То не ветры буйны разгулялись… Сборник сказок, басен и эпиграмм

Ну, а прозою сказать -

Царь усохся горевать:

Царство наше с высоты -

Хоть туды, а хоть сюды -

Выглядит, как мошка

На царёвой блошке.

Стыдно людям показать

С энтой Еврозоны,

Ни Америку достать,

Ни китайцев настращать

Нашею матроной.

Потому царёв указ,

Есть к нему бумага –

На Луну сигать сей час,

И тебе, деляга!

К царству нашему приткнуть,

Лунные просторы.

Тады можно и пугнуть,

Дать под зад и шугануть,

Хошь кого за море.

Тут прорвало и царя,

Он вклинился, говоря:

– И верстою застолби,

На доске изобрази:

Энта лунная земля,

Теперь лично у царя,

Что сидит во стольном граде,

Где кончается Восток,

Он здоров, всегда в наряде,

Пьёть лишь махонький глоток…

Дале царь разгорячился,

С пылу лишку нахвалился

Про достоинства свои.

Даже ТИмон удивился:

“Слепнут оченьки мои -

Вишь, каков наш рулевой!

А на вид-то хуторской…”

Наконец иссяк запас

Лексики царёвой

И с угрозою наказ

Он даёт по новой:

– Не исполнишь поутру,

В порошок тебе сотру,

Накропаю к чаю -

Выпью не мигая.

Осознал-то свой резон?

Тады встал и вышел вон!

Глава 6

Опять Степан,

Присел на диван,

Голову свесил,

Совсем не весел.

Щиплет плечи,

Гладит бок –

Скоро будет порошок!

В тяжкую минутку –

С ним опять Дашутка:

– Не кручинься мой дружок,

Помогу тебе чуток.

Чёрта я чешу не зря -

Рассказал он про царя,

Про угрозы и Луну,

Только вот я не пойму,

Неужели царь-сучок

Вновь попался на крючок

Думского ТимОна?

Тот во сне и наяву

Бает думушку одну -

Скинуть батьку с трона.

Ну, да то – его кручина,

Мне же в космоса пучину

Нужно мужа снарядить:

Сухарей поднасушить,

Сальца, луку в вещмешок –

Путь по космосу далёк.

– Неужели я смогу

До Луны добраться,

Застолбить царю земли

И живым остаться? –

Разобиделся Степан,

Почерневши, как чурбан.

А Дашутка утешает -

Всё на чёрта уповает:

– На Луне у чёрта брат –

С ихнею роднёю.

Ещё тот рогатый хват

С козьей головою.

Полетите на корыте –

С сатанинской тягой,

На обычном керосине

И сливовой браге.

Тут Степан угомонился

И с женою согласился.

Даша ж топнула ногой,

Левой стукнула рукой,

Ойкнула пугливо

И явилось живо!

Не корова, не козёл,

Не баран и не осёл –

Бурое с рогами,

С подлохмаченным хвостом,

С красными бельмами

И беззубым гнутым ртом.

– К услужению готов!

Выгнул чёрт грудёнку, -

Мне любой маразм царёв,

Что расправить холку.

Почесаться, на бок лечь,

Обласкать любую печь.

В общем, выполню на раз,

Ваш, краса, любой наказ.

Даша очи вытирает

И чертяку наставляет:

– Что приспичило царю,

Я тово не говорю,

Знаешь ты не хуже нас

Строгий царственный указ.

На кону судьба Степана,

Так что сделай без обмана.

Полетайте на Луну…

Я теперь и не засну -

Буду ждать тебя, Степан…

Слеза капнула в стакан,

Даже чёрт вдруг заморгал,

А Степан жену обнял,

Засопел сердито,

Крутанулся, бодро встал

И пошёл к корыту…

– Тут совсем и не темно, -

Удивляется Степан. -

Ну, а звёзд! Полным-полно,

Хоть бери да лож в карман.

Вон бы ту ловчей схватить

Да Дашутке подарить!…

Дребезжит слегка корыто,

Воет тяга под низом,

Чёрт орудует копытом,

Управляется хвостом.

Этой тёртою верёвкой

Он прямует, как рулём,

Всё выделывает ловко,

Ему космос ни по чём.

Говорит Степану чёрт,

Искривив ехидцей рот:

– На Луну летать беда,

Без хвоста тут никуда:

Прошлый раз не урулил -

На Венеру угодил.

После лекарь Лиходей –

Спец по бабьей части,

Над потенцией моей

Изгалялся часто.

Было СПИД определил,

В наркоманы снарядил.

Так и сгинул бы зазря,

Но помог братишка –

Чёрт соседнего царя –

Тяпнул гада крышкой…

Подоспевшая Луна,

Оборвала речь лгуна.

Прилунились даже лихо, не сказать чтоб очень тихо: свисту, грохоту хватило, но с корытом подфартило – от аварии спаслись, малость только напряглись. Да и рогом чёрт упёрся, скорость вмиг укоротил и помпезно подкатил… Не сказать, что балаган бан-бан, не вертеп и не бордель – ель-ель, а чертяча карусель!… Но откель?

Стенька живо озирает

Этот чёртов хоровод.

Где-то ухает, мигает,

Нагнетает кислород!

Чуть в сторонке, на камнях,

Что-то варится в котлах.

Ещё дальше трубки вьются,

Пахнет брагой и вином,

Два бесёнка злобно бьются,

Гам и визг стоят столбом!

Как приметили гостей,

Бросили злодейства,

Рты разверзли до ушей,

А отец семейства –

С козьей мордой сивый чёрт

Даже прослезился.

Он стоял ни жив ни мёртв

А потом решился:

Мял, слюнявил, лобызал

Нашего чертяку.

Потом матом умилял,

Обзывал собакой…

В общем, встретилась родня

Ещё та!

Стеньку тоже привечали -

По горбу накостыляли,

Обплевали без издёвки,

В зад кольнули,

В бок боднули,

Ноги спутали верёвкой.

Потом долго гоготали

Над своей забавой,

Пылью лунной посыпали

Всей гурьбой-оравой.

Стенька было возмутился,

За чертячий хвост схватился,

Думал нечисть погонять,

Наказать немножко,

Но… к обеду стали звать:

Выделили ложку,

Котелок полулитровый

И стакан двухсотграммовый!

Дальше помнит, будто сон,

Смутно, некрасиво:

Для начала – самогон

Лунного разлива.

Закусь – варево чертяче,

Нюхать – хвост от старой клячи.

При такой раскрутке,

Парень вспомнил под шумок

О своей Дашутке.

Развязал родной мешок,

Вскинул бодро плечи,

Вылил пойло в уголок

И по-человечьи

Подкрепился незаметно,

Но добротно и предметно.

Ну, а черти загуляли -

С голодухи так поддали! -

Стали грызть друг другу роги,

В самогоне парить ноги.

Перешли на местный мат,

Пошлый юмор и разврат.

Уже зенки закатили…

Но смогли преодолеть,

И девчонок притащили -

Стали те плясать и петь.

Чёрт с Луны и чёрт земной

Снова обнимались -

Начинали круг второй,

Но засомневались…

Кто-то воду подмешал

В местную сивуху!

Назревал крутой скандал -

Уже дали в ухо…

Стенька видя изменения,

В сим застольном настроенье,

Братьев под руки схватил -

От беды отворотил.

Притащил в соседний кратер,

Вспомнил про чертячу матерь

И напомнил о делах -

Для чего сюда летели,

Мёрзли, дёргались, потели?

Неужели дело швах?

Чёрт земной

Протрезвел башкой,

Помотал хвостом,

Прохрипел потом,

С чувством икая,

Оком моргая:

– Ты, братишка, помоги –

Взгромоздить столбище

И дощечку прилепить,

А на ей поширше…

Чтой там надобно царю? –

Чёрт к Степану клонит. –

А то голову мою

В сторону отводит.

Стенька чёрта пожалел –

Почесал за ухом –

На Земельку посмотрел,

Выдал одним духом:

– Эти лунные просторы,

И моря, и пыль, и горы –

В общем, лунная земля

Теперь лично у царя,

Что сидит во стольном граде,

Где кончается Восток,

Он в кафтане, при параде

Пьёть лишь махонький глоток…

К тому времени и брат

Возвращаться стал назад,

В смысле начал осмысленье

После буйного волненья.

– Я для брата… всё отдам:

Всех девчат, и весь бедлам,

А столбище

Вылижем почище,

Чтоб блестело высоко,

Было видно далеко.

Ну, а текст нарисовать,

Как два когтя оплевать!

Есть сынишка – грамотей,

Спец по алфавиту.

Он малюет без затей

Краской и копытом.

Нарисует всё шо хошь -

Дажеть маленькую вошь!

– Нам не надо ваша вошь -

Ты нам нужный текст положь.

И чтоб с нашенской Земли,

Его видели цари! –

Стенька глянул хитрецой.

– Ну, а мы летим домой.

Где оно, корыто?

Собрано, помыто?

Ухмыльнулся лунный чёрт:

– У нас сервис – высший сорт!

Хлопцы с вашей железяки

Отскоблили всю пыляку,

Перебрали, перемыли,

Отмочили в жабьем жире.

Счас заправят самогоном

И… мотайте без разгону!

Стенька молча подивился

Сатанинской прыти,

По привычке поклонился

И пошёл к корыту…

Глава 7

С вечера царь мечется! Не отходит от трубы телескопической, мается думой космической… Зырит батька на Луну. Там пока что ни гу-гу. Царский пришлый астроном, Каплер с Бабенштрассе, запустил свой метроном, вычисляет фазы, когда полная Луна придет в царствие одна. Думщик же не унывает, государя утешает. Тот всеобщей пользы для думу думает не зря…

– Ты ж, гунявый колобок,

Видишь токи один бок.

А мой битый черепок

Видит и обратный бок -

Знать, оно со временем

Стало легче с теменем.

Тут и так в очах рябит –

А ко мне Луна спешит.

На хрена её просторы,

Коль свого хватает горя?

Со своим бы разобраться,

А не то – с Луной якшаться!

ТИмон в маске лицедея,

Подкатил и бает, млея:

– Ваша светлость, государь!

Ну, откель такая хмарь?

Вон, ужо светает,

Спутник наш мигает,

Так же, как и тыщи лет,

Н на завтрак, и в обед.

И зимой, и летом,

Но я не об этом…

До Луны тому Степану

Доплестись не по карману.

Чтобы стольки отмахать

Надо ж миллионы!

Где такие баксы взять?

Новые гальоны?

Дык не хватит кораблей

Всей Земли и всех царей!

Дажеть ежли нужники

Выстроить в линейку,

Протянуть от Лужников

Аж до южных ледников!

Всё равно – копейки.

Дажеть ежли весь народ

Накормить сметаной,

Дажеть ежли пронесёт… –

Не собрать Степану

Стоки выручки деньгой,

Чтоб засвататься с Луной.

Пока ТИмон убеждал,

Тут и Каплер подгадал.

Немец шейкою дрожит

И по-нашему хрипит:

– Ваша светлость, гер и фон!

Я с головкой вышел вон:

На Луне явление –

Лунное трясение.

Она дробно метельшит,

И дымит, как печка,

Столб из кратера торчит,

А на ём дощечка.

Сверху вошь,

Внизу слова…

Тут качнулась голова

Царская до долу,

Покатилась булава,

Грохая по полу.

Но собрался царь с собой

И прослушал текст такой:

“Эти лунные просторы,

И моря, и пыль, и горы –

В общем, всякая фигня

Теперь лично у царя,

Что торчит во стольном граде,

Где кончается Восток,

Пользы в ём, как шерсти клок.

Он в кафтане, при параде

Пьёть сивуху втихаря,

Матершит чертей зазря…”

Дале места не хватило

Для рифмованной строки,

Но царя уже скрутило

И пришлось его нести

В царский изолятор.

Там помять и потрясти,

Вздеть под вентилятор,

Няньку звать и лекарей –

Ставить на ноги скорей.

Лишь маленько оклемался,

Царь к ТимОну привязался:

– Вот бы взять тебе в охапку,

Да порвать, как Бобик тряпку.

Но в моём дворце большом

Измываться над дельцом,

Ткать подлючие затеи

Нету горше лиходея

Чем твоя свиняча стать.

Ты, надеюсь, помнишь мать? -

Царя было заклинИло,

Но, похоже, попустило:

– Мне привиделось вчера,

Что спешит из-за бугра,

В смысле, из ЛондОна,

Дочь моя, СимОна.

Там науки одолела,

И в манерах преуспела.

Правда, на прощание

Устроила гуляние

(Мне агенты для порядка

Доложили ранее):

Но случилась неувязка -

Всё же дочь моих кровей -

Хоть ругай, а хоть жалей… –

Царь гордыней засопел,

Раскраснелся разом,

Вдруг слезою повлажнел

И продолжил басом, -

Девка малость кренделей

Выписала сэрам,

Погоняла королей,

Обложила пэров.

И теперь спешит к отцу

Успокоиться,

А там дале и к венцу

Занеможится.

А у нас опять беда!

Стенька, шельма, ни туда…

Надоть честь не уронить

Пред моей принцессой –

Стеньку срочно удалить

И забыть балбеса.

Мне с вечОра донесли:

Стеньку прославляли,

На руках его несли,

В небеса шугали!…

Царь, взгрустнув, дугой согнулся

И привычно в нос ругнулся:

– Чай хватаешь суть беды,

Кругленький Спиноза?

Не исполнишь, так тады

Загоню в морозы!

Будешь чукчей потешать,

По снегу кататься,

Чукченяток ублажать,

В чуме – размножаться!

Ха-ха! Уха-ха! -

Царь в истерике слегка…

Глава 8

Вновь изводится ТимОн -

Задним местом чует он

Тундру, чукчей, чумы.

А путёвой думы,

Как извилины ни мял,

Ни на грош не нагадал.

“Эх, судьбинушка-судьба!” –

Тягостно вздыхает…

И тут чудо – вот она!

Думца обнимает:

– Эта новая судьба,

Упирается пока.

Но и в тяжкую годину

Мы на хитрую судьбину

Подберём свой болт резной

И отправим на покой.

Тут судьба угомонилась,

В потолок перекрестилась

– Ты сходи к моему свату

Плосколобому Кондрату.

Они с Бабою-Ягой

Будут свояками –

Очень миленькой роднёй

С тёртыми мозгами…

Тимон с радости вскочил,

А судьбы и след простыл.

Сват Кондрат

Не имел наград,

Хотя как-то воевал

Со своим соседом,

В том бою и лоб помял

Под велосипедом.

С тех времён ушёл в леса,

Озверел немножко,

Стал морочить чудеса

На струне с гармошкой.

Свёлся в дружбе с водяным,

Снюхался с русалкой.

Ейным мужем-домовым

Был отхожен палкой…

После, дальнею роднёй,

Местной Бабушкой-Ягой,

Был замечен и обласкан,

И на магии натаскан.

И сидит теперь Кондрат

На крылечке,

Ходит прямо и назад

По колечку.

Мыслит, крутит, петли вьёт

Среди сосен, елей,

А к нему ТимОн бредёт,

Дышит еле-еле…

Сват:

– Видно служба у царя

Протекает не зазря:

Вишь, какие телеса

Выгнал возле трона!

Чай не только колбаса

С булкой в рационе?

Тимон вроде отдышался

Низом выгнулся в бугор,

Принял дедушкин укор

И в дела свои подался:

– Эх, ты дедушка Кондрат,

Плоский лоб, умнейший хват.

Помоги в тепле остаться,

Не с оленями ж бодаться?

Ну, а я не обделю

За совет хороший,

Коровёнку приведу

И свиней подброшу.

Много мяса, молока -

Что ещё для старика?

Пропитанье рядом

И в мозгах порядок…

Сват Кондрат

Чуть не выпал в зад!

Посерел бровями,

И затряс руками:

– У тебе дружок-милок,

Чем заполнен котелок?

Видно колы, хоты-доги

Там хозяева давно,

Вон, наметились и роги

И чернявое руно.

Ещё чуть – и будешь лешим

Иль вампиром, коли грешен.

Я среди лесных бродяг

Стоки вынес передряг,

Свой поднял авторитет –

На ближайшие пять лет!

И чтоб каждый лешиёнок,

Иль последний упырёнок,

Подымал на смех и крик,

Мол, ужо зачах старик!

И не в состоянии

Кормиться без внимания…

Сват разбрызгался слезой,

Высморкался в тряпку,

Вытер губы крапивой

И натужно крякнул.

А Тимон, катнувшись ниц,

Кинулся в прощенье,

Мол, среди царёвых лиц

Отупел в мышленье…

Сват мыслЮ изобразил,

Плоский лоб избороздил,

Спрятал хмуро свой укор,

И продолжил разговор:

– Ладно, выдам свой совет,

Для начала – про обед:

Брось заморскую еду,

Перейди на нашу:

Мяту, репку, лебеду,

Щи и птичью кашу.

Можно кроличий помёт –

Он в серёдке поскребёт,

Разведёт водою,

Каку в кучу соберёт

Дажеть с перепою.

В ужин пей настой репья…

Но для большей пользы для

Завяжи, воще, с жратвой!

Лучше балуйся водой

С жабьего болота.

Помогает бег трусцой,

А зимой – охота.

Ну, а Стеньку, стервеца,

От жены и от крыльца,

Надо…

Сват ругнулся тихим матом

И Тимохе, будто брату,

Выдал шёпотом совет -

Как с умом и без обмана

Извести к утру Степана,

И царю принесть ответ.

После будто застеснялся,

Вкось упрятал глазки,

Заморгал, затрепыхался,

И пробаял тяжко:

– Мне ж не надо молока,

Мясо, ананасов,

Счёт откроешь на меня

С дюжиною баксов…

Я на этом депозите,

Без скотины буду сытым.

Лишь на миг ТимОн замялся -

В мыслях малость потерялся:

“Эти два лесных бомжа

Изъедят меня, как ржа!

Им всё зелень подавай -

Знать губа не дура

На чужой-то каравай!

Выдать вам бы дулю…”

Но, расплылся в умиленье,

Обнадёжил без сомненья:

– Эт, для нас плевок-пустяк, –

Маслится Тимоха.

– Сих бумажек как-никак,

Что того гороха!

Думщик снова округлился,

Дажеть с дедом не простился -

Покатился во дворец -

Там заждался царь-отец.

Глава 9

Царь метётся в суете – мысли крутятся не те. Зачесалось под ребром, перешло на пятки. Всё ему кругом дурдом, все играют в прятки. Вон, Маманьку не найти, Пулю боевого. Донесли что Рельс в пути, а Зозулю строго порешился наказать за гербарий синий. “Вы ж меня, палёна мать, сгоните в могилу!” На такой загробной ноте, объявилась Мамка, там и Пуля, как из дота, замаячил в рамке…

В общем, тот ещё дурдом,

Под звенящий бом-бом-бом…

Появление ТимОна,

Как целебная икона!

Царь на трон летит стелой,

Поднимает царский вой:

– Это где ж тебе носило,

Где нудило и крутило?

Ужо думал посылать

Роту гренадёров.

Нам с утра ни сесть, ни встать

От твоих приколов.

Загоню до эскимосов,

Отморожу всё, что носишь,

Что висит и движется,

Дуется и пыжится!

– Не извольте трепыхать!

Маслится советчик, -

Ужо можно заказать

Для Степана свечку.

Разрешите доложить

Новую проказу -

Здесь Степану не дожить

До утра ни разу!

Царь:

– Да давай уж, не томи

Колобок из жира,

Больно рано заказал

Музыки и пира.

Тимон в реплику царя

Не вникает, говоря:

– Ваша милость, всё путём, -

Скалится служака, -

Мы Степана так запрём -

Не унюхает потом

Ни одна собака!

Повелите притащить

Ушлого делягу,

Царску волю огласить,

Дать яму бумагу.

Там и подпись, и печать,

И его забота –

Царство ваше укреплять

До седьмого пота.

Царь расширил свои зенки,

Вдруг схватился за коленки,

Завертелся головой -

В черепке опять застой.

Думщик чуя настроение -

Видя эти измененья –

Поспешился крутануть –

Донести начальству суть:

– Надо Стеньке приказать,

И в бумаге прописать:

Мол, сходи-ка ты туда,

Нам неведомо куда,

Принеси для царства то -

Нам неведомо чего!

Царь забился в беспокойстве:

“Неужель опять расстройство

В моём гнутом котелке?”

И заходит он в пикЕ:

– Как такое может быть,

Чтоб того… не может быть?

Чтоб наведаться туды,

Где неведомо куды?

Ась?

Жиро-масляная мразь!

– Ваша светлость, государь! –

Думщик шустростью завился,

Маслом в носе залоснился.

– В вашем царском черепке,

С пострадавшим теменем,

Знать, изгиб ещё один

Шевельнул со временем.

Что там близкая Луна?

Тут далее, чем до дна

Во Вселенной этой,

Где космическая тьма

Да одни кометы.

Стеньке в жизни не найти

Те неведомы пути,

А тем боле принести,

То чего не знаем мы!

– Ну, Тимоха, ну, башка!

Поживи ещё пока, -

Царь на лбу изобразил

Будто пониманье,

С пылом грудь перекрестил,

Гаркнул приказанье:

– Привести ко мне Степана

Без фанфар и барабана!

Пока мысль не потерял,

Аппетит не нагулял…

Стенька в горенке сидит,

На родной ставок глядит:

Он жене своей внимает –

Новый бизнес сочиняет.

Водоём уже не тот –

Хоть закрой, хоть вытри рот:

Ни грязИ, ни камышей,

Ни квакушек, ни мышей.

На площадке у ракит

Музыка играет.

Стол закусками пестрит –

Бизнес процветает!

Даша светится очами,

Водит стройными плечами,

Говорит она Степану:

– Нам бы надо рестораны

Приторочить к нужникам -

Где-то тут, а, может, там…

Для народа наслаждение –

Нам доход и уваженье.

Пока Стенька мысли мял -

Цифры множил, вычитал…

Вдруг предстала перед дельцом

Рота царских удальцов!

Прокричав, что он стервец,

Заломили Стеньке руки,

Да и тащат во дворец.

Даша в слёзы, очи в муке…

Пока Стеньку доставляли, царь не тратил время зря и всеобщей пользы для: прогулялся по дорожке, обломал у лавки ножки, обругал кота и кошку, отдавил головку мошке!… Наконец, пришёл к окошку… Там привычные заботы одолели госудАря. Вот пришли солдат две роты и заладили, горланя: слава царской голове! И в дворце и на гумне! И везде, где люд живёт, воду пьёт и хлеб жуёт!… От такого песнопенья у царя пошло круженье. Батька выгнал всех солдат, посопел… вернул назад. Наконец пришла Мамашка, принесла кофею чашку. Царь собрался было дуть, а тут под руки ведуть… Стеньку.

И опять царь не слукавил,

Сел на трон и в позе “браво”

Начал парня наставлять:

– Ты же это – помнишь мать? -

Но царя не заклинило,

Видно, нешто перебило,

И продолжил он в горячке

Государеву накачку:

– Я от царственных забот

Подусох по самый рот.

Вон и рёбра выпирают,

Зуб на зуб не попадает,

На спине щетина прёт,

Ей на пользу всё идёт -

Чаще бреешь, гуще прёт.

Борода взялась клочками,

Лоб синюшными буграми.

Ни заморские бальзамы,

Ни рецепт от бабки-мамы

Не украсили лица,

А тебя, вон, подлеца!

Ничего не утомляет,

И заботы не снедают.

Донесли, что ты сортиры,

Ублажаешь как квартиры?!

Там тебя и моет,

Разносортно поит,

Чистит, мылит, бреет,

Холодит и греет.

В нужники народец прёт,

Как на божий праздник!

Рыбку, пиво, водку пьёт,

А, бывает, и заснёт

С девками, проказник.

А заводы-то стоят,

Травушки не кошены,

И моторы не гудят,

Поросятки брошены…

Как мне энто называть?

Чем перчить и чем жевать?

Ты тово мне… не того! –

Снова кризис у него.

Видя, что царя заносит –

Лишь шипит и чуть гундосит -

ТимОн выручить спешит,

Подкатил и говорит:

– Царь маленько замотался,

И в поэтику подался.

Ну а проза тут такая:

Нужно время не теряя

Снарядиться-ка туда,

Нам неведомо куда,

Принести для царства то -

Нам неведомо чего.

Небыль царство укрепляет,

Власть царёву подымает.

Царь на то издал указ,

Он как перст и божий глас,

На бумаге и с печатью,

С высочайшей благодатью.

Тут и царь зашевелился,

И с натугою вклинился:

– Не исполнишь засушу,

Как жука в гербарии,

И отправлю – не шучу -

Мумией в Британию.

Чай учуял свой резон?…

Тады встал и вышел вон!

Глава 10

И опять Степан,

Присел на диван,

Голову свесил,

Совсем не весел.

Руки потирает –

С тоской проверяет -

Все ли целы телеса,

Не отпали ль волоса,

Не усохли ль нос и уши?

А, ведь, скоро и засушат!

Тут Дашутка подоспела,

И с грустинкою присела:

– Нешто чёрт запропастился,