Полная версия
Куплю твою любовь
Начинаю теряться, не чувствуя под собой кровать, пропускаю момент, когда темп Бекетова становится отрывистым и безумным.
Мне просто хорошо, слишком хорошо…
– Ты моя…
Финальным толчком и горячим выбросом, громким стоном Бекетова меня просто размазывает. Растекаюсь по простыне горячей лужицей, не в силах собраться, чувствовать себя иначе.
Присвоенная, отлюбленная до потери пульса…
Глава 7
МарианнаПросыпаюсь от звуков, с которыми кто-то расставляет посуду. Некоторое время просто лежу в постели, пытаясь проснуться.
Меня неуклонно тянет в сон, я засыпаю и просыпаюсь трижды, прежде чем смогла окончательно заставить себя вырваться из объятий Морфея.
Шевелю ногами. Кажется, могу встать… Глеб трахал меня ночь напролет и угомонился, только когда начало светать. Я боялась, что его рана еще раз откроется, и на этот раз фатально, а мое сердце просто лопнет, от переизбытка оргазмов.
Но кажется, мы оба живы, и нас не нашли в постели, затрахавшимися до смерти.
Однако ноги до сих пор сводит дрожью, и все тело ноет от крепких мужских объятий. Душ окончательно приводит меня в чувство и уничтожает остатки сна, потому что вода совсем ледяная.
– Прости, я дрыхла как убитая, – появляюсь на кухне с этими словами.
Глеб сидит на полу, разглядывая какую-то карту. Услышав меня, поднимает льдистый взгляд, пристально осматривает.
– Ну вот, вполне себе крепко стоишь на ногах. Зря боялась, что ноги не сдвинешь, – ухмыляется, поправляет ширинку. – Еще один заезд?
– Не подходи ко мне с такими предложениями до послезавтра, озабоченное животное.
– Вот, значит, как. Но ночью ты орала: еще хочу!
Краснею, уткнувшись взглядом в свои пальчики с бордовым педикюром.
– Беременность творит чудеса. Я ничего не помню.
Глеб легко поднимается, сворачивает карту и целует меня в макушку.
– Почему бы тебе не признаться, что ты от меня без ума?
Живот булькает.
– Я голодная, – объясняю с улыбкой.
– Вечно проблемная, вечно голодная. Кормить тебя – задача не из легких. Что я в тебе нашел?
– Очевидно, что-то нашел. Иначе бы не трахал меня так горячо, находясь при смерти.
– Я не находился при смерти. Риск – часть моей работы. Я отдавал себе отчет, что поспешив, могу получить ранение. Так и произошло, ничего необычного.
Глеб подталкивает меня к столу, ставит на него тарелку с панкейками, наливает чай.
– Приятного аппетита.
– Ты готовил мне блинчики?
Глеб кивает.
У меня на глазах закипает горячая влага. Я готова разреветься в три ручья от вида корявых, чуточку пережаренных блинчиков.
Это так заботливо и неожиданно со стороны Бекетова!
– Я не знала, что ты умеешь готовить.
– Кое-что умею, а ты?
– Тоже умею. Гречку отварить, курочку… Яичницу пожарить. Голодным не останешься, – нахваливаю себя. – Твой любимый торт захер я приготовить не смогу, но думаю, ты меня у Максима похитил не за умение варить борщи.
– Не парься. Я никогда не любил борщи.
Откусываю блинчик без всяких сомнений. Уверена, Глеб ничего не перепутал и здесь нет ничего вредного для меня.
– Вкусно, Глеб. Ты просто мужчина мечты. Но чего-то не хватает…
Поднявшись, разглядываю скудное содержимое холодильника. Но все же нахожу то, что искала. Глеб с некоторым изумлением смотрит, как я щедро размазываю горчицу по пышному блинчику.
– Ты же в курсе, что эти блинчики едят с сиропами, вареньем или сгущенкой? Из разрешенного для тебя в холодильнике есть абрикосовый джем.
– Нет, все в полном порядке. Так вкусно! – жмурюсь от удовольствия. – То, что надо. Попробуешь?
Глеб смотрит на меня, словно я предлагаю ему яд. Но потом все же откусывает.
– Вкусно же, да?
– Главное, чтобы тебе было вкусно, Анна-Мария.
Утро мирное, на сердце спокойно. Даже убогая квартирка с окнами, заколоченными фанерой, кажется прекрасной. Секс творит чудеса? Или просто прав тот, кто говорит, что с любимым рай и в шалаше?
Воспользовавшись тем, что Глеб переводит взгляд с моих губ на крошечный просвет в окне, размышляя о чем-то, перебираюсь к нему на колени, нырнув под руку.
Бекетов крепче прижимает меня к себе, я продолжаю завтракать, он многозначительно молчит, держит крепко.
Идеальное утро…
– Я хотела бы узнать, какие у тебя планы в дальнейшем, Глеб.
– Сегодня выдвинемся. Навестим твоего муженька. Это первое и самое важное.
– Отлично, а потом?
– Потом я найду для тебя укромное место.
– Какая-нибудь дыра вроде этой? – беспокоюсь.
– Нет. Там будет комфортно и безопасно. За тобой станут приглядывать. Пока я не решу остальные вопросы.
– Очевидно, где-то в этом решении вопросов затерялся вопрос с твоим браком, – решаю не прятаться, а сказать прямо, как есть.
По сути, мы оба в браке. Смешно, я не ощущаю себя замужней, и Глеб ведет себя как ни в чем не бывало.
– Тебе стоит беспокоиться лишь о беременности и не волноваться напрасно о другом.
– Но ты же разведешься! Или нет… Сам станешь вдовцом?
– Ты слишком много фантазируешь, – поднимается с места. – Я пойду, разведаю обстановку.
– Мы скоро выезжаем? – едва не подпрыгиваю.
– Скоро. Но у тебя в запасе достаточно времени, чтобы собраться без спешки и волнений.
Глеб пересаживает меня на другой стул, цепляет пачку сигарет с подоконника, целует в макушку.
– Скоро вернусь.
* * *После ухода Глеба я прибираю посуду, переодеваюсь в удобные мягкие брюки серого цвета, белую футболку и черную толстовку. Комплектом идут удобные кеды моего размера, рядом с ними я нахожу розовые носки с детским рисунком.
– Глеб! Не мог не пошутить! – улыбаюсь так сильно, что щеки грозятся треснуть.
Переодевшись, навожу порядок в комнате. Кровь на пиджаке уже стала заскорузлой. Скорее всего, Глеб избавится от вещей, может быть, сожжет. Я встряхиваю пиджак.
Из кармана на пол выпадет телефон.
Простой «кирпич», допотопного периода. Он выключен. Я нажимаю на кнопку «включить» и почти сразу же тишину прорезает звук мерной вибрации.
Я даже не подозревала, что такие телефоны еще функционируют.
Но что я еще не подозревала, так этого того, что Глебу будет звонить… его жена!
На дисплее высветилось: «Рыжая ведьма».
Очень по-Бекетовски, раздать всем прозвища! Вот только Глеб и меня наградил прозвищем.
Я знаю, что вообще не должна была лезть в его пиджак, доставать телефон.
Знаю, что доверие – это важнее всего.
Знаю, что тайком отвечать на чужие телефонные звонки нехорошо.
Знаю, знаю, миллион раз знаю обо всем, но коварный и ревнивый демон внутри меня взбесился за считанные секунды, снова втопил в пол педаль газа и заставляет творить первосортную чушь.
Возможно, разочарую Глеба тем, что лазила без спроса…
Через минут я горько пожалею о том, что решила ответить.
Но сейчас я принимаю звонок и подношу телефон к уху.
– Глеб? Глеб, черт побери. До тебя так сложно дозвониться.
У законной супруги Бекетова мелодичный, звонкий и сильный голос.
Со всей злости впиваюсь ногтями в ладонь.
В прошлом у меня не было возможности позвонить Глебу. Ни при первом расставании, ни даже когда я жила в доме его отца. Бекетов просто не посчитал нужным оставить мне свой номер телефона.
Но жене оставил его. Щедро наградил возможностью общения.
Я заочно ненавижу эту рыжую наследницу золотых приисков.
Она не сделала мне ничего дурного, я даже не контактировала с ней прямо, но… Все равно ненавижу! На подсознательном уровне.
– Возможно, ты не хочешь меня слушать. Но прошу, не бросай трубку.
Надо что-то ответить. Но что?! Я издаю в кулак приглушенное «Кхм…», надеясь, что оно сойдет за мужское.
– Вопрос почти решен. Игнатьевы сдали позиции, Нечаевы последовали за ним. Остаются только Кравченко Борис. Но мы отрезали им поставки. Завод закрыт, его люди до сих пор томятся в шахтах. Уже двое суток прошло. Скоро сдастся и Кравченко. Уверена в этом. Или его сожрут свои же люди… Все, кто стоял за покушением, наказаны. Благодаря тебе, – в голосе рыжей мелькают нотки искренней благодарности в комплекте с восхищением. – Останется только Князев. Но без поддержки сторонников ему ничего не останется, кроме как занять свое место и больше не высовываться. Все получилось. Мы справились!
Против воли я издаю скрип зубами. Очевидно, еще какой-то звук вырывается из моего рта.
– Знаю, ты не хочешь со мной разговаривать. Но неужели одной ошибке под силу перечеркнуть наше взаимовыгодное сотрудничество? Я уже миллион раз пожалела, что попыталась залезть в твою постель. Во всем была виновата эйфория победы и алкоголь.
Сука рыжая.
В глазах темнеет. Глеб сказал, что он не спал с ней. Но забыл упомянуть о поползновениях к своему члену со стороны рыжей.
Большакова Кристина амбициозная, решительная и очень взрослая.
Уверена, она знает, что любят мужчины.
Действует хитро, якобы в пьяном виде ей захотелось с моим Глебом переспать!
Ничего не вышло. Но такие настойчивые дамочки, ворочающие многомиллионным состоянием, умеют добиваться своего.
Сегодня не вышло, но кто знает, может быть, завтра она решит опоить Глеба и все случится…
Она получит свое, залетит очень удачно, ведь Глеб – тот еще снайпер, с одной ночи меня детишками наградил.
И что потом?! Потом мы эту Санта-Барбару никогда не развезем, а я так и останусь ни с чем, у разбитого корыта.
Не позволю.
Холодная яростная решимость струится по венам вместо крови.
– Глеб, скажи хоть что-нибудь?
Резким жестом сметаю в сторону стул. Сажусь.
– Этого больше не повторится. Клянусь. Надеюсь, ты своим молчанием и спешным отъездом не хочешь сказать мне, что всему конец? Наш брак не так-то просто расторгнуть, помнишь? Бекетовым придется платить большие неустойки.
Курва.
Быстро же она спустилась от восхищения и благодарности до почти открытого шантажа.
– Бекетов! – она едва сдерживается, чтобы не закричать. – Дело не только в том, что я тебе сказала. Отнюдь не только в этом. Полина пропала. Я не могу ее найти. Мы обыскали все вокруг. Я лично осмотрела все лазейки, в которых любит прятаться моя младшая сестра, но ее нигде нет. Помнишь, однажды ты уже вернул ее и не сказал, где пряталась эта чертовка? Скажи, где она была в прошлый раз? Прошли сутки, Глеб. Это много. Сутки… И Князев не выходит на связь. Подозрительно молчит. Для него это непривычно. Игнат, он… Никогда не упускает ни единого шанса, чтобы позлить меня…
Она говорит что-то еще. Сыплет именами и фамилиями, говорливая и быстрая, уверенная, что Глеб не запутается в этом многословии и поймет ее верно.
Меня до самого основания сжигает сильнейшей ревностью и нежеланием делиться.
Я не хочу, чтобы Глеб даже на секунду окунулся в это варево из проблем чужой семьи.
Он забрал меня, вырвал из лап своей семьи, пообещал решить проблемы.
Назад дороги нет. Для меня. Значит, и для него – тоже.
Я просто сбрасываю вызов, стираю данные о звонке и выключаю телефон, положив его на кровать. Все грязные вещи – мои и его – собираю в большой мусорный мешок, еще раз тщательно перемыла посуду и от нечего делать протираю все, чего мы касались.
Тру дверную ручку изо всех сил. Именно за этим занятием меня застает Глеб.
– Ты чего? – удивляется. – Решила поразить меня умением надраивать конуру? Реально? Думаешь, меня волнует, как хорошо ты моешь полы?!
– Нечем заняться и страшно. Такую причину моих действий ты не рассматриваешь?
– Вижу, ты основательно подготовилась к отъезду. Даже вещи собрала. Молодец, – скупо хвалит. – Ты быстро учишься. Все в порядке?
– Да.
– Мне так не кажется, – прищуривается, смотрит внимательно, рождая дрожь и пульсацию где-то глубоко внутри. – Что случилось?
Бекетов меня чувствует. Читает без препятствий. Смогу ли я когда-нибудь стать для него неразрешимой загадкой или всегда буду словно на ладони перед его опытом и умением разбираться в людях.
– Ничего. Просто не хочу, чтобы ты оставлял меня одну, – обнимаю Бекетова, вдыхаю его запах, такой родной, знакомый, любимый…
Дышу, не могу надышаться. Мне всегда будет не хватать Бекетова.
Сколько бы он мне ни предложил, всегда будет казаться мало, потому что он принадлежит, в первую очередь, самому себе и только потом, может быть, самую малость, мне.
– Мы здесь задержались. Пора выдвигаться. Готова?
– Да.
Бекетов забирает мое лицо в свои ладони, смотрит мне в глаза.
– Хочешь поехать спереди?
– Да ты просто мастер красивых ухаживаний и громких обещаний, Бекетов.
Он смотрит мне глубоко в глаза, проникает в самую душу.
И я… неожиданно для себя, признаюсь:
– Я включила телефон. Тебе звонила рыжая ведьма. Я знаю, что у вас с ней кое-что было.
Глеб мгновенно роняет ладони вниз.
– Какого хера, Анна-Мария?! Ты залезла в мои вещи?! Доверие для тебя – пустой звук? Ты просто нарываешься на неприятности и горячую порку!
Глава 8
МарианнаБекетов очень злится, шарит по комнате льдистым взглядом.
– Телефон ищешь? Он на кровати.
– Ты включила мой телефон?! Ты знаешь, что мои вещи нельзя трогать. Без спроса. Какого черта ты суешь свой любопытный нос всюду?!
Он отчитывает меня, словно воришку, пойманную на месте преступления.
Злится, что я узнала о его жене?!
– Можешь не переживать, я ни словом не обидела твою рыжую, лишь послушала ее бурную речь. Она та еще болтушка! Находка для врагов… Болтливее меня. Нравится? – едва дышу, полыхаю ревностью, как пробудившийся вулкан.
– Прекрати.
– Ты сказал, что у вас ничего не было. Однако она извиняется за неудачную попытку залезть тебе в трусы!
– Да, так и было. Рыжая покусилась однажды на мой член.
– Надо же, какой лакомый кусочек!
– Ты и сама знаешь, что это так. Этой ночью ты чуть не высосала из меня мозги, делая минет.
Буквально прожигает меня своими дьявольскими глазами. Меня сильно трясет от дикой смеси ревности, злости и сумасшедшего, противоестественного возбуждения, мелькнувшего вслед воспоминаниям.
– Больше эту дрянь в рот не возьму!
– Возьмешь. Еще как возьмешь… – наступает в мою сторону, расстегивая ремень. – Сейчас ты как следует мне отсосешь, а потом я вытрахаю из тебя эту дурь…
– Проваливай к рыжей. Доведите до успешного финала начатое! – скачу в сторону двери.
Надо было бежать раньше, пока Глеб не вернулся.
Бесплодная попытка ускользнуть!
Бекетов настигает меня и наваливается всем телом, зажимая у двери, сминает рот ладонью, исследует мои губы большим пальцем.
– Ты хоть понимаешь, как это могло быть опасно? Понимаешь, что будь я чуть невнимательнее, к нам бы уже ехали все, кому не лень?! Мой телефон не отследить. Но вдруг это было бы не так? Или ты только жопой думаешь? Я тебя как следует накажу за это, Анна-Мария.
– О да, давай…
Сама втягиваю его большой палец в рот и, пососав немного, прикусываю изо всех сил, оставляя отметины зубов.
– С твоим членом будет тоже самое! – обещаю грозно.
– Значит, перейдем сразу ко второй стадии… – сдергивает с меня штаны вместе с трусиками.
Извиваюсь, словно червяк, злая до чертиков на этого каменного истукана, которого ни совестью, ни серьезным ранением – ничем не проймешь. Он же явно кайфует, стискивая меня до хруста в костях и сорванного дыхания.
– Отпусти! Дышать нечем!
– Не отпущу, – целует за ухом, ласкает языком мочку.
Покусывает, посылая порочные импульсы по телу, мягко втягивает в рот, посасывая. Одновременно с этим пошло трется бедрами, показывая, как сильно меня хочет.
Круглосуточно хочет, что ли?
А я… не должна идти на поводу у его члена, но Бекетов – тот еще гад, умело запускающий свои длинные сильные пальцы. И то, как он ласкает клитор, нежными спиралями заставляя дрожать, не оставляет ни единого шанса.
Остаться равнодушной не получается. Стону, прижавшись лбом к старой двери.
– Ревнивая.
– Ни черта подобного! Просто терпеть не люблю лжецов.
– Я тебе ни в чем не соврал. Или я должен тебе всю свою подноготную разложить? Вывернутся наизнанку?
Немного острее двигает пальцами, выплясывая на обнаженной плоти ожесточеннее. Свободной ладонью шлепает по попе и надавливает, подставляя меня под свой член. Через секунду громко чиркает ширинка.
Ненавижу этот звук, который подстегивает реакции. Захлестывает возбуждением, усиливающимся во сто крат от того, как требовательно Бекетов напирает членом на влажный вход. Проникает внутрь.
– Узкая и мокрая, – говорит со свистом. – Только ты такая. Ты… Дура ревнивая!
– Сам такой же.
Вынуждаю себя стоять и не дергаться, поскуливая и выпрашивая ласку. Бекетов, словно нарочно, движется медленно и чувственно, по сантиметру отвоевывая победу у моей женской гордости, которая, очевидно, становится пустым звуком и превращается в голодный, низкий стон.
– Такой же. Больной и ревнивый, – снова целует. – Так что мы квиты.
– Значит, открываем новый счет. Я представлю тебе тысячи новых поводов для ревности!
– И тысячи новых поводов для убийств. Жестокая девочка.
– Это ты… сам! Я не при чем.
Хватка на попе становится требовательней, а толчки – жестче.
– Еще как при чем. Причина всех причин – твоя проблемная попка.
Новые, глубокие толчки заставляют меня запрокинуть голову и простонать громко. Бекетов усиливает скорость и глубину проникновений, трахая быстрее. Держаться становится сложно. Беспомощно царапаю дверь. Ноги становятся ватными, а внутри сильнее разгорается беспощадное пламя оргазма.
Окончательно сдавшись, прогибаюсь в спине сильнее.
– Черт… Ты сама напрашиваешься.
– На что?
Через миг на колечко ануса опускаются влажные пальцы Глеба. Надавливает ритмично, входя в один темп с длинным членом, вонзающимся до самого основания. Очередным нажатием вдавливает сильнее, проникнув внутрь.
Вызывает частые и судорожные сокращения.
– Умница, вот так… Расслабься.
В ответ только туже сжимаюсь, приближаясь к финалу чересчур быстро и неконтролируемо. Успеваю кончить, обмякнуть и снова разгореться возбуждением, второй раз придя к финалу одновременно с Бекетовым. Обмякаю и всхлипываю.
– Держись, Анна-Мария, – смеется в шею, целуя жадно. – Просто держись за мою руку.
– Иди к черту, Бекетов. Ноги меня не держат.
– Значит, убежать не сможешь, – хмыкает довольно и поправляет на нас одежду.
Потом разворачивает к себе лицом и приподнимает под попой так, что наши лица оказываются на одном уровне.
– Я с рыжей не трахался, – снова говорит серьезно, глубокая морщина пересекает его лоб. – Неужели ты мне не поверила?
– Поверила и сейчас верю, но…
– Но что?
– Сам знаешь, что!
– Не знаю. Черт разберет, что у тебя в голове, Проблемная. Час назад все было спокойно, но сейчас тебя снова понесло. Я не знаю, что будет еще через час.
Реально не понимает в чем дело?! Чурбан!
– Я не перенесу еще одного предательства с твоей стороны! Вот что! – стукнув Глеба кулаком в плечо, тут же извиняюсь, поцеловав его. – Ты мне все объяснил, знаю, что выхода не было. Но от этого мое сердце не заживет за секунду. Мне было больно, и я не хочу, чтобы было больно еще раз.
– Просто больше так не делай. Мой телефон не отслеживается. Но вдруг это было бы не так. И что тогда? Ты выдала бы наше местоположение. Понимаешь?
– Угу! – всхлипываю. – Да, я знаю, что поступила дурно. Необдуманно. Но ты такой закрытый, я чувствую себя уязвимой.
– И как… помогло тебе включение телефона почувствовать себя защищенно?
– Нет! Стало еще хуже.
– Защищенной ты будешь чувствовать себя, только доверившись мне.
– Но сам не рассказываешь ничего.
– Именно это я и хотел сделать, но ты меня опередила.
– Я слушала, что говорит твоя женушка, и сбросила вызов. Удалила из журнала звонков, выключила телефон и вернула его на место.
– Ты сама призналась, что натворила. Совесть замучила?
– Я не могу так. Играть в прятки, обманывать, – признаюсь. – Я хочу иначе. Особенно, теперь.
Бекетов приближается, поцеловав мои губы.
– Отважная девочка. Признаешься в своих ошибках. Ты сильно повзрослела, Проблемная, и иногда мудра не по годам. Но иногда такая глупышка… – углубляет поцелуй, похищая кислород и остатки разумных мыслей. – Итак, что там наговорила рыжая гюрза? Чем она тебя расстроила?
– Эх…
Приникаю к мужской шее губами, перебираюсь выше, захватив мочку уха в плен, целую его, покусывая зубками. Я знаю, что это его слабое местечко. Всего одно…
Глеб начинает дышать чаще и крепче обнимает меня. Ласковым прикосновением языка заставляю его выпустить рваный стон.
– Прекрати, коварная. Иначе мы никуда не сдвинемся. Отстанем от графика, – выдает с сожалением и опускает меня на пол, придерживая сильной рукой.
Обида уже отпустила меня, растворилась под напористой лаской. Неужели мы всегда будем решать споры и разногласия сексом?
– Расскажешь, что говорила гюрза?
– Думаешь, что там важное? Боишься упустить выгодный брак?
– Рыжая не звонит по чепухе, – нехотя выдает Глеб. – Вступив в договорной брак, мы сразу же очертили границы. Работенки мне выпало немало… На ногах держишься? – снова спрашивает заботливо.
– Держусь. На всякий случай, сяду, чтобы не упасть. Вдруг у рыжей проблем больше, чем у меня, и ты мужественно отправишься спасать жену!
Как бы я ни хотела говорить ровным голосом, яд проникает в мои слова.
– Ревнивица и собственница, – замечает Глеб, быстро собирая то, что не успел собрать. – Выдвигаемся, не будем тратить время зря. Поговорим по дороге. Помни. Я с тобой. Это самое важное.
– А что насчет Большаковой?!
– Я выполнил свою часть сделки. Досрочно. На этом все.
– Она так не думает, – качаю головой.
Бекетов замолкает на несколько минут, совершая сборы. Выводит меня из этой убогой квартирки.
У черного входа стоит машина, другая. Не та, на которой мы сюда приехали. Я занимаю место рядом с водителем под искристый смех Глеба.
– Как же багажник, Анна-Мария? Я даже снова купил тебе носки. Те самые не нашел, но выбрал похожие.
– Как называют людей, у которых фетиши на носки?
– Я бы сказал, фетиш на Проблему. Но и вариант с носками не плох.
Последние нюансы.
Глеб занимает место за рулем, опускает ладонь на мое бедро привычным жестом, словно ему необходимо касаться меня постоянно.
– Большаковы – состоятельная семья, занимают хорошие позиции в регионе. Но не только у них есть жирный кусок. Там постоянная грызня за новые территории. Несколько крупных дельцов воюют между собой и идут на все, чтобы перекупить выгодные участки. Чужаки, бизнесмены со стороны, там не задерживаются. Их всех выживают совместными усилиями местных, а потом они снова с удовольствием варятся во взаимной неприязни и склоках. То еще змеиное кубло.
– Тебе необязательно рассказывать, – накрываю его ладонь своей. – Если не хочешь.
– Ты хочешь знать подробности и имеешь право знать их. Я не большой любитель долгих бесед, поэтому буду кратким.
Я оценила его желание поговорить, рассказать, как обстоят дела. Но внезапно поняла, что требуя от Глеба чего-то, я не добьюсь ровным счетом ничего.
Если я стану сыпать угрозам и выдвигать ультиматумы, чем я буду лучше его отца или женушки, с которой у Глеба договорной брак?
Я хочу, чтобы он был со мной по своей воле, а не по необходимости.
Поэтому больше не стану закатывать истерики.
Хотя бы попытаюсь, исправляю саму себя с улыбкой.
– Просто знай, что я от тебя этого не требую. Не хочу, чтобы между нами было напряжение и обязаловка. Это хуже всего.
– Ты меня удивила. Если я промолчу, останутся недомолвки. Ты начнешь думать всякое и сожрешь себя ревностью, – Бекетов смотрит на меня светлым, почти бесцветным взглядом и переключается на дело. – Основные конкуренты в том регионе – Большаковы и Князевы. Они враждуют из поколения в поколение. Остальные их союзники. Некоторые перебежчики, то к одним примкнут в поисках большей выгоды, то к другим.
– Хм… От таких надо в первую очередь избавляться!
– Умница, – коротко хвалит. – Папаша женил меня на Кристине, потому что Максу справить было бы не по силам. Он хорош в управлении финансами, знает множество лазеек, умеет вкладывать средства, но Большаковы к управлению своим капиталом никого бы не подпустили. Им нужен был сильный союзник, в лице влиятельной семьи, и тот, кто открыто поддержит Большакову. Может быть, даже крайними мерами. В их семье больше некому встать у руля. Отец при смерти, брат парализован. Некоторые посчитали, что женщина во главе такого бизнеса – слабое звено. Разумеется, не без науськивания со стороны главного конкурента. За спиной Большаковых объединились целыми семьями, начали устраивать препятствия, расшатывать бизнес, подкупать управляющих. Пришлось устроить чистку рядов. Некоторых приструнить удалось легко. С другими вышло чуть сложнее. Князев решился даже на организацию серьезного покушения. Обвал в шахте.
