Невидимое правительство США. ЦРУ и другие разведывательные службы в годы холодной войны

Военно-воздушные силы эмигрантов все еще действовали, несмотря на вероятность того, что во вторник днем из-за грозы небольшая река за взлетно-посадочной полосой в Хэппи-Вэлли разольется, во всяком случае, скорпионы и змеи возле оперативного здания заблаговременно попрятались в укрытия.

В 2 часа дня с аэродрома все же поднялись шесть самолетов В-26. Их целью была большая колонна бронированных машин Кастро, двигавшаяся к все более сокращавшемуся плацдарму в районе залива Кочинос.

На одном из бомбардировщиков летел Марио Сунига, с которым в качестве второго пилота был начальник оперативного отдела Мануэль Вильяфана. Свои обязанности в Хэппи-Вэлли Вильяфана передал заместителю Луису Косме. Три самолета В-26 этой ударной группы вели Рене Гарсия, Антонио Сото и Густаво Понсоа. Несмотря на заявление президента о том, что ни один американец не будет участвовать в боевых действиях, два других бомбардировщика пилотировали американцы из ЦРУ.

Один из них был инструктором, который называл себя Сейгом Симпсоном. Он рассказывал кубинцам, как участвовал в войне в Корее. Вторым пилотом у него был кубинец Густаво Вильольдо. Двадцатидвухлетний кубинец-эмигрант Альберто Перес Сордо летел в качестве второго пилота с другим американцем.

Шести бомбардировщикам понадобилось всего двадцать пять минут для того, чтобы уничтожить колонну Кастро, двигавшуюся по дороге к побережью. Все шесть бомбардировщиков со своими экипажами благополучно возвратились в Пуэрто-Кабесас.

В тот же день, 18 апреля, авиация пополнилась четырьмя самолетами Р-51 «Мустанг», полученными от правительства Никарагуа. Вся сложность состояла в том, что летчики-кубинцы не были подготовлены к полетам на этих самолетах. На «Мустангах» так и не летали.

Во вторник в 1 час 20 минут дня в Нью-Йорке Лем Джонс опубликовал бюллетень № 4 «кубинского революционного совета». Впервые в бюллетене появились пессимистические нотки: «Кубинские борцы за свободу в районе Матансас подвергаются атакам со стороны тяжелых советских танков и самолетов МиГ[13], которым удалось уничтожить значительное количество медикаментов и снаряжения».

Тем временем советская нота была передана в Вашингтон. Соединенные Штаты обвинялись в ней в том, что они вооружили и обучили кубинских эмигрантов. В ней заявлялось, что Советский Союз окажет Кастро всю необходимую помощь, если Вашингтон не прекратит вторжение. В ответ советского посла Михаила Меньшикова немедленно вызвали в Госдепартамент и уведомили о заявлении президента Кеннеди, который предостерегал Хрущева от вмешательства.

В Организации Объединенных Наций представитель СССР Зорин высмеял следовавшие одно за другим опровержения Стивенсона в отношении ответственности Соединенных Штатов за действия эмигрантов.

Несколько ранее Карлос Алехос, брат Роберто, выступил в Организации Объединенных Наций и заявил, что он недавно возвратился из поездки в Гватемалу и хочет сообщить в ответ на обвинения Кубы, что войска, высадившиеся на Кубе, не обучались в Гватемале и прибыли не с территории Гватемалы. Алехос торжественно заверил Организацию Объединенных Наций в том, что Гватемала никогда не позволяла и не позволит использовать свою территорию для организации актов агрессии против братских латиноамериканских республик.

Во вторник вечером в Белом доме на традиционный прием, устраиваемый президентом для членов конгресса и их семей, собралось более тысячи гостей. Лились потоки шампанского и пунша. Ровно в 10 часов 15 минут вечера президент и его жена Жаклин спустились к гостям по главной лестнице. Заиграл оркестр морской пехоты. Супруги Кеннеди начали первый танец. Вице-президент Линдон Джонсон и его жена леди Берд присоединились к первой паре. Посредине первой части танца Кеннеди и Джонсон обменялись партнершами. Президент ходил среди гостей, улыбался и, казалось, не чувствовал себя обремененным заботами. Но в 11 часов 45 минут вечера гости отметили, что он незаметно их покинул.

Президент, все еще одетый в костюм для официальных приемов, встретился в полночь в Белом доме со своими высшими военными и гражданскими советниками. На совещании присутствовали члены Комитета начальников штабов и высшие чиновники ЦРУ. В этот момент вторжение находилось на грани катастрофы. На совещании Ричард Биссел утверждал, что операцию еще можно спасти от провала, если президент разрешит применить реактивные самолеты с американского авианосца, находившегося тогда в море между Ямайкой и Кубой.

Однако президент уже неоднократно заявлял как в частных беседах, так и публично (на пресс-конференции 12 апреля), что вооруженные силы Соединенных Штатов не будут использованы на Кубе, и теперь ему не хотелось менять свою позицию.

Биссел, который непосредственно занимался кубинской операцией уже свыше года, отчаянно боролся за то, чтобы теперь спасти ее при помощи воздушных сил США. Этого же добивался адмирал Бэрк. Как и Биссел, он просил разрешения послать реактивные самолеты ВМС в район плацдарма.

Бэрк предложил и другие варианты: высадить роту морской пехоты, разрешить американскому эскадренному миноносцу оказать поддержку эмигрантам огнем своих орудий, разрешить реактивным самолетам ВМС США полеты на границу трехмильной зоны. Председатель Комитета начальников штабов генерал Лемницер и начальник штаба ВВС США генерал Уайт поддержали предложение Бэрка о допущении полетов реактивных самолетов ВМС США над участками высадки.

Президент отклонил эти предложения. Тогда Бэрк предложил разрешить полеты над плацдармом самолетам ВМС США без американских опознавательных знаков. Пока обсуждались эти варианты, стрелки часов уже передвинулись за полночь и наступила среда 19 апреля. Наконец было найдено компромиссное решение. Президент разрешил реактивным самолетам без опознавательных знаков с американского авианосца «Эссекс» совершать полеты над заливом Кочинос в течение часа после рассвета. Они должны были прикрывать вылетавшие из Хэппи-Вэлли самолеты В-26, которые готовили удар по наземным целям. Американские истребители обеспечивали «мертвое прикрытие». Это означало, что они должны были все время находиться между бомбардировщиками В-26 и самолетами противника. Истребители ВМС не должны были участвовать в штурмовых ударах и вообще открывать огонь. Но им в соответствии с решением президента разрешалось открывать ответный огонь, если они подвергнутся обстрелу.

Во всем этом заключался тонкий смысл. Если самолеты Кастро откроют огонь, американские истребители не смогут точно установить, ведется ли он по бомбардировщикам В-26 или по ним самим. Другими словами, занимая место между бомбардировщиками В-26 и самолетами Кастро, они вынудят противника открыть огонь и будут иметь право открыть ответный огонь.

Бэрк набросал текст приказа в своем блокноте. Он был передан по телефону в центр связи Комитета начальников штабов в Пентагоне и тотчас же послан в Норфолк, штат Вирджиния, командующему Атлантическим флотом, откуда его направили командующему вторым флотом, а затем на авианосец. Опознавательные знаки на реактивных истребителях ВМС США было приказано закрасить.

В Хэппи-Вэлли, в помещении, используемом авиаторами в качестве оперативной комнаты, в час ночи проходило совещание. На нем присутствовали генерал Достер, Райли Шембургер-младший – один из летчиков ЦРУ, майор ВВС национальной гвардии штата Алабама, и кубинец Луис Косме.

Все понимали, что обстановка угрожающая и что нужно что-то делать. Кубинские летчики были измучены, десять летчиков погибло. Щадя уставших кубинцев, американские советники, начиная с этой ночи, согласились разрешить ночные полеты американским летчикам. Никого не принуждали, нашлись добровольцы, хотя все подписывали контракт с ЦРУ и было понятно, что в какой-то момент им, возможно, придется выполнять боевые задания.

Теперь заверение в том, что ни вооруженные силы США, ни американские граждане не будут вмешиваться в борьбу, было нарушено дважды, так как американские летчики, состоявшие на службе ЦРУ, принимали непосредственное участие во вторжении, а реактивные истребители ВМС США должны были прикрывать их от атак противника.

В эту ночь вылетело пять бомбардировщиков В-26. На одном летели Шембургер и его соотечественник Уэйд Керрол Грей. На другом самолете также летели два американца – Томас Уиллард Рей и Лео Френсис Бейкер. Кроме них летели еще три американца. Один из них был известен под именем Джо, второй пилот у него был тоже американец; третьим был Сейг Симпсон. Пятый самолет В-26 пилотировал кубинец Гонсало Эррера.

Должны были совершить полет еще три кубинца, в том числе Сунига, но полеты были отменены до того, как они поднялись в воздух.

Биссел покинул Белый дом, считая, что реактивные истребители появятся над плацдармом на рассвете одновременно с самолетами В-26. То, что произошло дальше, так и потонуло в потоке противоречивых объяснений.

Биссел, конечно, не нес ответственности за то, что был отдан приказ о полетах реактивных истребителей ВМС США, но он обязан был известить об этом авиацию эмигрантов. Из своего тайного бюро он передал сообщение о том, что прикрытие американскими самолетами будет осуществляться в течение часа после рассвета для обеспечения удара самолетов В-26 по наземным объектам. Биссел сам не писал этого приказа. Он повторил его устно дежурному полковнику по управлению, который, в свою очередь, передал его в Хэппи-Вэлли.

Сообщение Биссела поступило в Хэппи-Вэлли незадолго до вылета Шембургера, Грея, Рея и Бейкера.

Поэтому эти четыре американца вылетели к заливу Кочинос, считая, что их будут прикрывать истребители ВМС США. Но такого прикрытия не было. Где-то произошла роковая неувязка между ЦРУ и ВМС США. Сначала в ЦРУ думали, что приказ президента, поступивший на авианосец, составлен в таких осторожных выражениях, что реактивные истребители не смогут действовать против самолетов Кастро, поскольку они не подвергались обстрелу. Позже в ЦРУ поняли, что неувязка произошла из-за ошибки в расчете времени. В секретном заключении о событиях над заливом Кочинос было официально отмечено, что бомбардировщики прибыли на место уже после того, как истребители ушли, потому что истек час, отведенный на прикрытие.

Как это случилось, наверное, никогда не будет установлено точно (никаких публичных объяснений не давалось), но факты приводят к невероятному заключению, что вся эта путаница произошла из-за неточности в указании времени по часовым поясам. Залив Кочинос, как и Вашингтон, находится в зоне восточного стандартного времени, а поясное время в Никарагуа отстает от него на час. Это значит, что самолет, вылетевший из Хэппи-Вэлли, находящегося в Никарагуа, в 3 часа 30 минут по местному времени, прибыл бы в район залива Кочинос в 6 часов 30 минут по времени Никарагуа, то есть сразу после рассвета. Но из-за разницы в поясном времени в заливе Кочинос было в этот момент 7 часов 30 минут, то есть самолет опаздывал на целый час.

ЦРУ и ВМС США не согласовали свои приказы флоту и базе в Хэппи-Вэлли. Бэрк просто направил свой приказ флоту, а Биссел передал приказ в Хэппи-Вэлли.

Ни один из них не видел приказа, который передавал другой.

Неразбериха с поясным временем, возможно, была вызвана тем, что ВМС всегда передают сообщения, указывая среднее время по Гринвичскому меридиану; ЦРУ же указывает иногда стандартное время[14], а иногда среднее время по Гринвичскому меридиану.

Во всяком случае, летчики ВМС доложили, что они так и не встретили бомбардировщиков ЦРУ. Они утверждали, что не видели ни бомбардировщиков, ни самолетов Кастро. После того как истек час патрулирования, они возвратились на авианосец.

Утром 19 апреля сложили свою голову четыре американца. Райли Шембургер и Уэйд Грей были сбиты и упали в море. Рей и Бейкер были сбиты и, по-видимому, врезались в землю на самом острове. Долговязый американец Джо так и не вышел в район плацдарма. Он услышал по радио призывы о помощи четырех американских летчиков, когда были сбиты их самолеты, и повернул назад. Гонсало Эррера на изрешеченном пулями самолете также возвратился на базу.

В 8 часов 30 минут утра в Хэппи-Вэлли Гар, главный авиационный советник ЦРУ, вызвал добровольцев из числа кубинцев для нового вылета на плацдарм.

Луис Косме, заместитель начальника штаба авиации кубинцев-эмигрантов, собрал летчиков. Они хотели лететь, но, так как новый полет над плацдармом означал для них почти неминуемую гибель, они хотели знать, почему их посылают.

«Мы должны продержаться еще двадцать четыре часа, – заявил руководитель из ЦРУ. – Не будем вдаваться в подробности, но кое-что должно скоро произойти».

Такими туманными обещаниями кубинцы к этому времени уже были сыты, и теперь они взбунтовались. Косме сказал, обращаясь к собравшимся летчикам: «Я думаю, у нас было достаточно потерь. Я считаю, что эта операция провалилась. Не вижу причин для продолжения полетов. Пусть назначат другого начальника штаба, в противном случае ни один самолет с кубинцами на борту не вылетит из Хэппи-Вэлли».

В 9 часов 45 минут утра полеты из Хэппи-Вэлли были прекращены. За четыре дня боевых действий самолеты эмигрантов совершили более тридцати шести боевых вылетов в условиях подавляющего превосходства противника. Они вели бои против превосходящих по скорости и маневренности истребителей Кастро. Сами летчики были совершенно измотаны, не имея возможности ни отдохнуть, ни выспаться. Авиация ЦРУ потеряла двенадцать из двадцати четырех бомбардировщиков В-26. Погибло четырнадцать летчиков: десять кубинцев и четыре американца.

В последний день операции по вторжению Марио Абриль со своим батальоном находился к западу от Плайя-Хирон, сражаясь против милисиано. Занимаемый батальоном район постепенно сокращался.

«Мы находились там до часу дня. В это время командир батальона Эрнеидо Олива сказал нам, что дела наши плохи и что мы не добились ничего и не получили никакой поддержки от американцев. Мы видели их корабли, а помощи от них не было. Он предложил нам попытаться укрыться в горах. Он сказал также, что сам собирается поступить так, чтобы сражаться до тех пор, пока мы сможем что-нибудь сделать. И мы отправились в горы. На Плайя-Хирон я набрал воды и с двумя своими друзьями стал пробираться в лес.

Это было около четырех часов дня[15]. Чувствовал я себя очень плохо. Я пошел в сторону Сьенфуэгос. У меня там были друзья, и я думал, что если доберусь туда, то буду спасен».

Вторжение окончилось. К 5 часам 30 минутам войска Кастро уже прочесывали район Плайя-Хирон. В это же время возмущенные члены «кубинского революционного совета», освобожденные наконец из заточения в Опа-Локка, тайно встретились с Кеннеди в Белом доме. Ночью Артур Шлезингер-младший, историк из Гарвардского университета и советник президента, и Адольф Берл вылетели в Майами, чтобы задобрить кубинских лидеров, после чего членов совета доставили в Вашингтон для встречи с президентом, которая была для него нелегкой. Об этой встрече Белый дом сообщил только на следующий день.

В Нью-Йорке Лем Джонс выпустил еще два бюллетеня, продиктованные ЦРУ. В последнем из них с сожалением отмечалось: «…Недавние десантные операции на Кубе безосновательно рассматривались как вторжение. Фактически же они представляют собой действия, основная цель которых заключается в доставке предметов снабжения и подкрепления для наших патриотов, которые сражаются на Кубе уже в течение многих месяцев. С сожалением мы признаем, что в сегодняшних боевых действиях одна наша прикрывающая группа, отважно сражаясь против танков и артиллерии, подвергаясь атакам русских МиГов, понесла большие потери. Ее доблестные действия позволили главным силам нашего десанта уйти в горы Эскамбрай.

Мы не исходили из того, что немедленно свергнем Кастро. Разумеется, мы не предполагали встретиться без ущерба для себя с советским оружием, применением которого руководили коммунистические советники. Мы встретились с ним и выжили! Борьба за свободу шести миллионов кубинцев продолжается!»

Марио Абриль и сотни его товарищей были взяты в плен на следующий день. Последующие полтора года он провел в гаванской тюрьме. В Соединенные Штаты он вернулся с остальными бойцами бригады после обмена пленными на рождество 1962 года.

Мануэль Перес Сальвадор из Форт-Лаудердейла в течение десяти дней питался раками и пил грязную воду, после того как доплыл до берега с тонувшего «Хьюстона». Ноги его, искусанные насекомыми, опухли и болели. Он со своим спутником нашел на берегу банку мясных консервов советского производства и пытался ее открыть, когда из-за поворота вынырнула моторная лодка с милисиано.

С лодки на них направили пулемет, и они сдались. Так попало в плен большинство бойцов бригады. Немногим удалось бежать на небольших лодках. Их потом подобрали в море корабли ВМС США и торговые суда. Очень мало кому удалось бежать с помощью кубинского подполья.

Авиация эмигрантов не принимала больше участия в боевых действиях. Ее задачи были исчерпаны, но не совсем. Летчик Гарсия, отказавшийся сбросить молодого раненого парашютиста-десантника над Сан-Бласа, получил последнее задание.

Утром 20 апреля он вылетел из Хэппи-Вэлли далеко в море, взяв на борт тысячи листовок, отпечатанных ЦРУ. Они были упакованы в специальные контейнеры, открывающиеся после сбрасывания их с самолета. Листовки предназначались для того, чтобы на Кубе открывать путь продвигающимся с победой эмигрантам.

За многие сотни километров от побережья Никарагуа, вне видимости с земли, Гарсия сделал вираж и приступил к последнему этапу своего задания в заливе Кочинос. Контейнеры, кувыркаясь, полетели из самолета и, подхваченные ветром, раскрылись. Гарсия видел, как листовки падали в море.

Глава 4. Бирмингемские вдовы

Четыре вдовы, мужья которых погибли в заливе Кочинос, в 1963 году жили в Бирмингеме, штат Алабама. В течение длинного жаркого лета того года Бирмингем был городом насилия и страха. Но эти четыре вдовы жили в атмосфере какой-то особой, странной боязни, вызванной отнюдь не бесчинствами расистов в городе.

Чья-то невидимая рука каждые две недели присылала им чеки на 245 долларов. Они догадывались, что если будут говорить слишком много, то эта же самая невидимая рука может прекратить выплату им денег. Одна из вдов, миссис Маргарет Рей, привлекательная брюнетка с тихим голосом, жила в наибольшем страхе: она всерьез опасалась, что ее разговоры по телефону подслушивают и что сама она находится под постоянным наблюдением.

Неужели это были фантазии больного сознания несчастной вдовы, оставшейся без помощи с двумя малолетними детьми на руках? Скорее всего, нет. Дело четырех бирмингемских вдов является трагедией XX века. Это в некотором смысле сюжеты Джорджа Оруэлла и Франца Кафки, ставшие явью.

Мужьями этих четырех женщин были Томас Уиллард Рей, Лео Френсис Бейкер, Райли Шембургер и Уэйд Керрол Грей – летчики ЦРУ, погибшие 19 апреля 1961 года при выполнении боевых заданий в районе залива Кочинос.

Отгадку таинственной истории с чеками, получаемыми вдовами этих летчиков, хранил маленький двухэтажный дом на тихой, усаженной пальмами улице в Майами-Спрингс во Флориде, расположенной чуть севернее международного аэропорта Майами. В этом доме, как гласила вывеска на фасаде, помещалась юридическая контора Алекса Карлсона.

Карлсон, высокий, плотный блондин, во время Второй мировой войны в течение трех лет сражался на Новой Гвинее, Филиппинах и Окинаве. После войны он получил степень бакалавра по испанской филологии в Мичиганском университете. К 1952 году Карлсон (в то время ему было двадцать семь лет) заканчивал юридическую школу при университете в Майами. В этом же году он выехал на учебу в Чили в порядке обмена студентами.

Вернувшись в Майами, он занялся практикой в Майами-Спрингс. Клиентами его были в основном небольшие авиакомпании, проводившие пассажирские и грузовые операции с международного аэропорта Майами.

Однако захватывающая деловая активность Карлсона была связана с компанией «Дабл-Чек корпорейшн». Согласно официальным записям секретаря штата Флорида в Таллахасси, эта фирма была зарегистрирована 14 мая 1959 года с указанием, что общим занятием фирмы является посредничество.

Официальными представителями фирмы в 1963 году были следующие лица: Алекс Карлсон – президент; Эрл Сэндерс – вице-президент; Марджори Карлсон – секретарь-казначей. В качестве постоянного представителя был указан Уэсли Пиллсбери.

В 1960 году ЦРУ, получив разрешение президента Эйзенхауэра на создание организации кубинских эмигрантов, начало подыскивать летчиков-американцев для работы в качестве инструкторов. Так как кубинцы должны были летать на самолетах В-26, принадлежащих ЦРУ, управление искало американцев, которые летали на этих самолетах во время войны.

ЦРУ решило провести вербовку летчиков с помощью Алекса Карлсона и «Дабл-Чек корпорейшн». Управление обычно использует такого рода прикрытие, когда вербует летчиков для проведения тайных операций. Чтобы подыскать таких летчиков, ЦРУ, вполне естественно, обратилось к ВВС национальной гвардии штатов Алабама, Вирджиния и Арканзас, где до последнего времени использовались устаревшие самолеты В-26.

Около двух десятков летчиков из этих штатов заключили контракты с ЦРУ через посредничество «Дабл-Чек корпорейшн». Большинство из них было из штата Алабама, в основном из района Бирмингема. Врач подразделения был из Монтгомери.

Командующий ВВС национальной гвардии штата Алабама генерал Рид Достер являлся главным действующим лицом при проведении операции ЦРУ в Реталулеу. (Достер оставил службу в ЦРУ и в 1963 году снова командовал ВВС национальной гвардии Алабамы и ее 117-м разведывательным крылом.)

Так как ВВС национальной гвардии Алабамы подчинялись 9-й тактической воздушной армии, Достер посетил командующего армией генерал-майора Дэвида Хатчинсона. Он просил предоставить долгосрочный отпуск себе и двенадцати летчикам ВВС национальной гвардии Алабамы. Хатчинсон согласился предоставить отпуск.

Летчики вместе с Достером поступили на службу в ЦРУ в качестве гражданских лиц.

Каждый из летчиков дал клятву хранить тайну. Все торжественно заявили, что не будут говорить о том, что делается в учебных центрах, и о том, что будет происходить в районе залива Кочинос.

Томас Уиллард Рей, погибший в возрасте тридцати лет, родился 15 марта 1931 года. Он начал встречаться с Маргарет Хейден, когда еще учился в таррантской средней школе. С 1950 по 1952 год он служил в ВВС и был уволен в запас в звании штаб-сержанта.

В декабре 1952 года Рей поступил на работу в «Хейс интернейшнл корпорейшн» – крупную фирму, занимавшуюся модификацией самолетов. Главный завод этой фирмы находился в районе Бирмингемского аэропорта.

Рей был техником-инспектором, но поддерживал свою квалификацию летчика, летая на самолетах В-26 и F-84 в составе ВВС национальной гвардии штата Алабама.

Он женился на Маргарет, и у них родилось двое детей. Томасу было восемь лет, а Джанет Джой шесть лет, когда погиб их отец. За пять лет до трагических событий супруги построили красивый кирпичный дом в пригороде Бирмингема.

Рей не особенно любил летать на реактивных самолетах и вместе с несколькими другими летчиками был переведен в резерв. Он покинул фирму Хейс и в течение года до поступления на службу в ЦРУ служил в кадрах в Форт-Раккере, километрах в трехстах к юту от Бирмингема. В январе 1961 года его вызвали по телефону.

Он сказал жене, что собирается ехать в школу объединенных родов войск.

5 февраля 1961 года миссис Рей с детьми переехала к своей матери в Бирмингем. Ее муж уехал в тот же день. Он не сказал, куда уезжает, но дал следующий адрес: Чикаго, штат Иллинойс, главный почтамт, почтовый ящик 7924, Джозефу Гринленду (для Рея).

В телефонном справочнике Чикаго Джозефа Гринленда не было ни в 1960, ни в 1961, ни в 1962 году. Почтовый ящик был предназначен для писем, направляемых в ЦРУ, а сотрудник управления, вероятно, выбрал кодовое имя по ассоциации с зеленой тропической растительностью острова, ставшего целью операции.

Маргарет писала мужу через Джозефа Гринленда, и на его ответных письмах в качестве обратного адреса указывались различные базы ВВС. Рей приезжал домой только один раз, 10 апреля, всего на два дня. Он сильно загорел. Тогда он не сказал жене, чем занимается, но она сама стала догадываться, связывая воедино газетные заметки и свои подозрения. Она высказала ему свои предположения и сомнения.

«Если ты что-то узнала, – сказал он ей, – то держи язык за зубами, потому что „они“ думают проверить жен с помощью детектора лжи». Он рассказал, что «они» могут это сделать, чтобы проверить, не нарушалась ли клятва сохранять тайну из-за болтовни жен в Бирмингеме.

15 апреля Маргарет была со своей подругой в доме матери, когда подруга показала ей газету, в которой говорилось о налете самолетов В-26 на Кубу. От волнения у Маргарет задрожали руки.

Лео Бейкер, погибший в возрасте тридцати четырех лет, был уроженцем Бостона. Невысокого темноволосого красавца многие из знакомых считали итальянцем из-за внешности и того факта, что он владел двумя пиццериями в Бирмингеме. На самом деле он был сыном матери-француженки и отца, приехавшего с Ньюфаундленда.