Виноградные грезы. Обрести и сохранить

Джулия Вольмут

Виноградные грезы. Обрести и сохранить

© Вольмут Д., 2024

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024

* * *

Перед прочтением

Наркотики – зло. Я показываю, как разрушительно они действуют на человека и его отношения с близкими. Все события в книге – вымысел. При зависимости, пожалуйста, обратитесь к специалисту. В книге также упоминается насилие. Если вас это триггерит, читайте с осторожностью.

Плей-лист

LaFee – Ring Frei

Мукка – Мертвые цветы

Reamonn – Faith

Sunrise Avenue – All Because Of You

Rihanna – Unapologetic (full album)

Cazadores – American Lights

Papa Roach – Gravity

Poets Of The Fall – Late Goodbye / Seek You Out

Three Days Grace – Last To Know

Natalia Kills – Marlboro Lights

Alicia Keys – Girl On Fire

Enrique Iglesias – Heartbreaker

Мукка – После тебя

Charlie Puth ft. Selena Gomez – We Don’t Talk Anymore

She Wants Revenge – Little Stars / What I Want

The Doors – Riders On The Storm

Under Delusion – Burning Under Water

Dido – White Flag / Life For Rent

Depeche Mode – Lie To Me (Barabash Remix)

Selena Gomez – Wild Love

Shannon – Let The Music Play

Dolores O’Riordan – Are You Listening? (full album)

Camila Cabello – I Have Questions

Alec Benjamin ft. Alessia Cara – Let Me Down Slowly

Loney Dear – I Lose It All

Кукрыниксы – Никто

Lana Del Rey – Body Electric

Tokio Hotel – Covered In Gold

Depeche Mode – A Pain That I’m Used To

Poets Of The Fall – Choice Millionaire / Standstill / Dancing On Broken Glass

Пролог

Горькая правда, сладкие вина

И только чужое бывает красиво.

© Мукка, «Мертвые цветы»

Он метался. Зверь в тесной клетке. Вернее, в отельном номере. Промозглая Северная Дакота, колючий свитер и литры горького кофе, чтобы не отрубиться посреди съемочного дня. Холод он ненавидел с детства: отец заставлял его часами гулять по окрестностям, а сам трахал очередную девицу. Их визиты отец называл «отпущением грехов». И чтобы не отморозить конечности, приходилось вприпрыжку бежать до церкви. Садиться на дальнюю лавку, спрашивать Господа: почему эти женщины не могут помолиться в воскресную службу?! Ха. Наивный сын пастора.

Он выругался. За сквернословие получил бы оплеуху. «Не греши, мальчишка, – вспомнился приятный отцовский баритон, контраст с угловатой внешностью и темной душой. – Мы праведные англичане». Отец включил бы Сэма Кука[1] на стареньком граммофоне и продолжил играть роль. «Ах, я несчастный вдовец…» Глаза цвета пожухлой травы, отличный музыкальный вкус и умение манипулировать людьми – вот его наследие.

– Грядут перемены…[2]

Чертов контракт. Проклятый клип. Дебильные обстоятельства. Он хотел уехать. Хотел увидеть ее. Коснуться мягкой щеки. Вновь сжать упругие бедра. Он хотел… ее. И привести в действие план, расписанный по пунктам.

– Джер? Идешь?

Стивен. Романтичный идиот. В черной футболке с названием их группы – Grape Dreams обвивает виноградная лоза – и взлохмаченными темными волосами, которые она так любила перебирать пальцами.

– Я тоже не хочу видеть Марти, – по-своему, в простодушной манере, фронтмен растолковал недовольный взгляд гитариста. – Наш менеджер – скотина! Не отпустить в Рождество домой! Но сегодня… праздник. – Рэтбоун почесал небритый подбородок. – Время проявить великодушие.

«Надеюсь, ты будешь великодушен, Стив, когда твоя жизнь разобьется вдребезги, как моя машина осенью две тысячи десятого года».

– Встряхнем Сад мира[3]! – воскликнул Джерад и направился к выходу из номера. – Поверь, друг, следующий год будет незабываемым.

Это копилось так давно,Но я знаю, перемены грядут, о да, грядут…[4]

Глава 1

Я буду охранять эту сказку,

Пусть она будет моей реальностью,

С тобой это возможно…

© Sunrise Avenue, «All Because Of You»Ари

Пш-ш-ш-ш…

– Меня видно?

Еще несколько секунд на экране танцевали помехи, и я увидела румяное лицо Стивена. Он, в черной дутой куртке и обмотанный шарфом, стоял посреди заснеженного парка. В темноте из-за отблеска фонарей снег казался пропущенным через фильтр «сепия». За спиной Стивена взрывались салюты. «Новый, две тысячи четырнадцатый год!» – кричали жители Северной Дакоты. Ностальгия по холодной Москве сдавила мне ребра.

– Ари?

– Да. – Я вышла на крыльцо и закрыла заднюю дверь бара Cotton Candy. – Видно. – Пока Эмилия и Джеймс готовились скромно провожать старый год, я опять разговаривала со Стивеном. Быть с ним на связи вошло в привычку – в самую полезную и необходимую.

Он обещал вернуться в декабре, но съемки одного клипа перетекли в съемки второго. Наша совместная песня «Цветочные облака» понравилась продюсерам, и те захотели выпустить ее следом, вместе с клипом. Сингл-подогрев к новому альбому, запланированному на конец весны. Я радовалась, что теперь не девочка-проблема: не мешаю карьере Grape Dreams. Я помогаю создавать хиты! Но Стивену пришлось задержаться. А мне – смириться.

– Ари, смотри!

Стив наклонился, и на фоне сугробов я увидела его ноги в синих джинсах. Когда он вернулся, то сжимал в ладони снег. Пальцы покраснели от холода, а глаза, темные из-за освещения, сияли.

– Ты впервые видишь снег? – удивилась я.

– Нет, бывал в холодных штатах, но видел снег не так часто, как рус-с-з-кая душа, – протянул «с-з» с отвратительным акцентом – от которого я, на мой взгляд, избавилась! – «Она всего лишь русская девушка. У нее в крови водка, и она танцует с бурыми медведями»[5], – пропел Рэтбоун.

Опять. Раз в сотый. Он услышал текст песни, и ему показалось забавным постоянно напоминать мне о стереотипах России.

– Мы могли бы радоваться снегу вдвоем. – Стивен ушел от толпы, встал под ветвистым деревом и с паром выдохнул: – Я скучаю.

– Ты скоро вернешься. – Мне не хотелось думать, как заманчиво его предложение приехать в столицу штата, город Бисмарк. Любить Стивена, наслаждаться зимой, посетить парки или музеи. – У меня работа, – напомнила я, облокотившись о перила.

Да, помогла с песней. Да, менеджер группы Марти Эванс принял мое присутствие в жизни фронтмена. Но я не вписывалась в коллектив. Что мне там делать? Путаться под ногами, отвлекать… и видеть ухмылку Джерада Андерсона, а также слышать его подколы.

Я встрепенулась. Нет. Хватило мне поездки на виллу в Малибу.

В дополнительных съемках были и плюсы: Стивен мечтал отвезти меня на Рождество в Техас, познакомить с родителями. А я до дрожи боялась разочаровать его близких. Они казались правильными людьми: ходили в церковь, устраивали барбекю на заднем дворе, содержали свою ферму. Американская семья с рекламной открытки. Моя биография их шокирует.

– Сделай снежного ангела, – попросила я. – Мне нравилось их делать.

Там, в другой жизни.

Стивен покорно упал в снег и вновь пропал из кадра. Телефон зацепил темное небо и пару наряженных деревьев. Почти Красная площадь…

– Увидимся в новом году, мой солнечный свет.

Стив показал результат – силуэт на снегу – и завершил звонок, когда я кивнула. В Северной Дакоте новый год наступал через пару минут, а у меня оставалось два часа. Проглотив ком в горле, я смотрела на пустую парковку. Пот защекотал спину, и я сняла свитер. Мне жарко! Тридцать первого декабря!

Зима в Калифорнии не такая, как в России. Вместо сугробов редкий дождь, а гирляндами украшены пальмы. Спустя четыре года мне по-прежнему трудно поверить, что Новый год в Америке – это повод закатить вечеринку и позвать друзей, а не семейный праздник. Проводам старого года не сравниться с Рождеством и Днем благодарения.

Покончив с наркотиками, я возненавидела вечеринки: тусовщики рады поделиться порошком… Поэтому я напросилась к Эмилии и Джеймсу. С друзьями и трехлетней Ким мы собирались уютно провести вечер: приготовить ужин, поиграть в настольные игры, посмотреть «Интуицию» и «Холодное сердце». Cotton Candy закрыли до выходных, и в лофте на втором этаже нам никто не мешал.

– Как поговорили? – Эмилия вытерла муку со лба и поставила в духовку штоллен[6]. Подруга приехала из Мюнхена, и немецкий кекс был частью ее рождественской традиции.

Я жила в Германии пару лет, но и мне штоллен напомнил о празднике. О волшебном, беззаботном времени…

– Ты в порядке, Ари?

Обычно я рассказывала подруге все, но… ее зеленые глаза счастливо сияли, и я вспомнила блеск в глазах Стивена, когда он показал мне снег. Физически больно оттого, что Стив далеко.

Я через силу улыбнулась и устроилась на диване: кинула свитер рядом, достала из кармана телефон.

Джеймс и Ким украшали маленькую елку, Эми занялась пуншем. Мои друзья были семьей, вновь напомнив, что своей у меня нет. Никогда не было, наверное. Оттого больно вспоминать Новый год: в зимний праздник я чувствовала дом – домом, в плане не house, а home, домашний очаг. «Мы должны быть как все», – твердила мать. Для нее имидж был превыше всего. А я радовалась притворной нормальности. Мы ставили ель до потолка, нарезали салаты, звали родственников, смотрели концерты по телевизору, говорили тосты, открывали подарки…

Я до боли сжала корпус телефона. Иллюзия. Светлое пятно среди тьмы.

Эмилия и Джеймс шутливо спорили, нужно ли добавлять в пунш ягоды, Ким гремела пластиковыми елочными игрушками.

Снег… идиллия друзей… традиционная немецкая выпечка… и Стивен далеко. Что-то из этого меня добило. Твердила – прошлое в прошлом, но ввела на экране «Александр Тешер». Чего я хотела? Поздравить отца? Узнать, помнит ли он единственную дочь?

Пальцы свело, а сердце забилось так сильно, что в ушах зашумело. Поиск. В браузере. А на моем лбу словно точка лазера. Огромный красный крест. Отец точно меня найдет. Страница загружалась, и я не дышала. Но первые же статьи помогли наполнить легкие воздухом, густым из-за аромата выпечки. «Александр и Анна Тешер заявили: их дочь Арина Тешер учится в закрытом университете в горах Европы». Одна строчка о без вести пропавшей, а вернее, сбежавшей дочери. Лживые улыбки на пиксельных снимках. Сверкающий «Ролекс» на его запястье и блестящие украшения от «Тиффани» на ее шее.

Родители. Это слово не вызывало теплых ассоциаций, словно любое бытовое обозначение – окно, стул, комната. Тогда почему я будто потеряла равновесие, вцепившись в обивку дивана? Голова кружилась, во рту сухо. Я давно не Арина. Не Тешер. И никто не понесет наказание за то, что убил ту девочку.

– Ари, скажи моему глупому парню – пунш должен быть с вишней! И со специями! А не только с водкой!

Эми выдернула меня из водоворота противоречивых эмоций. Злость, обида, облегчение, тревога. Ариэль Мэлоун не интересна Тешерам. Или все-таки?.. Я отключила телефон и спрятала его за диванные подушки.

– Ты права, – сказала я. – Джеймс хочет напиться.

Как, собственно, и я.

Стивен объявил, что послезавтра они вернутся в Лос-Анджелес. Скоро не выпущу любимого музыканта из объятий! И из постели тоже. Но сейчас я сидела на кровати одна и слушала его томный голос с южной хрипотцой:

– Вот так, представь, что твои руки – мои…

– Тогда надо опустить их в морозилку, – не сдержалась я. Руки Стивена всегда холодные. – Сейчас, подожди, сбегаю на кухню.

– Ар-р-ри, – прорычал он в трубку, – мой член каменный и требует разрядки, раз ты отказалась приехать.

Я прикусила губу, едва сдерживая смех. Секс по телефону казался мне глупостью. Но воздержание для рок-звезды – пытка, и Стив постоянно об этом напоминал. Зато я не сомневалась в его верности.

Когда Рэтбоун часто задышал, усилив пульсацию между моих ног, я почти согласилась на глупый пошлый разговор.

– Два дня, Стив… И я вся твоя.

Ни за что ему не признаюсь, но я миллион раз пожалела о своем отказе приехать в Бисмарк. Я все та же Ари. Неуверенная, влюбленная. Думаю, а сколько красавиц вьются вокруг фронтмена Grape Dreams в долбаной Северной Дакоте? Они мечтают стать группи[7]. Я – первая фанатка, для которой нашлось место в сердце вокалиста. Но вдруг были другие?

– Ты спал с фанатками после нашего расставания?

– Спасибо, Ари, теперь мой член напоминает желе, – сухо ответил Рэтбоун. – Разговоры о нашем расставании – самой огромной моей ошибке – не возбуждают. Разговоры о других цыпочках тоже, к слову.

– «Цыпочках»? Фу, Стив. Откуда ты набрался словечек?

– Бен в ярких красках рассказывает о своих похождениях. – Стивен щелкнул зажигалкой. Он помолчал, прикуривая, и возмущенно добавил: – Кто мог подумать, мальчишка-барабанщик останется свободным ковбоем! Раньше ему ни черта не перепадало. Даже обидно, знаешь ли.

А мне обидно за Бена: стеснительный малый, он получал от участников группы снисхождение и насмешки.

– Джерад, мать его, спокоен, как буддийский монах! Асоль точно его приворожила.

Я сдавленно усмехнулась, когда Стивен упомянул гитариста. Самовлюбленный бабник точно не из тех, кто выберет «воздерживаться».

– Он и целибат? Смешно!

– Да, это так. Он верен Асоль.

Что происходит… Асоль летала по Cotton Candy на крыльях любви, что разбивало мою теорию о недолговечности их союза. Асоль извинилась, и мы вновь разговаривали. Нейтрально, вежливо. Вряд ли когда-нибудь снова станем подругами. И все же пусть она будет счастлива.

Я помотала головой, отгоняя грустные мысли:

– Так что насчет фанаток?

– Не помню, – ответил Стивен, – может быть.

Боль уколола в солнечное сплетение.

– Я постоянно пил, – добавил Рэтбоун.

Вновь боль – теперь за него.

– Держишься?

– А ты, Ари?

Я кинула, но поняла, что он не мог увидеть.

– Держусь, – ответила, подтянув одеяло. – Всегда на связи. Люсиль – отличная наставница, я звоню ей, когда мне… – воспоминания о Neon Cloud защекотали ноздри, – захочется. Она говорит, я сильная. – Но разве «сильная» вляпалась бы в наркозависимость?

– Ты сильная. Ты борешься. – Словно прочитал мои мысли. – Я горжусь тобой.

От тепла его голоса я таяла. Когда Стив говорил мне нежные слова, то забывал контролировать техасский акцент.

– Я сказал ребятам, что на антибиотиках, а потом… как есть. Они поняли меня. Пью колу, высыпаюсь. Мы дали пару концертов, и приятно помнить их от и до.

– Не скучаешь по алкоголю?

Стивен засмеялся. Вот бы поставить его смех на повтор.

– Я скучаю только по тебе, Ари.

Мои губы заболели от улыбки.

– Скоро приеду, – добавил шепотом. – И сделаю с тобой много всякого…

Из-за фантазий Рэтбоуна у меня вспыхнули щеки.

– Нет. Нет, Ари. И еще раз – нет!

– Брось, Эмилия, будет весело!

Подруга строго посмотрела на меня и сделала глоток из чашки.

Я опять позвала Эмилию и Асоль в Sunshine, lollipops and rainbows[8]. Владелец кофейни Йоран Берг переехал в Лос-Анджелес из Стокгольма. В Sunshine сочетался минимализм и уютные мелочи, словно владелец приглашал гостей в европейскую квартиру: белые, сиреневые и желтые тона, деревянная мебель, живые цветы. Из колонок звучала музыка шестидесятых, а на прилавке – огромный выбор десертов, как дополнение к основному меню.

Кофейня выделялась среди американского фастфуда. Но первое время для меня нелюбовь к кофе казалась сильнее. Я прошла мимо два раза, а на третий повернула ручку резной белой двери. Звякнул колокольчик, кроссовки коснулись мягкого ковра. Бариста настаивала, чтобы я взяла мокко с карамельным сиропом… И мне открылась новая Вселенная. Никакой горечи, привкус шоколада, взбитые сливки и шапка из маршмэллоу.

Пока смаковала напиток, увидела объявление о работе и заполнила анкету на вакансию официантки. Именно здесь я проходила собеседование в день отъезда Стивена, и мне перезвонили в тот же вечер! Попрыгав от счастья, я ушла из стриптиза, а в Cotton Candy возвращалась, чтобы танцевать в студии и общаться с друзьями. Спортивная подготовка помогла не свалиться без сил после двенадцатичасовых смен. Но от усталости не спасла, и я в те моменты думала о Neon Cloud…

– Весело не будет, Ари. Вечеринки тоже не будет.

Подруги приходили в кофейню поболтать в мой перерыв. Сегодня разговор не задался. Эмилия редко выглядела недовольной, но сейчас ее глаза ловили блики теплой лампы и недобро сверкали. Хм, как делает Ким, когда хочет от мамы новую игрушку?

Я выпятила нижнюю губу и протянула:

– Пожа-а-а-лу-у-у-йста-а-а…

Стивен называл меня «солнечным светом», но Эмилия – это целое солнце. Согревала доброй улыбкой, теплым словом, крепкими объятиями.

Благодаря Джеймсу она светилась и заряжала позитивом остальных. Когда я вернулась в Эл-Эй, отношения между влюбленными только начинались: помню восхищение в глазах Эмилии, когда Джеймс принял ее маленькую дочь как родную, а сам отдалился от криминала. Любовь меняет…

Я покосилась на Асоль, которая накручивала на палец локон рыжих волос и улыбалась: уверена, вовсе не из-за моей с Эми перепалки… Любовь меняет всех.

– В прошлый раз Стивен избил Джеймса, – напомнила Эмилия, отломив вилкой кусочек торта. Подруга знала: за прошедшие месяцы Стивен и Джеймс стали приятелями. Но держала оборону. – Не хочу, чтобы Стив убил моего возлюбленного, если вы вновь поругаетесь.

– А надо было ему сразу правду сказать!

Дымчатый кот Каспер – звезда кофейни – дернулся на коленях Асоль от ее громкого голоса и вновь уткнулся курносой мордочкой в ее джинсы. Пушистый и ленивый, Каспер не прыгал по столам, но был не прочь задремать на коленях посетителей. Растроганные, они не спешили уходить и заказывали дополнительное блюдо или напиток. У кота даже есть своя банка для чаевых: мы исправно покупали ему вкусности. Каспер – наш король маркетинга!

– «Возлюбленный». Вы что, в «Аббатстве Даунтон»? – ухмыльнулась Асоль. На днях она посмотрела рождественский спецвыпуск сериала и тонко намекала, что мы обязаны сделать то же самое.

– Кто-то вернулся с облаков, – заметила Эмилия.

Стоило усилий простить Асоль, но мы сошлись на общей теме: наши мужчины в другом штате и видят толпы легкодоступных девиц. Тут хочешь не хочешь, а будешь держаться вместе. И ревновать. Но я доверяла Стивену, чего нельзя сказать о сладкой парочке. Асоль регулярно устраивала Джераду допрос: «Что делал? С кем?» Один раз она позвонила гитаристу при мне, и Джерад говорил так… искренне, что я впервые засомневалась в своих выводах. Спросить бы у Стивена: «Инопланетяне не похищали твоего друга?» Но сдержалась. Стив любил безумного идиота как родного брата.

– Ари, я считаю, это плохая идея. – Эмилия отложила десерт. Тонкие черные брови соединились на переносице, выдавая, как подруге тяжело мне отказывать. – Стивен сойдет с ума. Сегодня он три раза спросил, как твои дела, тепло ли ты одета и встретит ли Джеймс тебя после смены. Представляешь, что будет, когда Рэтбоун узнает о вечеринке? Ему рановато инфаркт в двадцать восемь.

– Он тебе пишет?! – Лицо опалило стыдом. Зачем? Мы разговаривали утром! И я убедила Стива, что все в порядке.

– Да, – кивнула Эмилия. – И мне, и Джеймсу. Они наладили общение, но разговоры всегда сводятся к тебе, Ари.

Асоль попыталась скрыть фырканье кашлем. Стивен ей не нравился. Или она завидовала? Вряд ли Джерад настолько радовал Асоль вниманием. А Рэтбоун привык заботиться о других – он вырос с младшими сестрами – и боялся потерять меня после передозировки основателя группы Аарона. Но Асоль этого не знала, а я не спешила ей рассказывать.

Когда Стив уехал, я боялась, что за его время придется сражаться: съемки клипа, новый город, концерты, поклонники, друзья. Но Стивен выходил на связь каждый день. Один раз он забыл о разнице в два часа и искал меня, когда по времени его штата моя смена должна была кончиться. Я не ответила, и он забил тревогу. Стивен не злился, но сильно волновался, и теперь всегда был на связи с Эмилией и Джеймсом.

– Вот! Сам увидит, что вечеринка пройдет отлично, – объяснила я. Глянула на круглые часы у входа: – Мой перерыв закончился. Эми, я не планирую грандиозный прием. Я, ты, Джеймс, Асоль, ребята из группы, коллеги из кофейни. Классно проведем время.

– Если Стив опять не приревнует, – проворчала Эмилия. Она посмотрела на Асоль – та закивала, радуясь шансу провести с Джерадом время. Ненормальная. Каспер проснулся и, мурлыкая, перепрыгнул на колени Эмилии, окончательно растопив ее сердце. – Хорошо, – сдалась Эми. – Но если что-то случится…

– Разрешаю Джеймсу врезать Стивену. – Под смех подруг я вернулась к работе. Настроение стало в тысячу раз лучше. Я достала из кармана фартука блокнот и направилась к гостям, крикнув напоследок: – Я не шучу!

– Учту, – засмеялась Эмилия.

Недавно прошел ливень. Ловко переступая через лужи, я радовалась: операция «устрой вечеринку в лофте друзей, хотят они того или нет», прошла успешно. Вчера был день рождения Стивена, и нельзя оставить его без праздника. Стив бы обязательно что-то придумал для меня! Вспомнился пикник, который не состоялся в мое совершеннолетие. Проклятые наркотики.

В новом году владелец Cotton Candy закрыл первый этаж на ремонт, а второй оставил нетронутым: лофт Эмилии и Джеймса, гримерки, танцевальный зал. Моим друзьям выплатили отпускные на время ремонта. Они негодовали, откуда у хозяина дыры лишние деньги, но приняли щедрый подарок. Для меня давно не существовало стрип-бара. Выступать и придумывать номера мне нравилось, а откровенные наряды не казались унизительными. Дело в том, что танцовщицы всегда отдыхали в гримерках… и нюхали. Вот почему на самом деле я ушла.

По телу волной озноб. Устала… как же я устала. «Организм долго будет искать легкий допинг. Эта усталость не настоящая», – повторяла слова Люсиль как мантру. Как способ не потерять контроль. Я остановилась посреди улицы и поставила на паузу песню Reamonn «Faith». Выдохнула пару раз. Я часто возвращалась пешком и могла пройти путь от кофейни до квартиры с закрытыми глазами, но сейчас будто забыла дорогу. Шум автомобилей, гул прохожих, гудки велосипедистов… Бардак в мыслях.

Последний раз я принимала порошок более трех месяцев назад, сгребая по кафельному полу жалкие остатки. Теперь, когда думала о дозе, звонила в клуб анонимных наркоманов: пойти туда и взглянуть в глаза зависимым людям – выше моих сил. Стивен был согласен на звонки. Он, наверное, думал, я выкину визитку в тот же вечер. А я не собиралась сдаваться. И ни разу не говорила, как мне трудно: снились кошмары, тряслись руки, случались приступы удушливой паники, агрессии или апатии. Я никогда не была в порядке, а наркотики усугубили это.

Главное, я жива. Победила зависимость. Поменялась к лучшему. Я включила музыку и зашагала в сторону дома. У меня есть друзья, работа, хобби. Есть Стивен. Пусть он не рядом, я слышу его голос по телефону, вижу лицо на видеозвонках, читаю сообщения. Ариэль Мэлоун достойна счастья.

Пагубную привычку бросила и Асоль, хотя Джерад считал Neon Cloud развлечением. Вот так забота… Не исключаю, что Асоль нюхает, но меньше – она употребляла дольше. И легкомыслие Джерада… Черт с ними.

На моей вечеринке не будет наркотиков. Не будет алкоголя. Все пройдет хорошо. Я никому не позволю испортить праздник.

Дома я переоделась в пижаму, заварила листовой чай из Чайна-тауна[9], села в кресло и открыла ноутбук. В месяцы разлуки я писала Стиву электронные письма. И, предвкушая встречу, прочитала некоторые из них.

«Пусто без тебя… Нет, обещала, что не буду грустить, все отлично! Ем полезные продукты (в отличие от тебя), соблюдаю режим. В Cotton Candy прихожу, чтобы понянчиться с Ким и поиздеваться над вышибалами. Танцую в студии, выучила пару новых движений.

Мне нравится работать в кофейне. Днем, как все обычные люди. Больше чаевых оставляют мужчины… Но я с ними не флиртую!»

«Кофейня открылась пару месяцев назад. Владелец Йоран из Швеции – грузный и светловолосый, эксцентричный и юморной. Со мной работает студентка Дори (она низенькая, и голос у нее, как у мультяшки, волосы пепельно-русые, постоянно в высоком хвосте) и музыкант Кевин (у него ирокез, много татуировок). Кевин мечтает о сцене… пригласим твоего менеджера Марти на чашечку кофе?)».

«Всей душой полюбила Sunshine! И музыку шестидесятых! Кевин недовольно морщит нос, а я прониклась. Особенно люблю Петулу Кларк, Дасти Спрингфилд и Лесли Гор.

Я поняла всю прелесть кофе. Да-да! Ты не рассказывал о вкусных сиропах! Ребята постоянно придумывают интересные сочетания, а я подглядываю и запоминаю. Представь такой слоган: от противника кофе до бариста. Стив, мы выкидываем какао и покупаем кофемашину!