Перламутровая лощина

Лана Вьет

Перламутровая лощина

Когда-то, теперь уж никто не припомнит когда это было, Перламутровая лощина процветала, теперь же там не встретишь ни одной живой души, кроме диких зверей. Слишком жуткой историей овеяны те места, поэтому считаются гиблыми даже среди опытных колдунов и магов. Нечисти тут полно было и витает их дух доселе. Никто туда соваться не хочет, тем более по собственной воле. Тропинки надо знать, чтоб не заблудиться и не пропасть там навсегда… А началось все с сумасшедшей страсти одной колдуньи к юному волшебнику.

– Забытой она стала много лун назад, наша Перламутровая лощина, – вздрогнув от неожиданности, услышал я скрипучий голос старой сгорбленной колдуньи Ульрики. Она ответила на мой вопрос, который я не озвучил вслух. И как она почувствовала, что я задался этим вопросом про себя, но не посмел спросить.

Ульрика словно подозревая, что я жаждал собрать информацию, касающуюся тех гиблых мест, сама начала вести рассказ, делая паузы, основательно, вспоминая все до мельчайших подробностей. На какой-то момент мне показалось, вытащи я диктофон, старая ведунья не обратила бы на него внимания. Но у меня хватило такта не нарушать границы дозволенного. Каким-то чудесным образом, без лишних эмоций Ульрика могла донести историю, случившуюся очень давно, так, что вырисовывались явные картины произошедшего, будто просматриваешь кадры из старого кинофильма на потертой и  запылившейся от времени пленке…

Суть истории состояла в том, что молодая колдунья была очарована одним юным волшебником, совершенно не обращавшим на нее внимания. Даже осознавая последствия, которые неминуемо должны были наступить, она решилась на приворот. Любовной магией в округе никто не хотел заниматься. Так получилось, что места эти приютили многих колдунов, магов, чародеев и разного сорта волшебников, которые жили в согласии и по негласному закону, не наносили вред соседям, тем более, не прибегали к помощи высших сил в корыстных целях. Назывались эти места "Перламутровая лощина". Хоть и нельзя магию делить на черную и белую, но темных сил здесь не бывало, не приживались они, неуютно им было там. Даже если останавливались ненадолго, то покидали эти хранимые высшими силами места.

– А сама она не имела силы приворожить его? – осмелился спросить я.

Старая ведунья, ни одним жестом не показав, что слышит меня, продолжила свое повествование.

– Колдунья, сгораемая от страсти, понимая, что не хватит собственных сил на любовный приворот, только и выжидала момент. И вот этот злополучный момент настал: в тех местах оказался злой колдун. Молодая колдунья бросилась перед ним на колени и молила наслать любовные чары на юного волшебника. Заручившись согласием на то, что она отдаст ему все, что он захочет, если приворот случится, злой колдун свершил черный ритуал. Он повелел колдунье раздеться донага и плясать вокруг костра, а сам втыкал острые иголки в куклу, символизирующую того бедного юношу. После произнесения приворотного заклинания, злой колдун потребовал расплаты. Она спросила о результате ритуала, на что тот только ухмыльнулся. Злой колдун сказал, что никто не был настолько дерзок, чтобы сомневаться в его колдовских чарах и заверил, что скоро она сама все увидит. В оплату долга он потребовал от колдуньи, чтобы та сожгла все вокруг и открыла дорогу темным силам в эти места… Когда колдунья поняла смысл его слов, было поздно. Юный волшебник чах на ее глазах, а у молодой колдуньи вскоре открылись глаза и она поняла, что ей вовсе не нужен этот бедняга. Уговор со злыми силами колдунья не исполнила, но это не помешало темным войти в их уютный мир. Сильнейший пожар вспыхнул, и кто успел спасся, покинув эти места навсегда. Молодая колдунья жестоко поплатилась за свое своеволие и необдуманные действия. Она дала себе слово никогда не делать того, что могло бы хоть как-то навредить другим. Она стала вЕдущей, а через многие луны, уже будучи старой седовласой старухой, вернулась в родные места, дав обет очистить когда-то бывшую Перламутровую лощину от темных сил. Она не исполняла черных ритуалов, по всей окрестности ведунья разбрасывала семена трав, запах которых не выносили на дух  темные силы. Эту работу она проделывала очень долго, пока ее волосы не выросли до земли.

Когда Ульрика закончила свой рассказ, воцарилось такое молчание, что было невыносимо слышать эту тишину… Я прекрасно понял, что речь в рассказе шла о самой ведунье Ульрике. Боль, пронизывающая все ее существо, искреннее раскаяние, сквозившее в скрипучем голосе,  не могло не тронуть сердца. Казалось, что не говоря напрямик, ведунья донесла очень важную весть: нельзя недооценивать свои поступки и желания, за которые всегда  приходит расплата… Ульрика тяжело встала, будто вмиг постарела еще на несколько лет и вышла из кабинета.

– Ты что пишешь о фриках XVII века, старик? – с такими словами в мой кабинет влетел журналист, ведущий свою ежедневную колонку.

– Ты действительно интересуешься или прибежал за пончиками? – я попытался подколоть его.

– Хмм… как тебе сказать, – опешил мой внезапный гость.

– Марис, признайся прямо, что хочешь набить брюхо и продолжать писать о всякой чепуховине, – я отчего-то злился на него.

Привычка к самоанализу, сработала и сейчас. В миг я понял причину моего раздражения: Ульрика ушла так внезапно, а я надеялся расспросить о многом. Мне хотелось ее догнать и остановить. Мне нужно было спокойно поразмыслить о том, как подать этот материал, так как рубрика о не познанном пользовалась особым вниманием некоторых структур… А этот журналюга совершенно не во время ворвался в мой кабинет.

– Старик, ну брось ты… – он что-то говорил, а я ничего не слышал.

Сейчас меня больше всего волновало, смогу ли я еще раз увидеться со старой ведуньей. В командировку с перемещением меня вряд ли отпустят, шеф, как он любил говорить по-старинке, боялся потерять ценного работника. Эта фраза подвергалась сомнению относительно меня. Был бы ценный, вряд ли бы смог переместиться не туда, куда меня посылали. А это происходило со мной и не один раз. Хотя, благодаря этим случаям, для нас открылись параллельные измерения, о которых я и начал писать. Только тогда я по наивности не знал, что есть запрещенные темы. Выйдя из кабинета, я направился к секретарше. Эту должность давно хотели упразднить, но чтобы сохранить атмосферу издательств XXI века, передумали.

– Крис, скажите, пожалуйста, – обратился я к молоденькой девушке, сидящей за секретарским столом, – куда пошла старая женщина с длинными волосами?

– Какая женщина, здесь вообще  никого не было, кроме вон вас двоих… – и Крис махнула тонкими длинными пальчиками в сторону Мариса, на ходу уплетающего мои пончики.

– Вы уверены? – удивился я.

– Дэн, Вы себя хорошо чувствуете? – вопросом на вопрос ответила секретарь.

– Вполне, – сказал я.

– А я вот в этом не уверена, – поджав губки, сказала Крис, – вы все утро разговариваете сам с собой…

Я поспешил обратно в свой кабинет, где за стеклянной стеной, продолжал уплетать пончики Марис.

– Марис, ты видел женщину, ты ее видел?! – разволновался я, входя в кабинет.

– Какую? – серьезно спросил мой не прошенный гость.

– Ты что издеваешься надо мной? – перешел я на крик.

– Да ладно, старик, расслабься! – жуя промямлил Марис, – эту фрикиню? А кто ее не видел…

– Крис не видела, – сказал я немного успокоившись.

– Так это не удивительно, старик, она ничего не видит, вернее никого… – грустно сказал Марис.

– Эээ… ты не влюблен ли в нее? – осенило меня.

– А то, – признался Марис как-то неубедительно.

– Так скажи ей об этом, – предложил я.

– Да ее ничего не пробивает… скажи, толку-то… Она даже на магию не повелась, – вздохнул Марис.

– А вот сейчас поподробней, – заинтересовался я.

– Она меня в упор не видит, понимаешь… Ну я и обратился к нашим магам-чародеям. Они поработали над ней… привороты там всякие, а ей хоть бы что! – сетовал Марис.

Он так искренне был расстроен, что вызывал сочувствие.

– Зачем ты вмешиваешь такие силы в ваши отношения? – спросил я.

– Какие отношения? В том-то и дело, что нет никаких отношений! – Марис то ли наелся, то ли потерял свой аппетит, но отложил коробку с пончиками в сторону.

– Если ты хочешь отношений с девушкой… – тут я задумался, потому как не знал что посоветовать.

– Ясно с девушкой, не с парнем же, – воспользовался паузой Марис.

– Я бы подошел и поговорил с ней, сказал бы о своих чувствах, – продолжил, наконец, я.

– Будто я так не делал, – выпалил Марис обидчиво, – а она не видит и не слышит меня, словно меня тут и нет!

– Сочувствую, старик… но все-таки магию подключать не стоит, подумай о последствиях, – посоветовал я.

– Так и нет этих последствий, понимаешь, нет! – расстроенный Марис размахивал руками.

– А что ты ожидал? Что Крис прибежит к тебе и бросится на шею? – спросил я, – а потом что? За все в жизни приходится расплачиваться.

Марис присел и задумался. Я тоже замолчал, вспоминая о том, что поведала мне Ульрика.

– Да понимаю я все, – услышал я тихий голос Мариса, – но эти маги… они же обещали помочь мне. Но не действует их любовная магия! Может у нас работают шарлатаны, а, как думаешь?

– Ты что, реально прибег к их помощи для того, чтобы заставить девушку влюбиться в тебя? – я не верил словам, сказанным Мариусом.

– Да, обращался, говорю же тебе, – признался Марис, – но, очевидно, результата-то нет! Они либо не выполнили мою просьбу, либо шарлатаны-обманщики.

– Чем ты расплатился за такую услугу? – спросил я.

– Ничем, – уверенно сказал Марис.

– За все надо платить, – сказал я, – если не материальным, то…

– То? – Марис искренне не понимал, на что я намекал ему.

Мне было жаль Мариса. Он совершил поступок, не подумав о последствиях. Я вспомнил рассказ Ульрики. Следующие десять минут я пытался растолковать Марису, что искренность и открытость могут сделать гораздо больше, чем различные ухищрения. Марис внимательно слушал меня.

– А если она меня снова не услышит или откажет, – спросил он.

– Да и пусть! Но это будет ее желание, ее, в конце концов, свобода выбора… и твоя свобода! –  я начал ходить по комнате и жестикулировать.

– А моя–то свобода от чего?! От нее?! – недоумевал Марис.

– От нее… от… от неправильного решения… от манипулирования человеком, – пылко говорил я, размахивая руками, – я напишу об этом, я должен написать.

– Тогда напиши о Перламутровой лощине, – вдруг сказал Марис.

– Чтоо?! Что ты сказал? – опешил я.

– Перламутровая лощина… – задумчиво произнес Марис, – расспроси об этом  у наших магов-чародеев, они мне такую историю поведали, похоже сказка какая…

– Сказка? – переспросил я, – А ты помнишь, чем эта "сказка" закончилась, какие последствия там произошли?

– Ну, конечно, помню! Ты веришь в эти сказки?! Хотя история интересная. Я вот сейчас подумал, даже поучительная, – сказал Марис.

– Поучительная, правильно! Но почему ты мне не рассказал эту историю? – поинтересовался я.

– Да как-то не к месту было, – ответил Марис, – старик, могу тебе признаться, я даже просил их переместить меня туда.

– И что, переместился? – поворот нашего разговора меня очень удивил.

– Нет, они и слышать не хотели об этом, – сказал разочарованно Марис, – поэтому я и решил, что все это выдумки-сказки… если бы не…

– Что «не»? – расспрашивал я.

– Если бы не этот страх, появившийся в глазах мага, при одном упоминании возможности совершить путешествие в те места, – просто сказал журналист.

– Интересно, – заинтересовался я.

– Интересно, не то слово, – улыбнулся Марис, – сам хотел, но того мага, что рассказывал мне эту историю, трясло не на шутку.

– Думаешь бесполезно затевать разговор о перемещении туда? – прямо спросил я.

– Даже не думай, – сказал Марис, – этот маг наотрез отказался мне помочь, он покрылся испариной, руки затряслись как только я выказал желание навестить те места.

– Чем он это аргументировал? – не прекращал я расспрашивать.

– Он явно что-то не договаривал, – пояснил Марис, – сказал, что когда-то давно Перламутровая лощина процветала, ну а потом там кроме диких зверей никого невозможно было встретить… бла-бла-бла.. Почему-то я наизусть запомнил его рассказ: слишком жуткой историей овеяны те места, вот никто и не суется. Места те гиблыми считаются даже среди опытных колдунов и магов, нечисти  полно было, вот и витает их дух  там доселе. Тропинки надо знать, чтоб не заблудиться и не пропасть там навсегда. Так точно и сказал, а самого потряхивало.  Говорил, энергия через него шла нехорошая только от упоминания тех событий, а, следовательно, о том, чтобы попробовать переместиться туда, не может быть и речи…

Я выслушал его внимательно и призадумался. Как все-таки иногда причудливо переплетаются события и судьбы… Человечество достигло таких высот в техническом плане, кое-чего в нематериальной сфере, но и по сей день остается множество неразгаданных загадок, касающихся души, духа, влияния казалось бы нематериальных мыслей на материальные вещи. Я уже не говорю о том, что когда я начал работать в своем отделе не познанного и затронул только один пласт магического воздействия, как открылись такие бездны, покрытые тайной, что на мою карьеру работы точно хватит.

– Давай договоримся, – предложил я Марису после недолгих раздумий, – я помогаю тебе с Крис, а ты покажешь мне того мага, который рассказал тебе эту историю.

– Идет, – сразу согласился повеселевший Марис, – только как ты сможешь мне помочь?

– Пошли, – сказал я, открыв дверь своего кабинета.

Марис явно волновался. Крис своими красивыми ухоженными пальчиками водила по прозрачному дисплею. Она встряхнула головой и длинные волнистые волосы, убранные в узел на затылке, рассыпались на плечи. Крис, отвлекшись от своего дисплея, вопросительно взглянула на нас.

– Крис, – с серьезным видом обратился я, – не составите ли Вы компанию этому молодому оболтусу, подошло время обеда, а я не могу сопроводить его, видите ли я очень занят сегодня.

Крис уставилась на меня своими огромными  серыми глазами. Честно говоря, цвет ее глаз менялся, иногда мне казалось, что глаза у нее то синие, то зеленые. Наверное, зависело от освещения.

– Не кажется ли тебе, старик, что твой слог был слишком высокопарным ? – спросил меня Марис.

– Вычурным ты хотел сказать? – поправил я его.

– Высокопарным или вычурным – не важно, – вмешалась в наш треп Крис, – я хочу есть, поэтому с удовольствием составлю тебе компанию, Марис.

Марис подмигнул мне. А я подумал, как бы наш мир не менялся, а человеческие чувства и любовь будут продолжаться вечно.

Я вернулся в свой кабинет, предполагая найти и изучить материал поглубже. Чем больше я погружался в информацию о произошедшем век назад, тем больше вопросов возникало. Что-то не клеилось в этом деле. Информация подавалась, окрашенной как бы в романтично-сказочном ключе. Никакого разбора как работала так называемая магия и на чем она основывалась, на вере ли людей, психологических возможностях влияния или на физических законах, просто не существовало. Похоже, что тему эту предпочитали забыть. Чем дольше я изучал материал, тем четче у меня вырисовывалась мысль, что определенные службы тщательно подчистили инфу. И почему я не думал об этом раньше. Как легко можно переписать историю, да все что угодно! Пришлось копаться в описании той эпохи, как люди жили, чем занимались, какие профессии существовали. Наткнулся на поговорки тех времен, некоторые меня очень заинтересовали. «Написанное пером, не вырубить и топором» – да и да! Не вырубить точно, но сжечь можно… Нашел записи о том, как сжигали книги на кострах, но это уже вглубь истории. Возникло чувство, что чем больше я получаю информации, тем больше увязаю, как муха в меду. Вокруг меня образовалось информационное поле, но за какую ниточку потянуть, чтобы распутать этот клубок… Через несколько дней напряженных поисков, я пришел в тупик.

Тем временем, отношения между Марисом и Крис довольно хорошо развивались. Я это понял по довольной и глупой роже Мариса.

– Старик, ты был абсолютно прав! Я всего лишь стал искренно говорить моей птичке о том, что чувствую, – прогремел Марис, входя в мой кабинет.

– Как она растаяла… – закончил я за него, – Поздравляю, значит она уже твоя птичка?

Я поймал себя на чувстве, что мне не понравилось, как Марис назвал Крис, но подыграл ему.

– Птичка, которая наполняет меня счастьем, – признался Марис, – никогда раньше не испытывал такого прекрасного чувства.

– Рад за вас. – прервал я его восторженность, душа в себе зарождающуюся ревность, – Ты мне обязан кое-чем.

– Ах, маг… – Марис сразу потускнел, – понимаешь, старик, пропал он куда-то. Исчез!

– Странно, как так? – спросил я, впрочем, заранее понимая, что ответа не получу.

Я решил произвести свое личное расследование и обратиться к бумажным архивам. Удивительно, но их не сожгли. Про них все забыли. Да и никому бы в голову не пришло копаться в пыльных записях и читать столько текста. Архивом никто не пользовался за ненадобностью. Что интересно, архивы располагались под землей в бункере и вход туда не требовал спецпропуска. Узнав где он находится, я примчался на окраину города, бросил машину на обочине дороги и спустился вниз. Архивариус удивилась, что кто-то проявил интерес к бумажным носителям. Заставленные книгами и огромными папками полки, были покрыты слоем пыли. Я спросил где могу почитать о далеком времени, когда люди прибегали к магии и ритуалам. Архивариус, немолодая женщина, посмотрела на меня с большим удивлением. Она пошла вдоль огромных длинных полок, я последовал за ней.

В течении трех последующих дней я пропадал там, конечно, с небольшими перерывами на короткий сон и перекус. Но на четвертый день я наткнулся на закрытую дверь. Ни достучаться, ни дозвониться так и не смог… Я заметил слежку за мной, даже когда оставлял мобильный телефон в рабочем кабинете. На протяжении всех моих передвижений за мной следовала черная машина без номерных знаков. Они явно давали мне понять, чтобы я прекратил попытки попасть в архив. Не привыкший к проявлению эмоций, я почувствовал разочарованность и свою беспомощность перед контролем системы. Возможно, встреча с Ульрикой могла бы прояснить некоторые вещи, но где ее искать… Выходило, что все эти департаменты по изучению не познанного, были лишь игрой, отвлечением внимания от чего-то главного… Мне словно подкидывали наживку и затем дергая за ниточку, вели меня по тому пути расследования, который они заранее приготовили. Видимость, одна видимость…. Я словно проснулся от сна. Неужели никто не замечал в каком мире мы живем? Мы верим в электронную информацию, которую можно переписать как угодно, исказив правду. То, о чем я успел прочитать в архиве, ясновидение и яснознание, которыми обладали люди, все это мы потеряли. Мы привыкли доверять интернету. Мы перестали писать от руки. Мы не обладаем критическим мышлением, не анализируем события. Как я мог раньше этого не понимать?.. Оставалась надежда на Департамент магии. Я решил немедленно пойти туда и постараться найти того мага, который поведал Марису о Перламутровой лощине. Пришла мысль, что и само понятие «магии» подменили. Магия означает совершенно не то, что подразумевали под этим понятием раньше. Наши, так называемые, маги занимались перемещением в параллельные измерения, используя высокотехнологичные аппараты. Наука, никакой мистики. Ни тебе управление временем и пространством с помощью сознания, ни влияние на мыслеформы…

В Департаменте магии царила рабочая атмосфера. Постоянно кто-то исчезал, кто-то появлялся. На меня никто не обращал внимания. Возникла мысль «Для кого они изучают миры и собирают сведения? Кто стоит за всем этим?»

– Кто занимается Перламутровой лощиной? – громко задал я вопрос, не обращаясь к кому-то конкретно.

Все, кто находился в огромном зале на секунду зависли, а потом продолжили свои дела. Ко мне подошел мужчина в желтом костюме и сказал, что они не в курсе о чем я спрашиваю. Расспрашивать что-то дальше было бессмысленно. Я вышел.

– Прошу, не оборачивайтесь. Всю информацию о Перламутровой лощине стерли. Даже память о ней… – услышал я быстрый шепот, стоя около скоростного лифта.

– А Вы… как Вы помните? – понимая, что все под видеонаблюдением, не желая подвести человека, спросил я, не поворачивая головы.

– Я не из Департамента, – услышал я приятный голос.

Каюсь, я не смог не обернуться. Но никого не было рядом со мной! Возникло стойкое ощущение, что у меня был контакт с кем-то из настоящего реального мира, а здесь просто какая-то цифровая симуляция. Мне захотелось вырваться из этого искусственного аквариума. Получается мы обслуживаем чьи-то интересы, собирая данные и участвуя в чудовищном эксперименте по контролю над поведением людей. Я решил немного пройтись, спустившись по пожарной лестнице. Несмотря на все современные технологии и дополнительные меры безопасности, человечество не придумало ничего лучшего, чем просто аварийные лестницы. Не успев сделать и несколько шагов вниз по узким железным ступенькам, я был схвачен почти за горло и прижат к холодной стене.

– Слушай внимательно, – прошептал над моим ухом человек, лица которого я не мог разглядеть из-за плохо освещенного пространства, – хочешь попутешествовать по свободным мирам, куда нет допуска, приходи завтра в Департамент когда стемнеет.

Человек метнулся к двери и скрылся за ней. Все произошло так быстро и неожиданно, что я стоял не шелохнувшись, обдумывая что это было. Я словно провалился в безвременье, но чувствовал что-то действительно реальное. Это состояние не спутать ни с чем.

В редакцию я возвращаться не стал.

– Доброе утро, красавица, – сказал я, заходя на следующее утро в бюро, увидев Крис, прячущую глаза, – что такое?

– Та седовласая старуха… – она просила Вам передать – у колдуньи родился сын и Вы сможете его найти…

– Это все? – задал я вопрос, не дождавшись больше пояснений.

– Да, – коротко ответила Крис.

– Что-то ты немногословна сегодня, – и не став расспрашивать почему она ведет себя странно, спросил, – Когда приходила эта колдунья?

– Вчера вечером перед самым закрытием, можно сказать поймала меня в дверях, – уже в более привычной для нее манере сказала Крис, – и тут же исчезла, странная она эта старуха…

– Крис, дорогая, что-то случилось? – поинтересовался я, удивившись слову «дорогая», как-то само по себе вылетевшему из моих уст, – ты можешь со мной поделиться… И, пожалуйста, ты можешь обращаться ко мне на «ты».

Крис не заставила себя долго ждать. Она вскочила с кресла, быстрыми шагами дошла до кофемашины и, нажав пальчиком на сенсорную панель, сделала мне знак подойти поближе. Я послушно последовал к ней. Оказавшись совсем рядом, почти лицо к лицу, я обратил внимание на удивительно детское выражение глаз девушки. В них было что-то доверчиво-наивное, просящее о помощи и одновременно решение не дать себя в обиду. Как такое может быть, такие смешанные, абсолютно противоположные чувства нахлынули на меня. Мне захотелось обнять девушку, прижать к себе, но я отшатнулся, чтобы не напугать. Крис протянула чашку кофе, удерживая ее двумя ладошками. Жест тоже не свойственный ей. Я взял чашку и стал медленно отхлебывать мой кофе, всем видом давая понять, что не буду ее торопить. Крис нервно схватила пустую чашку, крутя ее в руках. Конечно, в кофемашине были обычные одноразовые стаканчики, но Крис предпочитала пить кофе, как она выражалась, по-старинке, из красивых чашек.

– Я должна Вам… то есть тебе что-то рассказать, – начала Крис, она тщательно подбирала слова, – и это для меня очень не легко… признаться… но я не… я тут ни при чем…

– Я пойму, – подбодрил я, – не волнуйся, скажи в чем дело, что произошло?

– Марис попросил меня дать ему ключи от кабинета… – продолжила она после небольшой паузы, – он очень настаивал… и Вы… ты же знаешь, мы с ним… ну мы…

– Да, можешь не говорить, я знаю, – признался я.

– Вообщем, он шпионит за тобой, – выдохнула Крис, – и меня просил присматривать… Дело, как я поняла, касается Перламутровой лощины. Ты с ним поменьше делись. Не нравится мне это все, понимаешь?

Я кивнул. Мы никогда не были слишком близки с Марисом, но я понял, что мне нужно быть осторожней с ним. Очевидно, инициатива исходила не от пешки Мариса. Кто-то высокопоставленный заинтересован в том, чтобы правда о Перламутровой лощине не вышла наружу, даже если эта правда интересует только меня…Я не мог тогда знать насколько эта заинтересованность была огромной и что я, сам этого не осознавая, вступил на опасный путь… Поблагодарив Крис за кофе, я прошел к себе в кабинет. При закрытых дверях в четырех стенах, а лучше сказать в капсуле, так как стены были вогнутые и больше напоминали форму яйца изнутри, меня не покидало стойкое ощущение «жизни в аквариуме».