Княжна для викинга. Книга 1

Глаза Рёрика закрывались сами собой. И все же он не желал оставлять дело незаконченным. Провернув нож вокруг его оси, он вытащил лезвие из тела противника, уже не представляющего опасность.

Победа была крайне близка. Рёрик уже стал верить в то, что выберется из этого злополучного сарая. И он никак не ожидал того, что очухается тот его противник, что забежал в дровяник самым первым и все время боя провалялся без чувств где-то в куче хламья.

Очнувшийся с яростью набросился на своего обидчика, действуя тем же самым орудием, что исключило из схватки его самого. Чурбан в его руках обладал удобной для нападения вытянутой формой и имел узкий край, за который его легко можно было удерживать. Размахнувшись, страж несколько раз влепил дубиной беглецу, к тому моменту уже еле держащемуся на ногах.

Потоки крови лились в глаза Рёрика, буквально ослепляя его. Кое-как закрываясь рукой от ударов, он ринулся на стража все с тем же ножом, который отнял у предыдущего своего соперника. У Рёрика не было сил на хитрые маневры, но и ошибиться он не мог. В следующее мгновение рукоять ножа выглядывала из солнечного сплетения стража, который не сумел защититься от этого последнего в его жизни нападения.

Дабы не повалиться с ног, Рёрик уперся ладонью в косяк. Словно желая в чем-то удостовериться, окинул взглядом темный сарай. Затем сделал шаг на улицу, пошатнулся и все-таки упал. Он лежал на земле и несколько мгновений смотрел в неспокойное ночное небо. Оно расплывалось перед его глазами. А затем черная туча внезапно обрушилась на него тяжелой плитой.

Глава 14. Вдова

Рёрик не знал, сколько пролежал на холодной земле. Сквозь сон он слышал чей-то голос. Высокий, взволнованный, женский. Звучали и другие голоса. Они казались ему то песней, то криками, то убаюкивающим шепотом. Они витали вокруг него, словно легкое облако над мрачной могилой. А может, это только привиделось. Он хотел открыть глаза, но его веки будто окаменели.

– Что скажешь? – молодой женский голос на миг пробился сквозь пелену дремы, что завладела Рёриком. – Он умрет?

– Нет, совсем нет, – второй голос принадлежал пожилой женщине, он был чуть сварливым и скрипучим.

– Но он весь в крови…– послышался расстроенный вздох.

– На нем много ран, все они зело болезненны для него. Но ни одна из них не несет смерть…

– Ты уверена? Зачем тогда он не придет в себя? – волновался молодой голос.

– Если ты сомневаешься во мне, приведи сюда лекаря, – проворчал скрипучий голос.

– Однажды я уже привела лекаря…Он посоветовал молиться. А потом этому дому понадобился священник…– угрюмо заключил молодой голос. – Пусть ты и ведьма, но я верю тебе. Только скажи, почему он не открывает глаза.

– Потерял много крови. Ты не понимаешь, что с ним, и оттого пугаешься. Но его раны не опасны для жизни. Шкуру попортили. Но мясо цело, – усмехнулась старая колдунья.

– А те четверо, что в сарае? Они выглядят намного лучше, их можно спасти?

– Они выглядят намного лучше, но они все уже мертвяки, – колдунья произнесла последнее с усмешкой, словно предмет разговора был шуткой. – Однако что ты хочешь делать с этим? Он убил стражу короля. Не нужно ли доложить о нем? Возможно, он какой-то преступник.

– Всевышний пожелал сохранить его жизнь, – вздохнул молодой жалостливый голос. – Если я не могу помочь тем четверым, то хотя бы не стану губить этого…Что бы он там ни сделал, не нам судить…

– Весьма сердобольно. Хотя как можно не пожалеть такого красавчика…Что ж…В таком случае подумай, куда спрячешь тела тех неумех…– скрипучий голос выдавал натуру своей владетельницы. Она легко рассуждала о смертях и посмеивалась над павшими.

– Спрятать? – на сей раз вздох не выражал сочувствия, а предполагал напряжение. – А если их кто-то видел? Вдруг их будут искать?

– Никто их не видел. Твой дом с краю. Было темно, холодно. И ветер завывал. В такую ночь ставни держат запертыми…– рассудила колдунья. – И все же я бы не советовала тебе оставлять его здесь.

– Отчего же? – ласково мурлыкнул молодой голос.

– А ты не видишь?! С таким только хлопоты…– справедливо подметила колдунья. – Еще вечером ты спокойно засыпала в этой самой постели, а уже сейчас думаешь о том, куда девать четыре трупа из твоего дровяника.

– Господь Всемогущий, как совладать мне со всем этим! – запричитал молодой голос. Впрочем, вопреки манере постоянно поминать высшие силы, этот голос, кажется, привык в какой-то степени полагаться и на себя.

– Тут поблизости ведь есть некто, кто ценит тебя столь высоко, что и в эдаком деле пособит? Есть такой, кто за тебя убьет другого? Или хотя бы поможет избавить этот дом от останков непрошеных гостей? – подсказала колдунья.

– О, Создатель, за что мне все это!..– послышалось удаляющееся шуршание одежд. Очевидно, молодой голос собрался держать речи уже в другом месте. – Я ненадолго. Пойду, пока темно. Схожу тут поблизости. А ты здесь посиди. Присмотри за ним. Вдруг проснется. Мало ли что там дальше…

– Мало пока, – усмехнулся скрипучий голос колдуньи. – Проснуться – проснется. Но далее калитки ему не уползти…Лишь только глаза раскроет – все раны заболят разом. Ему понадобится много времени, дабы восполнить силы. Но наступит день, когда он снова станет прежним.

****

Очнувшись, Рёрик нашел себя в незнакомом доме. Тело нестерпимо болело, хотелось пить. Но более всего мучили вопросы…Кто приютил его? Что это за место? Даже не вставая с кровати, можно было понять, что жилище принадлежит человеку, некогда процветающему, но нынче испытывающему трудности. Дом был просторным и красиво отделанным. И все же цвета давно поблекли, ковры истончились.

Рёрик хотел подняться, но вместо этого уснул, даже не заметив, как это произошло. Сон накинул на него свои зыбкие сети, и он запутался в них. То ему снилось, что он все еще возле сарая, и свинцовая туча давит ему на грудь. Затем его возвращало в темницу. Там было непривычно жарко, вопреки обыкновению. Над ним склонилось несколько стражей, спорящих между собой о том, жив он или мертв. А какой-то самый любопытный из них потянул к его лицу руку. И Рёрик бессознательно схватил и сжал запястье пытливого стража, не позволяя дотрагиваться до себя.

– Тише, тише, отпусти меня, – послышался нежный голос, который никак не мог принадлежать привидевшемуся стражнику.

Рёрик насилу открыл глаза. И увидел перед собой женщину. В ее руке была мокрая тряпица, которую она пыталась уложить на его раскаленный лоб. Рёрик отпустил запястье женщины и снова погрузился в туманное забытье.

Когда в следующий раз он пришел в сознание, был день. Пасмурный, хмурый, но все-таки день. Слышался гул дождя за окном. В самой комнате было сумеречно. Тело болело еще сильнее, чем при прошлом пробуждении. Горло сдавило от жажды. Рёрик чуть повернул голову и огляделся. Все тот же дом. Значит, ему не пригрезилось. Что бы тут ни было, всяко лучше, чем в темнице.

Растворилась дверь, в комнату вошла все та же женщина. В ее руках был кувшинчик.

– Пришел в себя, – женщина улыбнулась и присела на кровать возле Рёрика. – Хочешь воды, да? – угадала женщина, прежде чем Рёрик успел сказать. А после помогла ему сделать несколько глотков.

– Сколько я здесь?…– Рёрик уже потерял счет времени, заплутав в своих сновидениях.

– С ночи лишь…

****

Это был дом молодой вдовы, на заднем дворе которого Рёрик убил четырех стражников. Помимо самой хозяйки, здесь жили двое ее детей: мальчик и девочка – девяти и пяти лет. Первое время Рёрику было так плохо, что он с трудом различал время суток. Но вскоре его здоровье взяло верный курс, во многом благодаря заботе хозяйки дома.

Вдова оказалась воплощением добродетели, которой, кажется, не могло существовать в мире, исполненном злобы и алчности. Миролюбивая, легкая, шутливая. Одно ее присутствие действовало исцеляюще. В ее доме было не просто хорошо – тут было прекрасно, словно в раю. Впервые в жизни никто не донимал Рёрика вообще ничем. Ни вопросами, ни просьбами, ни укорами. Он мог спать весь день. А мог не спать. И это никак не влияло на течение жизни вокруг него. Он неоднократно ловил себя на мысли, что даже в собственном жилье ему не бывало столь же спокойно, как здесь.

– Я принесла новое лекарство, сними рубаху, – вдова достала из передника маленькую деревянную коробочку, убрала крышечку, и в комнату вырвался пряный аромат трав.

– Марта…Ты сущая волшебница, – Рёрик оглядел свою спасительницу, которая казалась ему ангелом милосердия. За несколько дней они успели подружиться. И если бы теперь Марте понадобилась помощь, Рёрик пришел бы к ней даже с другого края земли. Однако в данный момент помощь была нужна ему самому. – Но я не хочу злоупотреблять твоей добротой и дальше. Завтра я покину твой дом.

– Слишком рано. Ты нездоров, – вдова присела возле Рёрика и принялась помогать ему снять рубаху, не задевая подживающие раны. – Малейшая стычка по дороге с кем-либо, и твоя жизнь окажется в опасности.

– Она всегда в опасности, – усмехнулся Рёрик.

– Та колдунья, которую я приводила тебе вначале…Она изготовила это снадобье. И сказала, что тебя пока нельзя отпускать. В раны может попасть грязь…– вдова взялась наносить мазь на грудь Рёрика в том месте, где остался след от ножа. – Еще она сказала, что тебе очень повезло. Все повреждения поверхностны. Но этой удачи может не быть в следующий раз. Здесь твое сердце, – вдова с видом знатока указала на область, куда наносила лекарство. – Лезвие могло достать до него. Тебе посчастливилось, что этого не случилось.

– Мне посчастливилось, что мой соперник оказался не слишком опытным. Ударом в сердце убить крайне трудно. Нож обычно скользит по ребрам. Дабы этого избежать, надо бить снизу, под углом…

– Ты говоришь ужасные вещи…– вдова вздохнула. Было видно, что ее расстраивают подобные разговоры. Она примерно знала, где находится сердце – старая колдунья уже просветила ее – но не предполагала столь жутких подробностей. – Когда я увидела тебя впервые, то сразу поняла род твоих занятий. Ты был ранен. Но один сумел убить четверых мужчин. В моем сарае, кстати. И твои слова меня пугают. Одно дело обороняться, и совсем другое – нападать самому.

– Со временем не чувствуешь разницы. Это как в воду прыгнуть. Сухим не останешься, – Рёрик чуть отклонился в сторону, когда вдова задела струп, покрывший ранение плотной коркой. – Я защищаюсь уже таким образом, чтобы мой противник не поднялся против меня. Прости за сарай и тех четверых.

– Тебе не нужно извиняться передо мной. Ведь они – не мои сыновья. Но чьи-то. И мне жаль их матерей.

– Ты безмерно добра…– Рёрик только сейчас обратил внимание на то, что Марта еще ни разу его не упрекнула, хотя он доставил ей множество неприятностей. – Кстати, ты так и не сказала, что с ними стало.

– Один человек…Вернее, друг моего покойного мужа…Я сказала ему, что ты мой брат. И что ты попал в беду. Он увез тела на телеге в лес и там предал их земле. Я молюсь об успокоении их душ.

– Мне жаль, что тебе пришлось пройти через все это, – Рёрика огорчало, что его действия затронули эту добрую женщину. По его милости, она оказалась в положении, требующем прятать трупы незнакомцев. – Зачем ты помогла мне?

– Ты сам помог себе, сокрушив своих преследователей. Я лишь залечиваю твои раны, – вдова взяла обожженную углями руку Рёрика и положила себе на колени. Зачерпнула из коробочки мазь и нанесла на место ожогов. – Следы от огня быстро стираются…Сейчас осмотрю твою голову…– закрыв коробочку, вдова встала на ноги и оказалась на одном уровне с сидящим Рёриком. Наклонив его лоб к своей груди, она недолго копошилась в его волосах и, наконец, нашла место пореза. – Здесь заживает быстрее всего…– с улыбкой сообщила Марта, уложив ладони на плечи Рёрика.

С первого взгляда вдову нельзя было назвать красоткой. Однако чем больше Рёрик узнавал ее, тем симпатичнее она ему казалась. В данный момент она виделась ему восхитительной. Ее глаза светились лаской, но сквозил в них и некий задор. Ее голос был негромким и спокойным, хотя она часто смеялась и придумывала шутки. А ее нежные руки все еще покоились на его плечах. И он никак не мог избавиться от мысли, что хочет обнять ее. Ему стоило определенных усилий этого не делать. Все же это чересчур даже для него – домогаться до своей благодетельницы, хоть она и оказалась возле него недопустимо близко. Она представила его своим братом, заботится о нем, как о родном…Следовательно, он должен быть почтительным.

****

Но и в раю можно заскучать. Сначала Рёрик отдыхал и никак не мог насладиться этим непривычным чувством свободы от любых обязанностей и особенно от необходимости что-то постоянно предпринимать. Он не был занят физическими работами, и разум его также не утруждался в эти дни. И все же по мере возвращения сил, он стал ощущать неясную тоску, которая рождается только в продолжительном бездействии.

– Я принесу воды. Скажи, где колодец…– Рёрик потянулся к ведру, которое держала Марта, стоящая в дверях. Но она не позволила ему забрать сосуд.

– Я сама…– вдова отвела руку с ведерком в сторону. – Ты еще не окреп, не надо…

– Я очень ценю твою заботу, но я уже вполне здоров, – заверил Рёрик. Разумеется, он преувеличил. В его теле все еще присутствовала слабость, он быстро утомлялся, даже ничего особенно не делая. И все же он хотел помочь приютившей его женщине хоть в чем-то. Обычно его не мучила совесть, но теперь он явственно чувствовал себя неловко оттого, что целыми днями прохлаждается, отсыпаясь завернутым в одеяла.

– Если ты пойдешь к колодцу, то тебя могут узнать, – вдова измыслила более действенный довод. – Ты не должен выходить за ворота.

– Ладно, чем тебе помочь здесь?

– Ох…Ну я не знаю…Наточи нож…– оглядевшись, Марта указала на стол, где возле очага лежал большой старый нож. – Когда я вернусь с колодца, то приготовлю еду. Ты уже скоро проголодаешься.

Из всех дел, которые можно было вообразить, порученное Мартой представляло для Рёрика наибольший интерес и удовольствие. Для воина нет ничего горше, чем остаться без своего снаряжения. И не только потому, что он оказывается уязвим. Забота о своем оружии для него естественна, как забота матери о младенце. Лишившись меча еще год назад, Рёрик теперь уже был рад даже обычному ножу. Расположившись на крыльце, он взял точильный камень, масло и принялся за дело. Его движения были плавными и бережными. И вот вскоре поверх старой кромки проявилась новая.

Рёрик почти закончил точить нож, когда услышал голоса за забором. Вдова объяснялась у калитки с каким-то мужчиной. Они не кричали, но было ясно, что между ними имеется противоречие.

– Я же сказала, уходи. Мой брат болен, и я не хочу, чтобы ты побеспокоил его…

– Я не побеспокою его! – настаивал мужчина, силясь войти в калитку. – Мне надо поговорить с тобой.

– Мне теперь не до разговоров, ступай, – вдова все-таки не впустила во двор своего знакомого и захлопнула калитку. Но тут же увидела Рёрика, сидящего на крыльце. – Это друг моего мужа…Не обращай на него внимания…– зачем-то пустилась в объяснения вдова. Впрочем, Рёрик и не интересовался персоной за калиткой. Его сейчас мало что заботило из внешнего. Единственное, о чем нельзя было не думать – это нестерпимый зуд заживающих ран. Чесотка оказалась столь сильна, что в пору уже разодрать кожу в клочья, лишь бы это ужасное ощущение прекратилось. Тут уж точно не до друзей покойного мужа вдовы. – Все получилось?

– Да…– Рёрик поднялся на ноги и протянул вдове ее нож, перевернув последний рукояткой к ней.

– Очень острый…– похвалила Марта. – Теперь пойди и отдохни…

– Я больше не хочу отдыхать. Скажи, чем еще помочь тебе…

– Ладно…– вдова прислонила ладонь ко лбу, будто вспоминая, что в ее доме может требовать участия мужской руки. – Там в сарае дерево. Если можешь, наколи дров. Секиру найдешь там же…Но не переутомись.

Предположив, что топору вдовы также требуется заточка, Рёрик прихватил с собой оселок и двинулся во двор. Старый сарай зарос плющом. В углу у выхода были аккуратно сложены в поленницу наколотые дрова, которых оставалось немного. Всю остальную площадь помещения занимали заготовки, сваленные в кучу.

Топор был воткнут в пенек. Когда Рёрик взял его в руки, то заметил, что лезвие острое, будто наточено совсем недавно. На нем не было зазубрин, и оно блестело по краю.

Солнце спряталось за лес. А стук топора все еще разносился по округе.

– Пойдем в дом, уже темнеет, – позвала Марта. А Рёрик и не заметил, как завечерело.

– Я хочу доделать, – Рёрик отер тыльной стороной ладони лоб.

– Потом доделаешь. Тебе нужно отдохнуть…– вдова забрала топор из рук Рёрика и положила его за дверь сарая. – Пойдем. Я приготовила ужин…

Марта взяла Рёрика под руку, поскольку он все еще думал остаться на улице, и повела в дом.

****

– Завтра рано утром мне нужно будет уехать…– накладывая в миску Рёрика еду, говорила Марта. – Я собираюсь навестить родственников. Это не близко. И для меня было бы проще вернуться на следующий день. Ты присмотришь за детьми?

– Ам, ну да…– Рёрик чуть растерялся. Он не полагал себя умелым нянчильщиком, поскольку никогда прежде не заботился о детях. Но теперь не мог отказать вдове в единственной просьбе после всех ее благодеяний для него. Хотя поручение было для него сложнее, чем перерубить в щепки все ее дрова, сарай и лес. С другой стороны, дети не такие уж маленькие, чтоб не протянуть один денек без мамки.

– Что такое? – вдова лукаво улыбнулась. – Боишься малышни?

– Ага, – усмехнулся Рёрик.

– Ну разумеется, для тебя проще справиться с вооруженной стражей, чем присмотреть за двумя малышами, – рассмеялась Марта. И смех ее оказался столь заразительным, что Рёрик уже и сам посмеивался. – Не беспокойся. Они самостоятельные. Сами едят, играют и спят. Тебе просто нужно быть рядом с ними на случай, если придет кто-то чужой.

– Ну раз так, то я готов, – вздохнул Рёрик с облегчением. Выступить защитником малышни было для него подходящим занятием. Ничего другого он не умел. Или, по крайней мере, ни в чем другом он бы так не преуспел.

****

День нянчильщика противоречив. Время то замирает, то летит стрелой. К счастью, дети оказались воспитанными и независимыми. Они не дергали Рёрика по пустякам и не пакостили. При нем они были даже еще более примерными, чем в присутствии матери. Лишь вечером, когда пошел дождь, девочка испугалась грозы и расплакалась.

– Возьми ее на ручки и пожалей. Мама всегда так делает, – объяснил мальчик. Он был старше и мог заснуть в любую погоду, в отличие от сестренки.

Совет оказался дельным. Очутившись на руках, девочка быстро успокоилась. Положив головку на плечо Рёрика, она многообещающе зевнула.

– Когда мама вернется? – прозвенел детский голосок.

– Скоро вернется, я думаю, – на самом деле Рёрик ждал возвращения вдовы уже давно. Но прошел день, наступил вечер, а Марты все не было.

– Тогда положи меня в ее кровать, когда я усну, – распорядилась малютка.

Дождь затихал. Фитилек в латке с жиром догорал. И, кажется, остаток ночи обещал быть спокойным. Но тут на улице залаяла собака. Было слышно, как она рвет веревку, пытаясь отвязаться. Несмотря на то, что собак обычно на ночь спускали, вдова поступала наоборот. Днем ее пес бегал по двору, а с вечера стерег у самого входа. Сие казалось Рёрику в корне неправильным. Войти в жилище можно не только через дверь. И все же он не стал высказываться по сему вопросу или что-то менять в укладе этого дома.

Вскоре собака затихла. Возможно, потеряла из виду раздражитель. А может, никакого раздражителя и не было: ей попросту почудилось.

Но вот беда, собаке, может, и почудилось. Но Рёрику почудиться не могло. Он совершенно точно разобрал, что кто-то ходит под окнами. Ходит осторожно и медленно, словно присматриваясь. Кто бы это ни оказался, он проник сюда противозаконно. Поскольку забор вокруг владений Марты был высок, а калитка запиралась изнутри.

Уложив заснувшую девчушку в постель Марты, Рёрик пошел к окну и встал рядом с подоконником, с той его стороны, куда не падал свет луны. Ставни были не заперты или заперты плохо. И вот теперь они поскрипывали, что являлось вполне определенным признаком.

Ждать пришлось недолго. Вскоре ставни распахнулись, в оконной раме показался чей-то профиль. Незнакомец всматривался в темноту комнаты, покачиваясь из стороны в сторону и вертя головой. Рёрик не стал дожидаться, пока будильщик ворвется в дом и нарушит его покой. Резко вытолкнув незваного гостя из окошка, Рёрик и сам выпрыгнул следом, желая провести некоторое дознание.

– Где Марта?! – заорал поверженный, оказавшись пригвожденным к земле ногой Рёрика, установившейся на его шее. – Ты кто такой?!

– Не шуми, – перво-наперво предупредил Рёрик. Если сей плут начнет голосить, то малышня может проснуться. – И не дергайся. А то мне придется сломать твою тощую выю. Зачем в дом полез?

– Я без злого умысла…– захрипел незваный гость. – Где Марта? Она тоже в опочивальне?

– Не твое дело. Так зачем ты тут?!

– Хотел поговорить с Мартой! Убери ногу, я сейчас задохнусь, – закашлял горе-форточник.

– Задохнешься. Если правды мне не скажешь, – несмотря на то, что поверженный оказался знакомым хозяйки дома, Рёрик не спешил его так просто отпускать.

– Я живу тут недалеко, сосед Марты. Давно не видел ее, забеспокоился…Просила она меня тут как-то в лес съездить. Почти в то же время, что и сейчас…Сказала, брат в беду попал…

– А, так это ты, – Рёрик догадался, о ком речь. Стало быть, в некотором смысле он обязан этому человеку. И обязан очень, если уж на то пошло.

– А ты сам? Ты и есть брат Марты? Или ты другой кто-то? – гость теперь уже был в вертикальном положении и отряхивался, поскольку Рёрик отпустил его после установления личности и заслуг.

– Марты дома нет, – Рерик, наконец, соизволил дать ответ на самый первый вопрос, вылетевший из уст ночного посетителя.

– А где она? С ней все хорошо?

– Надеюсь, что хорошо…– Рёрик и сам уже не знал, что думать о затянувшемся отсутствии Марты. – Скажи-ка мне, «сосед»…Ты всегда это в полночь к Марте в окно лезешь?

– Нет, я же объясняю…Я давно ее не видел…Вот и стал тревожиться. Мало ли что случилось после того-то ночного происшествия…А как днем мне подойти сюда? Вот я и решил, что лучше по темноте…

– Мда, – Рёрик нашел своего собеседника странным. Возможно, что-то недоговаривающим. Да не «возможно», а точно! Лезть к Марте в спальню и настаивать на том, что желал диалога. Похоже на бредни. Хотя кто знает, что происходит в этой заколдованной деревушке…Как бы там ни было, осуждать своего спасителя – это не совсем правильно. – Ладно, иди отсюда. Пока я добрый.

– Марты точно в доме нет? Кто тогда там, на кровати? – не отступал сосед, силящийся заглянуть в окно.

– Кто надо, тот и есть. Иди уже, – Рёрик подтолкнул гостя в сторону тропинки.

Гость удалился, перелезши через забор. Тучи рассеялись. На юге засияла полная луна. Рёрик немного постоял на улице, затем вернулся в дом. Происшествие показалось ему подозрительным. Хотя он пока для себя четко не обосновал, в чем заключается, собственно, эта подозрительность. Заперев ставни изнутри, он вышел из комнаты Марты.

Рёрик уже почти уснул, как вдруг вновь услышал выбивающиеся из общего фона звуки на улице. Теперь это было не тихое шуршание под окнами, а вполне определенный грохот у ворот.

На сей раз причина шума была отрадна – сама Марта. Непогода задержала ее в пути, но не смогла помешать возвращению домой.

****

– Как дети? Как ты? – устало выдохнув, вдова присела на лавку, дабы перевести дух. Накидка и платье на ней были мокрые. Очевидно, она попала под дождь, который лил весь вечер и прекратился лишь недавно.

– У нас все хорошо, – в действительности Рёрику было бы проще присмотреть за целой армией, нежели за двумя детьми. Про незваного гостя он пока не стал упоминать.

– Там возле калитки несколько тяжелых корзин. Со снедью и гостинцами для детей от родни…Занеси плетенки в дом…– попросила вдова. – Не хочу оставлять на ночь под открытым небом.

Несмотря на поздний час, отвратную погоду и сонливость, Рёрик был рад оказаться полезным своей благодетельнице. Он постоянно предлагал ей помощь и, кажется, починил в ее владениях уже все, что мог. Но продолжал чувствовать себя обузой, каковой ощущается в доме сердобольной хозяйки.

Корзины, и правда, оказались тяжелыми. К тому же их было несколько. Очевидно, что Марту кто-то подвез на телеге, поскольку самостоятельно она бы не смогла доставить к дому сию поклажу.

Перетаскав все корзинки в переднюю, Рёрик проверил ворота и двинулся обратно. Дверь была не заперта, и он вошел в дом. Открывшаяся картина несколько его озадачила. Вдова стояла посреди комнаты. И была почти раздета. На ней имелась лишь тонкая сорочка, которую глаз Рёрика не воспринимал за одежду вовсе. В свете лампы кожа Марты отливала теплым золотистым оттенком. Очевидно, переодевания затянулись. Возможно, сначала путешественница заглядывала к детям или еще что-то задержало ее.