Юркина тайга

– На моей совести гибель Хорька. – сквозь слезы, печально, сказал Гнус. -вчера вечером накаркал ему смерть. Какой всё-таки подлый человек. Никто не тянул меня за язык сказать хорьку гадость.

– Не надо себя винить в смерти Хорька. – печально, сказал, Гнусу. – На то воля судьбы умереть нам в таёжном лесу. Правильно говорили старик и майор, что никто не выйдет живым из таёжного леса. Все тут в тайге сгниют.

– Тоже так думаю, – грустно, сказал Гнус. – Никто из нас не выйдет из этой проклятой тайги. Мы все помрём здесь. Все равно в нашей гибели вина вся на мне. С меня началась затея побега через таёжный лес из зоны нашего вольного поселения.

– Мысли о побеге были у многих. Ты в этом тоже не причём. – не согласился, с выводами Гнуса. – Не накручивай на себя. До появления старика, когда сказал майору от трупа Козюли, то майор мне сказал, что не нужно нарушать традицию этих мест.

Отсюда никто не вернулся на большую землю живым или мёртвым. Тайга поглотила всех людей. Старик своим рассказом лишь подтвердил сказанное майором, что люди остались в дремучем таёжном лесу.

– Так думаю, что отряд красноармейцев, которые ушли из зоны с золотом, так и остались в таёжном лесу. – задумчиво, сказал Гнус. – Ты помнишь, как в пути нашего следования иногда попадались обглоданные кости людей. Нам надо было быть внимательными. Где-то на последней стоянке красноармейцев осталось лежать золото с зоны.

– Если бы даже золото попалось мне не глаза, то обошёл бы золото стороной. – грустно, сказал Гнусу. – В том золоте затаилась смерть. В одном лишь поселении на зоне из-за этого золота остались лежать в земле сотни политических зеков. Не хочу свою жизнь разменять на килограммы золотых самородков. Моя жизнь стоит дороже любого золота.

– Глупость, какая! – усмехнувшись, сказал Гнус. – Ты зря стал таким суеверным. Представляешь, что такое несколько килограмм чистого золота?! Можно в наше время целый город купить вместе со всем имуществом и жить спокойно.

– Ладно! Остап Бендер! Если мы найдём это золото, то свою долю оставлю тебе. – глупым голосом, сказал Гнусу. – Посмотрим, как ты сможешь распорядиться килограммами золотого запаса. Если только останешься жив в этом таёжном лесу.

Гнус больше ничего ни стал говорить. Разделил пожитки Хорька на двоих. Собрал свою долю в котомку и не спеша отправился вниз вдоль реки. Тоже собрал свои пожитки и поспешил догонять Гнуса, по пути объедая сочные ягоды малины, которая густой полосой кустарника проросла вдоль оврагов и возле берега таёжной речки. Понимал, что теперь мы не скоро присядем на отдых за пищей в наших котомках. Нам надо быстро догонять упущенное время. После того, как мы потеряли двух своих попутчиков, мы стали более внимательны к своему продвижению в южном направлении. Прекрасно знал, что любой приток реки Обь рано или поздно повернёт строго на запад, прежде чем будет впадать в реку Обь.

Дальше у нас будем много проблем. Мы должны будем идти в южном направлении пешком против течения реки Обь или нам предстоит делать плот и спускаться по реке Обь строго в северном направлении.

Конечно, сделать плот вдвоём мы едва ли сможем. Поэтому нам скорее всего придётся пробираться в южном направлении к ближайшему населённому пункту или к железной дороге. Лишь бы нам успеть до первых морозов. Наверно, за время своего пути мы окончательно потеряли счёт времени или природа решила ускорить приход зимы?

Но с каждым днём вечера становились все холоднее и холоднее. Опасаясь замёрзнуть ночью, мы поменяли время нашего движения в южном направлении. Теперь мы днём спали где-нибудь у костра вблизи реки, чтобы не было видно дыма нашего костра. Зато ночью мы устраивали такой темп продвижения, что стали за ночь проходить на много больше, чем мы проходили днём.

Даже по изгибу реки мы поняли, что река резко повернула строго на запад. Таким образом, получалось, что через несколько дней мы будем у реки Обь. Надо успеть до сильных холодов. Однако мы не успели дойти до реки Обь, как нас в таёжном лесу прихватила зима.

Ночью выпал крупный пушистый снег. От этого даже стало теплей. Снег словно белой шубой прикрыл землю, замёрзшую ночью от первых морозов. Но от этого нам легче, ни стало. Теперь мы не могли продвигаться по снежным сугробам вдоль реки.

Надо было войти в дремучий таёжный лес, который огромными верхушками гигантский хвойных деревьев прикрывал землю от первого снега. Нам по таёжному лесу было идти намного легче, чем по открытой местности покрытой первым снегом.

Когда мы в пути больше всего стали находиться в лесу. То теперь в наглую стали высматривать разные норы и медвежьи берлоги. Если возле больших нор и медвежьих берлог мы не замечали звериных следом, то тут же разводили костёр у входа в логово зверя.

Таким образом, мы утверждали себя хозяевами данной норы или берлоги хотя бы на одну ночь. Так отдыхать нам было намного легче, чем мы ютились где попало в течении всего пути. Нам надо было только собрать перед сном побольше дров и всю ночь по очереди следить за костром.

Иначе к нам в гости ночью мог пожаловать старый хозяин берлоги, чей дом мы заняли без его спроса. Костер отпугивал от нас хищников.

– Нашёл! Нашёл! – вдруг, радостно, закричал Гнус, когда мы с ним искали новое место к ночлегу. – Там в пещере мешок с золотом. Теперь мы будем самые богатые люди в России. Мы с тобой купить целый город с новыми машинами. Будем разводить "телок" и трахать каждый день новую "телку", как восточные шейхи.

Посмотрел в сторону орущего Гнуса и обомлел. Прямо на меня на двух лапах шёл огромный медведь. Зверь был такой огромный, что среднего роста был медведю где-то на половину его роста. Медведь был больше двух метров и шириной больше одного метра. Почему-то у меня в голове мелькнула первая мысль, что у медведя около тонны съедобного мяса. Даже не подумал, что это ни зверь, а сейчас буду лакомым кусочком у зверя в таёжном лесу.

– Черепок, спокойно. – тихо, сказал Гнус, вытаскивая из-за пояса свой топор. – Ты только не смей удирать от медведя. Звери гоняться за убегающими. Сейчас прикончу косолапого, пока он не прикончил нас.

Мне было не понятно, как Гнус собирается разбираться с таким гигантом. Ведь своим топором Гнус не сможет достать даже до головы медведя. Однако. Гнус подошёл сзади с левой стороны медведя и что было силы, воткнул медведю топор высоко в бок в область сердца.

Медведь ужасно страшно заревел от боли и тут же кинулся в сторону Гнуса. Словно обезумевший кинулся в сторону медведя и нанёс удар топором медведю в то самое место, куда только что медведя поразил топором Гнус. Медведь заревел сильнее прежнего и тут же упал сверху прямо на Гнуса.

В этот момент, что было силы, нанёс медведю сразу два подряд удара обухом по голове медведя. В тоже мгновение понял, что лучше бить медведя лезвием топора и продолжил свои удары топором лезвия по толстой шее фактически мёртвого медведя.

Бил медведя по голове и по шее лезвием топора до тех пор, пока это место медведя не превратилось в какую-то кровавую массу, смешанную с мозгами, костью и темно-красным мясом огромного зверя.

– Прекрати бить медведя! Медведь давно мёртв. – заорал из-под медведя Гнус. – Вытащи меня быстрее из-под медведя. Он сильно тяжёлый. Задыхаюсь от тяжести медведя.

Попробовал вытащить за руку из-под медведя всего окровавленного Гнуса. Но медведь почти всей тушей подмял Гнуса под себя. Тогда взял за лапу медведя и что было силы, потянул тушу медведя в ту сторону, куда туша медведя больше был наклонен.

Туша медведя поддалась. Гнус сам выбрался из-под наклонившейся в сторону туши медведя. Посмотрел на Гнуса снизу-вверх. В тоже мгновение обомлел от страха того, что увидел перед глазами.

Все тело Гнуса вместе с одеждой распорото, словно несколькими саблями одновременно. Из лохмотьев бывшей одежды Гнуса торчали оголённые ребра, а внизу под рёбрами свисали кишки.

Буквально лишился разума и голоса. Гнус какое-то мгновение сгоряча ничего не мог понять о случившемся с ним. Жестикулировал руками, смеясь, рассказывал что-то мне о своей драке с медведем. Потом посмотрел на меня. В тот же момент перевёл взгляд на себя.

– Черепок! Быстрее заруби меня, как зарубил медведя! – заорал Гнус, оглушая тайгу. – Не хочу умирать в мучениях! Выполни мою последнюю волю. Всё равно не жилец.

– Как могу зарубить тебя! – опомнившись, заорал. на Гнуса. – Ты же человек, а не зверь! Ты мой друг!

– Заруби меня, как друга! – кричал Гнус. – Ни дай мне умирать в муках! Всё равно не выживу! Заруби!

– Прости меня Гнус! Прости друг! Спасибо, что ты спас меня! – сказал рыдая, подойдя к Гнусу с топором. – Господи! Прости нас за грехи земные.

Гнус ничего ни стал говорить, опустил глаза и покорно подставил мне свою голову. Сколько у меня было сил, размахнулся топором и с такой силой ударил Гнуса по голове, что он буквально влип задницей в огромную лужу крови, которая натекла от трупа медведя и от только что живого тела моего спасителя Гнуса.

Разделавшись с медведем и с Гнусом, словно обезумевший пару часов бродил вокруг трупов зверя и человека. Никак не мог сообразить, что мне делать дальше. Умереть от разрыва сердца или утопится в таёжной реке. Мне не хотелось жить после того, как зарубил топором человека и остался совсем один в лесу. Однако от разрыва сердца не умер и в таёжную реку топиться не пошёл.

Кружил вокруг трупов зверя и человека до тех пор, пока ноги стали заплетаться и меня потянуло ко сну. Обтерев снегом лицо и руки от обильной крови. Немного пришёл в себя. Стал собирать к пещере сухие ветки и куски сухой коры от деревьев. Разжёг у входа в пещеру такой огромный костёр, что даже испугался о возможном пожаре в таёжном лесу. Поэтому в пещеру сразу не пошёл. Подождал, пока костёр погаснет до безопасного пламени.

Затем разбросал угли костра возле входа в пещеру. Когда был готов отправиться спать в пещеру, то прежде всего посветил фонариком в глубину пещеры. Там в пещере тоже была не из лучших картин.

У входа в пещеру валялась груда человеческих костей, видимо вытолканных медведями из пещеры. За грудой человеческих костей разодранный мешок, из которого поблёскивали золотые самородки. Дальше за мешком с золотыми самородками лежали два небольших медвежонка, посасывая свои лапы.

У медведей совсем недавно началась зимняя спячка в таёжном лесу. Ни стал тревожить малышей, ведь им спасть до самой весны. Если конечно они не умрут без материнского молока.

По своим размерам малыши вроде выросли с того возраста, когда нуждаются в материнском молоке. Может быть, сама природа ни даст погибнуть малышам без матери?

Здесь в тайге столько много медвежьих семей. Вполне возможно, что какая-нибудь медведица примет этих сирот в свою медвежью семью и не даст погибнуть медвежатам?

Мне некуда было идти искать место ночлега. Выгреб из пещеры ногой давно истлевшие белые кости людских скелетов. Посыпал освободившееся место тёплым пеплом от костра. Подбросил в угли костра сухие ветки и кору деревьев. Постелил у входа в пещеру два байковых одеяла.

Двумя байковыми одеялами укрылся сам и вскоре заснул так крепко, что проснулся лишь тогда, когда вокруг берлоги тайгу осветили совсем не по-зимнему яркие лучи солнца. Посмотрел в сторону трупов медведя и человека. Они лежали все там же в застывшей луже собственной крови.

За кустами у берега реки мелькнули серые тени. Наверно, волки пришли на запах крови, чтобы полакомится свежатиной медвежьего и человеческого мяса? Мне тоже не мешало, полакомится медвежатиной. Говорят, что мясо медведя очень полезно людям.

Уйти отсюда все ровно успею. Теперь у меня в таёжном лесу остались всего лишь две дороги. Одна моя дорога к людям, куда едва ли дойду. Другая дорога в пасть хищникам, которые давно ждут меня в кустах. Но так просто хищникам не дамся.

Пока у меня есть власть над огнём, то не один хищник не приблизится ко мне. В свою защиту могу лес поджечь, но в пасть хищникам живьём не дамся. Если только сама старуха Смерть меня достанет во время болезни. Тогда пускай хищники наслаждаются моим мясом.

Не пропадать же добру в тайге? Не освобождаясь от дурных мыслей, стал собирать вокруг сухие ветки и кору деревьев, которых было так много в лесу, что хватило бы на сотню гигантских костров.

Так что мне без труда удалось быстро собрать дрова на разведение хорошего костра, на котором собирался поджарить мяса медведицы. Мне надо было хорошо подкрепиться в дорогу и сделать запас жареного мяса с собой на несколько дней. Из нашего совместного пайка осталось не больше десятка консервных банок с тушёным мясом.

После того, как на нашу голову упал первый снег, то у нас стало мало доступа к спелым лесным плодам и ягодам, которыми питались на протяжении светового времени. Поэтому нам пришлось обратиться к своим запасам сухого пойка, который мы прихватили с собой из зоны вольного поселения.

Если можно так сказать, то за счёт утраты наших двух попутчиков, Хорька и Цыпы, нам нельзя было жаловаться на отсутствие натуральной пищи в виде тушёного мяса.

Избавившись от гвоздей к сборке плота, который нам не суждено было построить, мы уравняли освободившееся место грузом дополнительных продуктов, оставшихся от Хорька и Цыпы.

За время движения по тайге вдвоём мы хорошо питались. Мне почти ничего не осталось от Гнуса. Теперь мне предстояло пополнить свой запас продуктов за счёт жаренного медвежьего мяса. Такого случая у меня больше не будет. Скорее достанусь следующему медведю, чем следующий медведь достанется мне в гуще таёжного леса.

Как только костёр занялся огнём, подошёл к туше медведя. Бесцеремонно испортил медвежью шкуру на том самом месте, где по моим предположениям могло быть сочное мясо.

Оголил мясо медведя от шкуры и стал срезать ножом филе мяса медведя. Длинные куски красного мяса продел тонкой веточкой и положил на рогатки из веток над углями костра. Пака мясо медведя поджаривалось над углями костра.

Продолжал срезать куски мяса с туши медведя и в это же время подкидывал кусочки коры в угли костра, чтобы поддерживать огонь в костре до тех пор, пока будет готово поджаренное мясо медведя. Провёл почти полдня у костра.

Стараясь больше нажарить в дорогу мяса. Когда вдоволь насытился жареным медвежьим мясом и сделал хороший запас жареного мяса в дорогу. Собрал свои вещи и помолившись за упокой Гнуса, отправился дальше в путь.

Мне обратно надо было навёрстывать упущенное время и воспользоваться тёплым днём, которых становилось, все меньше и меньше, в таёжном лесу. Скоро наступят зимние холода. Тогда мне будет трудно продвигаться и обогреваться ночью кострами.

Все будет засыпано снегом, который постепенно начинает падать на землю в тайге не только с неба, но также с верхушек деревьев. Сытому идти всегда легче, чем голодному.

В половине этого дня прошагал по тайге на много больше, чем в последний день мы прошли на пару с Гнусом. В котомке за плечами, а также в обеих руках у меня было жаренное медвежье мясо.

Все запасное белье одел на себя, чтобы не замёрзнуть ночью. Поверх бейсбольной импортной кепки натянул себе на голову свитер. Лишь лицо с прорезями глаз, губ и носа были доступны свежему воздуху. В таком виде ложился спать.

В таком виде передвигался во время холода. От такого моего ужасного вида могли шарахаться не только звери в тайге, а также встречные люди. Если бы мне посчастливилось встретить в таёжном лесу людей.

Одна только борода на моем лице стоила многого. Среди черных волос моей бороды стало больше седых волос. Видимо так сильно постарел от того ужаса, который мне пришлось пережить во время гибели попутчиков.

5. Наедине с тайгой.

Сколько дней брёл по тайге в одиночестве, мне не было известно. Давно не считал дни. Время мне тоже было не знакомо. Будильник выбросил на второй день своего одиночества. Лишний груз мне был ни к чему.

На мне было лишь то, что спасало меня от холода, а также спички и зажигалки к разведению костра в таёжном лесу. Больше не думал о том, что меня могут обнаружить люди. Пускай даже люди посадят меня обратно на зону. Главное выжить. В котомках у меня находились десять банок мясных консервов и последний кусок жареного мяса медвежатины.

Хорошо, что природа наградила меня отличным здоровьем. Столько много километров прошагал по тайге, а всего пару раз болел простудными заболеваниями, когда мы попали под дождь. Все остальное время чувствовал себя вполне здоровым.

Единственное, что меня доставало в пути, так это усталость за целый день ходьбы по таёжному лесу. Поэтому перед сном едва дотягивал до своего лежбища.

Если мне не удавалось найти какое-то укрытие в пещерах, норах или в пустом логове зверя с костром у входа. Тогда забирался на дерево и спал в хвойных ветках, привязавшись к дереву ремнями, которые прихватил с собой у погибших попутчиков. Мне также хотелось выжить в тайге.

Последние три дня бреду налегке. Из запаса моих продуктов осталась банка тушёного мяса. Стараюсь питаться таёжными плодами и ягодами. Держу в запасе банку тушёного мяса на тот случай, когда нечего будет кушать из лесных ягод и плодов, которые изредка отыскиваю на деревьях и кустарниках. Дары природы, которые ни съели жители дикой природы, словно китайские фонарики ярко горят на фоне белого снега. Такие дары природы вижу издалека. Сразу ускоряю шаг, чтобы до моего прихода жители леса не съели эти спелые ягоды, оставшиеся в запас диким животным на долгую холодную и голодную зиму в таёжном лесу.

Теперь как таёжный зверь пытаюсь плодами тайги. Вчера вечером съел последнюю банку тушёного мяса. Если сегодня не выйду к людям, то в тайге устрою пожар, чтобы таким образом привлечь к себе людей. Живут люди где-то совсем рядом.

Вчера слышал лай собак и выстрелы из охотничьего ружья. Пытался кричать, но у меня совсем нет голоса. Потерял голос, наверно, потому, что вчера орал как резанный при виде волков, которые кружились стаей вблизи меня? Видимо волки хотели полакомиться моим мясом.

Хорошо, что смог разжечь костёр возле пустой медвежьей берлоги. Таким образом, с помощью огня отогнал от себя волчью стаю. Волки убежали в лес поживиться слабыми животными. Наверно, не зря волков называют санитарами леса? Так как волки уничтожают слабых и больных животных леса.

Более сильные животные могут постоять против стаи волков. Выходит, что пока вполне сильный животный, если волки до сих пор не загрызли меня в лесу. Как только увидел большую пещеру на склоне небольшой возвышенности, то сразу решил, что это место будет моим последним местом в таёжном лесу. Натаскаю сюда множество сухих веток и древесной кары.

Весь световой день буду заниматься запасом даров природы себе в пищу, а также запасом дров на костёр. С наступлением темноты буду жечь костёр у входа в пещеру.

Постепенно сделаю пещеру тёплой от углей и пепла. Буду жить до весны. Если старик полуголый ухитрился прожить в тайге несколько десятков лет. Причём не замёрз в лютые морозы. Как говорил старик, что зиму проводил с медведями, которых своими руками выкормил с первых дней рождения. Каждое лето старик готовил запас на зиму. Чем питался всю холодную зиму.

Одежда на мне вполне тёплая. Пока лютых морозов нет, успею запастись лесными дарами дикой природы. В самые сильные холода буду отсиживаться в пещере. Если смогу выжить до весны, то тогда все равно дойду до людей. Жить в лесу, как тот старик, мне совсем не хочется.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.