Конкистадоры: Новая история открытия и завоевания Америки

Груз этих ожиданий помогает объяснить решение, понять которое в противном случае было бы непросто. За несколько месяцев до третьего плавания Колумб написал своему брату Бартоломе очень прочувствованное письмо, в котором выражал надежду в ближайшее время встретиться с ним на Эспаньоле. Тем не менее незадолго до отплытия Колумб разделил свой флот на две эскадры: одна должна была отправиться прямо на Эспаньолу быстрым маршрутом, который он проложил во время второго плавания; другая, с ним самим во главе, должна была пойти кружным путем через неизведанные районы Атлантики.

Такое решение практически наверняка стало следствием требований его покровителей, а также самых разных критических нападок, с которыми столкнулся Колумб. В то время общепринятым было предположение, что все земли, находящиеся на одной и той же широте, будут крайне похожими, – даже хулители адмирала с готовностью соглашались тут с ним. Колумб знал о богатых залежах золота в устье реки Вольты (на территории современной Ганы). Тогда почему бы не попробовать пересечь океан на той же широте? К весне 1498 г. Колумб решил поступить именно так. Его настроение хорошо передано в инструкциях, которые он составил для кораблей, отправленных напрямую к Эспаньоле: «Господь наш да ведет меня и да позволит мне выполнить то, что угодно Ему и королю с королевой, нашим сеньорам, и что направлено к славе христиан; ибо верю я, что никто еще не ходил никогда этим путем и море это совсем неведомое»[106].

Флот отчалил 30 мая 1498 г. из расположенного к северу от Кадиса порта Санлукар-де-Баррамеда. После обычной остановки у Канарских островов Колумб в соответствии со своим планом разделил флот на две части и отправил одну эскадру на Эспаньолу, поведя другую на юг, к островам Зеленого Мыса. Он прибыл к Боа-Виште 30 июня. На следующий день он достиг Сантьягу, климат которого показался ему ужасным. «Все же обитатели этих островов были больны, – писал он, – так что я решил не задерживаться здесь»[107]. Следуя своему плану, он поплыл дальше на юг, к тому месту, где, по его представлениям, проходила параллель устья Вольты, но вскоре неожиданно для себя оказался в коварной приэкваториальной области, ныне известной как штилевая полоса. Восемь долгих дней эскадра дрейфовала при испепеляющей жаре; когда 22 июля им удалось поймать юго-восточный ветер, Колумб решительно взял курс на запад. Трудно сказать наверняка, понимал ли он, что достиг желаемой широты: его собственный рассказ полон тут противоречий. Однако к концу июля он, вероятно, был настроен оптимистично. Никакой суши заметно не было – что на этот раз было хорошим знаком: поскольку Колумб знал, что приближается к меридиану, пересекающему Эспаньолу, отсутствие земли означало, что по крайней мере на той параллели, вдоль которой он двигался, португальцы не могли претендовать на какие-либо новые территории. Если, как, по слухам, считал португальский король Жуан, в Море-океане и существовал неизвестный южный континент, Колумб его пока еще не видал.

Однако те восемь дней, в течение которых эскадра дрейфовала в полный штиль на жаре, сделали свое дело. Вино превратилось в уксус, значительная часть воды испарилась, а вяленая свинина и соленая треска грозили вот-вот испортиться. Зная, что Эспаньола находится прямо на севере, Колумб решил направиться в ту сторону, ничуть не помышляя, что на самом деле находится буквально в двух шагах от огромного континента. Затем, 31 июля, он увидел нечто похожее на «три горы, обозримые одним взглядом»[108]. Колумб с самого начала посвятил свое третье путешествие Святой Троице, поэтому это «великое чудо», как его впоследствии описывал Бартоломе де Лас Касас, подозрительно напоминало, по точному выражению исследователя, «хорошо просчитанный образец теологической семиотики»[109]. Это также объясняет, почему остров, на котором были замечены эти три горы, по сей день известен как Тринидад («Троица»).

По мере того как Колумб обследовал этот плодородный остров, в нем с каждой минутой росло чувство трепета и недоумения. Местные туземцы не были чернокожими, которых он ожидал увидеть на этой широте, но и не походили на таино. Опьяненный своей непоколебимой верой в то, что он находится в Азии, Колумб видел в них мавров и убеждал себя, что хлопковые ленты, которые они носили на головах, были «мавританскими шарфами». Затем, попытавшись войти в залив Пария, он услышал то, что не укладывалось ни в какие из его представлений: «шум, подобный рокоту морской воды, разбивающейся о скалы». Он встал на якорь вне пролива и увидел, что «вода течет в нем с востока на запад с такой же скоростью, как и в Гвадалквивире во время половодья». Ни один европеец никогда прежде не видел ничего похожего на устье Ориноко. «До сих пор, – писал Колумб несколько месяцев спустя, – от страха пробегают по телу мурашки, когда я вспоминаю, что корабль едва не опрокинулся»[110].

В некоторых отношениях эти неожиданные природные явления привели Колумба к удивительно объективным выводам. Например, 13 августа, неподалеку от острова, названного им Маргаритой (у северо-восточного побережья Венесуэлы), он записывал: «Я убежден, что эта земля, которую ныне повелели открыть ваши высочества, – величайших размеров»[111]. Это было не то утверждение, которое он мог высказывать с удовольствием, так как подобный исход не соответствовал его вычислениям размеров земного шара и не сочетался с его, казалось бы, непоколебимой уверенностью в том, что даже если он еще и не достиг Азии, то подобрался к ней совсем близко. Неудивительно, что он все время возвращался к размышлениям, основанным на утверждении Пьера д'Альи о том, что самые отдаленные части азиатской суши вполне могут быть заселены племенами антиподов. Тем не менее все вокруг него свидетельствовало, что он находился в по-настоящему новом месте, а не в Азии. Возможно, теперь он уже и сам сполна убедился в истинности собственного афоризма «Чем больше делаешь, тем больше познаешь».

В других же отношениях Колумб явно стремился оставаться в комфорте и безопасности привычной ему интеллектуальной среды, не подверженной влиянию неизвестного и необъяснимого. Умеренный климат и пресная вода, которые он обнаружил в заливе Пария, показались ему настолько совершенными, что он даже увидел в них некий намек на сверхъестественное. Тот факт, что в залив выходили четыре речных устья, мгновенно напомнил ему описание Эдемского сада из книги Бытия. Конечно, было бы недопустимо самонадеянно утверждать, что он достиг земного рая, ведь «никому не дано попасть туда без Божьего соизволения»[112]. Но у него не было сомнений, что рай находился где-то рядом. Это идеально соответствовало распространенным представлениям, согласно которым земной рай находится на «пределе востока». Это также позволяло найти объяснение неожиданным изменениям климата, которые он зафиксировал примерно в ста лигах к западу от Азорских островов, и наблюдениям, показывавшим, что Полярная звезда отклоняется от положения, в котором должна находиться, поскольку угол ее возвышения постепенно уменьшается независимо от широты. С учетом одержимости Колумба эмпирическим опытом это могло означать только одно: он плыл в гору. Следовательно, заключал он, Земля не шар, а скорее похожа на «грушу совершенно округлую, за исключением того места, откуда отходит черенок». Или, продолжал фантазировать он, Земля «похожа на круглый мяч, на котором в одном месте наложено нечто вроде соска женской груди. Эта часть ‹…› наиболее возвышенна и близка к небу». Разве может быть более подходящее место для земного рая?[113]

Эта поразительная теория, порожденная все менее прочно связанным с реальностью разумом Колумба, заслонила собой его более рациональное предположение о том, что он, возможно, нашел что-то действительно новое. Примерно в это же время к его метафорической слепоте добавилась очень болезненная офтальмологическая проблема, с которой он впервые столкнулся за четыре года до описываемых событий, во время исследования Кубы, и которая теперь снова обострилась, чтобы мучить его с новой силой. Адмиралу стало трудно продолжать вести наблюдения, что напомнило ему об обязанностях на Эспаньоле, которыми он пренебрегал. 15 августа, в праздник Успения Богородицы, в надежде как можно скорее вернуться на «вершину мира», он принял решение отплыть от берегов будущей Венесуэлы, чтобы развеять опасения своего встревоженного брата.

Если бы у него не заболели глаза, Колумб, скорее всего, продолжил бы свои исследования побережья южной земли, и его первые догадки относительно того, что это часть нового континента, получили бы дополнительные подтверждения. Однако его решение вернуться на Эспаньолу именно в этот момент привело к заботам гораздо более неотложного характера – заботам, которые положили решительный конец подобным измышлениям.

Добравшись до острова 19 августа, он понял, что идея разделить флот на две эскадры была ошибкой. Новоприбывшие объединились с его врагами. Вызывал беспокойство и тот факт, что многие из них разочаровались в обманчиво высокопарных описаниях Эспаньолы, которые приводил Колумб. По словам Бартоломе де Лас Касаса, слова «Да отправит меня Бог в Кастилию!» стали там самой распространенной божбой на фоне настойчивых требований колонистов немедленно обеспечить им бесплатное возвращение на родину[114]. Колумб охотно на это шел, однако, вернувшись в Испанию, его противники принялись устраивать бурные демонстрации всякий раз, когда Изабелла и Фердинанд проводили публичные аудиенции, выражая тем самым свое глубокое разочарование в ложных посулах Колумба и упрекая его в двуличии[115].

Среди его самых заклятых врагов оказались те самые люди, которых Колумб выбрал для укрепления своей позиции на Эспаньоле. Франсиско Ролдан, которого Колумб оставил руководить городом Ла-Исабела, когда вернулся в Испанию в 1496 г., теперь был лидером мятежников. В своем длинном письме кардиналу Хименесу де Сиснеросу, написанном в таком тоне, который позволяет предположить, что эти двое были знакомы, Ролдан объяснял, что ситуация вышла из-под контроля из-за голода. Многие испанцы считали себя в полном праве отказаться выполнять приказы и с чистой совестью отправлялись на поиски еды. Ролдан также горько сетовал на некомпетентность и жестокость брата Колумба, Диего Колона, особенно по отношению к таино, которые, по понятным причинам, в ответ напали на крепости Консепсьон и Магдалена, подвергнув поселенцев серьезной опасности. Это привело к постыдным зверствам, но Ролдан был убежден, что они были совершены в целях самообороны. От его объяснений буквально веяло чувством глубокой отчужденности по отношению к Колумбу. Вскоре адресат послания Ролдана, Хименес де Сиснерос, проинформировал об этой отчужденности и монархов[116]

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Сноски

1

Цит. по: Hugh Thomas, Rivers of Gold: The Rise of the Spanish Empire (London, 2003), p. 458.

2

Critical and Historical Essays contributed to the Edinburgh Review, 3 vols (London, 1843), vol. iii, p. 109.

3

Об этой традиции, которой часто пренебрегают, см. в: Gesa Mackenthun, Metaphors of Dispossession: American Beginnings and the Translation of Empire, 1492–1637 (Norman, OK, 1997), p. 66: Маккентун пишет, что до начала XVII в. Испания была не столько конкурентом, сколько «предшественником и образцом для английских колониальных предприятий и идеологии».

4

Tales of the Alhambra, ed. W. T. Lenehan and A. B. Myers (Boston, MA, 1983), p. 8.

5

См. классические работы Прескотта: The History of the Conquest of Mexico (1843) и A History of the Conquest of Peru (1847).

6

Спустя почти тридцать лет Шеклтон писал Фермору: «Весьма слабовольные издатели, с которыми я тогда работал, не приняли ваше предложение. Тем хуже для них, потому что книга, я уверен, вышла бы чудесной». Я очень благодарен Адаму Сисману за то, что он предоставил мне свою расшифровку этого письма, недавно найденного им среди бумаг Патрика Ли Фермора в Национальной библиотеке Шотландии.

7

W. Wasink, ed., The Apologie of Prince William of Orange against the Proclamation of the King of Spaine, edited after the English edition of 1581 (Leiden, 1969), p. 44. Подобные обвинения в будущем предоставят множество подробностей поколениям драматургов и композиторов и в первую очередь станут основой для драмы Фридриха Шиллера «Дон Карлос» (1787), на сюжет которой Джузеппе Верди сочинил свою знаменитую оперу. В тот же год, когда в Париже была впервые поставлена опера Верди «Дон Карлос» (1867), американский историк Нидерландов Дж. Л. Мотли уверенно утверждал, что если Филипп и «обладал единственной добродетелью», то она «ускользнула» от его «добросовестного исследования». «Если и есть в мире пороки, – продолжал он, – которых он был лишен, то это лишь потому, что человеческая природа не позволяет достичь совершенства даже во зле». См. его History of the United Netherlands, 4 vols (New York, 1868), vol. iii, p. 535.

8

J. H. Elliott, Spain and Its World, 1500–1700 (New Haven, CT, 1989), pp. 217–61.

9

В последние десятилетия историки в значительной степени развеяли образ фанатичной и преисполненной мракобесия Испании раннего Нового времени. Даже наиболее оклеветанный и непонятый из институтов той эпохи, испанская инквизиция, в недавних работах начала выглядеть как сравнительно благонамеренный орган, относительно умеренный на фоне других судебных институтов того времени. Среди недавних исследований см.: Francisco Bethencourt, The Inquisition: A Global History (Cambridge, 2009); Henry Kamen, The Spanish Inquisition: An Historical Revision (London, 1998); John Edwards, The Spanish Inquisition (Stroud, 1999); Helen Rawlings, The Spanish Inquisition (Oxford, 2008); Richard Kagan and Abigail Dyer, eds, Inquisitorial Inquiries: Brief Lives of Secret Jews and Other Heretics (Baltimore, MD, 2011); и Lu Ann Homza, The Spanish Inquisition 1478–1614: An Anthology of Sources (Indianapolis, IN, 2006). О Новом Свете см.: Solange Alberro, Inquisición y Sociedad en México, 1571–1700 (Mexico City, 1988). Несмотря на все эти усилия, крайне негативное восприятие инквизиции вряд ли исчезнет вовсе. Нет недостатка и в современных монографиях, основанных на безудержных обобщениях и нападках на ученых, отстаивающих противоположную точку зрения. См., например: (а) точку зрения, что из-за обстоятельств, при которых инквизиция получала информацию, имеющиеся доказательства полезны только для анализа антиеврейских предубеждений самих инквизиторов: Benzion Netanyahu, The Origins of the Inquisition in Fifteenth-Century Spain (New York, 1995) и Norman Roth, Conversion, Inquisition and the Expulsion of the Jews from Spain (Madison, WI, 1995), и (б) противоположную точку зрения, что, учитывая тот факт, что сведения инквизиции показывают глубокую религиозную и социальную близость между иудеями и евреями, обращенными в христианство, инквизиторы были правы в своих предположениях, что большинство новообращенных были на самом деле «иудействующими»: Yitzhak Baer, A History of the Jews in Christian Spain, 2 vols (Philadelphia, PA, 1992), и Haim Beinart, Conversos on Trial: The Inquisition in Ciudad Real (Jerusalem, 1981).

10

J. H. Elliott, Imperial Spain (Aylesbury, 1970), p. 65.

11

Maurice Lombard, 'Caffa et la fin de la route mongole', Annales, 5e année, no. 1 (1950), pp. 100–103.

12

О развитии мореходства в Португалии см., например, великолепный труд Виторино Магальяеша Годиньо A economia dos descobrimentos henriquinos (Lisbon, 1962). О контактах с Бристолем см.: Evan T. Jones and Margaret M. Condon, Cabot and Bristol's Age of Discovery (Bristol, 2016), pp. 4–8.

13

Классическое исследование вопроса: P. E. Russell, Prince Henry 'the Navigator': A Life (New Haven, CT, 2000).

14

О легендарном острове Бразил см.: T. J. Westropp, 'Brasil and the Legendary Islands of the North Atlantic: Their History and Fable. A Contribution to the "Atlantis" Problem', Proceedings of the Royal Irish Academy, 30 (1912), pp. 223–60; и Barbara Freitag, Hy Brasil: The Metamorphosis of an Island: From Cartographic Error to Celtic Elysium (Amsterdam, 2013).

15

Consuelo Varela Bueno, ed., Cristóbal Colón, Textos y documentos completos (Madrid, 1982), pp. 219, 357.

16

Varela Bueno, ed., Cristóbal Colón, p. 306.

17

Varela Bueno, ed., Cristóbal Colón, pp. 363, 167. Bartolomé de Las Casas, Historia de las Indias, ed. Agustín Millares Carló, 3 vols (Mexico City, 1951), vol. i, pp. 66–9.

18

Varela Bueno, ed., Cristóbal Colón, pp. xxxiv–xl, 1–2, 167. Правдивость заявления Колумба о том, что он бывал в Исландии, горячо оспаривается. Подробное обсуждение см. в: Alwyn A. Ruddock, 'Columbus and Iceland: New Light on an Old Problem', Geographical Journal, 136:2 (June 1970), pp. 177–89. Я благодарю моего коллегу Эвана Джонса за то, что он сообщил мне о данной публикации.

19

См.: John Day, 'The Great Bullion Famine in the Fifteenth Century', Past & Present, 79 (May 1978), pp. 3–54.

20

John Larner, Marco Polo and the Discovery of the World (New Haven, CT, 1999), pp. 152–6.

21

Cesare de Lollis et al., eds, Raccolta di documenti e studi pubblicati della Reale Commissione Colombiana, 14 vols (Rome, 1892–6), vol. i, p. iii, pl. CI.

22

Felipe Fernández-Armesto, Columbus (Oxford, 1991), p. 41.

23

Varela Bueno, ed., Cristóbal Colón, pp. 268, 277, 329, 357.

24

Miguel Ángel Ladero Quesada, 'Los genoveses en Sevilla y su región (siglos XIII–XVI): elementos de permanencia y arraigo', in idem, Los mudéjares de Castilla y otros estudios de historia medieval andaluza (Granada, 1989), pp. 293–312.

25

Juan Gil Fernández and Consuelo Varela Bueno, eds, Cartas particulares a Colón y relaciones coetáneas (Madrid, 1984), pp. 142–3.

26

A. Muro Orejón et al., eds, Pleitos colombinos, 4 vols (Seville, 1964–89), vol. iii, p. 390.

27

См.: Joaquim Carreras i Artau, Relaciones de Arnau de Vilanova con los reyes de la casa de Aragón (Barcelona, 1955), pp. 43–50.

28

Alain Milhou, Colón y su mentalidad mesiánica en el ambiente franciscanista español (Valladolid, 1983), pp. 361–400. См. также: Carol Delaney, Columbus and the Quest for Jerusalem (New York, 2011), passim.

29

Ронду описывали как расположившуюся «на отдельно стоящей скале, увенчанной мощной цитаделью с тройными стенами и башнями». См.: Washington Irving, ed., A Chronicle of the Conquest of Granada, from the Manuscript of Antonio Agapida (London, 1829), pp. 269–70.

30

'Epístola que Mosén Diego de Valera enbió al rey don Fernando Nuestro Señor, después que ovo tomado la cibdad de Ronda', in Prosistas castellanos del siglo xv, ed. M. Penna, Biblioteca de Autores Españoles, vol. 116 (Madrid, 1959), p. 31.

31

Fernández-Armesto, Columbus, p. 50.

32

Pedro Mártir de Anglería, Epistolario, in Documentos inéditos para la historia de España, 113 vols (Madrid, 1953), vol. ix, p. 91.

33

См.: William Prescott, History of the Reign of Ferdinand and Isabella the Catholic, ed. John Foster Kirk (London, n. d.), pp. 205, 210, 224–9. Описывая похороны Понсе де Леона (pp. 302–3), Прескотт пишет: «Те знамена давно истлели в пыль; да и сама могила, в которой покоился его прах, была кощунственно уничтожена; но слава героя будет жить, пока в Испании можно будет встретить нечто вроде уважения к доблести, галантности, безупречной чести или любому другому рыцарскому качеству».

34

Epistolario, vol. xi, p. 120.

35

J. H. Elliott, Imperial Spain (Aylesbury, 1970), p. 46.

36

Don Quixote, [i, 6], ed. Francisco Rico, 2 vols (Barcelona, 1998), vol. i, p. 83.

37

David Crouch, The English Aristocracy, 1070–1272: A Social Transformation (New Haven, CT, 2011), pp. 248–9.

38

Christopher Dawson, Religion and the Rise of Western Culture (London, 1950), pp. 168–9.

39

См., например: Nigel Saul, For Honour and Fame: Chivalry in England, 1066–1500 (London, 2011), pp. 337–8.

40

См.: St Thomas Aquinas, Summa Theologiae, IIa–IIae, 161, 1 resp.; 162, 3 ad. 2; 161, 1 resp. 3.

41

The Works of Geoffrey Chaucer, ed. F. N. Robinson, 2nd edn (Oxford, 1957), pp. 167–88. Работа Буонаккорсо называется De Nobilitate. Написанная в 1420-х гг., она стала очень популярной по всей Европе. См.: Arsenio Dacosta Martínez and Carlos Mota Placencia, 'Un tratado inédito sobre la idea de nobleza atribuido a Francisco de Rades y Andrada', Studia Aurea, 8 (2014), pp. 417–54, at p. 436.

42

Books of the Brave, being an account of books and of men in the Spanish Conquest and settlement of the sixteenth-century New World, with a new introduction by Rolena Adorno (Berkeley, CA, 1992), p. 13.

43

Fernández-Armesto, Columbus, p. 17.

44

Gil Vicente, Obras Completas, ed. Álvaro Júlio da Costa Pimpão (Barcelos, 1956), p. 55. Важным произведением Диеса де Гамеса является El Vitorial. Я использовал издание Рафаэля Бельтрана Льявадора (Salamanca, 1997).

45

Точное число установить невозможно, но общепризнанная оценка предполагает, что евреи составляли от 3 до 5 % населения, то есть от 200 000 до 400 000 человек.

46

Luis Suárez Fernández, Les juifs espagnols au Moyen Âge (Paris, 1983), p. 113.

47

Philippe Wolff, 'The 1391 Pogrom in Spain: Social Crisis or Not?', Past & Present, 50 (February 1971), pp. 4–18.

48

David Abulafia, The Discovery of Mankind: Atlantic Encounters in the Age of Columbus (New Haven, CT, 2008), pp. 22–3.

49

Angus MacKay, 'The Hispanic-Converso Predicament', Transactions of the Royal Historical Society, ser. 5, xxxv (1985), pp. 159–79; John Edwards, 'Religious Belief and Social Conformity: The converso Problem in Late Medieval Córdoba', Transactions of the Royal Historical Society, ser. 5, xxxi (1981).

50

David Abulafia, Spain and 1492 (Dorchester, 1992), p. 38.

51

Henry Kamen, The Spanish Inquisition: An Historical Revision (London, 1997), pp. 28–65.

52

Эта точка зрения была ключевой для францисканских и доминиканских миссионерских предприятий XIII в. в Монголии и все еще доминировала в литературе хилиастов, столь привлекавшей Колумба. О монгольской миссии см.: Christopher Dawson, ed., The Mission to Asia: Narratives and Letters of the Franciscan Missionaries in Mongolia and China in the Thirteenth and Fourteenth Centuries, translated by a nun of Stanbrook Abbey (London, 1955).

53

Антифеодальная политика Изабеллы и Фердинанда подробно проанализирована Стивеном Халицером в его работе The Comuneros of Castile: The Forging of a Revolution, 1475–1521 (Madison, WI, 1981), pp. 31–65.

54

Varela Bueno, ed., Cristóbal Colón, p. 15.

55