Самодур, часть вторая. Part II

Только, когда мы выбрались из города, я понял, что мы едем в коттедж Романа Иланова. Сейчас за этим местом уже не наблюдали наши агенты. В случае нападения на Иерархию, наши бойцы снимаются с оцепления, на которых несли дежурства ранее и действуют согласно установкам своих командиров, которые в случае нападения и захвата, должны дожидаться команд руководства на ближайших объектах. В данном случае, у этих парней осталось не так-то много начальников, среди которых был: старший лейтенант Крупский; лейтенант Говоров; капитан Резанов. Возможно, эти мужички были еще живы вместе со своими ребятами. В любом случае, прежде чем что-то предпринимать требуется все хорошо обдумать, заручиться поддержкой, как минимум. А для этого необходимо еще над многим поработать. Одной реформой тут явно не отделаешься.

На территории загородного домика было пусто, как, впрочем, и в самом логове Самодура. Прежде чем спускаться вниз Денис Владимирович открыл щиток с проводами и при помощи специальных ножниц обрезал несколько проводов, отключив тем самым камеры, функционирующие на всем участке. Когда мы спустились в подвал Леонов включил в помещении свет, а затем компьютеры, за которыми тут же начал свою работу. Мне пока что было не интересно чем занимается коллега, я все никак не мог отвлечься и перестать видеть тела убитых подчиненных и друзей. А ведь у каждого из них была семья…

В скором времени старик смог получить доступ к камерам видеонаблюдения на объектах. Немыслимо… Бакеева бы такое точно не одобрила. Взлом собственной системы видеонаблюдения. Сорвавшись с места, я подошел к компьютеру, за которым работал гений Иерархии и уставился в монитор. Можно было заметить, что вооруженные налетчики и люди Арутюняна в своих фирменных масках находились на территории головной базы Иерархии в центре города. В дежурной части все сотрудники были убиты; в коридорах также находились мертвые тела агентов. Всех выживших, наемники собрали в актовом зале. Их было порядка пятидесяти человек, не меньше.

Самое удивительное было то, что объект все еще был не в оцеплении, в отличии от нашей точки на правом берегу. Полагаю, это заслуга Вячеслава Маркина. Как еще такое количество противников смогло бы попасть внутрь? Знать бы только, с какой целью террористы удерживают заложников. Не похоже это на обычный план мести. Хозанову что-то было нужно. И, кажется, я догадываюсь, что именно. Просматривая одну камеру за другой, я наконец-то убедился в своей правоте. В дежурной части, была открыта дверь в оружейную комнату. Секция три? Боже… Если этот парень попадет внутрь, нашу страну ждет неизбежный крах. Столько секретов храниться в этой секции, половину из которых даже я не знаю.

– Наш противник так глуп, что не отключил камеры? – спросил я, всматриваясь в каждую картинку на экране.

– Нет, – ответил Леонов. – Наш противник, как раз не из глупых.

– Тогда как?

– Фокусник ведь не выдает своих секретов? – ехидно ответил старик.

Почему-то я даже не удивлен. Это станет нашим козырем, пусть и не весомым. Но мы по крайне мере будем знать, что происходит внутри.

– А он что тут делает? – недовольно спросил Птенцов.

Друзья Иланова незаметно спустились в подвал, пока я тут любовался насыщенными пейзажами на месте службы. Мы с Владимировичем обернулись. Между нами было несколько напряженно, как в принципе и в прошлый раз, если даже не хуже.

– В связи с возникшими проблемами, полагаю, нам лучше работать вместе, – постарался убедить Леонов этих детишек.

– Работать с человеком, который пытался убить моих друзей? – заявила Слепцова, добавив после. – Я пас.

– Это был приказ. Как бы ты поступила на моем месте? – возмущенно поинтересовался я.

Девчонка, не раздумывая, тут же ответила:

– Напрягла бы извилины…

– За больное задела? – спросил ее приятель.

Не опускайся до их уровня. Ты выше этого.

– Вы можете ненавидеть меня или презирать, – спокойно начал я. – Но ситуацию это не изменит. Что было, то было. Сейчас важнее то, что может случиться. Я прекрасно осознаю последствия всего этого в отличии от вас, – показывая на экран пальцем настойчиво продолжал я. – Они вывели из строя два военных объекта засекреченного уровня. Освободили террористов из изолятора. Взяли заложников…

Их ни капельки это не смущало. Ведь все это касалось корпорации зла – Иерархии, а не их собственных жизней. Ничего, в отличии от этих детей, я смотрел более дальновидно и останавливаться был не намерен.

– Если вы думаете, что действия Марка Хозанова направлены исключительно на Иерархию, то вы ошибаетесь, – продолжил я. – На его стороне Карен Арутюнян, которому, наверное, не терпится освободить своих парней из тюрьмы и превратить этот город в рассадник криминала, которым он был до появления Самодура.

Что-то мне подсказывало, что главарь картеля «Черный тигр» не пошел бы на все это, только из-за мести Бакеевой. Марку нужен был код, чтобы попасть в секцию, а значит Анастасия Леонидовна нужна ему живой. Скорее всего Арутюняна заинтересовали чем-то другим. Единственное, что приходит в голову, только свобода его уцелевших товарищей, которые остались живы во время противостояния с его братом и в настоящее время отбывающим наказание за многочисленные преступления, совершенные ими на территории Российской Федерации.

Может хоть это спустит детей на землю.

Спор на время прекратился. Но надолго ли? Пока наши гении, в лице Дениса Владимировича и Карины Слепцовой, работали за компьютерами, изучая захваченный объект, мне необходимо разыскать оружие. На дворе война. Без этого, к сожалению, никак. Хорошо, что Иланов со своим дружком не утащили отсюда все. Иначе пришлось бы худо.

В одной из комнат наверху, находился сейф. Он находился внутри огромного старого шкафа. Именно там и хранилась пара пистолетов Макарова, ПП-Кедр и боеприпасы. Анастасия Леонидовна хотела превратить это место в склад и крепость, на случай если придется скрываться здесь. По ее мнению, Самодур, как и любой агент, оказавшийся здесь, должен способен защитить себя. Сейчас я рад, как никогда раньше, что в прошлом поддержал эту затею.

Я обойдусь одним пистолетом и тремя снаряженными магазинами. Остальное, пожалуй, оставлю в подвале. Птенцов не спускал с меня глаз; ходил за мной по пятам, что меня раздражало больше всего. Оружие было при мне. Оставалось только напомнить уцелевшим агентам об их долге.

Нельзя растрачивать свое время. Я спустился обратно в подвал, выпил обезболивающее и взял куртку в руки. Леонов доложил мне, что противник хорошо знает все уязвимые места на объекте. Попасть внутрь будет очень сложно. Затем Денис Владимирович поправил себя, сказав, что попасть туда в принципе нереально. Очень обнадеживает. Несмотря на столь плохие новости, я останавливаться не собирался; надел куртку и попросил коллегу пенсионного возраста информировать меня обо всех изменениях на базе и о каждой детали, выходящей из-под контроля.

Старик с радостью одолжил мне ключи от своего автомобиля, и я тут же пошел к лестнице, ведущей наверх.

– А ты куда? – спросил Птенцов.

Не уж-то, он думает, что я должен отчитываться перед ним? Но раз мы плывем в одной лодке, они должны знать. У меня в отличии от него, все же есть мозги.

– Заручаться поддержкой… – ответил я. – Нужно сгруппировать оставшиеся силы, пока их всех не перебили.

– Смотри, чтобы тебя не забили! – в спину, сострил этот мальчик. – А то, как же мы без тебя?!

Никак не реагируя на всю эту желчь, я поднялся наверх и уехал.

21:01

Марк Хозанов

Кабинет Бакеевой был роскошью, которую может позволить себе далеко не каждый начальник в этой стране. Ее кресло было самым удобным из всех тех, на которых мне когда-либо приходилось сидеть. А каждая мелочь, каждый предмет интерьера, находящегося в служебном помещение, радовал глаза. Все кроме портрета Верховного главнокомандующего. Ничего плохого, я об этом человеке сказать не могу, как и хорошего. Из-за него моя жизнь пошла наперекосяк. Ну, почти из-за него… Может и не этот уважаемый во всем мире мужичок был инициатором создания Иерархии, но именно он позволил людям вроде Анастасии Бакеевой впустить свои корни так глубоко в чужие судьбы. Относился бы этот товарищ ответственно к своей работе, возможно, моя жизнь имела бы смысл.

Я даже Настю мог понять. Хоть во всех бедах винил именно ее. Она была всего лишь пешкой в чужой игре. Главным моим противником были вшивые политики и никчемные миллиардеры, которые не видят ничего дальше своей долларовой пирамиды. Бояре всегда являлись главным противником обычных людей. Они играют в свои игры, от которых страдают невинные. Объявляют друг другу войны, чтобы заработать больше денег, на свой королевский досуг.

В наше время войны совершенно другие. В одной такой я даже принимал участие. Называется такая война – терроризмом. Наши короли так ловко уверяют гражданских, что терроризм наш основной враг, что аж слезу пустить охота. Нет ничего прекрасней создания террориста; продажи ему свое же оружия; в подарок дать ему цель и работу; а затем красиво его ликвидировать, продемонстрировав победу над злом всему миру.

Я был так горд своей страной. До тех пор, пока не увидел настоящую войну собственными глазами; ощутил ее собственным телом и разумом сполна. Моей злобе не было предела. Внутри меня никогда не было столько гнева и ненависти, как в тот момент, когда почувствовал прикосновение самой смерти.

Но, как бы не повернулась моя судьба, я получил второй шанс. Отчаиваться в моем случае глупо. За одиннадцать лет мне пришлось превратить ненависть, приобретенную в рядах Бакеевой, в нечто большое. В нечто, что позволило мне вернуть свой разум на место. В ненависти нет ничего хорошего. Она ослепляет, портит и убивает. Это именно то, что и нужно королям. Чтобы мы были слепыми и не видели настоящей реальности. Гораздо проще заставить людей ненавидеть, чем создать благоприятные условия для их беспечной жизни.

За одиннадцать лет скитаний по миру, я получил необходимые для меня знания. Познал себя. Нового себя. Научился мыслить более объективно и понимать, что мой основной враг – не Российская Федерация… Короли нашей страны далеко не единственные, кто играет на чужих жизнях. Нет. Все гораздо серьезнее. В каждом государстве есть короли, императоры или цари… Те, кто играет на чужих жизнях. Они заставляют нас убивать друг друга на вымышленных войнах, а сами при этом пируют на яхтах. Но я положу этому конец. Я буду чем-то вроде атомной бомбы, которая пробудит рабов от вечного сна.

Как я и говорил, в кабинете начальства уютно. А наблюдать за прикованной к потолку беспомощной главой Иерархии было еще приятнее. У нее еще есть время, сказать мне то, что я хочу услышать. В противном случае, нас с ней ждет более продуктивный диалог. Кстати, о времени… Вот и они. Карен с подкреплением. Арутюнян зашел внутрь, вместе с Иваном Вуковичем, известным, как Анальгин; Каролиной Соколовской, взявшей себе кличку Дюйма; и Шамилем Русаевым – безжалостным террористом и наемником, обладающий высокими познаниями в области оружия, боевых приемов и психологии. Последний был просто неуловимым бойцом, до которого за всё его пребывания в изоляторе, так никто и не смог достучатся. Бакеева даже не знала с помощью чего можно контролировать этого парня, так как психологи уверенно забраковали его кандидатуру в так называемую «Эскадру». Даже со смертельно ядовитой капсулой в организме, этот человек представлял угрозу не только членам команды, но и невинным людям. Содержался этот индивид в специальной камере, не позволяющей ему заговорить с кем-нибудь из сокамерников или дежурных в изоляторе, дабы избежать применения его психологических знаний в области шантажа и убеждения.

Еще глава картеля «Черный тигр» привел двух парней, о которых я ничего не знаю. Они были в тех же тюремных робах белого цвета. Меня эти новички мало интересовали.

– Ура, – имитируя радость, сказал я.

Я поднялся с кресла, подошел к команде, потерявших право на будущее и остановившись напротив Анальгина, с гордостью начал его расхваливать:

– Слышал о вас много хорошего. Жаль, что в прошлом наши пути разошлись…

Его выражение лица было просто каменным. Ни одной эмоции на лице, вот что значит, профессионал.

– А обо мне слышал? – своим звонким и капризным голосом, спросила Дюйма.

– Разумеется, – посмотрев на нее, ответил я. – Восхищался вашей карьерой в армии. До того, как вы стали отъехавшей от мира сего психопаткой.

– Очень приятно, – протянув руку, улыбаясь промолвила девушка.

Пускай у нас с этими людьми много общего, но от них можно было ожидать многого. Простое рукопожатие могло превратиться в кровавую баню, в исполнении этой невинной, на первый взгляд, дамочки.

– Не советовал бы ее злить, – язвительно фыркнул один из тех самых заключенных, которые не стоили моего внимания.

Не люблю, когда кто-то мне что-то советует. Особенно в таком тоне. Я достал пистолет и не раздумывая выстрелил этому уродцу в голову. Кровь из его головы брызнула в разные стороны. Пару капель попали на лицо Дюймы, но это прекрасное чудовище было даже радо. Она вытерла своими изящными пальцами кровь с лица, с удовольствием облизнула пальцы и сразу же потребовала добавки.

– Что-то еще посоветуете? – артистично спросил я у покойника.

Ответа не последовал. Это логично. Он же мертв.

Я убрал пистолет обратно в кобуру, поправил свой костюм и уже было хотел продолжить беседу со своими гостями, как Вукович вдруг спросил:

– Это, конечно, все прикольно, но может ближе к делу?

– Дамы и господа, все очень просто! – ярко воскликнул я. – Хотел сообщить вам, что вы теперь свободны, от оков этой малоприятной женщины, – продолжал я, указывая на Бакееву.

– Полагаю это не знак доброй воли, – как раз кстати, отметил Анальгин.

– Пожалуй, да, – подтвердил я. – Каждый из вас профессионал в своем деле. И я бы не отказался от вашей помощи или сотрудничества, кому, как угодно.

– И в чем заключается помощь? – спросил Шамиль.

– Все, что вам нужно это обеспечить безопасность на этом объекте, – четко ответил я. – У меня здесь еще полно работы и мне бы не хотелось, чтобы кто-то с улицы помешал мне. Не переживайте, это, разумеется, не бесплатно. Каждый из вас получит не только свободу, но и чаевые, в размере вашего среднегодового дохода.

– Сколько тебе нужно времени? – сложив руки, спросил снайпер.

– Это все зависит от нее, – ответил я, приобняв нашу любимую Анастасию Бакееву за талию и посмотрев в ее до сих пор уверенные глазки. – Думаю моя невеста не захочет провести со мной медовый месяц больше трех дней. Верно?

– Пошел к черту! – гневно ответила глава секретной организации.

– Ну и где теперь твои напичканные химией зверьки? – шепотом спросил у этой крепкой духом женщины. Затем я посмотрел на теперь уже свою Эскадру и любезно дал им команду. – Можете приступать!

Самые опасные головорезы страны вышли из кабинета. Внутри остался только я, Бакеева и Карен, который с насмешкой наблюдал за своей давней подругой, проговаривая про себя: «Ты это заслужила!».

– Карен, пожалуйста, – не знал бы я эту женщину так хорошо, подумал бы, что она умоляет.

– Что дальше? – спросил мой партнер, жаждущий смерти Анастасии Бакеевой и свято надеющийся, что эта стерва получит по заслугам.

– Деньги уже переведены на твой счет, – с благодарностью ответил я.

Остановившись перед Арутюняном, я передал ему в руки конверт и параллельно с этим, сказал:

– А это, чисто символически. На случай если, вы захотите продолжить наше сотрудничество.

– Сначала я подарю некоторым своим товарищам свободу и верну себе свое величие! – ответил бандит, взяв из моих рук конверт.

В конверте было пару тысяч долларов, которые должны послужить неким аперитивом для нашего дальнейшего сотрудничества. На этом, работа криминального авторитета была закончена, но кто знает, может мы еще ни раз будем вынуждены работать бок о бок.

21:15

Роман Птенцов

Роман Иланов, мой товарищ, друг и в каком-то смысле ученик – в тайне от всех, являлся агентом секретной службы и мстителем по прозвищу Самодур. Это мысль не покидает меня с того самого момента, когда он открыл мне свою тайну. Я никогда не одобрял подобный род занятий, как самосуд. Было в этом что-то мерзкое. Что-то, что показывает слабость самого мстителя. Его зависть и не способность наслаждаться жизнью. Запад травит нас своими байками о существовании каких-то героев, которым следует подрожать и гордиться, поэтому наш конец не за горами и скоро настигнет и наш народ. Враждебные сверхдержавы заставляют забыть нас наши корни, забыть наших настоящих героев. Людей, которые спасали нашу страну ни один десяток раз.

Разумеется, Самодур не был тем идеалом, к которому так усердно стремится Запад. Он вообще не был героем, даже не был мстителем. У героев и мстителей есть хоть какой-то идеал, к которому необходимо стремиться. Герой стремиться к миру и справедливости; мститель к справедливости, сея вокруг смерть. Самодур же действует иначе. Для него нет понятия справедливости, он действует в своих личных целях. Наказывает кого бы то ни было, только потому что с его точки зрения это правильно. Не с точки зрения уголовного кодекса, а именно с его.

Но, как бы сильно я ненавидел самоуправство, Рома был моим другом. Он помог мне в самый тяжелый для меня момент жизни. Момент, когда Алины не стало. Ненавидеть Иланова за то, что он отбил любовь всей моей жизни и презирать за мои же ошибки по отношению к любимой, в результате которых она меня и оставила, было бы еще большей ошибкой. Каким бы гордым я не был, Роман был лучше, чем я. В нем были те добродетели, которых во мне никогда не было. Интересно, что поспособствовало его желанию стать судьей Красного Острога? Смерть Алины и ее отца? Смерть его деда или издевательства в прошлом? Может все сразу? Рано или поздно, мне предстоит разгадать эту загадку. А пока, я просто бессмысленно шатался по коттеджу, тем более Карине в данный момент нет до меня дела. Вместе с пожилым агентом, она работала на компьютерах в подвале. Не хотелось отрывать их от важных дел.

Этот дом был таким простецким, но эта простота почему-то и впечатляла. Чувствуется, что дед Ромы вложил сюда всю свою душу. Всегда поражался его семье. У него было все, о чем может только мечтать человек: любимая семья, друзья, возможности, будущее, но он предпочел провести свою жизнь иначе. И тут обошел меня.

В подвале, прямо у лестницы, на одной из полок в стене, я обнаружил спортивный рюкзак. Не в моих правилах трогать чужие вещи и рыться в них, но может, там есть что-то, что может нам пригодиться. Иланов ведь полон сюрпризов, как оказалось. Я взял рюкзак и поднялся по лестнице наверх. Там было гораздо светлее.

Любит же товарищ коллекционировать всякий хлам: ржавые маникюрные ножницы; пачка зарубежных денег в валюте шекель; карта «Пиковый Король» с гравировкой на обратной стороне на иврите; армейская бирка Артура Николаевича, от одного только ее вида, на меня нахлынуло нескончаемое количество воспоминаний; свеженькая фотография какой-то девушки шатенки. Она была красивой. Вкус к прекрасном полу у нас с Илановым схож. Помимо всего этого мусора, в сумке была старая аптечка, фляжка, несколько сломанных наконечников от стрел и какой-то странный амулет из глины. Странная безделушка, ни изображения, ничего. Просто безвкусный кусок камня, на замусоленной веревки, сохранивший на себе остатки грязи из первобытных времен. В общем, как я и предполагал, ничего полезного. Один только мусор. Я сложил все эти шмотки обратно, спустился вниз и положил сумку на место.

Карина с Леоновым продолжали сидеть за компьютерами. На этот раз что-то было не так. Кара была напряжена. Ее правая нога нервно постукивала об пол. Она слегка покусывала свой ноготь. Что-то точно не так.

Я подошел к столу и спросил:

– Что-то случилось?

– Да, – не отрывая глаз от экрана, продолжая кусать ноготь ответила девушка. – Воронцов был прав.

– На счет чего?

– Карен планирует налет на тюрьму, как наш нежелательный друг из Иерархии и предсказывал – повернувшись ко мне, беспокойно ответила она. – Он освободит своих преступных дружков-головорезов. И вся работа Ромы пройдет впустую.

– Мы этого не допустим, – положив свою руку на ее плечо, уверенно промолвил я.

– И как ты этому помешаешь? – спросила Слепцова, посмотрев на меня недоверчивым взглядом.

Скорее это даже было не недоверие… Конечно, если сравнивать меня, генерального директора миллиардной компании, с Ромой Илановым, который как губка впитал в себя познания профессиональных убийц, то он будет главным фаворитом в нашем с ним противостоянии. Кажется, я уже и сам начал забывать, что когда-то, именно я гонял Иланова по углам.

– Скажем так, мне уже не в первой геройствовать…

Я достал из кармана мобильный телефон и позвонил своему водителю, находившемуся в Горном. Во время разговора попросил его привезти большую спортивную сумку, в которой находилась рабочая экипировка Ромы: его костюм и боеприпасы.

– Ты что делаешь? – недовольно спросила Карина, поднявшись со стула.

– То, что необходимо! – уверенно ответил я.

– Ты не Рома и тем более не Самодур. Тебя просто убьют, – на глазах девушки чуть не развернулись слезы, она расстроилась таким моим опрометчивым решением. – Ты даже стрелять из лука не умеешь.

– Зато умею драться, не хуже, чем Иланов. И насколько мне известно, Самодур в большинстве случаев использует рукопашный бой и огнестрельное оружие.

Кажется, это было похоже на вызов. Я должен доказать, что ничем не хуже своего старого оппонента и в состоянии делать тоже, что и он. Может так мне удастся заполучить расположение и доверие этой чудной девушки.

– Тем более, мне необязательно вступать в бой. Достаточно лишь показаться публике, – продолжал я, наблюдая за сердитым взглядом Слепцовой.

– Возможно, Роман прав, – поддержал меня Леонов. – Самодура бояться, как Сталина во времена репрессий. Неудачное сравнение, но это так… Возможно до драки даже и не дойдет.

– Безумие, – взволновано отреагировала Кара.

– Послушай. Мне не обязательно вступать в бой с этими парнями, – удерживая возлюбленную за плечи, я попытался ее успокоить. – Достаточно только отстреливать их из укрытия.

Карина долго размышляла над моими словами. Она продолжала смотреть на меня не отрываясь, как на человека не способного заменить Рому. Даже на время. Но я докажу ей обратное. Я докажу всем, что достоин стоять наравне с Илановым в первых рядах.

Я ничуть не хуже его!

– Ладно, – ответила подруга. – Но будешь четко следовать нашим инструкциям.

Я улыбнулся Слепцовой и подмигнул ей левым глазом. Девушка по-прежнему была опечалена. Пользоваться боевыми наручами Самодура я не умел, а обучаться нет времени. Обойдусь пистолетом и ПП-Кедр, оставленными этим клоуном Воронцовым в подвале. Интересно этого будет достаточно? Знать бы еще, сколько подонков против меня будет выступать. В багажнике моей машины должен находиться мачете. Чего только не найдешь в багажниках россиян: пистолеты, бейсбольные биты, лопаты, топоры, а вот у меня мачете.

Когда я собрал оружие и подготовился к битве, то сел в свою машину и уехал в сторону колонии номер два, находившейся на правом берегу города, прямо за заводом «КрасКосмос». В Красном Остроге было две колонии. Колония номер два и колония «Красная Сибирь», располагающаяся в микрорайоне «Солнечный», прямо на границе города. Вторая было одной из самых больших во всем Красноярском крае, но у нее был другой профиль. В данном учреждении содержались только серийные убийцы, наркодилеры и преступники, отбывающие наказание за тяжкие преступления, общий срок наказание которых от двадцати лет лишения свободы. Здесь содержались преступники со всей страны. В нашем государстве только несколько учреждений похожих на это, одним из которых являлся знаменитый «Черный дельфин». Правда, размерами Оренбургская колония значительно уступала нашей сибирской колонии.

Нашей целью, к счастью, была колония номер два, в которой по наводке двух гениев: Карины и Дениса Владимировича, и содержалось большинство головорезов Арутюняна. По словам Кары, большинство из них отделались минимальным сроком наказания за свои деяния и все из-за одного человека – Василия Ломакина, продажного прокурора. Слепцова ни один раз жаловалась, как этот подонок облегчает жизнь некоторым уродам. В России очень легко подарить свободу преступнику. Полагаю, это зависит от того сколько предложат. Воевать законными способами с такими людьми видимо бесполезно.

Пока я добирался до места назначения, Карина ни один раз интересовалась, как мои дела. Еще ничего не началось, а уже столько вопросов. Леонов передал мне на задание старые приборы коммуникации Иланова, чтобы Кара могла поддерживать со мной связь и быть в курсе всего. Боюсь даже представить, что будет дальше… Подъезжая к «КрасКосмосу», мои напарники на что-то отвлеклись. Денис Владимирович изучал жучок, который находился в теле Воронцова. Все очевидно. Это был жучок. Но старик по-прежнему продолжал рассматривать его.