вытерла собственные ладони о помятый камзол и на шокированный взгляд подруги ответила усталым:

– Да плевать, хуже точно не будет.

Мы посидели ещё пару минут, приходя в себя. И Этти осторожно поинтересовалась:

– Что будешь теперь делать?

– А я что могу? Завтра приедет Адмонд. – И я разочарованно вздохнула. – Он ведь гордость военной Академии Эринтара. Да чего уж там, он теперь гордость всей столицы! Только и слышу отовсюду: «Подумать только, Адмонд стал генералом третьего военного корпуса!», «Адмонд, мы тебя любим!» – передразнила я почитательниц собственного брата.

И тут краем глаза заметила восторженный взгляд подруги.

– О да! Адмонд просто лапочка!

Я на миг потеряла дар речи.

– Что ты сказала? – не веря собственным ушам, выдохнула я. – Только не говори, что и ты туда же? Вступила в его фан-клуб? И когда только успела? Ещё вчера вроде была нормальной.

Энриэтта обиженно надула пухлые губы, выпятила внушительного размера грудь и кокетливо поправила рыжий локон, выбившийся из высокой прически.

– Ну почему ты такая суровая, Эсме? Твой брат действительно очень красив.

– Я не хочу этого слышать! – вскрикнула я, резко подняв обе ладони в защитном жесте. – Я люблю Адмонда, но…

Мне не дали закончить мысль.

– Ах, эта его солдатская выправка! А большие зелёные глаза! И взгляд у него всегда такой суровый, уверенный и холодный! А как ему идёт эта новая форма!

В полном изумлении и открыв рот, с широко распахнутыми глазами, я смотрела на свою подругу. Ни разу за все годы нашей дружбы мне не доводилось слышать от неё ни единого хвалебного отзыва о своём брате.

– Кажется, ты теперь потеряна для общества, – покачала я головой и поцокала языком для пущей убедительности.

Этти бросила на меня очередной уничижительный взгляд.

– Ладно, хватит тут слюни пускать. Вставай и пошли уже вернёмся в Академию. Сколько можно в грязи валяться?

***

Наверняка многим знакомо это странное ощущение, когда ты спишь, но каким-то совершенно неведомым образом чётко осознаёшь, что всё, что ты видишь, действительно является лишь сном, не более.

Вот и мне снился в ту ночь очень странный сон. Главная особенность заключалась в том, что я очень отчётливо ощущала нереальность происходящего, некую эфемерность. И в то же время я словно приподняла завесу будущего. Как будто чья-то всесильная рука позволила мне заглянуть за грань реальности, увидеть саму судьбу.

Мне снилось в ту ночь, как я гуляю по поляне, усеянной необычными дикими растениями и цветами. Вокруг меня кружились синие светлячки. Яркий оранжевый лунный свет просачивался сквозь перистые облака, подсвечивая пейзаж волшебным сиянием. Этот свет заставлял цветы распускаться и буквально светиться в темноте.

То было поистине завораживающее зрелище.

Обернувшись, я увидела в отдалении волшебной красоты замок. Он был громадным, с высокими башнями и шпилями, уходящими в небо, с длинными галереями и изящными мостами, с красивейшими садами и арками. Он выглядел очень древним и величественным, от его невероятной красоты буквально захватывало дух, а сердце неровно билось в волнении. Моя душа буквально пела и ликовала и вместе с тем я ощущала странное, щемящее чувство в груди. Словно я попала домой спустя долгие годы разлуки.

Я любовалась дивным творением неизвестного мастера, когда с изумлением обнаружила, как по щекам текут крупные слёзы. То были слёзы радости и облегчения.

Смахнув с подбородка солёные капли, я с удивлением посмотрела на собственную руку. Мои тонкие пальцы были украшены массивными серебряными кольцами. Одни были простыми, на других были крупные камни, а на третьих – неизвестные письмена. На бледной коже запястий красовались необычные браслеты. Волосы мои были распущены, а фигуру плотно облегало чёрное кружевное платье.

Внезапно ощутив головокружительную лёгкость и переполнявшее меня счастье, я засмеялась и закружилась по полю, раскинув руки. Светлячки вихрем закружились вместе со мной.

– Ты наконец счастлива. И мы наконец дома, – донеслось из темноты.

Не веря собственным ушам, я резко остановилась и обернулась на голос. Хотела увидеть нарушителя своего уединения, но разглядеть смогла лишь неясный силуэт в темноте. Я не знала, кто это был, не могла увидеть его лица, да и бархатный голос мне был не знаком. Но я всем своим существом ощущала, что этот некто мой. Всецело мой. Словно он был частью меня самой. И он тоже испытывал в тот момент счастье и умиротворение, я это точно знала.

Я улыбнулась загадочной тени, открыто, от всей души и протянула руку.

***

Вздрогнув, я резко проснулась. Попыталась сфокусировать зрение, но мешал яркий свет, исходящий от ночного магического светильника, который парил прямо перед самым моим носом, от чего глаза моментально начали слезиться. Удивительно, как я не проснулась раньше?

Раздражённо махнув рукой, отправила светящийся пульсар почти под самый потолок. И комнату тут же осветили тёплые лучики, захватывая в своё поле то застеленную односпальную кровать, крытую стёганым тёплым одеялом, то старый потрёпанный временем платяной шкаф со скрипучими дверцами, то висящее на стене зеркало в деревянной резной раме и даже письменный широкий стол, заваленный сейчас конспектами, учебниками и формулами.

– Вот же дохлый гоблин, никогда больше не буду пить сок корня Аренсии. Что за безумные дикие сны? Ужас! – помотав головой, похлопала себя по щекам. Вроде стало легче.

Корень Аренсии я собирала самостоятельно. Всем студентам Академии было хорошо известно, что это лучшее средство от сна. Стоило только выдавить из корня крайне неприятный, тягучий и липкий сок, смешать его с одной третью стакана родниковой воды и выпить – как трое суток бодрствования были обеспечены. Не уснёшь, даже если очень сильно захочется! Однако имелся и побочный эффект – куда же без этого! Как только действие сока заканчивалось, спать хотелось буквально на ходу. Причём совершенно не важно, чем ты в данный момент занят и где конкретно находишься.

Я же решила пойти ещё дальше. Так как собирала и готовила снадобье самостоятельно, то и запасы у меня были довольно приличные. Как только действие одного эликсира заканчивалось, я сразу же принималась пить другой. Такой подход помогал, но время от времени сон всё равно настигал меня.

Существовал ещё один небольшой нюанс. Корень Аренсии требовалось выкорчевать из земли лишь с первыми лучами утреннего солнца, восходящего на четвёртый день после полнолуния. Только тогда сок цветка имел свою магическую силу. В любой другой день Аренсия – вполне себе обычный цветок, внешне напоминающий простую маргаритку.

Стоит также отметить, что цветы Аренсии не растут под каждым окном Академии. О том, как я тайком выбиралась из замка, пытаясь незаметно проскользнуть мимо стражи и охранных заклинаний, пожалуй, умолчу. Та ещё была история!

И, видимо, сок не был рассчитан на безбашенных девиц, которые уже десятые сутки пытаются противостоять собственному организму. А что делать, если годовые экзамены начались? Посидев в тишине собственной комнаты каких-то пару минут, я всё же решила размять затёкшие ноги. Тем более что зов природы становился всё более очевидным.

Раздражённо захлопнув исписанную тетрадь, я решительно поднялась из-за стола, со стоном потянулась, разминая затёкшие мышцы, и почувствовала лёгкое головокружение. Пошатнувшись, ухватилась за столешницу.

Дождавшись, когда перед глазами перестанут плясать тёмные пятна, схватила со стула тёплую шаль, тут же накидывая её на плечи, и на негнущихся ногах вышла из комнаты в общую гостиную, которая поприветствовала меня громким раскатистым храпом.

В большой полукруглой зале было сумрачно, а единственным источником света в данный момент был жарко пылавший магический камин с весело трещавшими в нём поленьями.

Камин, к слову, был особенным. Вернее, даже не сам камин, а волшебные поленья в нём.

Пару сотен лет назад Академией владел очень необычный маг-чародей. Он был своего рода уникумом. А ещё изобретателем и испытателем – психопатом и чудаком, другими словами. И однажды пришла ему в голову призанятная идея – создать специальные дрова, которые будут гореть, но никогда не сгорят. Идея-то ему пришла, и даже задумку он свою успешно воплотил в жизнь, вот только наш скрытый гений кое-чего не учёл.

Другими словами, горят теперь эти поленья в нашем камине… всегда.

Какими только способами маги не пытались потушить злосчастный огонь. Даже пари установили: кто огонь потушит, тот получит титул самого выдающегося, образованного и сильного мага Эринтара. В ход шло всё, до чего только доходила фантазия. И магический ливень использовали, и самые сильные ветры, и в море пытались топить. Но наш гений своё дело знал! До сих пор никому не удалось победить волшебный огонь.

К слову, помимо этой необычной достопримечательности в нашей гостиной, в самом замке имелись и другие подобные эксперименты этого чудака. Например: нестираемые чернила, исчезающее окно, летающая швабра и многое другое. Слышала, что хранятся все эти творения где-то глубоко в подвалах Академии.

Вернувшись из собственных размышлений в реальность, вновь посмотрела на представшую взору картину. Напротив камина стоял изящный, но довольно вместительный диван. А на нём обнаружился источник шума – заснувший с книгой в руках студент, в котором, даже в полумраке, я без труда узнала местного разгильдяя и шута – Микайло Рулини.

Парень раскинулся на мягком диване, запрокинув голову с открытым ртом и широко расставив ноги. Белоснежные длинные кудри создавали вокруг юноши солнечный ореол, рассыпавшись вокруг его головы.

– Неужто проснулся интерес к знаниям? – с любопытством прошептала я и осторожно подошла ближе, заглядывая через плечо юноши.

Увы, показалось. Очередная приключенческая книженция, купленная в местной лавке при Академии, мирно покоилась на коленях у Мика.

Вздохнув, я обошла диван и склонилась над лицом парня, всматриваясь в его черты. Во сне его можно было бы даже назвать красивым. Если бы, конечно, не открытый рот, из которого текли слюни, а из горла не вырывались неустанно громкие звуки. Хотя в целом Мик выглядел спокойно и расслабленно.

Недолго думая, я огляделась по сторонам, пока не обнаружила валяющийся рядом портфель юноши. У меня даже глаза загорелись в предвкушении!

Присев и тщательно покопавшись в содержимом – уж не знаю, что послужило толчком к шалости, – мне удалось найти угольный карандаш, и счастливая улыбка сама собой расцвела на моих губах, когда я старательно начала выводить на лице парня тонкие закрученные усики и пенсне.

Может, конечно, и по-детски, но почему бы и нет? Такая маленькая, безобидная шалость… За то, что вернул мне помятую тетрадь с конспектами по теории магии. И ладно бы просто помятую, так ещё и залитую горячим шоколадом!

А я просто терпеть не могу, когда у меня что-то берут без спроса или портят мои личные вещи.

Злорадно похихикав и потеряв всякий интерес к спящему, я прошлёпала дальше, намеренно громко шаркая тапками по холодным каменным плитам пола.

С освещённой факелами лестницы, пробирая до самых костей и забираясь под тонкую ночную сорочку, подул ледяной сквозняк. Поёжившись, укуталась поплотнее в шаль, жалея, что не додумалась накинуть сверху халат или плащ.

Всё же, несмотря на довольно тёплые весенние дни, ночи по-прежнему теплом не радовали. И временами ощущался весьма неприятный, пробирающий до мурашек холод.

Пока я спускалась по лестнице, в голову всё время лезли неприятные мысли. После заваленного экзамена на арене ректор действительно вызвал моего брата на беседу. Адмонд должен был явиться в Академию завтра в полдень. И отчего-то меня снедало нехорошее предчувствие.

Последний раз я видела старшего брата примерно полгода назад, на празднестве старого Солнца. И несмотря на то, что прошло целых полгода, вся радость от встречи с родным человеком затмевалась липким страхом за свою дальнейшую судьбу. Всё-таки белые маги не любят слабаков.

Без приключений мне удалось миновать два пролёта лестницы. А на третьем я случайно натолкнулась на целующуюся в темноте парочку. Неловко извинившись, проскочила мимо, спустившись ещё на два пролёта. Именно здесь, в дальнем конце коридора, располагались самые потрясающие ванные комнаты для девушек.

Во-первых, вместо простых окон здесь были витражи, изображающие сказания о древних героях, сражающихся за Эринтар. Красивых, статных воинах на могучих жеребцах и с оружием. А лунный свет, проникающий ночью в окна, бросал цветные пятна на каменные стены и пол ванной комнаты, от чего картины, изображённые на окнах, словно оживали.

Во-вторых, здесь были самые большие, изящные и каменные купели.

Толкнув слабо поддающуюся дверь, я решительно шагнула внутрь и невольно вскрикнула от ужаса. В тёмном помещении, которое по идее должно быть освещено факелами, стояла непроглядная темень. Если бы не лунный свет, проникающий в окна, вообще ничего увидеть было бы невозможно. Именно благодаря этому свету мне удалось разглядеть две тёмные фигуры в плащах с капюшонами, стоящие посреди комнаты.

Резко обернувшись на мой вскрик, они почти бегом покинули ванную. При этом одна из незнакомок довольно ощутимо толкнула меня в плечо.

Прошипев от резкой боли и пожелав им на дорожку, чтоб их орки пожрали, я потерла ушибленное место. Это какой же силой надо обладать, чтобы так пребольно ударить, случайно толкнув?

А вот в том, что это были студентки, сомнений у меня не возникало. Вопрос заключался в другом: какого демона они делали в ванной комнате посреди ночи, в полной темноте и наглухо закутанные в плащи? Словно воришки.

Поворчав на всяких там невоспитанных, я сделала пару шагов вперёд и наступила на что-то слабо хрустнувшее под моим внушительным тапком с очаровательной мордочкой дракона.

Нагнувшись, подняла блокнот. Очень старенький, потрёпанный временем, с потрескавшейся и местами сильно потёртой кожей. Эта вещица явно не могла принадлежать юным студенткам. Да и вообще студенткам в принципе. А следовательно, либо украли, либо нашли.

Хмыкнув про себя, медленно подошла к большому полукруглому витражному окну и, так как лунного света, проникающего сквозь цветные стёкла, не хватало – ведь ночка сегодня выдалась облачная, – настроила зрение на тёмное время суток.

С любопытством открыв блокнотик и пролистнув несколько страниц, изумлённо присвистнула. Медленно, словно по крупицам пшена, бросаемым в чашу, до меня доходило осознание, насколько ценную и в то же время опасную вещицу я нашла и держу в руках. А вот факт обнаружения данной вещи у студенток Белой Магической Академии несколько настораживал. Потому что весь блокнотик был исписан чёрными магическими заклятиями разного уровня сложности. К тому же не просто какими-то бытовыми заклятиями в духе: «Как вычистить кровавые пятна с ковра» или «Как очистить подгоревшую сковородку», – нет. В блокноте изящным размашистым почерком с завитушками были выписаны самые настоящие проклятия.

В священном ужасе я захлопнула книжку.

– Великая Вардана, что же это творится? – прошептала вконец ошеломлённо.

Итак, вопросов было несколько: во-первых, для каких целей студенткам нашей академии понадобились тёмные проклятия? Во-вторых, кто оказался столь добр, а точнее столь глуп и недальновиден, что собственноручно записал целый талмуд тёмных заклятий? В-третьих, что в конце концов эти мелкие недоучки собирались сделать с этой книжкой? И уж не сами ли они, своими собственными руками, трудились над ней?

– Да нет, быть не может, – я помотала головой, отгоняя глупые мысли, – здесь учатся белые маги, а не тёмные. А мы не в силах использовать проклятия.

Вновь распахнула блокнот. Пролистала несколько страничек. Поняла, что почерк скорее мужской, хоть и весьма изящный. Лишний раз убедилась, что блокноту уже очень много лет, возможно, он был даже постарше меня. И тут мой взгляд зацепился за одно, довольно сложное заклятие. По привычке я быстро пробежалась глазами по витиеватым буквам, запоминая каждый слог и проговаривая про себя. Начертила в воздухе руну и захлопнула книгу, спрятав её в кармашке своей ночной сорочки. И только после этого отошла от холодного витражного стекла, приступая к вечерним процедурам.

В конце концов, для меня сейчас гораздо важнее был разговор с ректором и братом, а странный блокнот, исписанный проклятиями от корки до корки, я смогу и потом кому-нибудь из преподавателей отдать.

Глава 2

Полдень неумолимо приближался. Шёл четвёртый час лекций, а я всё чаще, с трепетом и волнением, посматривала на старинные напольные часы с кукушкой, стоящие в аудитории у выхода. Нервно постучав пером по парте, осторожно огляделась по сторонам.

Класс представлял собой амфитеатр, где за возвышающимися друг над другом партами сидели ученики. А в самом низу, в центре, во всю стену была расположена доска и преподавательский стол перед ней. Гардины в помещении были наглухо зашторены, но всё равно местами пробивались яркие солнечные лучики, и можно было увидеть, как изящно в воздухе танцуют пылинки.

Профессор Гриндел, как и всегда, ворчал:

– Ничего-то вы не умеете, бездари. Вот в мои годы у студентов не только все руны от зубов отскакивали. Среди ночи разбуди, я тебе любое заклинание спросонья выдам! – возмущался немолодой уже мужчина, сидя за своим столом и поглаживая бороду. – А вы что? Бездари и лентяи. И как только вас в Академию-то приняли? Да, мельчают маги, что уж ни говори.

Профессор поднялся со стула и принялся расхаживать взад-вперёд перед доской.

– И не удивительно! Вы ведь в мирное время живёте. Вот что бы вы, неумехи, делали со своим скудным багажом знаний, если бы сражались с Тёмными магами?

– Профессор, но ведь вы тоже родились в мирное время. Война-то пятьсот лет назад была, – неуверенно донёсся голос откуда-то слева.

Гриндел бросил возмущённый взгляд на студента.

– Поговори мне ещё, Варнаус! Ты у меня первым на экзамен пойдёшь.

Студент затих, безуспешно пытаясь слиться со стулом, а профессор плотоядно оскалился и продолжил:

– Тёмные маги – это вам не жалкие студиозы, которые простейшую руну начертить не в состоянии. То была сила! Мощь в чистом виде!

– Тёмные были сильнее Светлых? – невольно вырвалось у меня.

Гриндел посмотрел на меня задумчиво, но ответил спокойно и даже вежливо:

– Дело не в силе, Монтекус. Как раз по силе мы были равны. Дело всё в их характере. А характер у Тёмных тот ещё. Они не чурались марать свои руки. Любили строить козни, да и в целом, сложно было бы назвать их «душками». Светлые же, на то и светлые, что у нас есть мораль, принципы и сострадание. Всё, закончили болтовню! Продолжайте работать над рунами!

Я задумчиво посмотрела на перо в своих руках. Мне всегда было любопытно, почему после уничтожения Тёмных нам перестали про них что-либо рассказывать? Информация поступала крупицами, и в наше время её вообще нельзя было назвать хоть сколько-нибудь ценной и важной. Прошло так много времени, что маги растеряли былые знания, отбросили их за ненадобностью.

Кто такие Тёмные маги? – жестокие убийцы, кровожадные монстры и самые отъявленные негодяи. Вот и всё, что нам было известно… Но так ли это?

Профессор продолжил вещать своим заунывным голосом, объясняя сплетение формул и значение буквально каждого символа и завитка.

Все были заняты кропотливой, самостоятельной работой над плетением руны очищения, которая использовалась при дезинфекции ранений, очищении от грязи, гнили и прочей пакости. Отовсюду был слышен скрип перьев по толстым пергаментным листам тетрадей, слабый шёпот старательных старшекурсников и тиканье тех самых, уже порядком поднадоевших мне часов.

Одного за другим осматривая однокурсников, я случайно наткнулась на свирепый взгляд Микайло. Ну кто ж знал, что карандаш у него заговорённый и нестираемый? Юноша провёл пальцем по шее, явно намекая на мою скорейшую кончину от его же рук. А я что? А я невинно похлопала ресничками и осторожно, чтобы профессор не заметил, показала парню язык.

Затем, уже порядком развеселившаяся, вернулась взглядом к своему пергаменту, слепящему глаза совершенно чистым, белым цветом. Ещё раз оглядевшись, удостоверилась, что проблемы с рунами были не только у меня, но и у доброй половины класса. Рядом пыхтела Этти, активно работая стирающим заклинанием и чертя символы по новой.

А вся загвоздка заключалась в потоках энергии, которыми следовало напитать руну. Чуть рассредоточишься – и всё, руна просто не сработает. Так что моя неспособность справиться с заданием была вполне очевидна. Я слишком сильно была зациклена на предстоящей встрече с братом и неминуемом разговоре. Ещё не понятно было, чем всё в итоге закончится. Сможет ли Адмонд отстоять меня и договориться о пересдаче, которые в Академии вообще были дозволены лишь на первом курсе учёбы?

– Да что же это такое, а? Ничего не выходит! Эх, сейчас бы булочку с корицей и крепкого чаю… – со злостью и обречённостью шипела подруга.

Понимающе покивав, – хотя лично мне кусок в горло не лез со вчерашнего вечера, – и для пущей убедительности тяжко вздохнув, я уже было вернулась к собственной работе, когда в двери аудитории постучали, и в помещение буквально «вплыла» личный секретарь нашего ректора.

Оглядев присутствующих цепким взглядом карих глаз, в обрамлении очков с толстыми стёклами, и задержав его на моей скромно сжавшейся персоне, секретарь злобно оскалилась и обратилась к преподавателю: