«Будущие историки физиологии, – пишет в главе о П. К. Анохине в книге «Естествознание, философия и науки о человеческом поведении в Советском Союзе» профессор Массачусетского технологического института в США Л. Р. Грэхэм, – изучая процессы развития кибернетических концепций в физиологии, должны будут обратиться к этой работе Анохина, в которой он, выдвинув идею об «обратной афферентации», предвосхитил кибернетическую концепцию «обратной связи». <…> … знакомство с работой Анохина, опубликованной в 1935 г., позволяет говорить о том, что в плане терминологии и в плане самой концепции, изложенной здесь, работа эта близка к той литературе, посвященной проблемам нейрокибернетики, которая появилась значительно позднее. В этой работе он, например, говорит о нейрофизиологии, используя термин «функциональная система», действие которой рассматривается им как основанное на поступающих «управляющих и корректирующих» сигналах1 (ссылка на [7], – А.В.).

Это же признал и «отец» кибернетики Н. Винер (1894 – 1964), когда он, будучи в СССР в 1961 г., посетил лаборатории П. К. Анохина и основательно ознакомился со всеми его работами. Сам Н. Винер, как известно, теоретически описал обратные связи в общественных явлениях и технических устройствах только в 1948 г. в книге «Кибернетика». Понятие же «обратная афферентация» по существу дела идентично понятию «обратная связь», с той лишь существенной разницей, что оно было сформулировано намного раньше П. К. Анохиным и было экспериментально выявлено и доказано в опытах на живых организмах, различного уровня эволюционного развития».

Теперь не только физиологи, но и многие другие ученые, работающие по специализированным научным и научно-практическим направлениям, широко используют не только понятие «обратной связи» (в различных ее реализациях), но и многие другие системные и кибернетические понятия [8; 9]. В плане кибернетики надо заметить, что задолго до Н. Винера известный (по школьной физике) А.-М. Ампер в своей классификации наук предусматривал кибернетику как политическую науку об управлении обществом. Исследователь жизни и творчества Ампера Л. Д. Белькинд отмечает, например, в своей книге [10, c. 239]:

«Интересно отметить, что Ампер почти полтора века тому назад пришел к предположению, что со временем возникнет особая наука об общих закономерностях процессов управления и связи в организованных системах. Он отнес ее к группе собственно политических наук и даже дал название: кибернетика. Возникновение кибернетики относится к середине XX в. и обусловлено потребностями практики в создании различных систем автоматического управления. Задачи этой науки могли получить разрешение только на основе большого прогресса электронной техники. Ампер в своих таблицах классификации определил место, где такая наука должна находиться».

Соответственно деятельности Н. Винера она получила реальное развитие, первоначально лишь в военной технике. И лишь с появлением электронной, электронно-вычислительной техники системно-кибернетические знания стали все шире использоваться в общественном производстве, в управлении производственными процессами и предприятиями, организациями различного рода (о российском развитии кибернетики см. ниже).

Начало системных и кибернетических представлений об обществе, после Ампера, можно, думается, связать с научной деятельностью российского мыслителя С. А. Подолинского [11; 12]. Кстати, приведенный эпиграф это заключительные строки стихотворения его отца (поэта) – к 50-летию Санкт-Петербургского университета (начертанные на соответствующей медали) [12]. Уже они указывают на системный контур развития жизненного состояния человека в обществе, его деятельности через развитие общественной науки. С. А. Подолинского можно считать первым российским системным мыслителем общественного уровня, – в науке, после Петра I в политике государственного развития. В. С. Чесноков сообщает, например, в этом плане [12]:

«Во второй половине 70-х гг. XIX в. Подолинский отходит от марксовой точки зрения на классовую борьбу как на двигатель социального прогресса. Это подтверждают письма Лаврова Лопатину от 12 марта и 16 апреля 1878 г. В них Лавров сообщает, что теперь Подолинский считает, что для утверждения социалистического сознания требуется несколько поколений развития мысли и что если победа социализма потребует гибели нескольких сотен человек, то лучше подождать и готовить его торжество мирным путем. Двигателем прогресса, по Подолинскому, становится не борьба классов (разрушение созданного трудом, расхищение накопленной энергии), а положительная трудовая деятельность, направленная на накопление энергии (созидание нового) для удовлетворения растущих потребностей общества. Для этого нужны кооперация, сотрудничество и взаимопомощь, а не революционная борьба. Это было новое естественно-научное обоснование будущего социалистического общества. Не исключено, что оно явилось одной из причин замалчивания трудов Подолинского в советское время. <…> Вершиной и синтезом естественно-научного и общественного творчества Подолинского стала его оригинальная концепция социальной энергетики, изложенная в новаторской статье (Подолинский 1880: 135—211). За короткое время эта работа с некоторыми изменениями и дополнениями была опубликована ведущими европейскими социалистическими изданиями. Статью под названием «Le travail humain et la conservation de l’energie» Подолинский послал К. Марксу и получил от него благожелательный отзыв.

<…> Концепцию социальной энергетики Подолинского пронизывает мысль о том, что единая непрерывная нить связывает солнечный луч с зеленым растением, земледелием, питанием человека, историей растений и животных и, наконец, экономикой и историей социальной жизни человека».

Системные взгляды С. А. Подолинского, несомненно, имеют высокое, общественно актуальное значение до сих пор, – можно сказать, перманентное значение для общества, поскольку всё общественное существование, воспроизводство и развитие обеспечиваются энергопотоками Солнца и накопленными энергоресурсами общественного геопространства. Современное ускоренное технологическое развитие создает многие возможности ускорения процессов преобразования и накопления солнечных энергоресурсов. Однако современное общество не достигло еще объективно необходимой энергорациональности, особенно рыночно-капиталистическое, в котором великие энергопотоки используются с эгоистичными целями, – как правило, не адекватными общественным, вплоть до вредности.

В Западной Европе развитие системного мышления об обществе связано с именами таких известных ученых как Г. Спенсер и Р. Оуэн (Англия), Фурье, Сен-Симон, О. Конт, Э. Дюркгейм, К. Маркс и Ф. Энгельс. Здесь надо отметить и Рене Вормса, который развивал «органицизм» в направлении социализма [13], в отличие от органицизма Г. Спенсера, – как социал-дарвинизма для капиталистической парадигмы. Вспоминая начало авторских исследований, надо заметить, что оно сложилось, в сущности, как научно-системное развитие общественно прогрессивного «органицизма» Р. Вормса и других французских мыслителей той поры, но исходя не из него, а из отечественного научно-философского наследия А. А. Богданова (Малиновского) и биологов-теоретиков [14]. В 70-х годах, когда в СССР начались так называемые системные исследования, многие ученые отмечали, что «общая теория систем» Л. фон Берталанфи была определена им на базе «организационной науки» А. А. Богданова [2; 15].

Широкое развитие системного и кибернетического мышления в науке и практике СССР началось лишь в 60-х годах, а в отношении кибернетики и несколько позже, в связи с политическим отторжением ее как вражеской западной науки. Начало этого мышления связано с учеными-энтузиастами – И. В. Блауберг, Д. М. Гвишиани, Э. Г. Юдин, В. Н. Садовский, А. А. Богданов (сын), В. Г. Афанасьев, Э. С. Маркарян, М. И. Сетров, В. М. Глушков, П. Г. Кузнецов и многие другие [16—23]. О кибернетике как таковой и истории ее развития в СССР повествуют книги В. М. Глушкова и современных авторов [19; 24; 25].

Автор этих строк приступил к системным исследованиям человека и общества в начале 90-х годов (в связи с известным политэкономическим кризисом). В тот политически напряженный период подобными исследованиями в научных институтах конечно не занимались. Лишь много позже, в связи с появлением интернет-библиотек, были обнаружены некоторые работы, использующие системно-кибернетические знания, но преимущественно в исследованиях живой природы (см. выше). В отечественной социологии была обнаружена, пожалуй, единственная (по авторским сведениям) работа социолога А. А. Давыдова (представленная несколькими монографиями), в которой он попытался активировать в социологическом сообществе научные исследования по «системной социологии» [26]. Надо сразу сказать, что в них автор основывает свою работу главным образом на западных теориях и западном опыте исследований в данном направлении. Здесь видится полезным привести следующий текст Введения из монографии [26, – 2]:

«Системный подход является основой Systems Science (наука о системах) – современной научной дисциплины, созданной во второй половине XX в., основанной на общей теории систем, системных методологических принципах, широком использовании эмпирических данных конкретных научных дисциплин, математике и компьютерном моделировании, ориентированной на конкретные практические приложения в сфере управления (отсылка – Давыдов А. А. Системный подход в социологии: законы социальных систем. М: УРСС, 2004). В рамках теории социальных систем, как части общей теории систем, используют множество новых направлений, теорий и методов анализа, которые пока крайне редко используются в социологии. Вместе с тем, имеются основания полагать, что данные направления и методы анализа будут определять развитие теории социальных систем в социологии в ближайшие годы. В этой связи, в данной монографии рассмотрены некоторые новые направления, теории и методы анализа социальных систем, приводятся некоторые новые эмпирические результаты, а также рассматриваются некоторые традиционные методы, которые практически не используются в социологии, несмотря на их очевидную пользу.

Данная монография не является справочником или учебником, задача автора была значительно скромнее – привлечь внимание российских социологов к возможностям системного подхода в социологии, и, в частности, к некоторым новым направлениям, теориям и методам анализа социальных систем. В связи с большим количеством объемных зарубежных монографий, посвященных данным направлениям и методам анализа, автор излагал материал достаточно кратко и в общем виде. Для более детального ознакомления с изложенным в данной монографии материалом, заинтересованный читатель может обратиться к соответствующей современной научной литературе, список которой приведен в конце каждого раздела.

Системный подход и системные закономерности используются для анализа и прогнозирования некоторых аспектов будущего России. Материалы данной монографии отражают направления исследований, которые осуществляются автором в группе «Анализ социальных систем» в Институте социологии РАН».

Однако, объясняя преимущества и научную продуктивность «системного подхода» в исследовании столь сложной социальной формации как современное общество, А. А. Давыдов сразу же совершает грубую методологическую ошибку. Суть в том, что этот подход необходимо применить, прежде всего, к начальным, естественно-системным процессам формирования первых человеческих сообществ, – общин, и анализировать развитие базисных функциональных систем (см. функциональные системы П. К. Анохина) в дальнейшем эволюционно-историческом общественном развитии, системно выяснять все основы его (с такого подхода начинал свои исследования, в 90-х годах, автор этих строк). А. А. Давыдов начал, однако, сразу исследовать современное общество, предельно усложнив свое исследование и восприятие его учеными. Думается, в основном по этой причине его попытка не нашла научной поддержки, российская социология сохранила традиционный режим деятельности – описывать текущее состояние общества, периодически сопоставляя его с прошлым и заглядывая в ближайшее, прогнозируемое будущее, но не работать над социальной теорией, над теорией лучшего общества, – считая, очевидно, что ею должны заниматься философы, экономисты-теоретики и политологи. Теорию такого рода (на базе западных взглядов – Good Society) попыталась наметить в свое время В. Г. Федотова (социальный философ ИФ РАН), а несколько позже автор этих строк предложил определенные тезисы с позиций системного подхода – [27]. В дальнейшем была обнаружена и полноценная работа ведущего социального философа Ю. М. Резника, именно по системной социальной теории [28], но с той же методологической ошибкой, что и у Давыдова, и другими недостатками. Её надо рассматривать, конечно, отдельно (некоторые взгляды автор уже представил в предыд. статьях).

Здесь видится полезным привести также выводы одного из ведущих социологов современной России и Белоруссии Л. Г. Титаренко о развитии российской социологии за последние 30 лет (журнал СОЦИС. 2023. №9):

«В последние 30 лет социальная, социологическая теория в России не стояла на месте. Вопросы настоящего и будущего страны оставались в повестке социологов, социальной науки. Можно назвать теории С. Кирдиной, Н. Лапина, Н. Розова, О. Шкаратана, Ж. Тощенко, которые сопровождались волнами дискуссий в научном сообществе. Однако к началу третьего десятилетия ХХI в., если отслеживать публикации в ведущих социологических журналах России, практически всеми отмечался тренд теоретического застоя: не было выдвинуто теорий, поддерживаемых хотя бы активной частью сообщества социологов страны. Не заметно и движения к консенсусу, к которому следует дальше идти, независимо от того, что определенные теории (включая те, которые заимствовались на «обобщенном» Западе) получали широкое освещение [Шубрт, 2021]. Правда, сама западная социология к этому рубежу оказалась в трудной ситуации, но это – предмет особого разговора.

Подчеркну еще одно определяющее ситуацию обстоятельство. Практика показывает нашим современникам-соотечественникам, что нет стран, которым в равной степени подходит универсальная теория, предлагающая общую объяснительную рамку и подход к пониманию общественной жизни. В реальной жизни любая теория требует хотя бы не-кой адаптации, «подгонки» под конкретную страну. Если этого не происходит, то причиной может быть непререкаемый авторитет господствующей в сообществе ученых, представителей социального знания, универсальной теории и/или высокий научный статус ее автора. Известно, например, что когда в середине ХХ в. Т. Парсонс предлагал миру теорию модернизации, он сумел позиционировать ее как универсальную. Одновременно с этим Парсонс-теоретик вольно или невольно создал теоретическую основу пропаганды утверждений, что США достигли стадии образцовой для всего мира «системы современного (modern) общества». Остальным странам остается их догонять, адаптируя модернизацию в форме «догоняющей» теории развития. Те, кто не развивают у себя предложенные Парсонсом эволюционные универсалии, якобы обречены на постоянное отставание или «конвергенцию» с моделью США (эту перспективу он рисовал для СССР, где не было, используя термины Парсонса, свободного рынка, открытого общества и т. п.) [Парсонс, 1998]. <…>

Предлагаемые в 1990-е гг. обоснования происходивших перемен прямо ориентировали на насаждение и развитие эволюционных универсалий рынка и западной демократии независимо от культурно-исторической и социальной специфики региона. В некоторых российских работах политическая модернизация однозначно отождествлялась с либерализацией [Пантин, Лапкин, 1998]. По этому поводу опять сошлемся на М. Ф. Черныша: с начала 1990-х гг. новые объяснительные модели «приходили в основном из зарубежных научных центров и часто пересаживались на российскую почву без должного критического обсуждения». В результате в российской общественной науке укреплялся до конца не преодоленный до сих пор «комплекс ученичества» – «когда все то, что генерируется зарубежной социологией, считается важным, достойным, основательным» [Черныш, 2022: 11]. Осознание этого рода фактов запаздывало в среде российских социологов. Подражательный характер российской (и восточноевропейской) социологии тех лет очевиден ряду критически мыслящих социологов Запада [Блоккер, 2022: 173]. Некоторые современные зарубежные авторы отмечают: русская мысль XIX – начала ХХ в. в лице В. С. Соловьева, Н. А. Бердяева, Н. Я. Данилевского пыталась противопоставить западному универсализму оригинальные цивилизационные концепции, отразившие конкретную специфику российского общества [Чэ Юйлин, Тэн Яньцзяо, 2023]; и эти идеи релевантны современности. Но этим не ограничиваются задачи выхода российской социологии на передовые в теоретическом плане рубежи. Можно говорить и о развитии тех позитивных подходов, которые формировались последние десятилетия в среде российских социологов при освоении и переосмысливании теоретических достижений мировой социологической мысли».

Эту статью Л. Г. Титаренко полезно читать полностью, но уже из приведенного фрагмента видно, что российская социология от начала 90-х годов ориентируется на западную, в связи с использованием в стране рыночной парадигмы общественного развития и отсутствием научно адекватной организации теоретической работы ведущих ученых (социальных философов и социологов-экономистов – теоретиков). Показательно в этом плане то, что Л. Г. Титаренко и другие ведущие социологи оставили без внимания (на взгляд автора) не только предложение своего коллеги, А. А. Давыдова, но и научно полноценную работу ведущего социального философа Ю. М. Резника. Думается, указанные работы и отношение к ним ведущих социологов, социальных философов выявляет, можно сказать, традиционную проблему «партийности» социальных наук. Дело в том, что системные знания о человеке и обществе, укрепленные всеобщностью системных закономерностей в живой природе и человеке, приводят к научно обоснованной концепции общества как целостной, живой и социотехнической организации, – мегасистемы, что соответствует идее социализма-коммунизма. Думается, ведущие ученые понимают объективную необходимость системной целостности общества, – судя по статьям Л. Г. Титаренко и другим.

Здесь, в связи с обращением внимания Л. Г. Титаренко и А. А. Олейникова (см. предисловие) на цивилизационные особенности и отличия русской цивилизации, цивилизаций Востока по отношению к западным цивилизациям полезно обратиться к современному философскому пониманию «типов цивилизационного развития», представленному в «Новой философской энциклопедии» и уточнить его с позиций метаэкономического мышления. Энциклопедия говорит, например:

«Можно выделить два типа развития, характеризующих многообразие цивилизаций, пришедших на смену первобытному состоянию и архаическим общностям: традиционалистский и техногенный. Каждый из них представлен множеством конкретных обществ (цивилизаций). <…>

Но в современную эпоху техногенный тип цивилизационного развития реализуется во всех регионах планеты. Современные Япония, Китай, Южная Корея принадлежат к техногенной цивилизации, как и США, страны Западной и Восточной Европы, Россия и др. Термин «техногенная цивилизация» выражает сущностную характеристику этих обществ, поскольку в их развитии решающую роль играет постоянный поиск и применение новых технологий, причем не только производственных технологий, обеспечивающих экономический рост, но и технологий социального управления и социальных коммуникаций. <…> Динамизм техногенной цивилизации контрастирует с консервативностью традиционных обществ, где виды деятельности, их средства и цели меняются очень медленно, иногда воспроизводясь на протяжении веков. <…>

Успех преобразующей деятельности, приводящей к позитивным для человека результатам и социальному прогрессу, рассматривается в техногенной культуре как обусловленный знанием законов изменения объектов. Такое понимание органично увязывается с приоритетной ценностью науки, которая дает знание об этих законах. Научная рациональность в этом типе культуры выступает доминантой в системе человеческого знания, оказывает активное воздействие на все другие его формы. <…>

В поиске новых путей цивилизационного развития обнаруживается ценность многих мировоззренческих идей и практик традиционных восточных культур, в которых стратегии ненасильственного действия и отношение к природе как к живому организму служили способом регуляции и оптимизации человеческой жизнедеятельности. Отторгавшиеся ранее техногенной цивилизацией, они приобретают новое звучание на современном этапе, согласуясь с представлениями науки о биосфере как целостном живом организме и со стратегиями деятельности, осваивающей сложные, исторически развивающиеся, человекоразмерные системы.

Постиндустриальное общество можно рассматривать как переходный этап к новому типу цивилизационного развития, учитывая, что оно призвано создать условия для разрешения экологической и др. глобальных проблем, что в нем основную роль начинают играть информационные, творческие возможности человека, что оно характеризуется как общество перехода к доминированию нематериалистических ценностей (сдвиг от экспоненциально растущего вещно-энергетического потребления к информационному). Переход к новому типу цивилизационного развития – один из возможных сценариев будушего».

Автор статьи – В. С. Степин (см. также статью В. И. Толстых «Цивилизация»).

С позиций метаэкономии надо сказать, что второй, «техногенный» тип установился ввиду установления (на века) рыночно-капиталистических отношений и соответствующей парадигмы общественного развития, поэтому, в сущности – это «капиталогенный», капиталистический тип цивилизационного развития (В. С. Степин, по понятным причинам, не мог дать такое наименование в период работы над указанной энциклопедией). А третий тип (путь) цивилизационного развития, который В. С. Степин предварительно наметил основным его характером, может быть обозначен «информационно-креативным». Он должен сложиться, очевидно, системно-рефлексивным осознанием всего исторического опыта, прежде всего и особенно политэкономического и общественно адекватной организацией информационного производства, нормативного и творческого в направлениях роста могущества страны в окружающем мире и всестороннего общественного совершенствования, рационализации общественно целевой жизнедеятельности.

Научно принципиальные отличия системного посыла А. А. Давыдова, теоретической работы Ю. М. Резника и авторских системно-теоретических разработок от западного мышления здесь полезно подчеркнуть кратким представлением мышления ведущего английского философа и социолога-антрополога Эрнста Геллнера (1925—1995), в его итоговой работе 1992 года [29]. Оно выражает доминирующее западное мышление основанное на великом капиталистическом опыте (привитое им), на социал-дарвинизме Г. Спенсера, меркантильном рационализме М. Вебера и других исторических идеологемах. В седьмом разделе указанной монографии Геллнер рассматривает исключительно индивидуальную (корпоративную) капиталистическую рациональность (ссылаясь на Макса Вебера), как в производстве, так и в потреблении, – совершенно не задумываясь об общественной рациональности-иррациональности капиталистически традиционного производства и потребления. Он не рассматривает и великий опыт общественной рационализации в СССР. В главе о производстве Геллнер ограничивается лишь такой фразой в адрес социализма (поразительно невежественной, просто недопустимой для ученого с мировым именем):

«Главная причина низкой экономической производительности „социалистических“ обществ заключается в том, что руководители предприятий, занимая определенное место в общенациональной экономико-политико-идеологической иерархической структуре, были вынуждены заниматься исключительно политическими интригами внутри этой структуры. У них не было ни времени, ни желания, ни даже средств и необходимой информации, чтобы посвятить себя экономической деятельности. Нечто подобное может иметь место и в крупных корпорациях и бюрократических аппаратах несоциалистической части мира».

Ключевые слова: рациональное общество, общественная рациональность, социалистическая (рациональность) не обнаружены, конечно, в его тексте. В главе «Растерянный прометей» Геллнер Приводит пространные рассуждения о нереальности достижения человеком и корпорациями некоторой благоприятной автономности. Приводит и некоторые другие полезные мысли для современного системного мышления, например, высказывание Маркса по поводу некоторых учений западной мысли:

«… учение о том, что люди суть продукты обстоятельств и воспитания… забывает, что обстоятельства изменяются именно людьми и что воспитатель сам должен быть воспитан. Оно неизбежно поэтому приходит к тому, что делит общество на две части, одна из которых возвышается над обществом»1 (ссылка: Тезисы о Фейербахе // Маркс К. и Энгельс Ф. Сочинения. М.: Госполитиздат. Т. 3, 1955. С. 2). Продолжая рассуждения на эту тему Геллнер говорит:

<1 2 3 4...6 >

На страницу:

Перейти

2 из 6