Канадий

Как же так? Опять прокол! А ведь она так готовилась к своему первому отпуску за границей. Никто не подсказал ей, что арендованный автомобиль нужно оплачивать кредиткой! А она не знала и не могла знать. Что-то не так, что-то не так… Она верила, что невезучесть – это категория, придуманная легкомысленными людьми. Почему это случилось с ней, серьёзной и организованной?

– Я отказываюсь от машины, – чуть не плача вымолвила Виктория. – Как мне добраться вот до этой гостиницы?

Она протянула бумажку с адресом забронированной гостиницы сотруднице за стойкой. А вдруг и в гостинице потребуют кредитную карту? Отпуск закончится, не начавшись. Боже, как несправедливо!

Темнокожая француженка написал на бумаге, как проехать к гостинице на метро, другой вариант – стоянка такси у аэропорта.

Немного подумав, Виктория решила взять такси. У неё совершенно не было настроения ковыряться с линиями незнакомого метро. Первые часы пребывания во Франции не доставили ей никакого удовольствия.

«Это наш проверочный забег!», – вспомнила Виктория поговорку на французском языке, что эквивалентно русской поговорке: первый блин комом.

7. Блог Канадия. Куда глаза глядят

31 марта

Есть люди, которые легко переносят регулярность жизни, предложенный режим, вызванный необходимостью. Они живут себе, в ус не дуя, каждый день отправляясь по заданному маршруту, по некоему невидимому коридору, выстроенному Судьбой. Не сказать, чтобы они были полностью довольны обозначенным ходом жизни, но терпеливо сносят монотонность, привыкая к тому, что практически ничего не меняется, жизнь течёт ровно – без взлётов и падений. Налицо эдакая запрограммированность.

Я отношусь к другой категории людей. Я – бунтарь, причём бунтарь неявный, невидный. Бунтую против рутины! Терпеть не могу ежедневное повторение одного и того же действия. Не понимаю людей, которые каждый день едят один и тот же завтрак, к примеру, овсяную кашу. Каждый день год за годом – овсянка, сэр! Умереть со скуки можно.

Поэтому не люблю строить никакие планы. Я пускаю в жизнь Неожиданность и Импровизацию – добро пожаловать! Когда иду гулять, то не знаю, где закончится моя прогулка, потому что, будучи почти у цели, которая меня чем-то притягивает, я могу резко свернуть в сторону – вдруг там ещё интереснее.

Именно я скомандовал свернуть к мосту, когда почувствовал, что мне срочно нужно передохнуть и подкрепиться. После обеда мы не пошли к Эйфелевой башне, потому что я вырулил в другую сторону.

Наевшись местным фастфудом в виде блинчиков с разными начинками – м-м-м! вкусно! – я повёл Эмму смотреть Площадь Согласия.

– Откуда ты знаешь, что это Площадь Согласия? – удивилась девушка.

– Ну как же? Я читал… – наверное, я рассуждаю странно, думая, что абсолютно все люди читают книги. – Вот египетский обелиск в самом центре. Он был подарен королю Луи-Филиппу каким-то египетским правителем в тысяча восемьсот… не помню, каком году. Сюда его привезли в разобранном виде, а потом уже на месте собирали из фрагментов.

– Ты такой умный, Канадий! – подметила Эмма, и я расплылся в улыбке.

– С одной стороны – Елисейские поля, с другой – Сад Тюильри. Только я не знаю точно, где что, потому что не помню, что – слева, что – справа.

– Ой, расскажу соседям, что была на Елисейских полях, – воскликнула моя Индейская попутчица, – они умрут от зависти.

По-французски это звучит несколько иначе: завистники умрут, но зависть будет вечна. И в этом что-то есть!

Потом мы фотографировали друг друга у сногсшибательных фонтанов, немного похожих на фонтаны в Москве на ВДНХ.

С площади мы свернули в сторону – ну так, случайно и пошли по какой-то улице.

– Давай посмотрим карту, – Эмма остановилась. – Куда мы идём?

– Предлагаю не смотреть, – настаивал я на своём. – Пойдём, куда…

Я хотел сказать: куда вывезет кривая, но понял, что не смогу сказать эту фразу по-французски.

– …куда глаза глядят! – договорил я.

По дороге рассматривали крупные вычурные здания, здесь много довольно высоких построек на уровне четырех-пятиэтажного дома. Но таких высоток, как в Москве нет. В жилых домах решётчатые балконы или просто декоративные решётки под окнами. На некоторых окнах и балконах подвешены длинные ящики с яркими цветами в лучших европейских традициях.

Эмма всё время вела меня в мелкие магазинчики, покупая какие-то прибамбасы для себя. Внутри одного магазина на прилавке стоял внушительный пластиковый ящик с какими-то штуковинами. К нему прикреплён листок с записью от руки.

– Эй, подруга, – обратился я к Эмме, – прочитай, будь добра, что тут написано.

Почерк писавшего оставлял желать лучшего, а узнать, что демонстрировалось в этом таинственном ящике, очень хотелось.

Эмма принялась читать, слегка спотыкаясь о закорючки, но мастерски выворачивалась.

Вот, что там было написано:

«Честно говоря, мы не знаем, что это. Оно издает прикольные звуки и отлично подойдет, чтобы убить минут пять. Мы даже не заказывали этого. Мы получаем упаковку с ними каждый месяц без обратного адреса. Мы уже писали в службу доставки, но они ничего не знают. Пожалуйста, купите их. Мы хотим, чтобы они, наконец, исчезли. Мы не знаем, что происходит. У нас сотни этих штук. Помогите».

Любая женщина бросилась бы к неизвестной пищалке, чтобы потрогать, рассмотреть и обязательно придумать, как её лучше всего применить. Но виноградница не повелась на приманку и безразлично повернулась к ящику спиной.

Я глянул на ценник – один евро.

– Всего один евро! – возвестил я. – Я возьму парочку.

– За один евро я могу выпить чашку кофе в Эперне, – продекларировала Эмма.

Я положил пищалки в карман, и мы продолжили путь.

8. Блог Канадия. Дамское счастье «Лафайет»

31 марта

А сколько в Париже уличных кафе! Кругом красивые французские названия, связанные с едой: брассери, буланжери, патиссери. Еда для француза – святое дело. Ещё не все кафе открыты на улице, но многие уже готовятся – расставляют столы и плетёные стульчики, раскрывают яркие тенты от солнца.

Эмма всю дорогу заглядывала во все кафешки, рвалась купить что-нибудь съестное и урвала пару пончиков. Тьфу ты! Ну нельзя же постоянно жевать!

– Смотри! – говорю я Эмме, махнув головой в сторону здания, показавшегося слева. – Там что-то фантастически красивое!

Конечно, мы свернули влево. Ух ты, да это театр.

Моей красноволосой подружке, по-моему, это было неинтересно.

Я очень хорошо изучал Париж дома. А вчера прошёлся по карте.

– Должно быть, это Гранд-Опера! – выдал я.

– Ты здесь уже был? – удивилась заподозрившая что-то Огненная Эмма.

– Я в Париже в первый раз, – признался я. – Честно-честно. Просто я любопытный человек. Меня всё захватывает и увлекает! Я разрываюсь от любопытства и от радости! Ваша столица ни на что не похожа и заслуживает внимательного изучения.

– Расскажи! – попросила Эмма, но по её взгляду я понял, что в прогулке ей нравится не познавание нового, а просто отдых от физического труда и рассматривание вещей в магазинных витринах.

Я было открыл рот, но сказать ничего не смог. Перед нами высилось импозантное здание с колоннами, лепниной, множеством декоративных украшений. Нижний этаж – пардон! в Европе это вовсе не этаж – нижняя часть здания оформлена высокими арками и массивными пилонами, перед которыми установлены скульптурные группы. Вблизи Гранд-Опера производит мощное впечатление.

– Хочешь, зайдём внутрь? – предложил я.

– Да что там делать? – нехотя ответила растерянная девушка. – Я есть хочу.

– Опять?

– Люди едят не меньше трёх раз в день, – парировала Эмма.

М-да! Мне очень хотелось войти внутрь оперного театра, посмотреть на богатый интерьер, но, видно, не сегодня. Придётся кормить мою провинциальную попутчицу, не хочется сразу скандалить.

Я огляделся. Через дорогу от театра у многоэтажного здания толпились люди.

– Сюда! – скомандовал я. – Похоже, это универмаг. А в больших универмагах всегда есть где перекусить.

– Ура! – обрадовалась провинциалка, надеясь не только поесть, но и полазить по отделам со шмотками.

У входа мы рассмотрели план расположения разных отделов, нашли на пятом этаже закусочную. Кроме того, меня заинтересовало название «Терраса», но я стал сомневаться, попаду ли я туда. Моя спутница загорелась от одного слова «универмаг», так что скоро её отсюда не увести. Эх!

Вошли в главный зал и ахнули. Наверху над всеми этажами возвышается купол, составленный из витражного цветного стекла. Это Галерея «Лафайет», вспомнил я. Господи, какая роскошь и какое величие! Об этом удивительном магазине писал Флобер в романе «Дамское счастье», уже тогда это место было шикарным.

Я долго не мог оторваться от купольного витража и чуть было не упустил Эмму.

На пятом этаже мы вкусно и недорого пообедали, в предложенных столовских лотках я даже нашёл подобие супа. Эмма ела мясо, ровно и методично разжёвывая длинные волокна. Я взял на второе рыбу – неслабый такой кусок сёмги с овощами гриль. С пятого этажа я ещё раз полюбовался красотой купола, напоминавшего калейдоскоп, моя дама смотрела вниз – а там и правда «дамское счастье» от именитых модельеров, ювелиров и косметических фирм!

Всё-таки я решил сходить на «Террасу» на крыше универмага, с Эммой договорились, что она найдёт меня именно там. Её-то я точно не пойду искать.

«Терраса» оказалась открытой смотровой площадкой, покрытой зелёным искусственно-травяным покрытием. Кое-где стоят пластиковые кресла и толпится много-много людей. Вид с террасы открывается совершенно фантастический! Весь Париж как на ладошке, основные цвета Парижа: светло-серый и белый – красота! Совсем близко верхушка Гранд-Опера, можно рассмотреть некоторые детали подробнее. Отсюда виден Собор Парижской Богоматери, в другой стороне – творение Эйфеля, до которой мы так и не дошли.

Через некоторое время одно из кресел освободилось и я сел, чтобы немного поработать – зафиксировать впечатления, так сказать.

Часа два я спокойно водил стилусом по сенсорной клавиатуре планшета. Наконец появилась Эмма. В руках у неё были пакетики, значит, шоппинг удался.

– С покупками! – поздравил я девушку.

Она оставалась невозмутимой, правда, похвалилась, что удалось кое-что оторвать со скидками.

– У-у, ты печатаешь на планшете? – заинтересовалась Эмма. – Я думала он у тебя для фотографирования.

– Не только. Это графический планшет. Я на нём работаю.

– А кем ты работаешь?

– Лучше тебе не знать… – вздохнул я, ведь сам я не сильно жалую свою профессию. – Это неинтересно. Но я очень хочу стать писателем. Вот пишу про Париж.

– Что тут скажешь! – протянула Огненноволосая, – Вот выйду на пенсию… закончу свою вторую книгу.

– О! Ты тоже пишешь?

– Нет. Читаю, – хмыкнула Эмма.

– Артистка! – засмеялся я. – Один – ноль.

Я свернул работу, встал и, повернувшись к перилам, обрамляющим площадку, проговорил:

– Смотри, француженка, тут весь Париж с высоты птичьего полета!

– Впечатляет! – она задумалась на мгновенье, потом неожиданно спросила: – Как ты думаешь, за сколько можно снять в Париже квартиру?

– По-моему, квартиру в Париже можно снять только на фотоаппарат.

Эмма хохотнула и показала пальцами: один – один.

Она снова повернулась лицом к городской панораме. А я скосил глаз на свою спутницу. Матерь божья! У неё был такой блаженный вид, как будто она владелица не одной квартиры, а всего Парижа.

Народ на Террасе не убывал. Многолюдье здесь нисколько не мешало. Парижане живут по принципу: «Все можно, если это не мешает окружающим», другими словами: «Живи и не мешай жить другим!». Здесь, на Террасе, царит атмосфера релаксации и отдыха.

9. Он или не он? (1 июня)

Гостиница «Дарсе» имеет всего две звезды. Виктория, пережив неожиданный стресс в аэропорту с багажом и автомобилем, волновалась, что гостиница может стать третьим пунктом, который насовсем убьёт желание знакомиться с Парижем.

Вопреки ожиданиям, отельчик оказался очень милым, номер – чистеньким и уютным. Впрочем, Виктория могла сравнить своё парижское жилище лишь с немногочисленными российскими гостиницами и с одним санаторным номером в Луге. За рубежом Вика никогда не бывала.

Заснуть сразу не получалось. Перевозбудилась. Пролежав с полчаса, она решила встать и поизучать карту Парижа.

Перед поездкой она узнала домашний адрес Канадия и навестила его младшую сестру Альбину. Та вспомнила Вику по школе, хоть между ними была большая разница. Альбина показалась Вике симпатичной женщиной, которая легко идёт на контакт. Её рыжие кудряшки стали для Вики подтверждением высказанного Антоном предположения, что сестра у Канадия сводная, ведь у него-то волосы чёрные и прямые.

– Я помню вас, Вика, – призналась Альбина, когда Виктория представилась. – Вы почти не изменились. Только Канадия сейчас нет.

– Знаю. Я к вам, – с порога заявила посетительница.

Альбина про себя восхитилась стройной Викторией. Ей должно быть тридцать семь, как и брату, а она такая тоненькая и ремешок на талии, подхватывающий академическое платье, так славно подчёркивает фигурку.

– Что бы вас ни привело ко мне, я с радостью помогу вам. Зовите меня Алей, мне так привычней.

Виктория никогда не была в гостях у Канадия и с интересом рассматривала квартиру, в которой он жил. Довольно несовременная обстановка, старая мебель, ковёр на стене, но везде убрано, чисто.

– Вы сказали, что помните меня, Аля, но ведь мы не были знакомы.

– Ну как же! Канадий был влюблён в вас, и если рассказывал, то только про вас. Было ощущение, что в вашем классе только вы двое и учились.

– Давай на ты, что ли? – предложила Вика.

– Давай.

Гостья продолжала рассматривать интерьер: занавески двадцатилетней давности, на окне кактус, на диване – гобеленовое покрывало, в углу – телевизор, самый обыкновенный. Вся обстановка в приглушённых тонах. Создавалось впечатление, что время здесь застопорилось в девяностых годах.

– Я здесь не живу, – как бы оправдывалась Альбина. – Просто пока нет Канадия, захожу к отцу, приглядываю за ним, если так можно сказать. Убираюсь, готовлю. Хочешь есть? Я только что сварила рыбный суп.

– Спасибо, нет, – ответила Вика, усаживаясь на диван. – Может, чаю.

– Да-да. Я сейчас.

Аля засуетилась, принялась убирать со стола вещи, искать чашки в серванте.

– Аля, давай по-простому, в кухне, – предложила Вика. – Я не гость, надолго тебя не задержу. Хочу кое-что узнать у тебя.

В кухне тоже было чисто – Вика всегда замечала непорядок. Правда, видно было, что хозяйство ведут мужчины – эстетикой тут никто не заморачивался.

– Наверное, к чаю ничего нет, – стушевалась Аля, – хотя сейчас поищу варенье.

– Аля, скажи, правда ли, что Канадий уехал во Францию?

– Да. Он получил письмо от своей бабушки, она пригласила его в гости. Он сначала не хотел ехать. Знаешь, он из таких людей, которые могли бы весь век просидеть дома, лишь бы их не трогали…

– Да, я помню, – поддакнула Вика, – он и в школе был странным, бирюковатым.

– Он… – Аля запнулась, – странный, может быть, но… очень добрый и доверчивый. Он одарён, у него такой ум, который не даёт ему покоя…

– …горе от ума, – резюмировала Вика.

– Канадий много читает и работает, чтобы реализовать те способности, которые ему даны от природы. Он учёный. У него в комнате… – Аля вскочила, – я покажу.

Женщины двинулись через гостиную в комнату Канадия.

– Вот, – открывая дверь, выговорила Альбина.

Комната была похожа на шкатулку, вернее на внутреннюю часть какого-то сооружения со сложным механизмом – на стенах полки до потолка с книгами и коробками, среди которых было понасовано и понатыкано всякой всячины, как будто в доме предвидится ремонт, и многие вещицы, которые некуда девать, без всякого порядка и смысла раскиданы по полкам. В углу на подставке установлен огромный прибор, от которого отходят рычажки и проводки. Стол у окна завален всякими инструментами. Только кровать, заправленная синим клетчатым пледом, выдавала жилище человека.

– А где он работает? – спросила Вика.

– Официально он работает в НИИ общей физики. Он там сразу поразил всех своими знаниями и идеями. Ему давали лабораторию, но от завства он категорически отказался… В целом, руководство пошло ему навстречу и разрешило работать дома. Иногда, когда чего-то не хватает дома, он ходит в институт, но очень редко… Иногда – на завод, господи, не помню, какой завод. У Канадия куча изобретений! Он помешан на своей работе.

Они вышли из комнаты учёного. Вика сделала про себя вывод: Канадий – не просто интроверт, а интроверт-гений.

– А он писал дневник? – поинтересовалась Виктория.

– Все какое-то время ведут дневники, – ответила Аля. – Канадий не исключение.

– А семья? У него есть жена?

– С этим у него проблемы. Жена была очень давно. Она его не выдержала, ушла.

– Всё очень странно, – задумавшись, вымолвила Виктория. – И совсем не вяжется…

– С чем?

– С тем, что он пишет в блоге. Ты знаешь, что он ведёт блог в интернете?

– Нет. Канадий и блог? – Аля была озадачена. – Что-то про лазеры?

– Вовсе нет, – возразила Вика. – Он взахлёб пишет о чудесном Париже. Он ведь уехал в Париж?

– Ну да, улетел, где-то в конце марта. Не хотел, сопротивлялся, но мы с отцом уговорили его. Всё-таки бабушка, да ещё наследство какое-то. Деньги его мало интересуют, но… Ты видишь, как мои мужчины живут. Деньги не помешают.

Альбина развела руками, показывая вокруг.

– Я замужем, живу в другом конце города, – продолжала она. – Разрываюсь на два дома. Трудно…

Виктория глубоко вздохнула. Может, зря она планирует связать свою жизнь с Канадием? Душа-то к нему не лежит, а тут ещё такие дополнительные трудности… Впрочем, если Канадий действительно стал богатым наследником, то богатства на всех хватит.

Альбина чай не пила, рассказывая про брата, она теребила салфетку, двигала свою чашку, клала ложку то на блюдце, то на стол. Она доверилась Вике и без стеснения открывала секреты брата. Впрочем, было ли это секретом?

– Знаешь, он не любит никаких средств передвижения – ни поездов, ни самолётов, ни даже троллейбусов. Перелёт был для него пыткой, я знаю. Может, это не он пишет в интернете?

– Подписано его именем. Канадий – не просто редкое имя, по-хорошему и имени такого нет! И потом он пишет о бабушке с виноградником и какой-то парижской квартирой. Я помню, что в школе он писал первоклассные сочинения.

– Да-а-а?! Таких совпадений не бывает, – Аля плюхнулась на диван. – Это он.

– Так вот, то, что он писал, похоже на дневниковые записки – где и с кем он бывал, что видел, но уже около месяца в его блоге не появляется ни одного сообщения, ни одной строчки. Куда он подевался?

– Что ты хочешь этим сказать? Он пропал? – забеспокоилась сестра бедолаги.

– Вы с ним поддерживаете связь? – перебила её Виктория.

– Канадий сказал, что приедет и всё нам с отцом расскажет. Мы не очень-то и надеялись, что он будет что-то сообщать.

– Даже эсэмэски не присылал?

– Одну прислал, когда прилетел в Париж. Отец наказал обязательно сообщить, чтобы мы тут не волновались. Самолёты, знаешь ли… И эта его нелюбовь к… да что уж там… это фобия.

– Аля, первого июня я лечу во Францию в отпуск. Давно хотела. Загранпаспорт оформила, авиабилеты два месяца назад купила. А тут случайно на слёте… на встрече с одноклассниками я узнала про Канадия…

– Ты летишь в Париж? – сестра Канадия с надеждой посмотрела на Вику.

– Да, – сдержанно ответила Вика.

Во время общения с бывшей одноклассницей брата Альбина заметила в её облике и поведении волевую натуру. Эта сможет помочь!

– Вика, Викочка, попробуй найти его! – с жаром обратилась она за помощью.

– Именно поэтому я здесь. Ты мне расскажи, всё, что ты знаешь про бабушку с виноградником.

Альбина пересказала письмо бабушки Соланж, написала Вике в блокнот её адрес. Слава богу, хватило ума списать его с конверта, само письмо Канадий взял с собой в поездку.

– Вот ещё мой мобильный телефон. Звони, Вика! Найди его…

* * *

Сидя в гостиничной постели, Вика наметила план на завтра: первым делом она прогуляется к Эйфелевой башне. Это её давнишняя мечта! Нет, сначала она посетит одно из мест, указанных Канадием в его записках: улица Сите д’Антен, гостиница в Бри-сюр-Марне, Шаво-Куркур.

Пожалуй, надо найти бабушкину квартиру, раз уж она в Париже. Адрес Канадий написал в своих записках. Она долго разглядывала на карте Парижа улицу. Ага, сначала нужно доехать на автобусе до площади Шоссе д’Антен и от неё отходит сама улица, на которой нужно найти дом номер два. А потом к Эйфелевой башне. Непременно! Цель на завтра намечена.

Вика убрала карту и выключила бра над кроватью.

Сомнения всё же не давали покоя отпускнице, которая решила начать свой отпуск с поиска бывшего одноклассника. В одном посте он написал, что бабушка учила его французскому языку. Что это? Художественный вымысел? Он же ехал знакомиться с бабушкой, которую никогда не видел.

С другой стороны, он помнит школьницу Вику! Это неоспоримый факт.

Но самое главное, как замкнутый и помешанный на работе учёный-физик начал писать восторженные посты о своих впечатлениях? Сдвиг мозгов на основе эмоционального взрыва? А что? Наверное, это вполне может быть… может быть… может быть…

10. Блог Канадия. Встреча с бабушкой

1 апреля

Вчера вечером мы договорились с Эммой, что сегодня двинемся в Шампань. Меня вдруг одолела совесть. Моя родная бабушка ждёт меня – печалится, а я радуюсь жизни, слоняясь по Парижу.

Ещё одним фактором, сподвигшим меня прервать знакомство с французской столицей, стала моя спутница. Огненная Эмма к вечеру неожиданно начала проявлять такой откровенный женский интерес ко мне, что я еле отбился. Я понимаю: Франция – это страна, где нет ни зимы, ни лета, ни нравственности, как писал Марк Твен. Одна любовь! Но нельзя же так стремительно вовлекать приезжего чужака в свою религию. Тем более, что я такой податливый.

На самом деле я адски влюбчив. Легко вхожу в состояние любовной эйфории, потом плавно выхожу из неё. До сих мне удавалось обходить острые углы в отношениях мужчина-женщина, грозящие увести меня в супружеское ярмо. Никто из моих прежних милых дам не предъявлял мне претензий, не выдвигал ультиматумов, не катал на меня заяв ни в какие инстанции.

Я остаюсь котом, который гуляет сам по себе.

А Эмма… Ну Эмма… Не мой вариант, в общем. И, ко всему, жутко не люблю женской инициативы – прям так и хочется нагрубить. Женщина не должна быть легкодоступной и предлагать себя никоим образом не должна!

Короче, утром мы встретились на вокзале Пари-Эст. Эмма накануне обещала прийти пораньше и купить билет на десятичасовой поезд Париж-Страсбург.

Не зная точно, сколько времени займёт мой переезд до места из Бри-сюр-Марна (всё-таки за городом живу), я вышел из дома слишком рано. Дошёл до метро, вдыхая первоапрельский цветочный воздух, и на метро за полчаса доехал до вокзала. Глянул в программу в планшете – преодолённое расстояние равно восемнадцати километрам. Тоже мне расстояние!

Метнулся к кассам. Конечно, Эммы ещё не было. Ну не стоять же в ожидании компаньонки и билетов, которые она купит. Излишек времени, получившийся в результате моего раннего приезда, я потратил на поиски нужной кассы и покупку билетов в Эперне. Уфф! Справился. Тут-то и появилась Эмма. Вид у неё был недовольный, точняк, не выспалась. Но круги вокруг глаз были нарисованы, как вчера. А может, она их не смывает?

– Привет! Я опоздала? – кисло спросила она.

– Доброе утро! – ответил я. – Нет. Это я рано припёрся.

На французском я не знаю, как сказать «припёрся», поэтому употребил простой глагол. А жаль, хотел выпендриться.

По дороге к платформе я вытащил билеты и вышагивал, обмахиваясь ими.

Ровно в десять наш высокоскоростной поезд тронулся и помчал нас в Эперне, что в регионе Шампань. Правильнее сказать: Шампань-Арденны. Главное не проскочить пункт назначения. Впрочем, если б не бабушка, я был бы не против попасть в Страсбург, там я ещё не был. Честно сказать, где я только не был!

Эперне для меня тоже место незнакомое, но вчера перед сном я кое-что почитал про этот маленький французский городок. Эперне – это сердце Шампани, самопровозглашённая столица шампанских вин, где располагаются знаменитые винодельческие дома.

В поезде я уставился в окно как в экран телевизора, по которому показывают передачу о путешествии по Франции.

Я соорудил из расставленных пальцев прямоугольник и как камеру навёл сначала на пейзаж за окном, потом на Эмму. Девушка начала просыпаться.

Снова смотрю в «оконный телевизор». «Прямо за столицей простираются владения региона Иль-де-Франс», – слышу я голос воображаемого диктора. Один за другим мимо проплывают маленькие уютные то ли городки, то ли деревеньки, поля, лужайки и коровки, коровки, в основном светлые, розовенькие, стильные такие французские коровки.