Полная версия
Кара небесная
Но Дарина твёрдо решила не отступать.
– Мам?..
Женщина отстранилась от дочери, вытерла слёзы. Когда она заговорила, её голос дрожал:
– Родители не должны переживать своих детей. Даже врагу такое пожелать страшно. Каждую ночь её вижу. Пытаюсь сказать, предупредить… Но и во сне она ведёт себя так же, как и на яву. Не слушает. Убегает.
В моей жизни теперь одна цель – чтобы эту сволочь поймали и засадили на пожизненное. Хотя и не понимаю, почему я должна кормить эту тварь со своих налогов пока она не сдохнет? Ну ладно, отменили смертную казнь, так почему бы этих уродов на органы не пускать? Забрал жизнь, теперь отдай её другому. Я костьми лягу, но эта сволочь получит высшую меру наказания. Он мне ответит за мою дочь. Ответит.
Катя вновь заплакала.
Выслушав монолог мамы, Дарина усомнилась во всём, что до этого момента ей казалось нерушимым. По факту её теория строилась на исчезнувшем крестике, который благополучно мог забрать убийца. Хотя девушка всё равно, по-прежнему была уверена, что сестра не умерла.
Но если Карина жива, то чей труп исследуют судебные эксперты? Кого Дарина видела и обнимала тогда во дворе?
Вопросов было много. Ответа ни одного.
Нужно было с чего-то начать. И девушка решила, что отправной точкой для неё станет поиск талисмана близняшки. В конце концов, именно его отсутствие на трупе сестры натолкнуло её на эти мысли. А родителям она расскажет позже, когда появятся хоть какие-то доказательства того, что Карина жива.
Тонкая полоска солнечного света пробежала между тяжёлыми шторами. А уже оттуда на бледное лицо женщины, разделив его по диагонали надвое.
Татьяна поморщилась. Она медленно открыла глаза, тут же прикрыв их рукой. За столько лет нахождения в кромешной тьме женщина отвыкла от света. Ей хотелось с головой накрыться толстым одеялом и больше никогда из под него не вылезать, но зов природы был сильнее.
Татьяна убрала руку, аккуратно приоткрыв глаза. Первое, что она увидела, была хромированная стойка для капельниц, на которой висел пустой пластиковый пакет с этикеткой. От пакета вниз бежала тонкая прозрачная трубка, которая заканчивалась иглой, вставленной в предплечье Татьяны. Небольшой объём бесцветной жидкости всё ещё продолжал поступать в кровь женщины. Слабой рукой она потянулась к синему колёсику на трубке и прокрутила его вниз, а затем медленно извлекла из себя иглу.
Женщина села в кровати, свесив ноги. Голова закружилась. К горлу подкатила тошнота. Татьяна сидела словно пьяная. Линии на полу расплывались, и рисунок на паркете сливался в непонятную абстракцию. Татьяна упала на подушки.
Дождавшись, когда потолок перестанет вести хоровод вокруг неё, она предприняла ещё одну попытку встать.
Двустворчатая дверь не только на вид казалась тяжёлой, Татьяне всем телом пришлось на неё навалиться. Женщине казалось, что в ней не осталось и капли силы. Кое-как переставляя ноги, она вышла в длинный коридор. С обеих сторон она оказалась окружена множеством таких же дверей. Стены были увешаны картинами, стояли тумбы с расписными вазами, в каждой из которых находился пёстрый букет цветов. Их запах дурманил. Один конец коридора заканчивался большим и широким окном, шторы на котором были раздвинуты. В другом конце находилась входная дверь.
Татьяна издала стон отчаянья. Один бог знал, за какой дверью пряталась туалетная комната. Её силы были на грани. Даже тихое тиканье часов напоминало стук капель воды.
Положившись на интуицию, женщина открыла первую попавшуюся дверь. И ошиблась. Кухня встретила её дразнящим ароматом ванили и жареного теста. К своему удивлению Татьяна обнаружила, что ещё и голодна. Но мочевой пузырь не ждал. Она уже хотела закрыть дверь, когда увидела блюдо, доверху наполненное оладьями. И одна из них вот-вот грозилась упасть на столешницу. Татьяна не смогла допустить подобного несчастного случая. Её сердце сжалось. Она ловко подхватила оладью, с трепетом и блаженством откусив половину. После чего вышла из кухни в коридор, но тут же резко остановилась, позабыв свои нужды.
Перед ней возвышался стройный высокий мужчина в серых брюках в тонкую чёрную полоску. Стрелками на его штанах можно было резать, настолько идеальными они были. Белую рубашку с закатанными по локоть рукавами и расстегнутыми верхними пуговицами дополнял жилет в тон брюк. Коричневые кожаные туфли были начищены до блеска. Его каштановые с проседью волосы, зачёсанные назад и аккуратно подстриженная борода, ещё больше подчёркивали мужественный вид. За стёклами линз очков-хамелеонов было трудно рассмотреть цвет глаз.
Татьяна попятилась назад. Её сердце гулко стучало о рёбра. Она ещё никогда не видела таких красивых мужчин. Женщина тут же с удивлением осознала, – это любовь с первого взгляда. Но к любви примешивалось ещё какое-то чувство. Татьяна не могла разобрать, что это. Однако она понимала, что это что-то неприятное, и даже немного пугающее. Хотя не настолько сильное. Светлое чувство любви с лёгкостью всё перекрывало.
– Проснулась, – низким голосом сказал мужчина.
Заметив в руках Татьяны остаток оладьи, он поджал губы. Его лицо искривила недобрая гримаса.
– Сколько раз тебя просил не таскать еду за пределы кухни или столовой.
– Извините, – пискнула женщина, засовывая в рот всё, что осталось.
Губы мужчины ещё сильнее поджались, кулаки стиснулись. Ему стоило больших усилий, чтобы не наорать. Подавив в себе волну гнева, он спокойным голосом спросил:
– Как ты себя чувствуешь?
– Хорошо, – жуя, ответила Татьяна.
Он подавил очередную волну гнева не без усилий.
– Голова не кружится? Слабости нет?
Женщина помотала головой.
Она одновременно боялась и желала его. Бабочки в животе порхали, словно обезумевшие. Ноги казались ватными. Ладони и стопы вспотели. Её бросало то в жар, то в холод. И от этого Татьяне было не по себе.
– Замечательно. Пойду, позвоню домработнице. Скажу, что её услуги больше не требуются.
Мужчина уже повернулся, чтобы уйти, когда услышал вопрос:
– А как вас зовут?
Он повернулся обратно к Татьяне.
– Ты не помнишь? – женщина отрицательно помотала головой. – А как тебя зовут, ты знаешь?
Короткое выражение просветления на лице Татьяны быстро сменилось задумчивостью, а затем отчаяньем. Она с ужасом посмотрела на собеседника. Только сейчас женщина поняла, что не помнит не только своего имени, она ничего не помнит о себе в целом. Даже не помнила, как очутилась в этом доме.
Татьяна осмотрела себя. Но подсказок не дали, ни белая хлопчатобумажная бесформенная сорочка в мелкий розовый цветочек, ни простенькое серебренное обручальное кольцо.
– Совсем ничего не помнишь? – снова спросил мужчина.
– Ничего.
– Хм. Странно. Такого никогда не было. Во всяком случае, я не помню. Надо будет поискать литературу, – говорил он это скорее сам себе, чем собеседнице. – Ладно. Меня зовут Михаил и я твой муж.
– Миша? – неуверенно произнесла Татьяна.
– Да, можно и так. А ты Таня. Соответственно моя жена. Ты была в стазисе больше двадцати лет. Точнее 24 года.
– Стазис?
– Ну, да. Это состояние смерти, во время которого ты погружаешься в глубокий сон.
– Я умерла?!
– Естественно. Иначе бы стазиса не было.
– Как?
– Зачем-то покончила жизнь самоубийством.
– Зачем?
– Не знаю. – Михаил понимал, что ещё немного и его спокойствие иссякнет совсем.
Взяв кое-как себя в руки, он медленно проговорил:
– Давай поговорим чуть позже. Мне надо закончить главу, позвонить домработнице и знакомому врачу.
– Зачем врачу? – испугалась Татьяна.
– С тобой явно что-то не то. После стазиса память не теряют. Пусть он тебя осмотрит. А ты, пока я занят, приведи себя в порядок. И заклинаю тебя, ничего не трогай грязной и жирной рукой. Ты меня поняла?
Дождавшись утвердительного кивка от Татьяны, Михаил провёл её в ванную, плотно закрыв за ней дверь. Выражение его лица быстро сменилось с озадаченного на довольное. Похоже, всё шло ему во благо. Правда, кажется, кладбищенский врач был прав, и Татьяне действительно была нужна медицинская помощь. И она её получит. Но такую и в том объёме, в каком Михаил посчитает нужным.
– Послушайте, мне нужно срочно поговорить со следователем по делу Карины Небесной. Это поможет с расследованием. Поверьте, оно намного его упростит.
Дарина практически лежала на стойке. Её лицо заполнило собой всё маленькое окошко в огромном стекле, что разделяло девушку с дежурным в полицейском участке.
Тучная женщина, которой «повезло» именно в этот день оказать на месте дежурного, снова закатила глаза к потолку. Она отвлеклась от монитора компьютера и поверх очков устало посмотрела на Дарину.
– Девушка, в сотый раз говорю, следователя, который занимается этим делом, нет на месте. А даже если бы и был, я вас не пустила всё равно.
– Хорошо. – Дарина встала в полный рост, одёрнула кожаную куртку и поправила волосы. – Тогда скажите мне ВЫ, есть ли среди вещей Карины такой крестик? – Девушка подняла весящее на шее украшение.
Дежурная вновь закатила глаза и тяжело вздохнула.
– Я не располагаю такими данными. Они есть только у следователя, а его нет на месте. Приходите завтра.
– Вчера мне тоже сказали «завтра». «Завтра» наступило сегодня, но следователя нет. Где есть гарантия, что когда я приду завтра, он будет на месте?
– Нигде. Он может снова выехать по своим рабочим делам.
– Ладно. Тогда я могу как-то получить номер телефона, по которому могу с ним связаться?
– Нет.
Дарина опёрлась руками о стойку, опустила голову и тяжело вздохнула. Она даже не знала, кто кого больше бесит? Она дежурную или дежурная её.
– Но мне надо…
– Да, да, да. Вам надо поговорить со следователем, а мне работать. Приходите завтра.
– Не могу я завтра!
– Ничем не могу помочь. О, Артур Серёжикович, проводи девушку к выходу и проследи, чтобы она не запуталась и вновь не зашла.
Перед Дариной возник уже знакомый ей лейтенант полиции. Он со спокойной улыбкой посмотрел на неё.
– Пройдёмте?
Девушка, молча, последовала за мужчиной. Когда они вышли на улицу, на небе вовсю светило яркое майское солнце. От утренних туч не осталось и следа.
Полицейский засунул руки в карманы брюк и задумчиво посмотрел на Дарину.
– Итак, зачем приходили?
– Это касается только следователя, что ведёт дело моей сестры, – сказав это, девушка стала спускаться по лестнице. Но лейтенант не собирался так легко сдаваться и последовал за ней.
– Может я смогу вам чем-то помочь?
Дарина резко остановилась, повернувшись к мужчине.
– С чего вдруг?
– Ни с чего. Просто хочу помочь. Я и вчера вас здесь видел. – Недобрый и недоверчивый взгляд девушки заставил его сменить тактику: – Здесь неподалёку есть киоск, там готовят отличную шаверму. Вы любите шаверму?
Уже сидя на скамейке в парке, держа в руках огромный свёрток с «пищей богов» девушка осознала, что не ела со вчерашнего дня и очень голодна. Сидевший рядом лейтенант лишь разжигал аппетит. Он с таким восторгом ел, что Дарина не могла отвести от него завороженного взгляда. Заметив это, мужчина подавился.
– Всё в порядке? – с тревогой спросила девушка.
– Да, не в то горло попало. А вы чего не едите? Не голодны?
Дарина с грустью посмотрела на свёрток.
– Голодна.
– Ну, так ешьте.
– Мне неудобно. Вы за неё заплатили…
– Выезжать из центра, когда разводят мосты неудобно. Всё остальное пережить можно.
Девушка пожала плечами. Её вполне устроило такое объяснение.
Когда с едой было покончено, лейтенант принял ещё одну попытку разговорить её.
– И всё же, зачем вам нужен следователь?
– Сначала пообещайте кое с чем помочь, – немного подумав, ответила ему Дарина.
– Смотря с чем.
– Мне нужно точно выяснить, есть ли среди вещдоков крестик? У вас есть к ним доступ?
– Он мне и не нужен, потому как я их описывал. И могу сказать с уверенностью, крестика среди них не было. Было два кольца, девять серёжек, часы, пирсинг для сосков. Вы знали, что у вашей сестры он есть?
– Да. А что в этом такого?
– Ничего, просто спросил. И был браслет, который сняли с лодыжки. На шее ничего не было.
Дарина тяжело вздохнула.
– А почему вас интересует крестик?
Вместо ответа девушка достала из кармана свой телефон и включила запись последнего эфира Карины.
– Смотрите, здесь крестик есть, – она поставила на паузу видео и длинным ноготком ткнула в экран. Дождавшись утвердительного кивка от полицейского, Дарина вновь запустила видео, промотав его почти к самому концу. – А здесь его нет.
– Хм…да. Скорее всего, его забрал убийца.
– Или Карина жива.
Артур Серёжикович медленно поднял голову и внимательно посмотрел на свою собеседницу. По выражению лица он понимал, она не шутит. Но и на сумасшедшую она не была похожа. Дарина покраснела и стыдливо опустила глаза.
– Понимаю, похоже на бред ненормального. Но я чувствую, что Карина жива. – Когда она подняла голову, в глазах у неё стояли слёзы. – Мы всегда с ней были связаны. Это правда, когда говорят, что близнецы всё чувствуют. Мы даже болеть начинаем… начинали одинаково, даже, когда были не рядом друг с другом. Я прочитала много статей, зарегистрировалась на разных форумах. Все, кто потерял близнеца, говорят о пустоте внутри. И там речь заходят не о том, что люди потеряли какую-то часть себя. Многие чувствуют тотальное опустошение, словно потеряли суть всего. У меня нет такого. У меня нет пустоты.
– Может потому что прошло мало времени? – деликатно спросил мужчина.
– Нет, – покачала головой Дарина. – Когда я увидела её там, на земле, я поначалу почувствовала эту пустоту, но затем она очень быстро отступила. Я знаю, Карина жива.
– Но вы сами сказали, что видели её мёртвой. И я видел, и другие люди. А ещё этот факт подтвердили медики. И было вскрытие.
Он старался говорить как можно осторожнее. Ему казалось, она была на грани. Но в глазах девушки не было и намёка на сумасшествие. Дарина была слегка взволнована, не более. И это пугало Артура сильнее всего. Она не верила в то, что говорит. Она это знала.
Вдоль позвоночника лейтенанта пробежал холодок.
– Я не знаю, как это возможно. Но что-то внутри меня кричит, что всё, что было в тот день не правда. Фарс. Словно спектакль. На сцене лежит манекен, муляж, обман. Сама актриса прячется за декорациями. Понимаю, странное сравнение, но почему-то мне это видеться так.
Полицейский нервно взглянул на свои часы.
– Боюсь, мне пора, но думаю, я смогу вам помочь.
– Как? Организуете мне место в Кащенко? – усмехнулась Дарина.
– А надо? Нет, я помогу вам понять, действительно ли ваша сестра жива, – вставая со скамейки, сказал полицейский.
Девушка вскочила вслед за ним.
– Как?
– Обсудим это при личной встрече в более подходящей обстановке, – сказав это, мужчина ушёл в сторону своего участка.
Глава четвёртая.
Татьяна послушно выполняла все указания врача. Дышите, не дышите, задержите дыхание. Открывала рот так широко, что щёлкала нижняя челюсть. Порой ей казалось, что если бы врач мог, он залез бы в него с головой. Арсений Семёнович – врач, к которому её привёл Михаил, смотрел на женщину, как на диковинное существо. Давал команды, неопределённо цокал и делал пометки в истории болезни. Холодные и жёсткие пальцы с силой сжимали по очереди запястья, проверяя пульс Татьяны. Чувство дискомфорта усиливалось и от пристального и злого взгляда Михаила. Названный муж молчал, лишь пальцами выстукивал по коленке только ему известный ритм.
– Сеня, ещё долго? – не выдержал писатель.
– Ещё минута. – После этих слов, врач снова приложил к спине Татьяны уже успевшую остыть мембрану фонендоскопа.
Завершив свой осмотр, Арсений Семёнович вернулся за свой стол и начал барабанить по клавишам клавиатуры, внося все записи в электронную версию истории болезни. При этом приговаривая себе под нос:
– Невероятно! Это просто невероятно! Столько лет и ничего!
От этих слов ощущение Татьяны, что она здесь подопытная свинка только усилилось. Ей хотелось скорее покинуть этот кабинет и больше никогда не встречаться с Арсением Семёновичем.
Она умоляюще посмотрела на мужа.
– Что скажешь? – спросил Михаил, обращаясь к врачу.
– Что это чудо! – Арсений Семёнович отвлёкся от монитора. – Столько лет, а она функционирует даже лучше, чем после обычного стазиса. Ну, то есть не она, а её организм. Танюша, голубушка, вы действительно себя хорошо чувствуете или всё же что-то тревожит? – обратился он к пациентке.
Татьяна помотала головой.
– Нет, со мной всё действительно хорошо.
– Чудесно! Просто чудесно! Миша, если ты не против, я хотел бы ещё понаблюдать за Танюшей. Так сказать, дообследовать.
Услышав это, Татьяна перестала дышать. От её лица отлила вся краска. И если от врача ускользнул тот факт, что женщина побледнела, так как всё его внимание было сосредоточено на Михаиле, то сам Михаил это заметил.
– Ты же сам сказал, с ней всё в порядке. Зачем ещё какие-то обследования?
– Ну, понимаешь ли, для доклада или статьи полученных на данный момент данных как-то маловато. Было бы неплохо провести КТ, скажем, УЗИ. О! Эхо-КГ вообще было бы замечательно сделать.
– Ты ещё скажи, что собираешься докторскую писать.
– Ну…
– Таня, выйди и жди меня в коридоре, – скомандовал Михаил, не сводя пристального взгляда с Арсения Семёновича.
Татьяна послушно вышла, плотно закрыв за собой дверь. Вздохнув с облегчением, она села на кожаный белый диванчик напротив кабинета. Что-то внутри ей подсказывало, Михаил не отдаст её на растерзание противному врачу.
Время ожидания женщина решила занять тем, что начала разглядывать окружающую обстановку. В длинном коридоре, усеянном мягкими диванами и дверями, было не многолюдно. Изредка проходил мимо медперсонал. Никто не обращал на женщину никакого внимания. Татьяна чувствовала себя маленькой и никому не нужной.
Словно молния, мимо неё пролетел мужчина в не застёгнутом белом халате, полы которого развивались на манер птичьих крыльев. Затем он резко остановился и поравнялся с Татьяной.
– Татьяна? Что вы здесь делаете?
Она с изумлением посмотрела на него.
– Мужа жду.
– Михаил тоже здесь? Как вы себя чувствуете?
– Хорошо.
Мужчина нахмурился.
– Вы не узнаёте меня?
– Простите, но нет, – Татьяна пожала плечами. – Но не переживайте, я вообще никого не узнаю. Миша говорит, что я казуистический случай. Раньше такого не было. А ещё, как выяснилось, у меня был самый длительный стазис. Чтобы это не значило…
Мужчина нахмурился ещё сильнее. Он немного помедлил, прежде чем что-то сказать:
– Позвольте присесть. – Татьяна немного подвинулась в сторону. – Меня зовут Игнат.
– Очень приятно познакомиться, – улыбнулась Татьяна.
– Мы с вами были до этого знакомы, – хохотнул Игнат. – Но мне тоже приятно. Как бы вам проще объяснить, что такое стазис? – задумчиво произнёс он. – Надеюсь, вы помните, что люди в нашем мире не умирают, а скажем так, впадают в некую спячку?
– В нашем мире?
Игнат снова нахмурился.
– Да, Мир мёртвых душ. Ещё его называют Миром Гоголя. С недавних пор. Так пару столетий назад прицепилось название. – Но посмотрев на Татьяну, он резко замолчал. – Вы действительно ничего не помните? – Женщина помотала головой. – Ладно, пойдём другим путём. Что знаете про рай и ад?
– Рай – хорошо, ад – плохо. Души хороших людей попадают в рай после смерти, плохих в ад.
– А что, если я вам скажу, что наша жизнь это и есть ад? Так сказать, расплата за все наши деяния это нахождение здесь и сейчас в этом мире.
Женщина усмехнулась.
– Странно, я была уверена, что не буду помнить, знать, а главное понимать, что нахожусь в аду. – Затем помолчав, она добавила: – Но я не считаю это адом. Здесь хорошо. У меня есть муж, который меня любит и заботиться. Я живу в огромной и шикарной квартире. Может, я всё же в раю?
– Нет, Татьяна. Вы в аду. Как я, ваш муж, доктор Селиванов, – Игнат кивнул в сторону кабинета, где до сих пор находился Михаил. – Мы все в аду. Причём в самом его пекле.
Женщина с недоверием посмотрела на собеседника.
Дверь открылась, и в коридор вышел Михаил. Увидев Игната, сидящего рядом с Татьяной, он рассвирепел.
– Ты что здесь делаешь?
– Работаю, – поднявшись и застёгивая халат, ответил Игнат.
– Отойди и больше никогда не подходи к ней.
– Как пожелаете, – с усмешкой сказал кладбищенский внештатный врач. – Поясните своей СУПРУГЕ, – Игнат нарочно выделил последнее слово, – что такое стазис. Татьяна, – врач повернулся к женщине, – рад видеть вас в добром здравии.
– Клоун, – прошипел Михаил, после того как Игнат скрылся за одной из многочисленных дверей.
Татьяна вопросительно посмотрела на мужа, но он этого даже не заметил. Или сделал лишь вид…
Игнат предстал перед женщиной милым человеком. И она совсем не поняла, почему её муж так рассердился. Татьяне показалось, что их вражда носит достаточно длительный характер. Причём Игнат явно более дружелюбно настроен по отношению к Михаилу. Женщина решила при удобном случае поговорить об этом с мужем. Дождаться, когда он успокоиться. Почему-то в таком состоянии любящий муж её очень пугал. Татьяна не могла объяснить этого чувства и откуда оно взялось. Но оно ей подсказывало быть осторожной с Михаилом, когда он в гневе.
Дарина сверлила взглядом старый дверной звонок. Этим утром она получила сообщение с домашним адресом лейтенанта Варданяна. Поначалу, девушка насторожилась и даже немного испугалась, ведь не давала своего номера телефона. Но потом поняла, что номер полицейский мог взять из дела Карины. Хотя и эта мысль не особо успокаивала. Дарина чувствовала себя, как на иголках.
На улице неустанно барабанил дождь. Что ещё больше нагнетало и без того жуткую обстановку. Она уже миллионный раз себя обругала, что пришла сюда одна. И даже никому не сообщила, куда направляется.
Пересилив все плохие мысли, Дарина всё же нажала кнопку звонка.
В течение длительных десяти секунд стояла звенящая тишина. Девушка уже с облегчением хотела развернуться и уйти, когда её рука самостоятельно поднялась к звонку, а палец вновь нажал на меленький пластиковый чёрный кружок с пружиной под ним. Замки в двери пришли в движение. Тяжёлая старая деревянная дверь отворилась, явив стоящего на пороге лейтенанта Варданяна. Он прищурил глаза, чтобы сфокусировать взгляд на гостье. Судя по виду, лейтенант до этого крепко спал.
– А, всё таки пришла, – сонным голосом прохрипел он. – Заходи.
Полицейский отошёл в сторону, пропуская девушку в квартиру. Войдя внутрь, Дарина оказалась в длинном тёмном коридоре, в который выходило несколько дверей. Девушке было очень неуютно. И рядом стоящий полуголый лейтенант только усиливал чувство дискомфорта.
– Чай, кофе, потанцуем? – шутливо спросил мужчина, проходя на кухню. Но увидев, как вытянулось лицо Дарины, серьёзно сказал: – Предлагаю поговорить за чашечкой чая. Я купил свежих пирожных. Ты же любишь пирожные?
Девушка неопределённо кивнула головой.
Кухня оказалась маленькой, но чистой и уютной. Лёгкий беспорядок придавал ей лишь шарм и привлекательность. Как и в коридоре, вся мебель в ней была времён СССР. Дарина робко села на краешек деревянного стула, что стоял у стола. Лейтенант хлопотал сначала с чайником, а потом полез в холодильник, выгружая на стол всё, что, по его мнению, можно было подать с этим самым чаем.
– Есть ещё картошечка жареная. Будешь?
– Спасибо, я не голодна, – девушка натянуто улыбнулась.
Полицейский пожал плечами, закрыл холодильник и плюхнуся на рядом стоящий с гостьей стул.
– Ты же понимаешь, что всё, что я тебе сейчас скажу должно остаться между нами?
Дарина напряглась ещё больше. Ей с самого начала было не понятно, как этот полицейский со странным отчеством поможет ей найти Карину? И почему ей нужно было приходить к нему домой? А теперь он и вовсе требует от неё молчания. Мысль о том, что лейтенант какой-то маньяк или насильник клещами впились в сознание девушки. Она решила, что пора выбирать из этого музея старинной мебели. Мёртвая она уж точно не спасёт сестру.