Кукловод

– Марш, новое дело. Только что сообщили, – его друг и напарник детектив Пол Бейкер только на секунду заглянул к нему в кабинет и тут же исчез. «Дьявол», – выругался про себя Маршал Коллинз и вылез из-за стола. Предстоял еще более длинный день, чем вчера.

– Что тут у вас?

Детективы Коллинз и Бейкер прибыли на место преступления через полчаса после звонка. Звонил рабочий со стройки, который теперь сидел на груде кирпича, сваленного прямо на тротуаре, и дрожал как хорошо застывшее желе.

– Пойдемте за мной, детективы, – молодой полицейский из дежурной группы, первый прибывший на вызов, нервно сглотнул и нехотя повел напарников внутрь недостроенного дома. И на маленьком участке, и в комнатах – повсюду валялись строительные материалы и инструменты. Мужчины подсвечивали себе путь фонариками и все равно то и дело натыкались на что-то, больно ударяясь пальцами ног и чертыхаясь. – Вот тут.

Маршал Коллинз вздохнул. Он ожидал увидеть случайно забредшего бомжа или наркомана, не рассчитавшего дозировку, но перед ними лежала женщина лет сорока, высокая, чуть полноватая. На удивление, выглядела она так, как будто просто легла отдохнуть, расположившись в чуть-чуть неестественной для обыкновенного человека позе: тело вытянуто прямо от макушки до пят с абсолютно ровными ногами, прижатыми друг другу и прямыми же руками, как будто приклеенными к бокам. Темно-синяя юбка чуть ниже колен была аккуратно поправлена, как и некогда белая блузка, пропитанная теперь засохшей кровью. Складывалось впечатление, что женщина сама аккуратно легла прямо в груду строительного мусора, стараясь не помять гладко отутюженную одежду, и случайно облилась томатным соком.

– Что с ней? – устало вздохнул Маршал Коллинз и сел на корточки рядом с лицом трупа. Женщина была некрасивая. Огромный нос картошкой и маленькие глаза, очевидно сейчас закрытые чьей-то заботливой рукой, привлекали внимание больше всего, и уже никому не пришло бы в голову разглядывать довольно красивый и чувственный полуоткрытый рот с легким пушком темных волос над верхней губой. Лицо было спокойным. Складывалось впечатление, что жертва не ждала нападения, скорее, была немного удивлена.

Стараясь не нарушить место преступления до прихода криминалистов, детектив Коллинз попытался рассмотреть шею женщины и сразу понял, что с ней: из-под подбородка торчал алюминиевый уголок около метра длинной, которые обычно используют для изготовления различных конструкций. Уголок вошел немного по диагонали, очевидно, проткнул твердое небо и через полость носа пробил череп, добравшись до мозга.

Маршал со вздохом поднялся и так же аккуратно прошел обратно к дверному проему, где его ждал напарник. Молодой полицейский решил ретироваться с места преступления и ждать криминалистов снаружи.

– Что там? – Пол переминался с ног на ногу с нетерпением. Он был моложе Маршала, и ему все было интересно.

– Шут его знает, – честно ответил детектив Коллинз и вышел из комнаты, а потом и из дома.

– Марш, погоди! – Пол не отставал. – Что с ней случилось?

– Ее убили Пол, – в очередной раз вздохнул его напарник и пожалел, что уже выкурил единственную сигарету, которую позволял себе вот уже пятнадцать лет.

– Это я понял, – хмыкнул Пол и потянулся всем телом, разминая затекшие мышцы. Обычно с утра он успевал сходить на тренировку, и это помогало ему разогнать кровь, но сегодня это время он посвятил своей новой любовнице.

– Кто-то воткнул ей металлический уголок под подбородок, а потом уложил так, чтобы она выглядела куклой в коробке. Что-то подсказывает мне, что это не простое убийство. Зачем так укладывать труп? Если б я был убийцей…

– То что? – слишком активный Пол постоянно озирался по сторонам, ожидая в любой момент их коллег, которые смогут сказать больше.

– То я бы не стал тратить на это время, – закончил свою мысль Маршал, – но это я. А что в голове у этого… Хммм… человека, я не знаю.

– Человека, – Пол Бейкер сплюнул в строительную пыль. – Назови его как-нибудь иначе, напарник, – убийца, фрик, преступник, – но никак не человек.

– Убивает человек, Пол. И только потом он становится убийцей и преступником. Хотя фриком он может быть с рождения, – детектив Коллинз развеселился от своих собственных мыслей.

– Смешно тебе, – буркнул Пол, заметил подъезжающую машину криминалистов и поспешил им навстречу. Ему не терпелось узнать больше об этом убийстве. Уж больно необычно выглядело аккуратно разложенное тело женщины на фоне строительного безумия.

Детектив Коллинз задумчиво ходил между железных столов, разглядывая бирки на трупах. Главный патологоанатом, Питер Эванс, заканчивал свой отчет по телу женщины, найденной сегодня утром на стройке, а потому мало обращал внимания на то, что происходит вокруг.

– Тебе не кажется, что трупы стали моложе? – задумчиво задал свой вопрос Маршал, как будто в пустоту.

– Что? – Питер Эванс поднял голову и невидящими глазами посмотрел на источник звука. Он боялся упустить мысль, только что пришедшую ему в голову. – Она знала того, кто напал на ее, Марш.

– Что? – теперь была очередь детектива удивляться неожиданному вопросу. – Как ты это понял?

– Мне кажется, удар был нанесен в тот момент, когда убитая наклонилась к кому-то, чтобы что-то услышать или рассмотреть получше. – Питер Эванс подскочил к столу с телом Ланы Уинстем – а это была она – и откинул снова покрывало. – Вот, смотри. Видишь, куда пришелся удар? Достаточно близко к шее. Не думаю, что кто-то ходит, вытянув вперед подбородок таким образом.

Патологоанатом вытянул шею вперед, отставил нижнюю губу и стал похож на большую черепаху – то ли из-за своей морщинистой от преклонного возраста шеи, то ли из-за сгорбленной спины, которой явно не на пользу было больше 30 лет сгибаться над столами, изучая трупы.

– Ты прав, – задумчиво прищурился Маршал Коллинз и посмотрел в сторону задремавшего напарника, положившего руки и голову на стол рядом с чьими-то окоченевшими ногами. – Что нам это дает?

– Возможность перерыть всех ее знакомых в надежде обнаружить убийцу, – пожал плечами Питер Эванс и вернулся за отчет. – Но это уже не мое дело.

– Ты прав, – детектив Коллинз все еще пребывал в задумчивости. Подойдя к своему напарнику, он положил свою лопатоподобную ладонь ему на плечо: – Эй, Пол, хорош спать.

– Кто спит? – сонные глаза Пола Бейкера выдавали бессонную ночь.

«Везучий сукин сын», – пронеслось в голове у Маршала.

– Пошли, есть работа.

– Работа? – сон все никак не уходил.

– Работа, работа, – засмеялся детектив Коллинз и потрепал своего напарника по плечу. – Лана ждет, чтобы мы покарали ее обидчика.

– Кто? – Пол наконец-то смог разлепить глаза.

Маршал ничего не ответил, махнул рукой, развернулся и пошел к выходу.

– Эй, Марш, – доктор Эванс оторвался от своего отчета, – ты прав по поводу трупов. Не дай мне бог дожить до того дня, когда они помолодеют достаточно, чтобы сравняться по возрасту с моей внучкой.

– Не дай бог, Питер, – не оборачиваясь, выкрикнул Маршал и вышел за дверь.

***

Ингрид еле дождалась окончания своей внеклассной работы – ее попросили помочь в школьной библиотеке. Одно радовало – миссис Уинстем сегодня не появлялась на работе, чтобы выдать очередную порцию едких замечаний.

– Ты ненормальная, – Трей Портер стоял у дверей библиотеки. Бархатный голос на этот раз отдавал металлом.

– Чего тебе, Трей? – буркнула девушка и попыталась обогнуть одноклассника.

– Ты что, не соображаешь? – парень схватил подругу за руку и дернул, развернув к себе лицом. – Захотела в интернат?

– Сам же сказал, попробуй нарушить… – пробормотала Ингрид и почувствовала, как краснеет от макушки до пят. «Это же надо быть такой дурой!» – пронеслось у нее в голове.

– Надо быть полной дурой, чтобы делать это на виду у всех, при учителе и стольких свидетелях! – бархат из голоса пропал совсем.

– Много ты понимаешь! – девушка повысила голос и тут же почувствовала, как ее рот сдавила потная ладошка, пахнущая школьным мылом – цветки апельсина.

– Не ори. Я-то как раз понимаю больше тебя.

Трей Портер дождался, пока Ингрид перестала вырываться и сдалась, и отпустил ее. Они стояли, глядя друг на друга и молчали.

– Пойдем, – бархатный голос опять стал прежним. Трей Портер развернулся и пошел по бледно-зеленому коридору с абсолютно голыми стенами, повернул направо, потом еще раз направо, обошел большую круглую лавку в центре холла и вышел на улицу через тяжелую деревянную дверь.

– Куда? – Ингрид едва поспевала за ним, несмотря на то что ее ноги были раза в два длиннее, чем у молодого человека.

– Почему ты задаешь столько вопросов? – Трей нервно обернулся и дернул плечом, как будто стараясь смахнуть упавший было на него осенний лист.

– Потому что я хочу знать ответы. Неопределенность…

– …Разрушает психику, я в курсе. Бла-бла-бла, – Трей засмеялся и даже притормозил.

– Ты что, с этим не согласен? Разве не хорошо жить, когда тебе все известно наперед? Ты точно знаешь, что до 18 будешь ходить в школу. Потом поступишь в университет и в итоге пойдешь на работу. Выйдешь замуж или женишься, родишь двоих детей…

– Обязательно двоих? – усмехнулся, не оглядываясь, Трей.

– Мальчик и девочка, а как же? – совершенно искренне удивилась она.

– У тебя в семье так?

– Так. Правда брат вырос и уже не живет с нами, но…

– И ты хочешь так же? – молодой человек резко остановился и обернулся к ней лицом.

– А почему мне этого не хотеть? Так все живут, – пожала плечами девушка.

– Все живут… – Трей поморщился, как будто съел целый лимон без сахара, зато с кожурой.

– Да, все так живут. Что в этом плохого? – на этот раз скорее дернула, чем пожала плечами Ингрид.

– Скучно, – выплюнул Трей и поспешил дальше по одному ему известному маршруту.

– Если тебе скучно, ты выбрал неверное направление для учебы, а если…

– Если, если… У тебя нет никаких «если» в жизни. У тебя все расписано, – молодой человек ускорил шаг и повысил голос. – Ты не думаешь, что будет, ЕСЛИ тебе не понравится твоя будущая работа? ЕСЛИ тебя будет тошнить от своего собственного мужа? ЕСЛИ ты будешь всей душой ненавидеть собственных детей?

– Как можно ненавидеть своих детей? – Ингрид попыталась схватить Трея за рубашку, но он вырвался и еще больше ускорился. – Ты такие глупости говоришь, Трей. Где ты этого нахватался?!

– Меня, МЕНЯ ненавидит собственная мать, – процедил Трей и почти побежал. Она на секунду замерла, как будто наткнулась на невидимую преграду. А потом побежала, стараясь догнать своего взбешенного одноклассника.

– Ты… ты должно быть не правильно все понял… – чуть запыхавшись, еле выговорила она.

Неприятный смех пронзил тишину школьного двора – в это время тут не было никого, кроме них двоих. По крайней мере, так казалось Ингрид.

– Трей, – она нерешительно тронула его за рукав и тут же одернула руку, обескураженная его злобным взглядом.

– Никогда не трогай меня, Ингрид Прим, если видишь, что я взбешен.

– А ты взбешен? – девушка пыталась мягким голосом смягчить напряжение, висевшее в осеннем воздухе, как нити паука, окутавшего деревья у них за домом.

– Просто не трогай меня, окей? – отчеканил Трей и пошел дальше.

– Окей. Вообще никогда? – попыталась она перевести разговор в шутку.

– Никогда.

– Никогда-никогда? – не сдавалась девушка.

Трей Портер остановился и, задрав вверх подбородок, посмотрел Ингрид в глаза.

– Ты притворяешься или на самом деле такая дуреха? – кажется, у нее получилось – Трей Портер улыбался.

– Что?! – теперь ей самой было не смешно.

– Ничего, пошли, – буркнул молодой человек.

Ингрид опешила от такого хамства, но не смогла противиться своему любопытству, поэтому ускорила шаг, чтобы догнать набирающего темп одноклассника, смешно переваливающегося из стороны в сторону на слегка косолапых ногах. Один в один медвежонок.

– Ты чего улыбаешься? – покосился на свою случайную попутчицу Трей.

– Я же дуреха, что мне еще делать? – губы расплывались в улыбке сами собой.

– Дуреха и есть, – отрезал Трей Портер и еще ускорил шаг, чем заставил Ингрид прыснуть от смеха. Недовольно вздохнув, он решил не обращать на нее внимания.

Они вышли со школьного двора, повернули налево и, пройдя вдоль школьного забора до поворота, пошли прямо. По обе стороны стояли здания, в которых располагались заводы, предприятия, фабрики и прочие заведения, где работали жители их района. Этот квартал был таким же однообразным, как и их жилой район: одинаковые здания занимали почти все место, не уступая даже редкой осенней траве, и отличались только табличками с наименованием компаний.

Так было везде: каждый город делился на районы, устроенные по одному принципу, – в центре располагались жилые одноэтажные дома. По периметру были построены офисные здания, школы, библиотеки, музеи и другие нежилые строения. А еще дальше, гранича либо с соседним районом, либо с окраиной города, за которой начинались поля, располагались огромные склады. Тут хранилось все: еда, одежда, книги, товары для ремонта, мебель, игрушки и многое другое. Ингрид как сейчас помнила, как их в шестом или седьмом классе вывозили на экскурсию на склад с игрушками. Она тогда считала себя слишком взрослой, чтобы умиляться рядам плюшевых совершенно одинаковых зайцев и нарядно одетых кукол-близнецов, но в глубине души горела от восторга, даже несмотря на однообразие.

Дойдя до очередного серого здания, похожего на все остальные как две капли воды, Трей уверенно свернул во двор и, обернувшись, быстрым шагом направился к низкому голубому навесу, под которым располагался вход в подвал. Постучав три раза, он подождал, потом постучал еще три раза. Дверь открылась, и Трей скользнул вовнутрь.

Ингрид стояла, оцепенев, не решаясь последовать за ним. Как специально налетел порыв холодного ветра, и ее кожа, в тех местах, которые не закрывала средней длины юбка и футболка с рукавами три четверти, покрылась мурашками. Она поежилась, огляделась по сторонам и сделала было шаг вперед, как услышала за своей спиной голос.

– Девушка, что вы тут делаете?

Ингрид испуганно замерла, бешено вращая глазами, а потом медленно обернулась на голос. Позади нее стоял молодой мужчина с серым кейсом в руках, точно таким, какой отец брал с собой, когда шел на работу, и в широкополой шляпе.

– Добрый день, а вы? – она где-то слышала, что лучшая защита – это нападение.

Покраснев, мужчина поправил свою шляпу, огляделся по сторонам и быстрым шагом пошел прочь.

В этот же самый момент дверь открылась и из нее показалась почти лысая голова Трея Портера.

– Ты чего застыла? Увидят – мало не покажется.

– Уже почти не показалось… – буркнула девушка, еще раз обернулась и нырнула вслед за Треем в темный коридор.

Первое, что почувствовала Ингрид, было зловоние, исходившее от покрытых черной плесенью стен. Она инстинктивно отшатнулась в сторону, налетела на Трея, запуталась в его ногах, упала и больно ударилась правым коленом, наткнувшись на что-то острое. Ее руки, коснувшись пола, попали во что-то склизкое и холодное, чем-то напоминавшее полуразмороженную перекрученную на оладьи говяжью печень. Казалось, что эта субстанция ползет по ней, цепляясь за кожу и поднимаясь все выше, до самого запястья. Она застыла на месте, не решаясь пошевелиться, но тут ее подняли на удивление сильные руки ее попутчика.

– Ч-что это такое?

– Аккуратно, надо смотреть куда идешь, – зло кинул молодой человек и пошел дальше по коридору.

– Что это на полу, Трей? – Ингрид все еще стояла, пытаясь разглядеть, в чем она умудрилась испачкаться. Противно было до ужаса.

– О чем ты? Это всего лишь грязь.

– Грязь?

– Обычная глина. Тут заливает после дождей. Пойдем, дуреха – Трей Портер вновь начал аккуратно двигаться вперед, пытаясь не испачкаться.

Девушка стояла, выставив вперед руки и пытаясь разглядеть их в тусклом свете одиноко висящей где-то вдалеке лампочки. Глина. Еще ни разу в жизни ей не приходилось прикасаться к чему-то более мерзкому. Если не считать печень, из которой они с матерью мастерили оладья по воскресеньям.

Придя в себя, Ингрид увидела, что Трей уже дошел до двери в конце коридора, над которой как раз и горела единственная лампочка, и поспешила за ним. Ноги в новых белых кедах так и норовили разъехаться на жутком месиве, а руки беспомощно вытягивались вперед, как будто хотели убежать от нее подальше.

Доковыляв до двери, девушка успела нырнуть в открытый проем, пока та не захлопнулась – прикасаться к чему бы то ни было здесь она больше не согласилась бы ни при каких обстоятельствах.

– Знакомься, это Гнусный, а это Товар.

Ингрид отвлеклась, наконец, от разглядывания на свету своих рук, на которых успела подсохнуть холодная глина и теперь схватилась коркой, неприятно стягивающей кожу. Удивленно оглядевшись вокруг, она увидела непривычно ярко обставленную комнату, вполне приличную и чистую, учитывая вход в нее. Стены были выкрашены в ярко-зеленый цвет с желтыми, синими и белыми разводами, как будто кто-то с размаху вылил на них банки с краской. У дальней стены растянулся метров на пять длинный диван, светло-бежевый, как и вся мягкая мебель в любом доме. Вполне обыденно, если не считать вороха разноцветных подушек, на которых красовались морды животных, какие-то надписи, которые не удавалось прочитать с такого расстояния, и геометрические фигуры, объединенные на полотне в причудливые узоры. Как завороженная девушка сделала было шаг вперед, но тут же вспомнила о глине, которая буграми покрывала ее некогда белые кеды. Кинув беспомощный взгляд на Трея, который уже прошел и расположился в маленьком ярко-красном кожаном кресле, еле вместившем его грузную фигуру, она хотела было спросить, как ей помыть кеды, чтобы пройти, когда увидела ответ: сам молодой человек был без обуви.

Посмотрев себе под ноги, Ингрид увидела ряд таких же грязных, как и у нее, кроссовок, нерешительно помялась, а потом, наступив на задник, сняла правый кед и начала балансировать на одной ноге, не зная, как ей снять второй, чтобы не пришлось опять прикасаться к этой мерзкой глине.

Со стороны дивана раздался громкий смех, девушка, пытаясь посмотреть, кто это смеется, потеряла равновесие и плюхнулась на пол. Смех стал еще громче.

Подцепив одним пальцем правой руки задник левого кеда, Ингрид стянула его с ноги и кинула подальше от себя.

Поднявшись на ноги, она поправила юбку, подняла повыше подбородок и прошла вперед, стараясь всем видом показать, насколько ей все равно на их смешки.

– Ингрид, – представилась она двум молодым людям, сидевшим на диване с правой от нее стороны и разглядывающих какие-то цветные журналы. Ей стало интересно на них посмотреть, но подойти она не решилась. – Где я могу помыть руки? – вместо этого спросила она.

– Пошли.

Трей с трудом вылез из кресла, придерживая его руками, чтобы достать свой внушительный зад, и повел ее налево, где за едва заметной дверью пряталась маленькая ванная комната, в которой был только унитаз, раскрашенный в кислотно-салатовый цвет, и простой белый умывальник на ножке. Такие стояли во всех туалетах.

Открыв кран, Ингрид подставила руки под теплую струю, которая по мере того, как стекала вода, становилась все холоднее и холоднее. Горячей воды тут явно было не предусмотрено. Прошло не меньше пяти минут, прежде чем ее удовлетворила чистота рук, и она стала осматривать себя целиком – колени были грязные, а из правой до сих пор сочилась кровь, почти потерявшись в ярко-коричневой массе. Очистив кое-как ноги от грязи, девушка пошарила глазами вокруг в поисках аптечки или хотя бы туалетной бумаги – чего-нибудь, чем можно было бы прикрыть рану. Ничего подобного рядом не оказалось. Подумав мгновение, она оглянулась назад, убедилась, что Трей ушел, и, задрав юбку, оторвала приличный кусок подола. Им она перевязала пораненную ногу. Вышло не очень привлекательно, но ведь соревноваться в красоте тут было не с кем – она была единственная девочка. Или нет?

Еще раз осмотрев себя со всех сторон, Ингрид мокрыми руками провела по юбке, стирая только ей одной видимые пятна, и наконец решилась выйти в общую комнату.

– Эрик, – неожиданно тонким голоском пропищал худощавый высокий парень, сидевший на диване перед низким столиком и черпающий какой-то мутный бульон из пластикового стаканчика. Волосы у него на голове торчали в разные стороны, как и едва наметившаяся бородка.

– Это Гнусный, – добавил развалившийся снова в слишком тесном для себя кресле Трей, – а это Дэйв. Можешь называть его Товар.

– Зачем мне это делать? – она переключила внимание на второго парня, развалившегося на диване, широко расставив ноги. Он был очень похож на своего друга Эрика, но волосы у него были длинные, ниже плеч, и свисали грязными патлами, делая его похожим на бродячую собаку. Ингрид видела таких в старых фильмах.

– Я не в обиде, – прогнусавил Дэйв, – я как бы это… Главный по товару.

– Что это значит? – Ингрид переводила взгляд с одного на другого, переминаясь с ноги на ногу. Присесть ей никто не предложил.

– Ну, как это… Вот это все – я притащил, – Товар что-то постоянно жевал и всем своим видом показывал, как он доволен собой.

– А что ты жуешь? Это что – жвачка?

– Это? А, это да, жвачка, – Товар Дэйв вытащил ярко-розовый комочек со следами своих зубов, повертел перед глазами, понюхал. – Хочешь?

Увидев смесь испуга и отвращения на лице Ингрид, все трое парней опять заржали.

– Не, не эту, – заикаясь от смеха, прогнусавил Товар, – у меня еще есть. Вот. Держи. Садись, чего встала перед глазами?

Девушка нерешительно протянула руку и вытащила из протянутой коробочки длинную пластинку такой же ярко-розовой жвачки, завернутой в почти прозрачную бумагу. От пластинки резко пахло чем-то химическим, претендующим сойти за клубнику.

До сих пор Ингрид только видела, как герои КУБа что-то периодически жуют, и даже слышала, что они называли это жвачкой. Ей казалось это какой-то нелепой задумкой режиссера, который просто не знал, чем занять рот своих героев, когда у них не было реплик.

И вот сейчас она держала эту самую жвачку в руках, не решаясь распаковать ее и тем более – жевать ее. Она бы и не решилась, если бы со стороны дивана снова не раздались издевательские смешки. Повертев жвачку в руках, девушка аккуратно развернула обертку, поднесла ее ближе к носу, поморщилась от резкого запаха и, зажмурившись, затолкала пластинку себе в рот. Слишком насыщенный вкус клубники взбесил рецепторы на ее языке. Переведя взгляд на Трея, она улыбнулась с открытым ртом, перекатывая между зубами комок ярко-розовой массы.

– С почином тебя, – улыбнулся в ответ Трей, наблюдая, как Ингрид, наконец, подходит и садится на диван, подальше от Гнусного и Товара и поближе к нему, Трею. – Ну, как тебе тут?

– Я не понимаю, что это за место? – как обычно честно, призналась девушка, утопая в диванных подушках. Со стороны они казались такими же дубовыми, как и мебель в их собственной семейной гостиной, но оказались мягкими, как пух.

– Это наш потайной бункер.

– Бункер? Но ты же перевелся к нам из другого района? Как ты умудрился так быстро найти этих ребят и это место? – Ингрид старалась говорить как можно тише, чтобы разговор оставался между ними. Зря старалась – ни Эрику, ни Дэйву не было никакого дела до них двоих и до их разговоров – достав какую-то коробочку с большой линзой, как у фотоаппарата, которым их фотографировали на паспорт, Гнусный Эрик нажал на кнопку сбоку, и на противоположной стене, единственной не окрашенной в бешеные цвета, замелькали яркие картинки.

Замерев от восторга, в который раз за сегодняшний день, она забыла, о чем они с Треем разговаривали, и, широко распахнув глаза, следила за тем, как огромный тигр крадется к своей добыче. Это выглядело так натурально, что, как только животное приготовилось к прыжку, Ингрид зажмурила глаза и для верности закрыла их ладошками.

– Эй, ты чего?

– Он ее… убил? – из-за рук было сложно расслышать, что она бормочет, поэтому, выругавшись, Трей выкарабкался из кресла, опять придерживая его руками, и пересел к ней на диван.

– Чего? – заорал он ей на ухо.

Отшатнувшись в сторону, девушка потеряла равновесие и, так как сидела на самом краю дивана, свалилась на пол. Третий раз за сегодняшний день. С противоположной стороны снова раздался хохот. Она поднялась на ноги, поправила юбку и, не проронив больше ни слова, обулась в свои грязные кеды и вышла за дверь, громко хлопнув дверью.

Всю дорогу домой ее душили слезы. От обиды на этих странных парней, а особенно – на Трея, который не только обзывал ее дурехой, подбил ее на неприятный ужасный поступок по отношению к однокласснице, привел в какое-то непонятно место, но еще и не побежал за ней следом, когда она, психанув, выбежала из этого странного дома. Плакала она и от ощущения липкой глины на руках, вытянутых немного перед собой, чтобы не запачкать одежду. Руки были чисто вымыты, а ощущение осталось. А еще – от собственной глупости. Все-таки прав Трей – она самая настоящая дуреха.