bannerbanner
Болотник. Книга 2
Болотник. Книга 2

Полная версия

Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
2 из 5

– Успеешь всё?

– Должен. Основное я почти всё на участок завёз, осталось только приложить к этому руки, ну а даже если всего задуманного не сделаю, то план-наряд всё же, наверно, смогу сдать. Ты же был на моём участке два раза, там поле не паханое и зверьё не пуганое.

– Ты это, Кирюха, если что, не переживай, я помогу, не будешь управляться, дуй ко мне на участок, вместе добьём.

– Спасибо, Сёма, буду иметь в виду.

– А мне землю под строительство в посёлке выделили, – подключился к разговору Толян, делясь своей радостью. – Я думал за осень фундамент поднять, ты же в этом спец, рассчитаешь мне, чего и как там делать?

– Рад за тебя, дружище, но, наверное, я не успею, завтра выезд, да и какой я спец, я не строитель. Так, всё на уровне инстинктов делаю.

– Да ну, чего прибедняешься, смотри, какую домину отгрохал!

– Если бы не Гудков со своей командой, фиг бы я чего отгрохал, тут строители нормальные нужны. Но не переживай, конечно, помогу, чем смогу, как только вернусь.

– Ты как в том анекдоте, Толян, – заржал Семён. – «Привет, Серёга, у меня тут проблема в проводке возникла… ты же электрик?

– Нет, я токарь!

– Ну, всё равно же с током связан, пошли, поможешь!»

– Сам дурак, – надулся Толян. – Кирюха во всем, за что не возьмётся, спец.

– Не ругайтесь, мужики, всё нормально будет. Толик, навалимся всем скопом и сварганим тебе усадьбу, не переживай!

Я был рад за друга, и помочь обязательно надо, но как же не вовремя, придётся теперь думать, как его выручать.

Вчера у меня состоялся серьёзный разговор с Савельичем: я попросил старого прапорщика показать мне схрон с оружием. Пришлось соврать другу, сказав ему, что собираюсь утопить нелегальный арсенал на болоте, подальше от греха. Савельич проявил большой интерес к моему предложению: он давно предлагал избавиться от трофеев минувшей войны. Потеряв старинного друга и командира и обретя себе новых друзей, он старался избавиться от своего криминального прошлого всеми доступными ему средствами. Вот только я топить ничего не собирался. Слишком уж в серьезное дело я влип, нужно быть готовым ко всему. Оружие и боеприпасы я собираюсь разделить и спрятать в разных местах: на своём участке, в саду дома, на каждом из знакомых мне островов, и даже в аэролодке уже был предусмотрен тайник для небольшого пистолета. Дай бог, чтобы обошлось, но интерес всесильной спецслужбы родного государства к попаданцам и моему болоту точно не пропадёт. Савельич порывался ехать со мной и лично проконтролировать уничтожение арсенала, но я его отговорил, попросив ограничиться только подробным указанием места и точных ориентиров.

С собой я везу всё необходимое. Чтобы попытаться оживить смартфоны, надежды очень мало, но я попытаюсь. Одноместная резиновая лодка "нырок" заняла своё место в багажном отсеке, рядом с маской и ластами. Прозрачность воды возле камня с порталом почти нулевая, но я попробую понырять, вдруг чего и смогу рассмотреть. Сделать это я могу только в этот выезд, да и то вода сейчас совсем не как летом, уже довольно холодно. Счетчик Гейгера и списанный и отремонтированный мною миноискатель ИМП-2, который по моей просьбе нашёл Савельич, спрятанные от посторонних глаз, лежали на дне лодки, под грудой других вещей. В остальном моё снаряжение от обычного выезда не отличалось никак, всё то же самое, как и раньше, немного стройматериалов, инструмент, горизонталка с патронами, еда и походное снаряжение.

Утром, загнав в лодку Батона, я прощался с женой, когда проводить меня неожиданно пришёл Палыч.

– Удачи, Кирилл, давай в этот раз без аварий, а за жену не переживай, мы за ней присмотрим. Жаль, что ты сегодня уезжаешь, у меня тут к тебе предложение деловое есть, ну да ладно, подождёт до твоего возвращения.

– Спасибо, Палыч, а что за предложение? Хотя бы в двух словах.

– Да ничего такого, тут просто на меня с области вышли, говорят, что на следующий год геологи к нам приедут, будут тут чего-то искать. Им проводник нужен и транспорт, вот я тебе и хотел предложить с ними поработать.

– Да какой из меня проводник? Я тут второй год только по тайге хожу, мне самому бы не заблудиться, тут же местных охотников до фига и больше, которые в лесу каждый куст знают.

– Так-то оно так, да только их болото интересует. А по нему только ты ходить научился, да и лодка для болота только у тебя есть.

Я вздрогнул. Насколько я помню, исследование этих болот начнётся только в девяностые годы, или я что-то не знаю? В любом случае посторонние люди и интерес к болоту со стороны государства мне совсем не нужны. Подозрительно это, особенно в свете последних событий.

– А чего они там забыли? Геологи вообще в наш район хоть раз приезжали?

– Не знаю, чего забыли, искать, наверное, что-то будут, а геологи тут были лет пять назад, всё лето по лесам слонялись. Так чего мне в область передать?

– Передай, что я подумаю, время же ещё есть, ты говорил?

– Есть, не зимой же они приедут. Договорились, подумай, а как вернёшься, ко мне зайди.

Привычный шум винтов за спиной, ветер бьет в зашитый козырек лобового стекла, вокруг красота ранней осени, природа, но мои мысли далеко. Что это сейчас было? Откуда нарисовались эти геологи? Настоящие они или, как говорят кухонные диссиденты, – из конторы глубинного бурения (КГБ)? А, может быть, это коллеги покойного Толяна? Мыслей куча, и все они перемешались в кашу. Вывел меня из равновесия своим сообщением Палыч. Если рассуждать логически, то все варианты имеют право на жизнь. Что мне известно про геологическое исследование этого места? По сути почти ничего. Я помню только, что именно в девяностые годы тут что-то найдут, а когда начались исследования, я не знаю, так что это может быть и обычная геологическая экспедиция, которая стоит в планах какого-нибудь института или министерства. Вспоминая свою работу в геологоразведке в будущем, я, как никто, знаю, что в конце двадцатого – начале двадцать первого века многие экспедиции уже шли по ранее разведанным местам, занимаясь доразведкой с использованием новых технологий – это было чуть ли не 99% всей работы. Советские геологи работали хорошо, на совесть, и охватили большую часть Советского Союза. На основе их исследований сложилась современная карта полезных ископаемых современной России и стран СНГ. Если же смотреть с другой стороны, очень уж удачное совпадение получается: пропал вертолёт со спецами и сразу геологи нарисовались. Не верю я в такие совпадения.

До места, указанного Савельичем, я добрался быстро: тут от посёлка совсем не далеко. Сверяясь с ориентирами, нашёл захоронку и вскрыл схрон. Оборудован основательно: квадратная яма, обшитая тонкими досками, сверху крышка, замаскированная толстым слоем дёрна. Арсенал «стариков- разбойников» был хорошо законсервирован, всё завернуто в брезент и разложено по ящикам, каждая единица оружия отдельно обёрнута вощеной бумагой и покрыто толстым слоем ружейного сала. Схитрил Савельич: оружия тут было намного больше, чем он говорил.

Из всего перечисленного Савельичем нашёлся только пулемет MG 42, десять винтовок Маузер 98, ящик с пистолетами и револьверами и патроны к ним, а вот МР 40, которых должно было быть в схроне пять штук, отсутствовали. Зато вместо них лежал укупорочный ящик с Sturmgewehr 44, абсолютно новые, с полным комплектом принадлежностей, штурмовые винтовки образца 1944 года. К каждому стволу прилагались по шесть магазинов ёмкостью тридцать патронов, машинки для набивки магазинов, ремня, трёх чехлов для ствола, инструмента для отворачивания газовой камеры и снятия ограждения спускового крючка, пенала с ёршиком на шнурке для чистки ствола, руководства по технической эксплуатации на немецком языке. Вместо пары ящиков с гранатами в тайнике лежало аж четыре ящика и на сладкое – ящик с динамитом. Мой лоб покрылся испариной: то, что Савельич перепутал пистолеты-пулемёты со штурмовыми винтовками, уже вызывало недоумение, но то, что эти идиоты притащили в схрон динамит и хранили его таким варварским способом, вообще верх безумия.

Я отогнал разгулявшегося и мешающегося под ногами Батона как можно дальше и осторожно приоткрыл ящик с кричащей надписью «Dynamit!», надеясь, что это просто ящик и в нем находится что-то другое, но нет: что написано, то и лежало. Я разглядел на темных квадратных шашках капельки влаги и осторожно прикрыл ящик обратно. Охренеть! Хранить его можно только при температуре не ниже +10 и не выше +22 градусов, защищая от солнечного света, в хорошо проветриваемом помещении, причем вентиляция допускается только естественная. Но во всех случаях не более одного года. По истечении этого срока из динамита начинает выделяться нитроглицерин, что крайне опасно. При температурах ниже + 8 градусов он замерзает с повышением чувствительности к взрыву до опасных величин. А вот при температурах выше +30 градусов из динамита также начинает выделяться нитроглицерин, и даже просто дотронувшись до него, можно взлететь на воздух.

Ну, вот какого хрена, спрашивается, этот ящик тут валяется? Насколько я помню, Германия динамит не производила и не применяла во Второй мировой войне и вообще его не производила после 1915 года! Ему что, уже шестьдесят лет?! Мало мне проблем, так ещё и это! Чуть на мелкий фарш не разлетелся! Вернусь в посёлок, у меня к Савельичу будет много вопросов.

Первоначально у меня была мысль вывозить содержание тайника частями, то теперь придётся брать всё: второй раз я в эту лотерею играть не буду!

Загрузив все запасы из тайника в лодку и снова тщательно замаскировав его, я на максимальной скорости выдвинулся в сторону прохода на болото. С таким грузом в лодке случайные встречи на реке мне сейчас не нужны, так можно и погореть не за грош. Всю груду оружия, боеприпасов и гранат прикрывал только тент от лодки, наброшенный сверху.

До прохода я дошёл благополучно и, не задерживаясь, свернул в уже привычные заросли осоки. Новая аэролодка шла хорошо и ходко, несмотря на запредельно большой груз. Проскочив заросший участок и сориентировавшись по компасу, я снизил скорость и, осторожно объезжая все препятствия на моём пути, направился к острову диверсантов.

Привычный путь, а на душе неспокойно и тревожно. Что меня ждет впереди?

Как только островок появился в пределах видимости, я остановился и достал бинокль. Вроде ничего подозрительного. Я осторожно, по большой дуге, направил аэролодку в обход острова, останавливаясь время от времени и рассматривая подозрительные места. Глупо, конечно, над болотом шум разносится далеко, и даже если меня кто-то ждет, они могли уже сто раз спрятаться, но я с маниакальным упорством осматривал берег, выискивая возможные следы жизнедеятельности людей, которых тут раньше не было.

Только через час я причалил к острову и вышел на берег. Как я ни искал, ничего подозрительного в пределах видимости не было.

Разбив лагерь и наскоро перекусив, я, захватив фонарь и вооружившись миноискателем и лопатой, отправился к развалинам избушки. До полуночи длился мой поиск, но ничего путного откопать не удалось: группа Толика поработала на славу, царства им небесного. Ничего не найдя, я отправился спать. Завтра предстоял трудный и скорбный день, впереди меня ждали обломки вертолёта.

Утро я потратил на то, чтобы спрятать на острове часть оружия и гранат. В качестве тайников выбрал наиболее сильно перерытые сапёрами участки. Возле планера и развалин избушки, надеюсь, никто не догадается искать тут второй раз. Одна штурмовая винтовка с заряженными наполовину магазинами, револьвер, цинк с патронами и одна граната надёжно улеглись в деревянном ящике из-под консервов возле обломков планера. Во второй тайник отправилась винтовка Маузер 98 и ещё одна граната, надеюсь, они остаются тут навсегда и мне никогда не понадобятся.

Покончив с делами, замаскировав тайники, я оправился к следующей точке, намеченной мною для остановки. Любой островок, замеченный мною по дороге, не оставался в стороне: я высаживался на каждый, и на каждом оставалось что-то из оружия, в основном или пистолет, или винтовка. По моему плану, к моменту, когда я доберусь до своего участка, оружия в лодке должно почти не остаться, только то, что я спрячу вблизи своих охотничьих угодий. Ну а впереди меня ждал сгоревший вертолёт.

Теперь я знаю, что чувствуют преступники, возвращаясь на место преступления. Адреналин бурлит в крови, чувство беспокойства, предвкушение того, что я сейчас узнаю, удалось ли мне замести следы, был ли кто-то тут после меня, и желание испытать облегчение и сбросить груз неопределенности – вот что чувствовал я, когда увидел остов вертолёта.

За прошедшее с момента пожара время болото отвоевало себе обратно всё то, что забрал огонь. Это место отличалось от остальных только обилием зелени и отсутствием старой, пожухлой прошлогодней растительности. Казалось, что среди топи появился ещё один остров, только молодой и ещё не успевший зарасти лесом, и на этом острове стоял разрушенный каким-то чудовищем замок или памятник ушедшей цивилизации. Абсолютно апокалипсическая картина.

Процедура, которую я проделал перед высадкой на остров диверсантов, повторилась. Только что тут можно рассмотреть? Обломки лежали в болоте, погрузившись уже до самых иллюминаторов, но, тем не менее, я не стал заниматься самоуспокоением и терпеливо рассматривал в бинокль каждую подозрительную трещину или пятно. Плохо то, что после того, как огонь погас, я не задержался на этом месте: запоминая расположение всех деталей и приметных мест, я проскочил обломки на максимальной скорости, стремясь покинуть это место поскорее, и теперь я просто не знал, что тут могло поменяться за время моего отсутствия.

Тяжело вздохнув и собравшись с духом, я направил лодку к обломкам.

Глава 3

Огонь основательно поработал над винтокрылой машиной. Покрытые копотью и частично расплавленные газотурбинные двигатели почти полностью просели в остатки салона, удерживаемые на бортах только обломками посеревших от жаркого пламени винтов. Кабина пилотов, которая и так серьёзно пострадала от падения, вообще прекратила своё существование и почти полностью погрузилась в воду. Створки грузовых люков, которые при последнем моём посещении места крушения, еще были хоть и сильно покорёженные, но на своих местах, сейчас отсутствовали, очевидно, отвалившись после пожара или последовавших за ним взрывов, после чего утонули в болотной жиже.Высота вертолёта уменьшилась чуть ли не вдвое, а учитывая то, что он продолжал, судя по всему, медленно погружаться в топь, то уже в следующем году это место смогу найти только я.

Осмотрев остов вблизи, я немного успокоился: скорее всего, и с воздуха его сейчас будет довольно трудно найти. Осталось только проработать обходной маршрут, так как к месту катастрофы с посторонними людьми на борту лучше не приближаться.

Осмотр внутренностей вертолёта через зияющие дыры иллюминаторов и проломы бортов ничего не дал. Внутри только стоячая, черная от копоти с масляными пятнами вода, на поверхности которой нет ни единого плавающего предмета. Останков экипажа и оборудования не видно.

Две водяные лилии, сорванные мной по дороге, легли на развороченный борт. Я открутил фляжку с коньяком и сделал большой глоток, поминая погибших. Теперь это не боевая машина, а просто братская могила для пятнадцати человек, и пусть из них я лично знал только одного, а ещё двое утонули где-то неподалёку, но это не важно: я поминал их всех. Они выполнили свой долг до конца, и именно эти обломки теперь для них всех будут обелиском.

Я уже заканчивал осмотр вертолёта и готовился к отплытию, когда мой взгляд непроизвольно зацепился за что-то неправильное в зарослях осоки примерно метрах в двухстах от меня. Воспользовавшись биноклем, я рассмотрел заинтересовавшее меня место. Ярко-оранжевое пятно то появлялось, то снова пропадало, скрываясь за колышущейся на ветру растительностью. Да что за ерунда? Что там, мать его, ещё на мою бедную голову? Только вроде немного успокоился и вот опять! Я быстро закончил сборы и направил лодку прямо к подозрительному месту.

На примятой от сильного удара сверху траве, криво свалившись на один из бортов, лежал раскрывшийся спасательный плот ПСН-6М (плот спасательный, надувной, 6 мест, морской). Плавающий якорь бесформенной кучей улегся рядом, а раскрытые створки защитного стеклопластикового контейнера скрывались под днищем плота. Я громко выругался. Вот откуда он тут взялся? Неужели при крушении вертолёта экипаж успел скинуть контейнер? Но Толик мне об этом ничего не говорил. Двое выживших отправились выбираться из болота совершенно в другую сторону, и ящика или какой-либо системы для его хранения и крепления на борту я что-то не заметил. Да и плот этот – морской, он не должен входить в комплект транспортно-пассажирского вертолёта, который летает над лесистой местностью, где даже крупных озёр нет. Насколько я помню, такие контейнеры устанавливались только на морских судах и на спасательных вертолётах, действующих над морем. Как я мог пропустить его в два своих прошлых посещения этого места? Впрочем, конечно, мог: вначале авария, потом я возился с раненым, и мне было не до разглядывания местности, ну а во второй раз все мои мысли были заняты только заметанием следов и бегством. Толику тоже было не до того, чтобы красочно расписывать мне все моменты аварии и действия экипажа. Однако и вариант, что контейнер на место крушения скинула поисковая группа, нельзя исключать. Уже было(почти) успокоившись, после осмотра вертолёта я снова погрузился в мрачные мысли.

То, что плотом никто не успел воспользоваться, видно было сразу: при раскрытии он лёг так, что внутрь человек мог попасть, только зацепившись за борт и от чего-то оттолкнувшись, а тут просто не от чего отталкиваться. Трава до того, как я сюда пришёл, не была нигде примята, под днищем лодки плещется вода.

С трудом развернувшись бортом и дотянувшись до входа, закрытого прорезиненным оранжевым тентом, я заглянул внутрь. Полный комплект, ничего не использовано и даже не открыто. Водоналивные батарейки сухие, значит, наружный световой маяк и внутреннее освещение не работали, что уже не может не радовать. В рабочем состоянии маяк видно на много морских миль. Я задумался: от плота нужно срочно избавляться, с воздуха его, должно быть, очень хорошо видно. С самим плотом проблем быть не должно: стоит только его спустить или пропороть борта, и он пойдёт на дно. А вот что делать с половинками контейнера? Они тонуть точно не будут.

Срезав плавучий якорь и зацепив плот за аэролодку фалинем, входящим в комплект плота, я выдернул его из зарослей осоки вместе с остатками упаковочного контейнера. Тщательно проверил, не осталось ли на месте падения посторонних предметов, и отбуксировал плот к ближайшему островку.

Содержание спасательного комплекта ПСН-6М зависит от условий эксплуатации корабля, на который он установлен: открытое море, прибрежная эксплуатация и защищённые водоёмы. Мне попался плот почти самой полной комплектации класса «А», отсутствовала только радиостанция, радиомаяк и антенна. Из всего спасательного комплекта, довольно богатого на всякие «ништяки», в первую очередь меня интересовал сертификат. Сертификат составляется на заводе-изготовителе и действителен на весь срок до сбрасывания плота в воду. В сертификате указана комплектность плота, а на станциях обслуживания заполняются разделы сертификата: «Сведения о хранении плота на складе», «Сведения о передаче плота», «Сведения о переукладке (освидетельствовании) плота», «Сведения о сдаче плота в ремонт», «Ремонт плота», «Сведения о замене предметов снабжения и снаряжения», «Сведения о хранении на кораблях и судах» – с указанием дат и ответственных лиц. Сейчас меня интересовал именно последний раздел, но он оказался не заполнен, что уже наводило на определенные нехорошие мысли.

С плотом я разобрался быстро: вытряхнул всё его содержимое на пол аэролодки и, разрезав баллоны ножом, утопил. Половинки контейнера пришлось закопать и замаскировать место раскопок, в том же тайнике, прямо под контейнером, легла и очередная закладка с оружием. Выбросить содержание аварийного комплекта плота я не смог. Жаба задушила. Шесть фальшфейеров, две парашютные ракеты, фонарик, три батарейки водоналивные «Маячок 2», сигнальное зеркало, три консервных ножа и один нож плавающий, рыболовный набор, консервированная питьевая вода с аскорбиновой кислотой в банках по пол-литра, аж целых двадцать штук, шесть упаковок карамели, аптечка первой помощи, ремкомплект для лодки, ручной мех для её накачки. Всё это уйдёт в тайники – оставлять это себе и открыто пользоваться точно нельзя. Особенно меня порадовала консервированная вода: на болоте хоть воды и много, но пить её нельзя, а иметь аварийный запас просто необходимо.

Закончив утилизировать плот, я, не задерживаясь, отправился на остров сектантов. По дороге больше не должно встретиться никаких других островов.

Чем хороша новая аэролодка, так это тем, что она почти не залипала в болотной грязи при остановках, и скорость со временем не снижалась: сказывалось наличие гладкого, скользкого днища, почти не создававшего сопротивления при езде по болоту. И, тем не менее, я ехал медленно и аккуратно. Времени у меня вагон и маленькая тележка, да и подумать есть, о чем.Несмотря на неожиданную находку, мой план не поменялся: в деревне староверов я проведу несколько дней, надо разобраться с «вратами».

Уже привычная для меня процедура осмотра места высадки с помощью бинокля и обход острова по кругу завершился уже в темноте. Я причалил возле корней дерева, которые раньше служили мне тайником, и занялся обустройством лагеря. Тут я надолго, поэтому и устраиваться буду основательно.

Болотные блуждающие огни сливались с отблесками от вспышек портала. Небо безоблачной, почти летней ночи. Кажется, что звезды и луна так близко, что до них можно дотронуться рукой. Я сидел и снова всматривался в ночное бескрайнее болото. Теперь-то я точно знал, что именно находится в каких-то трёх километрах от меня: «проклятые врата», стремление попасть к которым сгубило так много жизней. Рядом тихо посапывал Батон, уснув на свернутом куске брезента; в огне, разбрасывая искры, потрескивали дрова, а в моей руке исходила паром кружка с горячим чаям. Завтра я к ним не поеду, весь день буду заниматься островом, нужно обследовать всё с миноискателем и как следует поискать тайники, ведь нашёл же Толян со своей спецгруппой айфон на острове диверсантов.

Утром, не торопясь, я приготовил завтрак и проверил состояние аэролодки. Все свои находки – оружие и спасательный комплект с плота – временно спрятал в своём старом тайнике от греха подальше, буду уезжать, заберу. Набросал в блокноте примерный план острова и разделил его на неравномерные квадраты, привязываясь к приметным ориентирам, присвоил каждому квадрату номер и пронумеровал последующие страницы по количеству получившихся квадратов. Подойдём к поиску научным методом: я буду методично обследовать квадрат за квадратом, записывая в блокнот все находки, идеи и просто всё, что мне покажется интересным. Покончив с планированием и подготовкой, с миноискателем, монтировкой и лопатой наперевес я приступил к работе.

На обследование острова с миноискателем мне пришлось потратить три дня, и весь последний день я проходил с автомобильным аккумулятором в рюкзаке, захваченным мною для питания миноискателя: батарейки закончились на второй день. Не зря, ох, не зря я его с собой захватил! Находки начались практически сразу: где-то горсть серебряных или медных монет, где-то посуда или простенькие украшения – ничего серьёзного, но я набирался опыта.Основное, как я и ожидал, нашлось в храме. Тайник обнаружился за алтарём. Небольшой, окованный бронзовыми полосками сундучок был спрятан под досками пола – дёшево и сердито. Очевидно, положили его туда при строительстве храма, так как способа открыть тайник, не разворотив пол, я не нашёл. Не было в нём ни золота, ни бриллиантов – только бумаги и личные вещи Ивана Савельича Суслова, первого настоятеля этой церкви и духовного лидера сектантов.

И так, что мы имеем. Потрепанная и почти истлевшая военная офицерская форма, пустая кобура от пистолета, офицерская полевая сумка и покорёженное, с трудом читаемое удостоверение личности на имя Ивана Савельевич Суслова: 1944 года рождения, уроженец города Москва, русский, офицер главного разведывательного управления Министерства обороны СССР. На чёрно-белой фотографии, пожелтевшей и подпорченной водой), едва можно было разглядеть черты лица молодого офицера. Срок действия удостоверения заканчивался в 1975 году. В сумке не было почти ничего: только сломанный компас, курвиметр, сломанная офицерская линейка и почти истлевшая и так же подпорченная водой карта.

Я раскрыл планшет и осторожно потянул за край карты. Через пару минут неудачных попыток вытащить намертво прилипший к пожелтевшему, когда-то прозрачному пластику документ в руке у меня оказался только оторванный клочок бумаги, остальная часть карты осталась внутри планшета. Я повертел в руках оторванную бумажку: на обратной стороне с трудом можно было разглядеть какие-то надписи. Та часть, которая была прижата к пластику, – почти чистая, надписи отпечатались на внутренней стороне защитной пленки. Пришлось браться за нож и вырезать карту вместе с защитной плёнкой.

На страницу:
2 из 5