Был

– Вот ты знаешь кто сражался на Куликовом поле?!-я.

– Не умничай …Татары с татарами! – Семен.

– Логично …

– А откуда пошло: «Русские не сдаются!»? – Серёга.

– Первая мировая война Атака мертвецов, которых газом травили…-

– А что до первой мировой, русские только и сдавались пачками?

И тут же метание мысли. Показывая на крестик на шеи Сергея Борисовича:

– Вот ты крест одел, а в храм ходишь, а хоть одну молитву знаешь. посты соблюдаешь? Вот ты хрестьянин, назови мне десять заповедей!

Вспоминали всеми долго. Не убий, не укради. не прелюбодействуй это понятно, потом чревоугодие, злость, гордыня…Короче ярые верующие…

– Да, я верю в бога. Он нас всех спасёт…– Борисыч.

– И я верю! Но что он будет спасать одних христиан? А мусульман, буддистов индуистов разных он спасать не будет? А их ведь гораздо больше… Да и вообще если бы на земле была «правильная» религия верующим в неё ничего делать не надо было, за них всё бог сделает…Хотя конечно в каждой есть своё рациональное звено, крупица истины…

И снова смена темы.

– Вот у меня соседка с шестого этажа девяносто три года говорит: «Вот вы молодые жизнь не цените, а я просыпаюсь уже радуюсь небу, солнцу, траве зелёной во дворе всему…»

– И это хорошо, только не все радуются…

– Жить хотят все.

– Не все хотят и не все радуются. Радуется зелёной травке смертельно больной человек в полубреду от болей?

– Кто знает… Мысли и у него есть. Я вот каждый день о своих детях думаю, каждый миг можно сказать. – Сергей Борисович. о детях от первого брака. семьянин.

Мне становилось скучно. Смотрю на часы, пора, а то сбежит от меня последняя электричка.

– Это ты заливаешь, каждый час он думает, я тоже о дочери беспокоясь, но врать не буду не каждый час.

– Клянусь, как они всё ли хорошо, чем помочь? – у него две дочери.

–Всё я пошёл домой.

Быстро встаю выхожу в прихожую, натягиваю ботинки.

– Погоди, пойдём покурим! – Семён.

– Мне пора…

Нахлобучиваю шапку в расстёгнутой куртке вываливаюсь в подъезд. Уф, душно мне. скорей на улицу на освежающий мартовский ветер. Иду, хлюпая по чёрным лужам вдоль дороги, свет фар и тёмные силуэты проезжающих мимо машин. На светофор кто-то водрузил жёлтого. резинового утёнка…Достаю наушники, при опьянении музыка заиграет нивами красками. Люблю брести в пятнах уличных фонарей и причудливых ночных теней. В темноте мир становиться другим, дома, деревья, редкие люди всё иное чем днём. Внимательно разглядываешь неясные силуэты встреченных прохожих. Инстинкт, ночь таит в себе опасность…

На электричку успел. В вагоне всего человек шесть. Сажусь у окна. Через проход девочка лет двенадцати и пожилой мужчина. Тёмные волосы у девочки, седая борода у деда (может отца не знаю) смуглая кожа. Цыгане, наверное. И ещё цирковые перчатки на тонких детских руках. Оба не проронили ни слова, оба в телефоне. Куда едут, от куда не ведомо…

Смотрю в окно на пробегающие мимо огни и синие тени строений и деревьев. В запотевшем окне отражается моё лицо и два белых ручейка от наушников.

«О море, море! Преданным скалам

Ты ненадолго подаришь прибой.

Море возьми меня в дальние дали,

Парусом алым,

Вместе с тобой…»

Муслим Магомаев.

Глава 3

«…А навстречу как подобраны

Идут хмурые недобрые

Идут хмурые недобрые

Страшно руку им подать

Не идут. а спотыкаются

Не поют. а заикаются

Не поют, а заикаются

Видно, скоро пропадать…»

Пикник.

Надо попробовать нащупать пульс. Беру детскую ручонку, и она утопает в моей ладони. Холодная в грязи. песке и маленьких льдинках. «Не может тело так быстро остыть…» Хочу согреть, что б потеплела, порозовела, пошевелилась. Хочу! Смотрю не на мальчика вперёд на улицу. Чёрные силуэты деревьев, желто серые здания начинают терять чёткие очертания, расплываются, сливаются и перемешиваются как краски на холсте. Остаются только пятна разного цвета. самой причудливой формы. Ветер наверно глаза надул, слёзы…И как электрический ток пронзает тело, пробегает от кончиков ног, ударяет в голову, мечется в грудной клетке и нервной дрожью перетекая т в руку мальчика.

–Умер …? – не слово лай собаки над головой.

Поворачиваю голову и вижу две пары ног рядом с собой. Лакированные туфли, без единого пятнышка грязи (как это возможно в весеннем городе? Не летел же он.) и «говнодавы» самое то для перемещения по любым лужам, болоньевые, прорезиненные и заляпанные до невозможности с кусками застывшей глины (может и не глины), дырами на голенищах, сорок девятого размера (как минимум).

И в этот момент пацан открыл глаза!

– А где деда? – смотрит на меня ничего не понимая. Пытается встать.

–Тихо, тихо. Лежи не шевелись! Вставать нельзя. Сейчас я тебе шапочку одену. Вот так. Ничего не болит?

– Нет, а где деда?

–Здесь не волнуйся.

Встаю поворачиваюсь к подошедшим.

–Живой…

Вот это да! Вот это парочка. Двое из ларца, не одинаковых с лица…

Тот в туфлях, в сером старомодном плаще. Застёгнутом , на все чёрные пуговицы ( величиной с небольшое блюдце) , ниже колена с широким поясом .Синие брюки со стрелками которые не возможно сделать утюгом .Сзади на широкий ворот плаща вылез капюшон коричневой толстовки .Лицо худое вытянутое , глубокие залысины ,усы, не усы .усики ухоженные до последнего волоска .всё цвета мёда с молоком .Ресницы того блёклые и абсолютно круглые глаза как у совы , радужки глаз ярко зелёные , как недоспелое яблоко.

При моём росте метр восемьдесят девять, я смотрел на него снизу вверх!

Второй тип, явно был из другого теста. Метр шестьдесят. Бочка. Не бочонок. бочка. Потёртые голубые, мятые джинсы. серая (когда-то давно чёрная) брезентовая, короткая куртка с капюшоном (искусственный мех из белого превратился в жёлтый) и вязаная красная шапочка, которой хватило прикрыть только самый верх макушки. Из рукавов торчал свитер с рваными обтрёпанными краями, которые доходили почти до самых кончиков пальцев. Ладони. уж если не с мою голову (сжатые в кулак) точно с голову младенца. Какая-либо растительность на голове (шеи не было. шишка сразу крепилась к плечам) отсутствовала, что-то подсказывало, и под шапкой такая же картина. Прищуренные тёмные глаза с белой полумилиммитровой белой окантовкой (есть порода собак, хаски, по-моему, у тех тоже белёсая радужка. с чёрным зрачком, но тут толи зрачок расширился до всей радужки, толи радужка сузилась…). Одним словом «ланцкнехт» наёмный воин профессионал, попавший в современность…

Из-за поворота в, мигая проблесковыми огнями выехала скорая, остановилась на обочине. Два врача в сине зелёной спецодежде. мужчина и женщина вышли из машины, открыли боковую дверь, вместе с водителем переместили деда в салон. вопросы, уколы всё одновременно.

Мальчик заплакал, тихо бормоча:» Деда, деда…»

–Кааак, так, жииив? – прошипел длинный. Если бы у него сейчас высунулся раздвоенный язык я бы нисколько не удивился.

–А вот так…Живой! -опять присаживаюсь к пацану.

–Давай неспеша подниматься. Если больно скажи.

Страхую за плечи, но мальчик легко без видимых усилий вскакивает на ноги.

–Пойдём к деду.

Подвожу к скорой.

–Андрюша. Андрюша! -дед тянет руки, обнимает правой внука, присевшего рядом.

Ну вот и всё. Уф! Покончено. Подхожу к водителю, сидящему на заднем сидении тойоты с открытой дверцей, запивает какие-то таблетки, видимо дали врачи.

– Живые оба…

–Хорошо, хорошо…

Даю номер своего телефона, на всякий случай и всё. я свободен. Надо двигаться на собрание, интересно стена уже исчезла? Убрали. Прохожу дюжину шагов, оглядываюсь. Странная парочка стоит на месте, судя по жестикуляции руками что-то обсуждают.

Проезжаю на маршрутке пару остановок, выхожу. И иду в «Машеньку». Заведение, где можно употребить спиртного и успокоить расшатавшиеся нервы вообще-то «Машенька» не совсем мне по пути на работу, крюк не большой. Раньше здесь находился овощной магазин на углу пятиэтажной хрущёвки. теперь обитель страждущих.

Захожу. Посетителей никого. Обычно завсегдатаи появляются здесь до и после рабочего дня.

–Здравствуйте. Мне сто пятьдесят водки и томатный сок.

–Добрый день, вам водки какой? – полная продавщица, в белом переднике не улыбчива и не разговорчива, контингент не предполагает общения.

–Хорошей…

В косорыловках напитки разливают из одной бочки. Наливает водку в классический, советский стакан. сок в пластиковый. Хорошо, люблю пить из гранёного стакана.

–У нас лимончик есть, не желаете?

– Нет благодарю.

Водку, конечно, можно и лимоном закусывать, но сейчас у меня подобие «кровавой Мери», правда безо льда и соуса и раздельно, но всё-таки. Отдаю деньги, беру стаканы и сажусь за дальний столик в углу.

Когда-то Санёк (погоняло Ильич, с лысиной и бородкой, очень походил на человека в мавзолее), наш механик, приучил выпивать лобастый (гранёный с горкой) залпом не отрываясь, чтобы экономить время, как он говорил: «Нечего рассусоливать, пить так пить…»

Если шли вдвоём брали бутылку если втроём бутылку и чекушку и т. д.

Но сейчас экономить время не хотелось, хотелось, не спеша на два раза, спокойно. Делаю рассчитанный глоток, зная, что осталось половина, запиваю соком. И жду, прислушиваясь к организму. Вот оно побежало тепло где-то в районе желудка, плечи опустились. расслабились, в голове начинает раскручиваться маховик мыслей…

Звякают колокольчики над входной дверью и входят знакомые типы. «Они меня преследуют что ли? Да нет в маршрутке я бы их точно увидел.» Беглым, равнодушным взглядом окидывают помещение, подходят к стойке.

– Бутылку … коньяка…! – гав, гав

–Вам какую? – продавщица.

«Ланцкнехт» тычет пальцем сосиской в самую красивую бутылку. Однако, в магазине сто метров отсюда такая стоит в два раза дешевле, да и качество в таком заведении может не подтвердить ожиданий. Женщина ставит на стойку бутылку и два стакана.

–У нас лимончик, порезанный есть, не желаете!

– А персик есть? – длинный.

–Нет к сожалению…

– Давайте, будьте так добры. – вот это оборот речи.

–Вам сколько кусочков?

Смотрят на тарелку с нарезанным лимоном как бы не совсем понимая вопроса.

–Все!

И тут «неандертал» достаёт из бокового кармана куртки рулон туалетной бумаги в красновато жёлтой упаковке, осторожно двумя пальцами стягивает с него резинку. И мы с продавщицей замираем с открытыми ртами. Это не туалетная бумага, это плотно скрученные пятитысячные купюры! Оригинально.

Рассчитавшись, степенно подходят к ближайшему столику, садиться. Длинный проводит ладонью правой руки по горлышку конька, и пробка уже лежит на столе. Ни разу ещё не видел такого стремительного открывания бутылки. Наливает на два пальца в стаканы, светло-коричневую жидкость, берёт свой и высоко запрокинув голову вливает коньяк в рот. Второй тип подносит край гранёного к туфле образному носу. Вдыхает, толи морщась толи улыбаясь и начинает медленно цедить коньяк между зубов. Красиво! Ну ни чего после третьей порции, я думаю, процесс ускориться.

Интересно, конечно, ещё понаблюдать, но мне пора, собрание ждать не будет. Допиваю водку с соком и выхожу на улицу. Прохладный свежий воздух врывается в лёгкие. Появляется весёлое мартовское солнце и нежно бирюзовое небо с остатками серых облаков. Перехожу дорогу и сворачиваю в узкий проулок, самая прямая дорога до работы. Справа грязная, кирпичная стена завода, вернее бывшего завода, сейчас там мелкие производства и склады. Слева двухэтажные домики с палисадниками с древними сараями и гаражами во дворах. Замороженный мир, где с советских времён не поменялось практически ничего. Та же грязь, свалившиеся деревья, кучи мусора и таже малолюдность. Хотя отличие есть, появилось больше машин и разбитых их колёсами дорог, ну как дорог земли с остатками асфальта.

Я знаю здесь всё, я здесь родился (родился я конечно в роддоме, но тогда мы жили здесь) вон в том двухэтажном. жёлтом домике. Сейчас там люди не живут, контора. Хорошо не снесли, мне приятно, всё-таки прожил здесь до самой школы. Прохожу дворы и в промзону которая тянется на несколько километров. А вот и открытые широкие ворота, моя работа.

Встречает Кэмел, виляет хвостом. Худющий пёс с короткой пегой шерстью и спиной в виде вопросительного знака, за неё и дали такую кличку. У входа в пятиэтажное здание под навесом на лавочке сидели «ёжики». работяги. Поздоровался со всеми за руку. Серёньтий, как всегда, травил байки, вспоминал былое…

–А помнишь Толика слесаря? – это он мне.

–Помню. – работали вместе в другой фирме.

–Так вот, Антонина (начальник цежа) спрашивает: «Толик ты опять пьяный? Так сегодня праздник! Какой? День святого Ебунария!»

Толик был в годах (старая гвардия) весь седой, белый с отвислыми прокуренными усами. Помню, сижу курю с Толиком, в курилке. Подходит Витёк. из-под робы выглядывает тельняшка.

– Что моряк? – осведомляется промежду прочим Толик.

– Да три года на северном флоте…

– О, и я моряк три года на северах! Только у тебя полоски горизонтальные на тельнике, а у меня продольные были…

– Как это?

–А вот так…

Да забавные времена были. Люди другие. Помню разбирались сами без начальства. Как-то раз на собрании Тивунов (такой же работяга ровесник и собутыльник) яростно клеймил алкоголиков, тунеядцев и разгильдяев. После собрания курят старички на лавочке.

– Нет так не пойдёт, с нами пил и нас же на собрании кроит! – Ефимыч, пожилой коренастый печатник. – Пол шпателя голубой краски в штаны и какие дела…

– А почему голубую? – это я по молодому незнанию.

–Хуже всего отмывается…

Сказано, сделано. Пол шпателя краски было отправлено в рабочие штаны. Вы же не смотрите внутрь, когда переодеваетесь. Вот так-то… Вопил и грозился Тивунов в раздевалке долго и в душе тоже…

– Хватит гигикать идите на собрание. Палыч заждался. – вышел охранник Радик.

–А. привет братка! -Серёга.

Радик был культуристом с бицепсами, трицепсами, широчайшими и т. д. Крупный мужчина. метан дристиналон трескал упаковками. Но это не мешало ему употреблять. Однажды в кругу друзей он отмечал встречу с ними, хорошо поддали, завязался спор. Можно доехать до моря на такси? Больше тысячи вёрст… Деньги были, вызвали такси, Радик в споре не учувствовал, его загрузили как свидетеля… Рассказывал: «Открываю глаза, через галечный пляж плещется чёрное море.» Вылезают из машины, водитель давит на газ и исчезает в дали. В трико, футболке и домашних тапках. Денег нет, документов нет, телефонов нет…Назад добирались на электричках, трое суток, жёны были рады встречи…

Пора выдвигаться на собрание в столовую. Захожу в раздевалку снять куртку. На лавке сидит Шлем.

–Привет Игорёк.-жму руку.

–Здорово.

Игорёк по прозвищу Шлем был человеком мягко говоря странным погоняло своё он получил за один случай…

Как-то раз пришёл он на работу с большого бодуна, естественно принёс с собой с целью освежиться. Освежился и потёк. Понятное дело работник из него стал никакой. «Иди Игорёк отоспись.» Ушёл. Потом мы восстановили все события в хронологическом порядке.

Проходная, старушка вахтёрша:

– Ты куда?

– Домой…

Вышел, сел в автобус. примостился на сидении у окна и уснул. Автобус проехал по кругу и попёр в обратную сторону. Надо было такому случиться что Игорёк открыл глаза как раз в тот момент, когда подъезжал к остановке на работу. Опа, знакомые места, надо идти на работу и ведь пошёл…

Проходная.

– Ты куда?

– На работу.

В цеху ему популярно рассказали, что сегодня он не работает…, приходи завтра с утра.

Проходная.

– Ты куда?!

– Домой.

Если вы думаете, что на этом всё закончилось, то вы ошибаетесь. Шлем приехал домой, устал, завтра на работу и лёг спать. Перед этим завёл будильник, как всегда, на шесть. Будильник старый механический, ему всё равно шесть утра или шесть вечера. А было четыре дня. И как положено в шесть вечера он залился трелью. Игорёк встал…

Проходная.

–Ты куда?!!

– На работу.

– Я вызываю полицию!

После этого случая и стал человеком в шлеме или просто Шлем, плохо, вижу, плохо слышу и вообще…

Я снял куртку. повесил в железный шкафчик бросил туда же вязаную шапку.

– О чём Игорёк призадумался?

–Да вот было бы у меня много денег, построил бы дом за городом с тёплым туалетом…

Мысли людей безграничны и необъяснимы. Я ничего не ответил, хотя в голове вопрос крутился. «А почему с тёплым?» Окинул «галерею» (противоположную, свободную от шкафов стену) взглядом, ничего не прибавилось? Вся поверхность была заклеена разнообразными листами и плакатами. Началось всё с начальства и двух лозунгов, напечатанных на принтере формата А4. «Печатник за брак заплатишь рублём!» и «Печатник своди краски максимально точно!» И поехало… Фломастером, просто пальцем на разной бумаге. «1 Шеф всегда прав! 2 Если шеф не прав . смотри пункт первый…» « Печатник должен печатать , а не пердеть в сторону начальника…» Рядом чёрно белый плакат , стриптизёрша на шесте вверх ногами и подпись: «Хочешь жить умей вертеться …» Плакат вырезанный из какого-то журнала , восемь нарисованных , мультяшных котов в скафандрах и с чемоданами : «Айда с нами в космос!» Есть и глубоко философские: «Наливая себе в стакан водки, не забудь про товарища!» …

Собрание состоялось как обычно в столовой. Основная масса работников сидела за столами, напротив стол и три стула. для генерального в центре и Чука и Гека (исполняющего директора и начальника цеха) по бокам. Ни одного решения или толкового предложения я на собраниях никогда не слышал (с моей точки зрения). Все ждали Палыча. начальник никогда не опаздывает, наконец дверь открылась и вошёл директор.

–Все в сборе?

–Все…

И поехало… Бу, бу, бу…Так, так, так… «А, что-то я не вижу начальника транспортного цеха? Добьёмся и перебьёмся… Кто не с нами, тот со всеми!» и так далее в течении полутора чесов. Наконец паузы между предложениями у Александра Палыча стали не позволительно долгими, значит «обговорили» все насущные, важные дела и пара финишировать.

–Вопросы есть?

А в ответ тишина. Тут Серёньтий (зачем!?) решил подать голос:

–Алесандр Палыч, а вот в душе кран отвалился …

–Вопрос решается.

И ещё на час, бу, бу, бу, так, так, так… «В раздевалках кровь, говно, песок и сахар (армейский юмор) и в том же духе.

– Ещё вопросы ….

Народ устало вставал со стульев и тут раздался вопрос, который интересовал всех:

–А повышение заработной платы будет?

–Вопрос решается…

Всё собрание испустило дух.

Сижу на улице в курилке, обсосали в очередной раз повышение получки. На сколько, когда и будет ли? Если, по правде, то раз в полгода прибавка происходит, но как-то хитро, увеличивается стоимость часа. уменьшается премия или ночные. Короче после всех прибавок получать больше никто не станет…

Хочется добавить «кровавой мери» в компании, не с кем …Кто на смене работают, у кого выходной все прибыли на машинах. Попрощались, расходятся по тачкам. Докурю и пойду домой. по пути заскочу в Машеньку, гулять так гулять…Вышел Палыч, окинул строгим взором фабричный двор с разъезжающимися машинами, посмотрел на меня:

–Ну, а ты когда себе автомобиль купишь?

–Коня его кормить нужно…

В Машеньке заказываю двести граммов водки и стакан яблочного сока. Обстановка в косорыловке не изменилась. Я и странная парочка за столами. Джентльмены пьют и закусывают на столе три бутылки коньяка и пустая тарелка с лужами лимонного сока. Сидят молча, за три часа наговорились, наверно…Выпиваю половину и выхожу на улицу покурить, типы идут следом, дышат в затылок. Достаю зажигалку и в этот момент перед носом возникает пачка Капитана Блейка, сжатая в оранжевой, тонкой перчатке.

– Извините, не соизволите угостится? – длинный открывает пачку.

–Благодарю. -вытаскиваю сигарету с вишнёвым вкусом.

Неандерталец тоже достаёт себе. Закуриваем.

– Ещё раз извините, меня Вова завет. А его Антуан.

Обалдеть! Он имена не перепутал?

–Ганс! – выпаливаю с ходу. Так вообще смешнее…

–У нас к вам, Ганс, имеется одно дело, которое не терпит отлагательств. – шипит «Вован».

–Ты!.. Нам!.. Должен! – влезает Антуан.

–За сигарету? И сколько? – я.

– Причём тут сигарета, вы взяли то, что вам не принадлежит, необходимо отдать.

Лихорадочно прокручиваю в голове кому я должен? Никому. Может что-то находил? Последние лет десять ничего, если не считать зажигалку Биг. Скорее всего меня перепутали. Да это же коллекторы! Теперь понятно.

–Ребята, ошибочка вышла, кредитов я не беру, машины нет, за квартиру исправно платит жена. Короче я не тот, кто вам нужен.

– Нет именно вы Ганс нам и нужны. Пойдёмте мы всё вам персонально объясним.

Берёт меня за руку выше локтя. Ну как берёт стискивает тисками. Однажды у меня кисть попала в печатную машину. Не так чтобы кости раздавить, но и не так чтобы вытащить. Там кнопка обратный ход, нажал и свободен. Здесь кнопки не было…Понимаешь, что сопротивление невозможно.

– Здесь не далеко во дворе. – лапа неандертальца упёрлась мне в спину.

Знаю я этот двор там днём ходить также небезопасно как глухой ночью. Людей ноль, а если в гаражи, то пиши пропало, хоть оборись…В голове роятся мысли, что делать?

– Ребята это ошибка я вами перепутан. штрафов сроду не имел! – пытаюсь притормозить. упираюсь. Безрезультатно. И тут осеняет мысль:

–Стоп! У меня сто грамм в Машеньке не допито. Дайте хоть допить и пойдём. Куда я из косорыловки денусь?

Подействовало. Остановились. Молча смотрят друг на друга, такое чувство что общаются мысленное

– Это святое! – я.

– Давай, только быстро …Ганс.

– Три секунды.

Заскакиваю в помещение, бегом хватаю водку, опрокидываю в рот, ныряю под барную стойку и в коридор к чёрному ходу с другой стороны дома, знаю я здесь жил…

–Куда ?!– крик продавщицы в спину.

–Домой …-не оборачиваясь.

Выплёвываюсь во двор хрущёвки, рывок к гаражам, третий узкий проход, стена полуразрушена, перемахиваю на одном дыхании, двор котельной. калитка, кто не знает. я уже очень далеко. «Шнырь тайга и нет никто…» Особенно когда всё знаешь. Короче через пятнадцать минут я уже на вокзале, до которого ехать на маршрутке полчаса.

«…Но странный стук зовёт в дорогу.

Может сердца, а может стук в дверь.

И когда я обернусь на пороге,

Я скажу одно лишь слово: «Верь…»

В. Цой.

Через час я уже катил в электричке, разглядывая, спящего дедушку, лет девяноста с катетером в руках. За долголетие тоже надо платить… Не велика цена?

Дома всё как обычно, жена ещё не пришла с работы, в коридоре Федя дубасил, задними лапами по голове Умке, отчего та подскакивала как мячик от пинг понга. «Как они ещё с глазами ходят, не понятно…» Разнимать не стал, пусть помучаются. Захотелось искупаться в горячей ванне, смыть всю грязь с тела, хотелось и мысли пополоскать, тут ни душ, ни ванна не помогут. После купания, беру пакетик кошачьего корма, делю на две миски, одну на пол другую на холодильник. Разогреваю гречку с котлетой и суп. Теперь можно спокойно поесть. Перетаскиваю тарелки в зал. Включаю телевизор и привычно тыкаю каналы. Всё, как всегда, без изменений, как на собрании бу, бу, бу…так, так, так… Но без ящика скучно чавкать, хоть какой-то звуковой фон.

Федя поел первым, улёгся в коридоре, ждал, когда появиться второй. И когда Умка проходил мимо, укусил его сверху в основание хвоста, чувствительное место. Вопль негодования огласил квартиру. «За что?!!!»– даже переводить не надо. Вот паразит. вернее два паразита. И началась охота, одного кота на другого.

Слышу скрип тормозов в спальне, ага бегут сюда, хватаю руками тарелки, стоящие на маленьком столике, прикрываю своим телом. варвары могут снести всё на своём пути. Влетает Феодосий, прыжок на диван с него выше на шкаф и на дверь, белым клубком прилепился к косяку, уши в разные стороны. затих, смотрит вниз на вход. ждёт. В проёме появляется круглая, серая башка. два жёлтых глаза внимательно осматривают всю комнату. Стол. диван, кресло. сервант, за креслом. под сервантом …нет. Значит только одно место внутри кресла или за моим, где сижу я. Крутя головой, осторожно ступая, крадётся вдоль двери. не подозревая что, беда в прямом смысле повисла над спиной …И тут навернулся «кит с крыши»! Говорят, что кошачьи бесшумные, грациозные животные, мне не повезло у меня оба шумоватые и неуклюжие …

Шмяк об пол, хорошо не попал на толстую серую спину. лапой по жопе и в бега. Очумелый Умка уставился на меня расширенными глазами, как бы говоря: «Видал!!!»

–Видал…-говорю – Гений или дурак…

Иду на кухню, мою посуду, сзади застонал холодильник, Феофан. Задрожали бутылки, тарелки и кружки в настенном шкафчике. По спине побежали холодные мурашки, скакнул под потолок. через меня! Он хоть и прыгуч, но несколько раз до цели не долетал и рушился в раковину. Не хотелось бы получить на голову и плечи кактус, который ещё пытается на тебе удержаться … Снимать не стану, это три стула надо ставить вдоль кухни от стены до стола, так как Федя в руки не давался, переходя от стены к окну и обратно. Сам слезет.