Страна Ра

И Гарольд привык к такой жизни, не помышляя ни о своем отце, ни о своих предках.

Но сегодня он чувствовал свое одиночество особенно остро и понимал, что странный, приехавший к ним гость, не поймет, ни его, ни его одиночества, несмотря на свою нездешность.

Глава Третья.

Ночные разговоры и ночные гости.

Солнце садилось. По углам обеденной палаты шли тени. Слуги собирали тарелки и уносили пустые блюда. Разговор сам по себе заканчивался и Радосвет встал, произнес благодарность Богам за кров, пищу, свет и их милость. После окончания его слов все встали тоже, и вышли из-за стола. Владимира взялся проводить до ночлега ближний советник Радосвета – сотник Правда.

Незаметный мужичок, небольшого роста, но крепкий, с лысеющей головой и курносым носом, он не казался, на первый нетренированный взгляд, ни умным, ни сильным.

Но Владимир присмотренным взором видел скрытую широкой одеждой силу его рук, легко ступающие шаги бывалого разведчика, а главное, он несколько раз (Ра знает!) замечал пристальный, как бы невзначай, брошенный на него взор этого человека.

Он видел в нем опытного война и разведчика, а позже узнал, что не ошибся в своих предположениях – Правда был начальником, как бы сказали во время Владимира, контрразведки и разведки Владетеля Севера.

Владимир слушал, отвечал на вопросы, а сам вспомнил, ощутил, всем телом прошлое. Словно какая-то тревога поднялась по позвоночнику и засела в сердце, напомнила то время.

Где-то в горах. Время установления конституционного порядка.

Их было трое. Он слушал темную ночь. Впереди и чуть ниже, метрах в пятидесяти, горели костры и в круге машин человек тридцать принимали товар на площадке горного серпантина. Гортанным языком переговаривались между собой они, по-русски с сильным акцентом, говорили со стоящим человеком с погонами майора Российской армии. Тот услужливо кивал и подхихикивал не смешным шуткам бородача о деньгах.

Тот похлопывал майора, предлагал выпить и майор соглашался.

Им не давали приказ найти и уничтожить гниду. Они сами на свой страх и риск делали это. Они знали, что майор Шевченко, знатный … , гонит вооружение налево, пользуясь покровительством других «шевченок», сидящих в штабе и выше.

Он, начальник разведроты с погонами капитана и два лейтенанта – один его однокурсник (справочно – убит через три месяца) и другой (ранен, награжден орденом Мужества, благополучно служит на должности подполковника) сделали это сами.

Он прицелился и снял бородача. Его друг поджег автомобиль. Бородачи заметались и стали палить в воздух из автоматов, а один из них пробормотав что-то про собак, выпустил очередь в майора.

Тот удивленно согнулся пополам, словно разглядывал дырки в камуфляже, которые он в своих мечтах видел только прокалываемые под награды. Упал на колени и рухнул лицом вниз, в песок.

Владимир и отряд отползал и ушел за круг света без потерь. Но на утро их вызвали в спец часть. Майор, деловито и настойчиво спрашивал их, по очереди вызывая в кабинет, о события ночи.

Он внешне очень напоминал Правду и после долгого разговора пожал руку Волкову и сказал «Благодарю за службу, капитан».

Теперь он, то есть сотник Правда, беседовал с Владимиром и, подходя к дому, уже хотел попрощаться до утра. Владимир пожал руку и, не удержавшись, сказал, чтобы сегодня ночью, Правда был осторожнее. Тот уточнил, на чем основаны его слова. Владимир пожал плечами и сказал, что это чуйка. Правда внимательно посмотрел на него и молча, ушел.

Сотник Правда прошел по сегодняшний ночным нарядам (нам Ра дает мир!) дал особое указание не спать и приставил паренька на присмотр за домом Владимира. Не спокойно было последнее время. Только сегодня Владетель повесил троих разбойников и отрубил голову их главарю. А сколько их уже было за последние полгода?

Пришлые, нездешнего вида и говора (говори во имя РА!) люди, нанятые на работы по сельским делам, начали вдруг выпивать, пытаться трогать местных девушек, то давно природненные, местные племена начинали вспоминать свои выдуманные вольности.

Неспокойно сегодня было и на душе. Непонятный, пришлый чужак, явно воин, говоривший правильно (по Ра) на нашем языке, но с какой-то неотличимой особинкой, появившийся здесь из ниоткуда на чудной, невиданной железной колеснице.

Но Правда не чувствовал угрозу от него, и только поэтому, доверяясь своему чутью, тот не оказался в пыточном подвале на старой доброй дыбе. При этом ничто не помешало бы сделать допрос и завтра, поскольку слова Владимира не могли, не хотели быть правдой, по крайней мере, в части прибытия сюда.

Ни коней, ни следов коней не было. Была странная, ровная колея по земле и не оставляющий на каменной дороге, за исключением помятой травы, путь. Правда лично проследил весь путь до озерца, окруженного священной Рощей волхвов, и видел, привнесенный словно откуда-то с неба пласт каменной, бедной земли, с чужими, чахлыми растениями травой. Он видел след костра и рыбные кости. Он видел помятую под маленьким шатром траву.

Правда лично осмотрел повозку. Осмотрел ее и изнутри тоже, и видел чудные, четким почерком и цветом нанесенные карты, карточку с парсуной (портретом Владимира) и непонятными цифрами и искаженную письменную буквицу. Он видел добротную, чудную рыбацкую снасть, видел железо-деревянный самострел, и сшитую ровной строчкой серо-зелено-черную одежду.

Он хотел задать много вопросов, но решил погодить с ними до утра. До утра, праздничного утра.

Он не сказал Владимиру, что его технику пригнали в крепость, и велел конюхам хорошо ее отмыть, а разговор отложил до утра.

Ночь наступила, а Владимир лежал без сна, вспоминая свою военную и мирную жизнь, вспоминая сегодняшний день и ожидая день завтрашний. Он выходил на крыльцо и увидел в небе, чистом и безоблачном, тот же рисунок знакомых, но сильно смещенных созвездий.

Краем глаза, он также заметил движение, едва различимое, в постройке напротив, и понял, что за ним наблюдают. Видимо, Правда, все-таки воспринял его слова. И это было хорошо.

Владимир по незабытой привычке охлопал себя, ища карманы, но, конечно на исподнем их не нашел. Броня ждала его в комнате, а сейчас он стоял и дышал.

Нет, он уже несколько лет не курил. Он бросил, когда сердце, чудом спасенное в госпитале после ранения, начало отказывать в жизни мирной.

Где-то в горах. Время установления конституционного порядка.

С утра все было не так. Задача ставилась им достаточно четко. И вроде бы не было в ней ничего сложного. Сопроводить и обеспечить проход колонны «гуманитащиков» от точки расположения полка в пункте А и сдать колонну в пункте Б начальнику разведроты соседнего полка. С колонной шел «десант» от Думы и несколько журналюг.

Путь был понятен. На ключевых точках он расположил наблюдателей. Позаимствовал несколько снайперов у смежников. Сам проехал и поминутно расчертил маршрут.

Все бы ничего, да только путь их лежал через «мирное» село НепроизнестиегоназваниеКала.

Нет, Волков знал тамошнего главу, сидел там и нормальный опер из местных, «федералы» тоже были рабочими, но не спокойно было у него на душе.

Съездил он вечером туда еще раз. Сам. С прикрытием из трех своих толковых сержантов.

Вылез из Уазика. Прошел по центральной улице. Он не видел людей, но знал, что там, за высокими заборами из кирпича на него смотрит не один десяток их глаз. Посмотрел точки, которые бы занял сам. Машина ехала за ним. Дошел до знакомого дома.

Постучал. Через несколько минут ему открыл улыбчивый, спокойный лейтенант милиции. Он поздоровался с ним, вошел в широкий, замощенный плиткой двор. Машина и его команда остались на улице. Под навесом был накрыт небольшой стол. Чайник, кружки, сахарница и тарелками с печеньем и фруктами были на нем. Ни женщин, ни детей во дворе уже не было.

Он принял приглашение, выпил чаю и поговорил о завтрашнем дне. Местным сообщили, но без подробностей о поездке и лейтенант, со своей стороны заверил, что все пройдет хорошо.

Посидев немного Волков, поблагодарил за чай, встал, пожал руку и вышел. Начинались сумерки и все бы ничего, но, напротив, в доме, вроде как заброшенном, мелькнула какая-то тень. Секундой позже, даже мгновеньем, он ее не заметил бы. Но сейчас, все его чувства обострились и, указав жестом на дом напротив, он пошел к нему.

Сержанты, отработанными движениями вышли из машины, и, пригнувшись, закрывая сектора, пошли за ним.

Он повернулся боком, посмотреть на расстановку и пуля, обойдя пластины бронежилета, вошла в его левый бок.

Он сначала почувствовал боль, а затем услышал звук. И согнувшись, он чувствовал руки прикрывавших его друзей. Слышал автоматные выстрелы и видел, как опер выбежал из двора с автоматом и также открыл огонь.

Он помнил, как раскинули, словно панцирь бронежилет и перевязали ему рану, погрузили на Уазик и доставили в расположение полка.

Ему повезло, там уже была делегация и о его ранении узнали и в целом, оказав посильную помощь не дали там же и умереть.

Его отправили сначала в Ростов, а затем и в Москву. Там, поколдовав, хирурги вынули пулю, застрявшую в волокнах сердечных тканей сердца, но не прорвавшую их.

Там же, в госпитале, ему вручили Орден Мужества и серебряный крест был одной из его наград, которые он носил на своем парадном кителе.

Крепость спала. Ночные стражи ходили по стене. Ворота были заперты, и лишь сверчки нарушали тишину. Владимир смотрел во мрак и все больше чувствовал, что во мраке таилось зло. Хотелось курить, но курить было нечего. Он зашел в дом, и, поняв, что уже не заснет надел броню, вышел на крыльцо и стал ждать.

Небольшой отряд из трех человек – двух мужчин и одной женщины ожидал своего часа. Они смотрели на спящую крепость и закрытые ворота. Смотрели на размеренный шаг снаряженных в дозор и ждали.

Дочь Торуна, Акульей Смерти. Сыны Тора, и Торина, шли жать кровавую жатву за своих казненных отцов. Полуостров был побежден, но не усмирен.

В каждой семье ждали часа, когда король Харальд Жестокий вспомнит о том, кто он. В каждой семье на стене висели мечи, и каждый мальчишка сначала тянул к ним руки из колыбели, затем брал тяжелый меч в руки, в тайне от родных, а затем в открытую тренировался с ним. Они все вошли в свой возраст сиротами, глядя на развалины домов своих предков и теперь, по клятве мести они пошли в свой поход.

Никто их не благословлял на него, но никто и не запрещал им идти.

Отправившись на торговом корабле в Радоград – морской порт и столицу Северных земель, они, потерявшись во множестве улиц, переодевшись в одежду руссов (Ра Узнает Силу Сеянных), спрятав мечи, оплатив пошлину за право торговли, и наняв торговые телеги для товара, двинулись они в летнее поместье рода Разумов – Радосвет. Они везли соль и китовый ус, жир китовый и украшения.

Проезжали крепкие села и деревни, останавливались на ярмарки, торговали не без прибыли своим товаром.

На них смотрели не то чтобы приязненно, но без ненависти и злобы.

Война с норгами (не Ра они!) затронула эту часть страны сильно.

Почти в каждой деревне было сделано специальное место памяти – место Рода, с именами погибший, высеченных в камне.

Но время проходило, на месте пожарищ вставали новые дома и на торговцев – скандов смотрели без удивления, а что молоды те были, так не диво – и здесь много старших забрала война и болезни.

Они проезжали по дороге мимо наполненных черешней и вишней садов, полей, где люди уже копали ранний корнеплод, и готовились ко второму севу, не спешили и не гнали коней.

Останавливались на день – два в тавернах, говорили с людьми, отвечали им, не особо сдружившись ни с кем-либо, и размеренно хотели успеть к завтрашнему празднику Летнего солнцестояния (Лито). В торговой деревне перед Радосветом они оставили свой изрядно полегчавший обоз. Переоделись в воинскую одежду, до того спрятанную под торговыми тюками. Достали луки, проверили мечи и ушли в ночью. Они знали, что завтра, в полдень выйдет владетель Севера из кремля и крепости и пойдет на берег реки славить Солнечного Бога – Ра, прародителя Руссов и верховного Бога.

Правде докладывали, сообщали о норгах – торговцах, едущих в Радосвет.

Он уже подсылал к ним сведущих людей, как впрочем, и к иным торговцам с той стороны, но те не докладывали ничего, стоящего внимания. Деньгами не сорят, с единокровниками не общаются, речей про войну – избегают, в конфликты не вступают.

Однажды только показали они свое мастерство.

Подвыпивший купец, вспомнив убитых своих детей, кинулся было к ним крича непотребные (Не по Ра требы) вещи, но как-то поскользнувшись, упал вперед, девушка оказалась за ним, а подхватили его два некрупных норга. Сдали его старосте, и дела затевать не стали.

Владимир, сидя на крыльце и обдуваемый теплым ветерком задремал, сидя на крыльце в броне и сжимая меч.

Глава Четвертая.

Праздник Ра. Покушение.

Владимир спал не крепко, и когда встала заря первые дворовые люди разбудили его своими заботами. Он встал, убрал меч, потянулся и вошел в дом. Там была печь, теплый туалет и ванная, в которой была раковина и рукомойник.

Умывшись, он вернулся на крыльцо, сел на скамью, прислоненную к стене, и стал ждать. Ждать пришлось не долго, присланный от владетеля юноша, попросил пройти его к завтраку.

Владимира перехватил, на несколько минут Правда, и предупредил, чтобы тот не перечил Владетелю и остался на праздник, Праздник (по РА дни) Летнего солнцестояния, конечно. Особых планов у Волкова не было, и он не перечил.

Войдя в залу он, поклоном, заведенным здесь, приветствовал Владетеля, его семью, и ближний круг воинов, те, за исключением Радосвета поклонились в ответ.

Тот начал свою речь со слов о том, что сегодня есть великий праздник для всего народа руссов, и иных, живущих под благословением Ра, и гость, найденный на святом пути к Роще Дубов, приглашен на него.

Владимир в ответ поблагодарил хозяина и, естественно согласился.

Владетель был сегодня в торжественной красной, расшитой      золотом и мехом одежде. Высокая, боярская, шапка из меха была на его голове. Жена была одета в длинное, расшитое жемчугами платье и на ее голове был торжественный, покрытый шелком венец. Сыновья, по примеру отца были одеты в белые с красной вышивкой кафтаны, одинакового покроя. На головах у них были шапки поменьше. Дочки, в платья по примеру матери, при этом волосы также убраны под шапочки, с накинутой поверх их тканью.

Ближняя дружина – сотники и советники были одеты по чинам – военные, в блестящую золоченую и серебреную броню, сидели они без шлемов. Люди штатские – в кафтаны зеленой и синей расшитой узорами ткани, головы были у всех покрыты роскошными шапками, меньшего, чем у владетеля размера. Гарольд и Пересвет были одеты наравне с сыновьями Радосвета и у всех них висели на поясе мечи.

Волков не почувствовал себя дурно одетым – его кольчуга с золочением, смотрелась не хуже, чем у людей, сидящих за столом.

Стол был прост – вода, мед и хлеб.

Волков из разговоров понял, что основное торжество, на которое съедутся все окрестные ратники, купцы, старосты и войны, будет после Благословения Солнца, котяре должно состояться в Полдень у реки.

Процессия выйдет из кремля. Пройдет по главной улице посада, выйдет к храму Всех Богов на реке. Там их встретит Волхв Верховный и будет принесена жертва – рыжий, как солнце, бык.

Тогда будет заколото множество быков, забито птиц и пир, славящий солнце и жизнь пройдет до утра (у терема Ра).

Только что-то засосало под ложечкой у Волкова, как тогда, и встрепенулось сердце, глядя на них всех.

Князь спокойно ел хлеб, обмакивая его в мед. Шутили Радослав и Радомир. Серьезна была Радомира, скучала Радовлада.

Слуги обнесли всех чашами. Они омыли руки, и завтрак был кончен.

Все вышли из-за стола, вышли на улицу.

Войны уже ждали их, выстроившись в несколько рядов. Радосвет, сын Радосвета, Владетель Севера шел вперед.

За ним, на шаг, отставая, шли его сыновья, затем семья, и советники. Владимир, на правах личного гостя шел с сыновьями.

Солнце начало всходить выше и уже становилось бы жарко, если бы не прохладный ветерок, налетавший порывами.

Они вышли из ворот крепости. Стража салютовала им поднятыми стягами с желтым солнцем на алом фоне. Люди, стоящие по краям улицы, приветственно замахали руками, и первые уже начали ломать шапки, видя приближающегося владетеля.

Никто не увидел, не отследил движения на крыше соседнего дома, кроме него, быть может, потому, что сердце его особенно заныло, и он был готов к чему-то подобному. Свист натянутой тетивы, еще один и еще.

Волков рванулся вперед и хотел накрыть собой, оттолкнуть владетеля от полета смертоносных стрел.

Это удалось лишь частично. Возможно, ему помог также и порыв ветерка, отклонивший полет стрелы. Первая стрела вонзилась в тело владетеля, выше сердца, пробив драгоценную одежду и сломав ключицу. Вторая, отскочила от щита, чудом не оцарапав никого. Третья, попала падающему владетелю в бок, прошив живот и чудом не разрушив его печень.

Войны сомкнулись и норги повторно стрелять не стали. Двоих из них удалось обезвредить, а девушка по имени Торуна, дочь Торуна Серой акулы ушла.

Воины, действовавшие сгоряча, разрубили на куски стрелявших и пытавшихся обороняться юношей. Девушка же ушла на заранее приготовленных лошадях. Правда пошлет за ней погоню, но поиск не даст результатов.

Все это Волков узнает позже, а пока он оборонял Радосвета своим телом, накрыв лежащего на земле человека.

К нему подскочили, помогли подняться и он, приподнял бледнеющего с каждой минутой правителя. Он кричал, где его автомобиль, где его повозка. И Правда, уже пославший за волхвом и лекарем, доверился незнакомцу.

Положили Радосвета на плащи, и четыре человека, вслед за Правдой и Владимиром внесли раненного во двор, там, рядом с конюшней, стоял, сверкая хромом и белизной чисто вымытый автомобиль.

Владимир подбежал к нему, открыл багажник и достал врачебный чемодан. Отработанным движением достал ампулы обезболивания, кровоостанавливающие и бинты. Рефлекторно действуя, вколол их раненому. Достал скальпель и срезал одежду. Рана ключицы кровоточила больше, и он занялся ей. Попросив кого-то прижать выступающую кровь из раны в боку.

Правда воевал и видел раненых и убитых. Он, даже в эту минуту с любопытством профессионала смотрел на действия Владимира и помогал ему.

Стрела была обломана и извлечена из раны. Наложен тампон на отверстие. Выровнена ключица и повязана тугая повязка. Кровь была остановлена, и Владетель был в сознании. С животом пришлось повозиться чуть дольше, и уже не только Правда, но и лекарь и волхв помогали ему.

Внутренние органы не были заветы, и перебинтовав повязкой рану, Владимир вздохнул и отер с лица пот.

Казавшиеся вечность мгновенья заняли не более десяти минут, как показали его часы.

На которых было показано число и время 11.50 утра 22.06.20… Год был заляпан кровью.

Владимир отер пот, поглядел на часы. Кровотечение удалось остановить, но Радосвет на глазах терял силы. Загорелое, чуть смуглое лицо покрывала холодная бледность. Его губы начали синеть и волхв, тот самый старик, виденный уже Волковым, мягко его отстранил, провел рукой по лицу, прошептав несколько слов. Оглядел собравшихся, сказал, что это яд. Открыл сумку, открыл, и флакон темного стекла, влил жидкость в приоткрытый рот Радосвета.

Через несколько биений сердца, лицо у него порозовело, и он стал легче дышать. Сказав еще несколько слов, волхв погрузил владетеля в сон, и приказал нести его в дом.

Радосвета и сыновья смотрели на помощь, которую оказывали Владимир, волхв и лекарь. Но после погружения Радосвета в сон они разом как-то поникли, осознав, что еще ничего не закончилось и жизнь их отца и господина все еще в опасности.

Волхв не дал им думать долго. Сегодня был праздник, и жертва должна быть перенесена, и должен ее принести Радослав, сын Радосвета из рода Разумов.

Старший из сыновей кивнул, и процессия возобновилась. Правда и лекарь остались с владетелем, а все опять вышли из ворот.

«Владетель жив. – Сказала собравшимся Радосвета, – И праздник не будет отменен».

По лицам людей прошла волна облегчения, и он осознал, как любили своего владетеля люди.

Они дошли до реки, на высоких каменных столбах стояли высеченные раскрашенные каменные изваяния богов. Под ними горел костер и был привязан огромный, красивый ярко рыжий бык.

Радослав взял отцовский меч, подошел к быку без страха, тот на удивление опустился пред ним на колени, поднял меч и вонзил его в холку быка. Огромное животное опустило голову и легко отдало себя богу.

Раздались песнопения и солнечный луч, сверкнувший по золотому солнцу на центральном столбе, показал, что жертва была принята.

Резали еще быков и костры горели, но Радосвета со свитой вернулась в кремль.

Там ее встречали Правда и лекарь. Узнав, что ее муж жив он повернулась к Волкову и отдала приказ:

– Взять его и отправить в темницу – сказала она.

Правда не стал перечить и Владимир на его просьбу отдал меч и сам последовал в неприметный дом, с забранными решетками окнами, стоявший вблизи стены.

Там его не обыскивая, сопроводили в комнату, в которой были деревянные платы, узкое оконце, раковина, умывальник и узкая яма туалета.

Волков прошел в нее, послышался звук закрываемого засова.

Вымыл руки, умыл лиц. Снял кольчугу, пояс, положил их на столик. Сел на кровать, потом лег, положив руки под голову, и заснул без снов.

Глава Пятая.

Суд. Поездка в Храм.

Он спал без снов и его разбудил звук открываемого засова. Он открыл глаза. На улице было еще светло.

На пороге стоял Правда и сказал, что Волкова ожидает суд. Владимир, не спрашивая ничего, надел кольчугу, взял свой щит и вышел вслед за ним.

В обеденной палате были убраны столы. На внесенном высоком кресле, украшенном волчьими головами, сидел старший сын Владетеля Радослав. Его мать сидела рядом с ним на троне поменьше по правую руку. По левую руку на простом, без украшений, но выточенном из цельного ствола троне сидел волхв. Ниже сидел за маленьким столиком писарь с бумагой и перьями.

Вдоль стен сидели другие сыновья, командиры, купцы.

Волков вошел, и тишина встретила его.

Начал Радослав. Его голос, сначала взволнованный, к середине речи пришел в норму, и голос его звучал четко.

– Владимир, сын Радиона, из рода Волка, – начал он, – гость рода Разума, ты обвиняешься в подготовке и участии в покушении на Радосвета, сына Радосвета из рода Разума, Владетеля Севера, – из этого Волков сделал вывод, что владетель жив, – прибыв сюда в качестве гостя, ты оказался рядом с Владетелем в момент покушения на него. Ты прибывший на повозке без коней, являешься колдуном и преступником, неведомый никому, в здешних краях. Сотник тайных дел Правда, расскажи, что ты выяснил.

Сотник сухо рассказал о том, что Владимира никто не видел и не знает в этих местах и за три дня пути до них. Откуда он прибыл не известно. Металл его меча необычен и прочнее многих других. Одежда сшита не известным способом. Повозка, вероятно (верую в Ра я), движется без коней. При этом связи его и покушавшихся на владетеля норгов не выявлено, поскольку путь их от моря известен и прям.

Жена Владетеля Радосвета оборвала его речь возмущенным возгласом: «Сотник, о связи будет решать суд!».

Сотник поклонился и сел.

Радослав вызвал говорить волхва.

Тот четким голосом объявил, что зла во Владимире не видит. Действия, по оказанию помощи одобряет, признаков страха, опьянения, одержимости не видит, хотел еще добавить что-то, но был также остановлен Радосветой.

Охотников иных говорить не нашлось.

Радосвет сказал тихо что-то матери и, кивнув, позволил говорить Владимиру.

– Люди Севера, люди страны Ра, – начал говорить Волков, – я не причастен к покушению на Владетеля вашего. Он помог мне и дал кров (к Ра взываю). Я не знаю и не знал тех, кто это сделал, – многие одобрительно кивали, – и говорю своей честью воина, что не колдун я и не преступник. Я странник, попавший к вам по воле, – Волков задумался и сказал, – по воле Ра, – по палате прошел вздох, – и что готов доказать свою невиновность на суде чести, Божьем суде, по обычаю предков и моей страны.

Радосвета хмурилась, но одобрительные возгласы раздались после этих слов.

Воинам пришлась по душе простота и сила его слов.

Радослав посоветовался с волхвом, сказал несколько слов матери, возразил ей и произнес: «Да будет так, а пока мы возвращаем тебе твой меч и свободу, ночь ты сможешь провести как гость под защитой нашего Рода». Он взял меч и Волков принял его из рук Радослава.

Не закончился звук меча, вкладываемого в ножны, как отворилась дверь, и вбежал в палату юноша и крикнул: «Беда, стража убита, и владетель ранен опять».