Двенадцать дверей

Я подавила порыв понюхать себя. Мы молча смотрели на Куринолапого, который, слегка присев, пытался покопаться лапой под батутом. Он добродушно рассмеялся:

– Это шутка! Какие вы доверчивые!

И затем добавил с неожиданно серьёзным лицом:

– Вы нужны нам. Всей стране. На вас вся надежда.

Тим испуганно спросил:

– Зачем нужны?

– Перебрать семь мешков фасоли и отделить белую от тёмной, посадить семь розовых кустов, прополоть грядки, вымыть окна, выбелить кухню, натереть полы и намолоть кофе на семь недель.

– Нашли Золушек! – возмутилась я, а Куриноногий в ответ только расхохотался.

Ничего не объясняя, он помчался к двери, распахнул её и убежал. Мы с Тимом переглянулись и пожали плечами. Тут же снова раздался скрежет когтей по полу. Куроног вернулся к нам, пыхтя как паровоз.

– Проклятые лапы! – весело воскликнул он. – Живут своей жизнью! А ведь над ними есть ещё и я!

Было невозможно не смеяться, глядя на лицо Куронога с его взлохмаченной рыжей шевелюрой и блестящими щеками, с прищуренными от смеха глазами и весёлой сеточкой морщин от уголков глаз.

– Ну пойдёмте же, пока эти шасси опять не унесли меня в другом направлении!

Не успел он договорить, как бросился бежать по коридору так, что на поворотах из-под когтей летели искры. Мы с Тимом припустили вслед за ним. Через минут десять безумного бега мы добрались до огромных разноцветных дверей. Пропустив Куролапого, они захлопнулись прямо перед нашим носом. Я взялась за дверную ручку. В лицо мне тут же брызнула струйка воды. Я рассердилась и уже собралась развернуться и уйти, но дверь приоткрылась. Из неё выглянул Куриноногий. Он схватил меня и Тима и быстро втянул нас внутрь.

– Ты когда-нибудь видел что-нибудь подобное, Тим? – прошептала я.

С первого взгляда огромное помещение напоминало зал для заседаний парламента. Оно было заставлено красными кожаными креслами. Они располагались амфитеатром вокруг большого золотого стола и огромного золотого трона.

А со второго взгляда проступало сходство с детской площадкой или парком развлечений. На некоторых из кресел можно было качаться, как на качелях. Другие крепились на больших пружинах, так что сидевшему приходилось балансировать, чтобы удержать равновесие. В одном из углов комнаты я увидела гигантскую песочницу. В ней кто-то увлечённо строил песочный замок. Многие из сидевших на красных креслах людей ели мороженое или попкорн. Кто-то обстреливал остальных вишнёвыми косточками.

Члены этого «парламента» выглядели странновато. Среди них наш Куриноногий посланник вообще не казался достойным особого внимания. Многие «парламентарии» носили красные носы, как у клоунов. У некоторых лица были раскрашены гримом. Я видела человека с петушиным гребнем и человека с причёской, поднимавшейся по обе стороны головы, как витые рога. Видела людей маленьких, как гномы, и огромных, как великаны. У некоторых были хвосты. Все беспрестанно шумели, галдели, шлёпали друг друга по макушкам и коленям. Они вообще вели себя в высшей степени развязно. Я бы сказала, как дети, внезапно оставшиеся без надзора строгого воспитателя.

Куроногий крепко взял нас за руки (чтобы не сбежали?), провёл к первому ряду и усадил там. Мне досталось кресло-качели. А вот Тиму не повезло: при каждом движении его кресло издавало громкий пукающий звук. Когда Тим обнаружил это, то сильно покраснел и замер, стараясь не шевелиться.

Внезапно раздался скрип, переходящий в стон, который превратился в хихиканье. За золотым троном распахнулись двустворчатые двери и раздался звук фанфар. В проёме показался толстенький лысоватый человек. Вокруг его лысины было пушистое облако кудрявых золотистых волос, поднимавшееся к потолку и окружавшее его голову, как корона. Только надо лбом «короны» не было: там была честная лысина. Вокруг маленьких невыразительных глазок были нарисованы густые чёрные круги. Лицо блестело от пота.

Человечек был одет во что-то вроде длинной разноцветной шубы до пола. Видимо, он был председателем этого дурацкого правительства. Он важно подошёл к трону и уселся на него. Сидение заколыхалось: золотой трон оказался надувным.

Лысый Председатель величественно положил пухленькие ручки на золотой стол, осмотрел собрание и спросил немного визгливым голосом:

– Пришельцы здесь?

На нас с Тимом упал яркий луч прожектора. Мы зажмурились. Председатель кивнул и продолжил озабоченным тоном:

– Господа, сегодня мы собрались по крайне важному делу!

Тут я вздрогнула, поскольку собравшиеся в этом зале разразились оглушительным смехом, овациями и криками. Кто-то даже запел что-то, напоминавшее марш. Кресло Тима выдало громкий торжествующий пук.

Председатель спокойно дожидался окончания какофонии. Мы сидели так близко к нему, что я видела, как на лбу у него собираются капельки пота. Наверное, ему было жарко в шубе. Когда установилась тишина, Председатель продолжил:

– Как вы знаете, в последнее время участились случаи землетрясений. Это может привести к полному разрушению нашего дворца и всей страны.

Взрыв смеха и ликования. Капли пота на лбу Председателя начали собираться в маленькие ручейки и стекать вниз.

– Необходимо найти способ прекратить это безобразие и остановить землетрясения.

Я начала подозревать, что всеобщий смех – это что-то вроде аплодисментов. Многие хохотали до слёз. Это было так заразительно, что я начала смеяться вместе с ними. Тим сидел неподвижно с чрезвычайно сосредоточенным выражением.

По лицу Председателя уже вовсю стекали струйки пота. Там, где они пересекались с чёрными кругами вокруг его глаз, возникали тёмные вертикальные полосы .

– Поэтому мы пригласили сюда пришельцев, чтобы они решили эту проблему.

На этот раз я не засмеялась с остальными. Как мы должны разобраться с их землетрясениями?!!

Председатель несколько раз вытер струйки пота с лица, отчего чёрные полоски стекавшего пота превратились в размазанные горизонтальные серые усы. К этому моменту вид у него стал жутковатый.

– Прошу вас незамедлительно отправиться к Черепахе. Выясните причину проблемы и пути её решения. Вопросы есть?

На этот раз ответом на речь Председателя было сдержанное хихиканье по углам.

Я встала с качелей, поклонилась и сказала:

– Уважаемый Председатель и члены правительства. Мы благодарим вас за оказанную честь.

Эти человечки любили смеяться без причины, так что я решила немного пошутить, чтобы разрядить обстановку:

– Очень постараемся не подвести вас, если вы подвезёте нас к черепахе.

Ответом на мой каламбур было гробовое молчание, только кресло Тима вздохнуло и выдало томный протяжный пук.

– Хочу всё же уточнить, как нам найти эту черепаху?

Усато-полосатый Председатель нервно дёрнул за завязки шубы. Она спала с его плеч и разлетелась на мелкие кусочки. Я с изумлением увидела, что шубу составляли сцепившиеся между собой маленькие разноцветные птички. Оставшийся в полосатом жилете на голое тело Председатель удовлетворённо вздохнул и сказал:

– К Черепахе ведут указатели.

Тим перестал обращать внимание на своё пукающее кресло и вступил в разговор:

– А как мы поймём, в чём причина землетрясений? Неужели черепаха сможет рассказать?

Ответом Тиму был очередной взрыв хохота. На этот раз смеялся даже до сих пор невозмутимый лысый Председатель. Внезапно раздался оглушающий звук гонга. Оставив вопрос Тима без ответа, все, включая Председателя, поднялись и разом покинули зал. Кто бегом, кто прыжками, кто на самокатах или велосипедах, а некоторые укатились колесом.

Через пятнадцать секунд мы с Тимом остались одни в пустом зале, среди валяющейся мишуры, разбросанных конфетти и серпантина. После громового хохота и шума воцарившаяся тишина казалась оглушительной. И только кресло Тима негромко испускало утомлённый пук.

Шутовской дворец был больше похож на цирк, чем собственно на дворец. Мы искали указатели и заглядывали в разные комнаты. Все они были совершенно невероятными. В одной стены были покрашены краской с запахом шоколада и мороженого. В другой полы пружинили, как батут, стоило на них наступить. В картинной галерее мы просто покатывались от смеха: все портреты были нарисованы как шаржи, у многих были мелом подрисованы усы, бороды и рога. Был там и тир, в котором надо было стрелять друг в друга пирожными. И театр, откуда доносились оглушительные раскаты хохота. Кругом была куча соблазнов и развлечений. Но нам нужно было разыскивать эту загадочную черепаху!

Указателей во дворце было много, в основном довольно странные. К примеру, я встречала указатели с надписями «Хохотальня», «Успокоильня», «Танцевальня». На других надписей не было, но были странные изображения: лопата, расчёска с вилкой, парашют. Иногда указателями служили скульптуры, протягивая направо или налево свои мраморные пальцы или лапы. Попадались и «черепашьи» указатели: иногда с изображением черепахи, иногда с надписью «к черепахе», а один знак был загадочно подписан «голова-хвост».

Мы добрались до гигантских дверей, ведущих из дворца. Они казались такими огромными, что я засомневалась, удастся ли их открыть. Тим повернулся ко мне и сообщил:

– Перед нами открыта дорога,

Мы готовы. Осталось теперь

Перепрыгнуть ступеньку порога,

Чтоб закрылся за спинами зверь.

– Может, дверь?

– Нет, зверь.

– Это что за бред?

Тим пожал плечами:

– Просто какое-то детское стихотворение, засевшее в памяти.

Нелепое стихотворение вполне подходило к нашему безумному путешествию. Тим поднажал плечом на огромную створку двери. Она распахнулась, и мы отправились в путь.

Шутовской город, в котором мы очутились, поражал воображение. Здания в нём были не только квадратные и прямоугольные, но и в форме шара, конуса, пирамиды. Раскрашены они были в самые разные цвета. В одни дома надо было забираться по верёвочной лестнице, в другие – запрыгивать с батута, а в некоторые можно было только заплыть или подняться по канату.

И дорога, по которой мы шли, была необычной: то деревянной, то железной, то синей, то жёлтой. Иногда в ней встречались и ловушки. Тим наступил на одну, и ему в лицо ударила струйка лимонада. Я рассмеялась, но тут же сама попала в капкан. Нам пришлось повозиться, прежде чем мы смогли извлечь мою ногу и пойти дальше.

Время от времени мы действительно ощущали толчки землетрясений. Они были довольно слабые, но каждый раз мной овладевал приступ паники. Вдруг сейчас что-нибудь обрушится на наши головы?

Местные жители были такие же чудные, как и строения вокруг. Носатые и почти безносые, лысые и с гигантскими шевелюрами, с огромными ножищами и ручищами, одноглазые, трёхглазые, горбатые, рыжие-синие-ослепительно белоснежные-зелёные, покрытые шерстью или чешуёй. По-моему, не было тут только обычных людей!

Тим пробормотал себе под нос:

Здесь повсюду прекрасные морды,

Этот стар, этот зрел, этот молод.

Чтобы найти свою цель, пробирайся

Через этот загадочный голод.

– Может, всё-таки город?

– Нет, голод. Ты можешь меня не поправлять. Это стихотворение в своё время так поразило меня, что я выучил его наизусть. И помню его дословно.

Я в ответ скептически покачала головой. Наверное, только Тим мог потратить своё время и усилия, чтобы выучить наизусть такой бред!

Вскоре город остался позади. Тим опять продекламировал:

– А в лесу и легко, и приятно

По болоту бродить до утра.

И найдётся в лесу безвозвратно

Глубочайшая в мире гора.

Я только махнула рукой. Перед нами не было ни горы, ни норы. Но мы остановились у очередной развилки в нерешительности. Указатель «к черепахе» там был, но он вращался во все стороны, как флюгер. Иногда стрелка указателя смотрела даже в землю или в небо.

Мы выбрали дорожку наугад. Она уводила в странноватый лес. Узловатые кривые деревья. Подозрительно крупные и ароматные плоды. Звенящие и свистящие звуки. Разноцветные тени от лучей, проходящих сквозь цветную листву деревьев. Странные запахи, от которых кружилась голова. Трава высотой до пояса.

Мне стало не по себе, но Тим вдруг рассмеялся и продолжил читать то безумное стихотворение:

– Погулять недолго ты вышел,

Лет на десять затеял прогулку.

И на ней неизбежно ты встретишь

Замечательно рыжую булку.

– Может, белку?!!

– Э-э-э-э… сложно сказать, белка это или булка, – рассеянно проговорил Тим, разглядывая появившееся из кустов существо. Близко посаженные тёмные глаза-горошины, огромные уши, маленький плоский нос, короткие жёсткие волосы, руки с непропорционально длинными пальцами. Потёртый выцветший камзол, майка и шорты. Ростом оно было едва ли мне по пояс. Честно говоря, больше всего существо смахивало на шимпанзе.

«Замечательно рыжая булка» преградила нам дорогу и заявила:

– Никто не посмеет пройти вперёд, пока не отгадает загадок лорда Чукумаки!

– Хорошо, – согласился Тим, – пусть он придёт и загадает свои загадки.

– Он уже здесь, – важно ответило существо.

Мы огляделись по сторонам.

– Это я, – не теряя достоинства добавил «лорд».

Мы невольно рассмеялись. «Лорд» обиженно надулся и зловеще пробормотал:

– Первая загадка! Если десять мух… нет, сто… нет, тысяча! Если тысяча мух упадут в водоворот, где водятся синие киты, то сколько из этих мух смогут доплыть до жемчужины на дне океана, достать её, продать, разбогатеть и стать членами Правительства? А?

Я оторопела от такой бессмыслицы. Но Тим не смутился. Он тут же начал рассуждать в ответ:

– Предположим, мухи, упавшие в водоворот, были в акваланге и ластах. Значит, их скорость движения под водой была равна или превышала скорость движения синего кита. Следовательно, кит сможет догнать и съесть не больше чем двести мух.

Для ныряния на дно океана у мух должно быть здоровое сердце и лёгкие. По статистике, проблемы с этими органами имеют приблизительно тридцать процентов мух. Значит, триста ныряльщиц за жемчугом останутся недвижно лежать на дне морском.

Остаётся пятьсот барахтающихся в воде мух. Примерно половина из них надорвётся, поднимая жемчужину. Двести пятьдесят храбрых (и здоровых!) мух поднимут жемчужину со дна. Они продадут её и поделят деньги. То есть разбогатеть смогут двести пятьдесят искательниц приключений.

Но двести сорок девять немедленно растратят полученное. Такова их мушиная природа! Следовательно, только одна сможет распорядиться деньгами благоразумно: приобретёт себе титул и войдёт в парламент. Возможно, эта муха даже возьмёт какое-нибудь звучное имя типа «лорд Чукумака», – закончил своё рассуждение Тим.

Чукумака слушал его с мрачным видом. Внезапно он начал прыгать перед нами, махать руками и верещать:

– Нет… нельзя… слишком умные… будем драться… кто сильнее… меня не возьмёшь…

Я просто отодвинула «лорда» в сторону, и мы с Тимом отправились дальше. Чукумака позади верещал, как будто его резали. Он догнал нас и начал бросать в нас всякий мусор: косточки, банановую кожуру, листья, ветки и шишки. Это было не больно, но очень неприятно и досадно. Наконец я повернулась к «лорду» и сердито спросила:

– Что тебе надо? Зачем ты это делаешь?

– Я собираюсь не пускать вас к Черепахе, – важно заявил «лорд».

– А почему?

Вопрос явно застал Чукумаку врасплох. Он поскрёб в затылке, потом почесал подбородок, обхватил голову руками и сообщил не очень уверенно:

– Потому что Черепаха очень занята?

– И чем же она занята?

«Лорд» явно не знал, что мне ответить. В разговор вступил Тим. Он мягко предложил «лорду»:

– Пошли с нами. Нам тоже любопытно узнать, чем занята черепаха.

Мы пошли вперёд. Спустя некоторое время к нам присоединился Чук. Так лорд Чукумака милостиво разрешил нам называть себя.

Идти приходилось осторожно: земля под ногами дрожала. Иногда попадались упавшие деревья и провалы в почве. Толчков землетрясений стало больше, и их сила тоже увеличилась. В конце концов наша тропа внезапно оборвалась. Она упёрлась в огромный камень, преграждавший дорогу.

– Всё? Конец пути? – растерялась я.

Тим очень серьёзно ответил мне:

– Всё в пути испытал, всё увидел:

Смех, любовь, парашют и испуг.

Хорошо, что с тобой был повсюду

Верный, нужный и преданный круг.

Я невольно рассмеялась. Мы подошли к камню и выглянули из-за него. За ним лес заканчивался и начиналась большая каменистая пустошь. Она лежала в море облаков как одинокий пирожок на тарелке. Облачное море прорезал только один мыс, выступающий из каменной пустоши. На мысе сидело огромное существо. Лохматое, с острыми ушами, красноватой глинистого цвета кожей, могучими плечами, тоненькими ножками, сутулой спиной и унылым выражением лица. Это существо было выше нас с Тимом по меньшей мере в два раза. Больше всего оно походило на тролля из страшных сказок.

– Чук, – тихонько позвала я, – это кто?

Чук одним прыжком взобрался на камень, осмотрел окрестности, спустился, почесал за ухом и сообщил:

– Это Страж Черепахи.

– Страж черепахи? – я старательно выглядывала из-за камня, стараясь разглядеть черепашку в руках чудовища. – А где же черепаха?

В этот момент Страж Черепахи начал что-то приговаривать низким гулким голосом. Слышалось что-то вроде «моя хорошая» и «я тебя почешу». Страж начал гладить и чесать поверхность мыса, на котором лежал. Земля у нас под ногами опять содрогнулась.

– Вот и Черепаха, – тихонько сказал Тим.

И тут я увидела, как открылся и закрылся огромный глаз на мысе. Это же голова Черепахи! А мы сейчас провели четыре часа, шагая по её панцирю! Весь этот мир стоит на Черепахе! Невероятно! Чук к тому времени уже ускакал, так что я поделилась своей догадкой с Тимом:

– И землетрясения происходят оттого, что Страж теребит Черепаху?

– Угу. Пока Черепаху щекочут и развлекают, землетрясения не прекратятся.

– Тим, тебе надо пойти и поговорить с ним.

– С кем?

– Со Стражем Черепахи.

– О чём? – оторопел Тим.

– О том, что он неправ. Не надо так делать. Пусть прекратит щекотать Черепаху.

Тим опасливо выглянул из-за камня.

– Может, ты сама с ним поговоришь?

– Слушай, может, ты ещё не заметил, но дипломатические переговоры – не моя стихия. Помнишь, как я всё испортила у Копал? А вот ты сможешь его убедить, найти к нему подход.

Тим вздохнул и согласился. Он вышел из-за камня и направился к Стражу Черепахи.

Тим убеждал его изо всех сил. Слов мне не было слышно, но я видела, как Тим яростно жестикулировал. Он показывал то на голову Черепахи, то на её панцирь. Махал руками. Подпрыгивал. Пытался начертить что-то палочкой на земле. Топал ногами. Казалось, скоро он начнёт уже танцевать от отчаяния. Страж Черепахи иногда лениво посматривал на него, но большого интереса не проявлял.

Когда Тим вернулся, лицо его ничего не выражало. Это было замогильное спокойствие человека, убедившегося, что помочь не сможет уже ничто.

– Это существо, – начал Тим рассказывать очень медленно и внятно, – очевидно, не относится к числу разумных. Даже неандерталец рядом с ним выглядел бы доктором наук. Я ему подробно объяснил, что то, что происходит с Черепахой, вызывает разрушения по всей стране. И ты знаешь, что он мне ответил?

Честно говоря, я догадывалась. Но из вежливости уточнила:

– Что?

– Что ему наплевать. Удивительно примитивная психология. Логика тут бессильна.

Тим порывисто достал из кармана расчёску и раздражённо причесался. Я размышляла. Доводы рассудка не сработали. Приказывать такому огромному чудовищу бесполезно… Угрожать тоже… Но как убедить Стража оставить Черепаху в покое?

В этот момент раздались уже знакомые звуки. Затрещал кинопроектор, и передо мной развернулось новое воспоминание.

– Мама, что случилось? – спрашивает Рири.

Мама возмущённо суёт ей в руки газету:

– Ты это видела?

Газетёнка самая завалящая, из тех, что печатают в школе тиражом в пару десятков экземпляров. И новости в ней печатают только школьные. Чем же так расстроена мама?

Рири листает газету. Весь выпуск посвящён конкурсу на лучший рассказ среди учеников школы. Тема конкурса – «Самые лучшие родители». В газете напечатаны сочинения победителей.

– А что случилось? – не может понять Рири.

– Читай!

Рири пробегает глазами по страницам. Все рассказы ужасно скучные и одинаковые, как будто написаны одним человеком. «Самые лучшие родители на свете – это мои мама и папа. Мама всегда заботится о нас. Папа играет со мной в футбол. Как я рад, что у меня такие родители». Вдруг один рассказ цепляет внимание Рири, она начинает его читать внимательно. Текст написан язвительно и едко. Рири хихикает.

«Идеальным родителем мог бы быть робот. Он без жалоб убирает и моет грязную посуду, гладит бельё, готовит только то, что в нём запрограммировано мной, не требует отчётов о том, чем я занималась. Мои старые предки рядом с такой чудесной картиной выглядят особенно допотопными и ветхозаветными. Мне, конечно, приходится их любить в глубине души, но всё же попробую уговорить их купить робота. Думаю, нам всем пойдёт на пользу, если мы перестанем ругаться из-за грязных носков или невыполненной домашней работы».

Рассказ написан лёгко и увлекательно. Рири с удовольствием дочитывает и поднимает глаза на маму. Она всё ещё не понимает, в чём проблема.

– Это твоя сестра постаралась! Опозорила нас перед всей школой! Какое неуважение к нам! И знаешь, что самое ужасное? – делает мама большие глаза. – Она получила за это первое место в школьном конкурсе!

Рири начинает хохотать, держась за живот.

Кинопроектор смолк.

Какое странное воспоминание! Как оно может нам помочь? Я решила спросить у «Помогательной книги». Та чуть ли не выпрыгнула из кармана мне в руку. Видимо, Молли уже соскучилась по общению.

Привет, мои дорогие! Как у вас дела? Надеюсь, вы здоровы? Продвигаетесь в своих исследованиях?

Слова на страницах возникали так быстро, что я просто не успевала ничего отвечать книге.

– Молли, я сейчас видела странное воспоминание. Я не могу понять, чем оно может быть полезным. Ты не подскажешь?

Я рассказала про своё воспоминание. Книга незамедлительно нарисовала смеющийся смайлик.

:-D

Рири, деточка. Ты же в мире Шута. Что делает Шут?

– Веселит? Шутит?

– Издевается? – предположил Тим.

Да, в том числе и издевается. Плюёт на правила и порядки. Выворачивает всё наизнанку: делает серьёзное смешным, а к смешному относится очень серьёзно.

Серьёзное смешным? Важную и трепетную тему про родителей подать так, чтобы все смеялись? Я начала понимать, что к чему.

– Значит, – медленно сказала я, – если шута нельзя взять ни доводами рассудка, ни приказами… если у шута всё шиворот-навыворот…

– Значит, в критических ситуациях следует забавляться и паясничать, – закончил за меня Тим. – Давай-ка мы им это и посоветуем!

Он пошарил в карманах своих огромных штанов. Из одного он извлёк помятый, но чистый лист бумаги, а из другого – ручку.

– Назовём наше творение «Манифест». Отличное слово для торжественных случаев!

Когда мы закончили наш «манифест», у нас от смеха болели животы. На самом деле, чтобы решить проблему землетрясений, нам нужен был только Чук. Но Тим утверждал, что манифест придаст изысканность нашей затее. В этом был определённый стиль, не могу отрицать.

– Лорд Чукумака! – торжественно обратился к нему Тим. От такой чести тот выронил из рук банан и с подозрением посмотрел на Тима. – Вы – наша единственная надежда. Только вы с вашим умом, обаянием и изобретательностью сможете выманить Стража отсюда и доставить во дворец и его, и вот этот документ, – Тим протянул Чуку наш «манифест». – Члены правительства, несомненно, оценят ваш подвиг и предложат вам занять какую-нибудь высокую должность.

Наш «лорд» гордо выпятил свою чахлую грудь. Мы объяснили Чуку, что ему надо будет сделать. Он запихал «манифест» в карман и поскакал к Черепашьему Стражу. Чук взобрался ему на плечо и начал что-то заливисто щебетать. Страж оживился и поднял свою огромную голову.

До нас долетал визгливый голос Чука:

– Тысяча мух… нет, десять тысяч… сто тысяч мух…

В ответ раздавались гул и низкое мычание Стража. Он удивлённо разводил руками и качался из стороны в сторону. Чук запел что-то бодрое. Страж начал пританцовывать в такт. Чук спрыгнул с его плеча и не спеша пошёл прочь. Страж, как очарованный, медленно поднялся и двинулся следом. Иногда Чук срывал бананы и угощал Стража. Тот ел их вместе с кожурой. Мы смотрели им вслед, пока высокий голос Чука и ответное гудение Стража не затихли вдали. Земля под нашими ногами была неподвижной.