Скрипки, они такие

София Парипская

Скрипки, они такие

СНОГСШИБАТЕЛЬНЫЙ ПЛАН

Привет! Заявляю сразу: я вот-вот совершу кое-что такое сильное, такое невероятное – ну просто бомбическое.

Я, десятилетний пацан, вынашиваю план, да такой, который не всем взрослым по плечу. Хотите спросить, какой? А я вот так сразу и не признáюсь, чтобы вы не сказали мне, что это невозможно, опасно и вообще нехорошо.

Ну, соглашусь, что в некотором смысле это правда плохо, но точно реально и сногсшибательно.

Такое клёвое словечко «сногсшибательно» – из лексикона моей сестры Риты. Когда она чем-то восхищается, то непременно трясёт копной чёрных волос, щурит карие глаза и, совсем как кошка, мурлычет: «О, это сногсшибательно!». Ей всего-то двенадцать лет, но она любит строить из себя королеву красоты.

– Мне идёт платьице? – Ритка спрашивает маму и всё крутится перед зеркалом, разглядывает свои длинные худые ноги, глазки закатывает, а потом ко мне поворачивается и рожи строит.

– У тебя юбка слишком короткая, распугаешь людей своими ногами-палками, – хохочу я, глядя на Риткины кривлянья.

– Мам, ну скажи ему, чтобы помолчал, – Ритка трясёт головой, типа хвастается своими волосами. Если честно, то волосы у неё реально класс: длиннющие, густющие. И брови такие выразительные, тёмные на светлой-светлой коже выделяются. Вообще сестра у меня красивая: высокая, стройная, любит в платья наряжаться, а они ей и правда идут.

Когда она прихорашивается перед зеркалом, то родители так ласково ей говорят: «Ты – наша красавица!» Ну конечно, ей всё это позволительно, она ведь отличница и вся такая послушная, никогда их не расстраивает.

А когда я перед зеркалом пытаюсь справиться со своей запутанной жёсткой копной, они гонят меня и приговаривают: «Хватит тут вертеться, надо тебя налысо подстричь, чтобы больше думал об учёбе, а не о причёске». И ещё: «Для мальчика это недопустимо». И мои непослушные вихры так и остаются нерасчёсанными.

Так вот, я уже давно ношусь со своим тайным планом. А главное, всё делаю для того, чтобы никто ничего не узнал. Я должен действовать один, без помощников, что усложняет задачу.

Кстати, у меня ещё есть брат Платон – уже почти взрослый, ему шестнадцать. Но и его на помощь я позвать не могу, потому что ему не под силу то, что я задумал. Он обычно витает мыслями в компьютерных программах и по клаве кликает, вот пусть и дальше этим занимается. А про родителей я совсем молчу, уж если они узнают про мой тайный план, то просто сойдут с ума. Мама будет пить успокоительные и меня из дома не выпустит.

Короче, не ахайте и не охайте. Задумал я… ограбить банк! Да, я четвероклассник, длинный и худой, не особо физически сильный, да и по физре у меня трояк, но я непременно должен ограбить банк.

Объясню почему. Мне нравится одна девчонка из пятого класса. Она и старше меня, правда всего на год, и выше по росту, но ненамного. Вся такая тоща тощёй, и хвост белых тонких волос болтается туда-сюда, когда она идёт по коридору. Лицо у неё приветливое, но серьёзное. Сразу видно, что она очень умная. Нравится она мне уже полгода.

Впервые я увидел её на улице, когда выпал первый снег. Заметил её, и внутри у меня всё захолодило. Снежинки тогда падали огромными хлопьями, налипали на лицо, садились на ресницы. Веки закрывались под их тяжестью, и шёл я с почти закрытыми глазами – только в малюсенькую щёлочку следил, чтобы ни на что не налететь.

И вдруг: бах! Открываю глаза, а передо мной фонарный столб. Откуда такое? Я же шёл прямо – а рядом она стоит. Спрашивает: «Тебе не больно?» И волосы её все в снегу (интересно, почему она без шапки?), и такие крошечные веснушки на лице светятся сквозь растаявший снег, и ещё она мне чуть-чуть улыбается. У меня пересохло в горле, я ничего не ответил, помотал головой и пошёл дальше с широко раскрытыми глазами, даже не обращая внимания, что мне больно от попавшего в них снега.

А потом я увидел её в школе. Те же веснушки, и ещё уши оттопыренные, а сквозь них свет пробивается. Вот такая она классная! И оказалось, что она талантище! Да такой талант, что просто никому и не снилось. Наша учительница по математике, закатывая глаза кверху (женщины любят восторгаться и закатывать глаза), минут пять рассказывала нам про неё. И вообще, все взрослые говорят про Светкин талант.

Света Сечкина – так её зовут.

«Она играет на скрипке, как самые лучшие скрипачи мира», – говорят все. Светка выступает на всех школьных концертах, и учителя аж плачут от восторга.

И вот ей, Свете – этому вундеркинду, девочке, которая мне очень нравится, – нужна настоящая скрипка от известного мастера. А узнал я про это от моей мамы.

Как-то вечером, на следующий день после школьного концерта, за ужином мама вспомнила про Сечкину.

– Света – необыкновенно одарённый ребёнок. Если уж она так играет на обычной скрипке, то что же будет, если у неё в руках окажется оригинальная?

– Что значит «оригинальная»? – не понял я.

– Очень давно, лет двести назад, в Италии жили скрипичные мастера: Амати, Страдивари, Гварнери. Скрипки, созданные по их разработкам, до сих пор живут и радуют нас своим звучанием. Они сделаны из особой породы – резонансной ели: дерева, которое само поёт. Великие мастера как раз умели слышать его голос, и поэтому могли создавать музыкальные инструменты, которые помогают играть скрипачам.

Моя сестрица тогда только фыркнула: «Подумаешь!» А брат даже внимания не обратил: сидел в своих огромных наушниках, которые папа прозвал «лопухами». Понятно, что разговоры о скрипке их не волновали.

Как много моя мама знает про музыку! В то же мгновение ко мне прилетела мысль, что такую скрипку надо достать Светке.

– Мам, а где же взять такую скрипку, чтобы она помогала Светке играть? – чувствую, что маме Сечкина нравится, очень она её уважает за неслыханный талант.

– Даже не знаю, – мама задумалась на минуту. – Но такие скрипки стоят очень дорого. Знаю ещё, что в американском городке Оберлин, штат Огайо, ежегодно проходит семинар мастеров, которые создают музыкальные инструменты, изучая секреты итальянцев, и у них получаются скрипки, похожие по звучанию на те, старинные.

Ох, сколько неизвестных мне вещей, столько имён и названий сразу! Да уж… Вот тогда я понял, что нужны деньги – и немалые. И поэтому прежде всего мне придётся ограбить банк, чтобы Светке такую скрипку купить. Так я тогда решил.

Про Светку в школе говорили много. Учителя и некоторые родители хотели ей помочь: объявили сбор денег, чтобы такому таланту хорошую скрипку купить. Но, увы, собрали немного. И никакого дяденьку – спонсора, как взрослые говорят, – со средствами не нашли, чтобы он Светке скрипку купил. Да и ладно! Я знаю, что есть бандиты, которые нечестно деньги зарабатывают и в банк их складывают. Я найду их и отберу сокровища, как Робин Гуд.

Короче, я решил ограбить банк! Главное – у Сечкиной будет классная скрипка. Волшебная, которая сама будет играть, а Светка ей будет помогать. Я непременно изобрету такой способ ограбления, чтобы никакие взрослые не догадались.

Я ГОША!

Ой, я забыл представиться. Как меня зовут? В школе я Гоша. И с друзьями тоже Гоша. Хотя вообще-то моё имя – Георгий. Очень оно подходящее для моего сногсшибательного плана, я считаю. Правда, в семье меня зовут Гуля. Совсем по-детски, а я уже не малыш. Тем более теперь, когда у меня есть сногсшибательный план, я должен стать для всех Георгием.

Наступил вечер. Мы сидим все вместе, ужинаем. На столе всякие салаты и мясо тушёное, а вот сладкого нет: мама настаивает, чтобы мы питались правильно.

– Между прочим, я вырос. А вы меня всё Гулей зовёте. Смешно уже, – говорю я, пережевывая лист салата.

– Ну что ж, конечно, – мама согласилась, а папа кивнул.

– А как быть, если ты всё равно Гуля, сколько бы тебе ни было лет? – противненьким голоском спрашивает сестрица, закатывая глаза.

Платон в наушниках – ему всё равно.

– Мне и Гера нравится. И Геша тоже, – предлагает мама.

– Меня все зовут Гоша, вот я и прошу, чтобы дома вы меня так звали! – говорю я серьёзно, – А можно и полным именем.

– Ну, до Георгия ты ещё не дорос, – заметила вредная Ритка.

– Хорошо: отныне ты Гоша и иногда даже Георгий, – дружно сказали родители. Папа вообще всегда с мамой соглашается, потому что мама лучше знает, как надо с нами, с детьми.

А братец так ничего и не услышал. Как мне кажется, моему братцу хорошо живётся хорошо: «лопухи» на уши, а на остальное – пофиг.

Я всё время про него думаю. Даже в последние дни, перестал делать уроки. Понимаю, что это неправильно. Скоро все это заметят, потому что посыплются двойки. Но я занят мыслями, где же найти нечестного богатого дядьку и как его деньги со счёта снять.

Есть хакеры, которые взламывают счета, но этот путь не для меня. Хакеров рано или поздно ловят, а меня никогда не получится поймать. Почему? Да потому что я буду действовать осторожно, хитро и умно! И другими, не хакерскими методами.

Я непременно обзаведусь связями в банке, сколочу маленькую команду, но не из друзей и родных, чтобы не подвергать их опасности. Мне понадобятся просто уборщица и охранник. Их тоже не хочется подвергать опасности, но приходится чем-то жертвовать. Это будут, конечно, люди взрослые, и со мной дружить им будет неинтересно, поэтому я познакомлюсь с их детьми. Значит, находить надо тех, у кого есть дети.

Главное – найти банк, в который нечестные дядьки носят деньги. Городок у нас небольшой, от столицы примерно сто километров. Он такой провинциальный, но с богатой историей. Кремль есть, музеи, река с набережной, ещё – пастила самая вкусная и калачи на славу. А вот банков немного: кажется, всего четыре… А может, меньше, но я возьму на заметку даже маленькие и прослежу за каждым из них. Да уж, времени на слежку уйдёт немало. Но что делать? Необходимость вынуждает.

Для начала я решил отправиться в первый банк, который находится недалеко от школы. После уроков туда и нагряну.

Весь день в школе я вёл себя спокойно, ничем не привлекал внимания. Даже наоборот – на математике руку тянул изо всех сил, задачки у доски решал. На литературе вызвался текст по ролям читать. Всё делал, чтобы никто ничего не заподозрил. Но можете себе представить, что друг мой, Лёнька Птичкин, как раз стал смотреть на меня недоверчиво, странно разглядывал, как будто не узнаёт! И на перемене перед последним уроком он меня расколол.

Подходит такой:

– То ты в последнее время уроки не делаешь, двойки хватаешь, ходишь таинственный… А сегодня – бац! – и таким паинькой заделался, перед учителями хочешь хорошим казаться. Странно как-то! Что скрываешь? – А потом как гаркнет мне прямо в ухо: – а ну выкладывай! Или ты мне больше не друг.

Лёнька уткнулся своим лбом в мой. Его рыжая чёлка полезла мне в глаза, а он всё напирает своими широкими плечами: глаза его близко-близко, просверливают во мне дырку. Тяжело ему противопоставлять. Он такого же роста, как я, но мощнее выглядит. Руки у него большие и тяжёлые: ударит – тут же и грохнешься.

И я решился: друга терять совсем не хочется! Поэтому сказал, немного привирая, что хочу узнать, как работает охрана банков. Переживаю, что хранилище могут захватить террористы, грабители. И вот думаю написать книгу про всякие способы защиты – и такую придумаю, которая не под силу никаким бандитам.

Птичкин отступил и покосился на меня: не знает, верить или нет. А потом у него глаза округлились, заискрились. И уши он стал тереть – а это верный признак того, что голова у него заработала на космической скорости. Я даже заволновался, чтобы мозги у него не расплавились от наплыва мыслей. Лёньке, конечно, стало интересно, и он соображал: вру я или нет, а если вру, то зачем. Идея с охраной банков пока сработала.

Я сгрёб его в охапку, хоть он и крупнее меня, и потащил под лестницу. И там зашептал:

– Сегодня идем в банк, который недалеко от школы. И всё там изучаем. Понял? Идёшь со мной?

Взгляд у друга стал ясный, он расплылся в улыбке и как двинул меня по спине – я чуть не упал!

– Ты, что сомневаешься? Ты и я – сила.

– Это точно!

Так первый пункт плана – разведку – я стал выполнять с Лёнькой.

ОПАСНЫЕ МЫСЛИ

Как только прозвенел звонок, мы сразу выбежали из школы и, не снижая скорости, помчались в банк, что на соседней улице.

По дороге я споткнулся, потому что на другой стороне увидел Светку. Она шла, размахивая своим синим портфелем с нарисованными нотами. У меня перед глазами поплыла картинка в цветную полоску: то жёлтая от солнца, то розовая от Светкиной куртки. И ещё мне казалось, что Сечкина плавно перебирала ногами по воздуху, то есть как будто не шла, а летела.

Одна моя нога остановилась, а другая ещё бежала вперёд, и я чуть не грохнулся, но удержался и стал догонять Лёньку – он уже скрылся за поворотом. Я снова глянул на другую сторону улицы, а там никого: Светка исчезла.

Уф! Прибежали мы к невысокому кирпичному дому, самому неприглядному и серому на всей улице. На него и внимания-то, наверное, никто не обращает. Я ещё подумал, что такой банк ограбить легко. Дом всего двухэтажный, но посередине – внушительные двери, совсем неподходящие для такого низенького строения.

Пока мы пытались отдышаться, я заметил страх в Лёнькиных глазах.

– Может, не пойдёшь? Постоишь за углом здания, меня подождёшь? – я решил дать ему последний шанс отказаться.

– Ты что, за слабака меня держишь? – вскинулся Лёнька.

Раз – и он толкнул тяжёлую входную дверь. Та поддалась не сразу, и я ему начал помогать – налёг всем телом. Так вдвоём мы приоткрыли лишь небольшой проём, чтобы протиснуться.

В маленьком плохо освещённом тамбуре никого не было, только деревянные двери впереди виднелись, ведущие дальше. Охранников нет, а это уже не так страшно.

Только я так подумал, как от стены отделился какой-то странный предмет.

– Глянь, это же робот!

– Да ну! – хотя я и сам уже догадался, что робот.

Но сразу было и не понять. Такой человек-человек: тёмные волосы, обычное лицо – овальное, руки, ноги, совсем как живой! С реалистичной силиконовой кожей – знаю я таких, видел на выставках робототехники. Но глаза прям стеклянные, и лампочки в них мигают: то одним цветом, то другим, как светофоры: красный, жёлтый, зелёный. Непонятно, этот робот – женщина или мужчина: одет в серый брючный костюм, и волосы короткие торчат.

И у меня в голове мелькнуло: это не ахти какой робот, а самый обычный, и покруче видели.

– Какой-то робот допотопный, – шепнул мне в ухо Лёнька.

– И нечего тогда бояться этого Среднего.

Средний – так я его обозвал, этого допотопного. А он руки поднял и ко мне направился.

– Дотронуться хочет? – тихо спросил Лёньку, чтобы робот не слышал.

– Ага, чтобы датчики заработали.

«Знаем-знаем твою натуру, Средний! Ведь пока сенсоры на прикосновение не заработали, никакая информация в твой напичканный электроникой мозг не поступает. Читали про такое», – мысленно обратился к машине я.

– Сейчас смотри: прикол будет, – сказал Лёнька и пошёл навстречу Среднему.

Это он хорошо сделал: надо же показать, что мы не боимся. Я тоже хотел подойти, но увидел, что друг через несколько шагов замер.

Неожиданно за Средним показалось ещё одно существо на четырёх согнутых ногах.

– Это робот-собака! – воскликнул друг.

Выкатилась она из-за Среднего на черных маленьких колёсиках. Само туловище – белое, а глаза – голубые, смотрят внимательно, пристально, и хвост настороженно торчит. Хоть эта ненастоящая собака и невысокого роста – нам по колено, но я очень испугался за друга. Я знаю, что он боится собак, потому что в детстве его покусал терьер.

И прямо на нас поехала, громко колёсами своими крутила по каменному полу.

Лёнька отошёл назад, повернулся и гаркнул мне в ухо:

– У неё же, наверно, и обоняние работает!

– Точно! Она определяет по запаху: свои или чужие.

Лёнька молодец: не боится этого механически-электронного чудовища.

Собака ехала и порыкивала. Подкатила к Лёньке, обнюхала, да так громко, что показалось, это пылесос работает. Потом внутри у четвероногой оглушительно зажужжало. Мы даже уши руками зажали. А после с этим жутким звуком машина направилась ко мне, но тут звук прекратился, и она стукнула своим железным носом в коленку, да так сильно, что у меня нога подогнулась.

– Ой! – вскрикнул я.

А за это время Средний успел к Лёньке подойти и начал толкать того за деревянную дверь, которая ведёт внутрь банка. Друг сопротивлялся, но у Среднего ручищи сильнее.

А значит, Лёнька контроль прошёл. Дверь за ним захлопнулась, и я остался один. Собака от меня не отлипает – стоит, уткнувшись в колено. Скорей бы и меня Средний пропустил!

Дошла моя очередь, встал робот напротив и смотрит мигающими глазами-лампочками. Только и слышно: щёлк, щёлк! Наверняка камера работает, снимают меня. А потом как схватил за руку своей холодной пятернёй и запустил мне в ладонь импульсы электрические: ощущение, как будто меня иголками колют.

«Уф, потерплю! Сейчас уже в банке окажусь», – подумал я. Но нет! Средний меня силой затолкнул в боковую небольшую комнату, которая справа от входа оказалась. Я её даже до этого момента не заметил! Так же, как и Лёнька, я очень упирался, но всё было бесполезно. Ещё и четвероногий монстр сзади меня за ноги хватал, но, правда, не больно, и тоже тянул собачьей мордой вперёд. Никак мне от этих двоих не убежать! Дверь за нами захлопнулась.

Мы оказались в узкой пустой комнате. Стены железные – кажется, что мы находимся в огромном сейфе. Темновато, но есть узкое оконце, в котором видно зал банка: там люди ходят. В комнате – тишина. Средний рядом стоит, зато собаки нет – она за дверью осталась.

Подумал, что вот здесь меня и будут держать, и голоса моего никто не услышит, если я буду кричать. Только оконце вселяло надежду: в него можно стучаться, если что.

Но я не буду бояться. Ничего тут страшного нет! Поближе с роботом познакомлюсь.

– Средний, что ты собираешься со мной делать?

А тот не реагирует.

Хоть у меня в ногах и руках дрожь началась, я не показывал, насколько мне не по себе. Начал смело ходить по комнате туда-сюда. Вот – оконце, а там – Лёнька! Он ревёт, руками машет, рассказывает что-то дяденьке в форме.

«Напрасно ты, Лёнька, за меня беспокоишься. У меня всё хорошо!»

И тут слышу – жужжание. Средний стал вырастать вверх, аж почти до потолка. Потом наклонился и навис надо мной. Из глаз вырвались красные лучи, как у лазерного прицела. Они просканировали меня всего насквозь. В теле стало покалывать мелкими иголочками. Я замер: бежать всё равно некуда. Опять стал себя убеждать, что совсем не страшно и не больно. Надо чуть-чуть всего потерпеть.

В следующий момент робот поднял руки и положил их мне на плечи. Ой как тяжело стало! Присесть захотелось под таким железным грузом, ноги подгибались. Слёзы подступили, но я сдержался.

– Всё равно я тебя, железная балбесина, не боюсь!

Он начал ещё сильнее жать мне на плечи.

И вдруг что-то лязгнуло. Я отклонил голову вбок от Среднего, в сторону звука, и увидел, что за ним, на противоположной от окна стене появилось отверстие, и там ярко засветился синий экран, а на нём забегали разные знаки – как в компьютере, когда хакеры вскрывают секретные сайты.

Знаки забегали, строчки запрыгали… Меня замутило, как будто я еду в машине, и закружилась голова. Я отвернулся от экрана, а Средний всё сильнее давил на плечи. Я уже вскрикивал – так, негромко. Дышать очень тяжело. Почувствовал, что лоб у меня потом покрылся, уши горят, как будто меня сильно-сильно ругают.

Я снова высунулся из-за Среднего и посмотрел на экран. Там, на синем фоне, высветилось красным: «ОПАСНЫЕ МЫСЛИ» – и куча восклицательных знаков. И тут же раздался вой сирены.

Вот тут-то у меня сжалось всё внутри: подумал, сейчас грохнусь на пол. Под звуки сирены дверь распахнулась, и в комнату ворвались дядя-охранник, Лёнька и женщина-служащая.

Охранник пытался снять с меня руки робота, а женщина подбежала к стене, что-то там понажимала, и робот сразу начал уменьшаться в размерах и опустил руки. Стало легче: я задышал, и у меня хватило сил выбежать из комнаты.

В тамбуре воздуха ещё больше – хорошо. Лёнька за мной побежал, смотрел на меня глазами, полными ужаса.

– Всё нормально, Лёнька, – пытался я его успокоить. И себя заодно.

Дядя-охранник вышел за нами, взял меня на руки, как маленького, и мы вместе зашли в зал банка. Двери за нами громко захлопнулись.

Ох, сколько неприятностей мы перенесли, прежде чем попасть сюда, в светлый зал, где происходят невероятные денежные чудеса!

Мы расположились в кожаных креслах под красивыми огромными люстрами. Перед нами – столик, а на нём – стаканчики с водой. Пытаются нас успокоить и отвлечь от мыслей о роботе: пить дают, конфетки.

Я вслух приговаривал, как попугай: «Роботы же не такие! Они не вредные! Они помогают людям!» Лёнька поддакивал: он набрал полный рот конфет и ещё пытался пить.

Я затих, воду пил, а конфеты не лезут. Меня подташнивало от пережитого в той страшной комнате. Руки ещё не согрелись после ледяных прикосновений Среднего. Женщина-служащая шумно вздохнула. Она сказала, что зовут её Ольга и что она хочет нам всё объяснить.

ТЕНИ СРЕДНЕГО

– Ребята, вы извините, в банке ввели новую систему распознавания грабителей, – Ольга гладила меня по голове.

– Роботы же не вредные! – снова и снова повторял я.

– Роботы так настроены, чтобы выявлять преступные замыслы. Но, как видно, программа ещё несовершенна. Я доложу начальству. Пусть всё перепроверят, – Ольга взяла меня за руку. – Ну что, как себя чувствуете?

Лёнька снова заревел, размазывал слёзы по щекам, хотя первые ещё не высохли.

– Ребятки, так там же у входа табличка висит: «Электронный контроль, проходить только с ясной головой», – добавил дядя-охранник.

– А у нас столько фантазий в голове, что робот перепутал! Подумал: злоумышленники пришли, – выпалил Лёнька, и слёзы у него мгновенно высохли.

– Да уж, частенько мы придумываем небылицы… – подхватил я. – Ладно, пойдём домой.

– Нет, вас одних отпускать нельзя. Вы такой стресс пережили, – сказала Ольга, а охранник согласно кивнул.

– А вообще в банк дети без взрослых не ходят, – упрекнул он нас.

– А как же? Ведь интересно посмотреть, как банк работает! Скоро и у нас платёжные карточки будут, – важно заметил Лёнька.

Вообще друг у меня – молоток: и рассуждает, как надо, и со мной в опасности не испугался.

Я смотрел на Лёньку, а у самого голова работала. Вовсе и не сбой произошёл у Среднего, а он точно уловил мои мысли: я планирую ограбление. И Средний назвал их опасными. Коленки мои снова задрожали, но я взял себя в руки и повторял, что был на секретном задании, как разведчик.

Ольга решила позвонить нашим родителям. Я пытался её отговорить. Чтобы не давать номера родителей сказал, что папа всегда на вызове, так как он врач на скорой помощи, а мама непременно сидит в подвале, в запасниках своей библиотеки, а туда сигнал не проходит.

А вот Лёнька сразу назвал контакты своей мамы. Удивительно, что он совсем не боялся, что его будут ругать. Да и вообще он расхрабрился: всё спрашивал, где же деньги лежат, почему их не видно.

Лёнькина мама – тётя Таня – быстро за нами пришла. Поохала-поахала, пока мы ей обо всём рассказывали, и повела нас к домой. Всю дорогу она беспокойно прижимала нас к себе, а когда мы проходили мимо кондитерской, решила накормить нас сладким – в качестве лекарства от стресса.

Я выбрал самое большое пирожное, а Лёнька – самое воздушное. Сок тоже заказали – через соломинку его тянули и соревновались, у кого пузырей больше, про банк мы уже совсем не вспоминали. Мама Лёньки смотрела на нас то строго, то нежно.

– Ну вот, теперь вас можно домой вести, а то были такие прибитые, испуганные… А сейчас ваш страх в пирожном растворился.

– Мам, ну мы же любознательные! – Лёнька хитро улыбнулся.

– Как я вас понимаю! Вы же любознательные, всё вам хочется исследовать. Но банк – это всё-таки серьёзная организация, и вы пока ещё не доросли ходить туда самостоятельно.

Мы с Лёнькой совсем развеселились: начали бегать и в догонялки играть, а дома всё время хохотали.

– Может быть, вам врача надо вызвать? Вы ведёте себя как ненормальные! – Лёнькина мама не на шутку разволновалась. – Хотя понимаю, что хохот ваш из-за стрессовой ситуации.

Когда тётя Таня кормила нас щами и котлетами, мы набросились на еду, как с голодного края, а, наевшись, разморились и совсем успокоились.

Потом мама Лёньки дозвонилась до моей и всё ей рассказала.

– Дети очень были напуганы, я поэтому их совсем не ругала. Страхи ведь излечиваются заботой и любовью, – услышал я кусочек разговора.