Чего желает повеса

Дэвиду вдруг вспомнилось, как с приятелем Перси они однажды перехватили у возницы экипажа поводья и так хлестнули лошадей, что те помчались быстрее ветра, а они упивались безумной скоростью. И когда ветер свистел в ушах, у него не было времени думать о женщинах. Его беспутные друзья лопнули бы от смеха, если бы увидели, как ему в переполненном дилижансе до смерти скучно, и хотя напротив сидит красивая молодая вдова, он изо всех сил старается вести себя прилично и даже не пытается с ней флиртовать, не говоря уж о чем-то более серьезном. В этом виноват он сам, но судьба наказала его слишком жестоко.

Шум экипажа и постоянная тряска действовали на нервы. В довершение к этому толстяк заснул и так храпел, что можно было оглохнуть, голова у него болталась, рот был открыт. Дэвид от отвращения закрыл глаза, намереваясь подремать, как вдруг услышал резкий звук, короткий, но громкий, очень похожий на выстрел. Дэвид тут же открыл глаза.

– Что такое? – воскликнул мужчина в другом углу экипажа и чуть не подскочил. – Почему мы останавливаемся?

Дэвид открыл окно и высунул голову. Дилижанс по-прежнему трясся на ухабах, но явно снижал скорость. В этот момент послышались крики, а потом – еще один выстрел, на этот раз гораздо ближе.

– На нас напали! – закричала миссис Флетчер. – Боже, спаси и сохрани!

Только разбойников не хватало до кучи. Вот такой прекрасный день.

Пока пожилая дама взывала к Господу, Дэвид тоже обратился к нему с парой слов от себя лично: правда, не совсем приличными. Мужчины принялись нервно обсуждать, что же теперь делать, мистер Флетчер тоже высунул было голову в окно, но супруга вцепилась ему в плечо, принялась умолять проявлять осторожность и не лезть под пули. Юная вдова, словно окаменев, сидела без движения, с широко открытыми глазами, вцепившись в сумку. Дэвиду показалось даже, что ей дурно. Как бы не стошнило, а то его ботинки прямо перед ней, а других у него нет.

– Вам нехорошо? – решил он на всякий случай поинтересоваться.

Девушка, вне себя от ужаса, уставилась на него васильковыми глазами, но, судя по их выражению, не поняла вопроса.

Как только дилижанс остановился, дверь распахнулась и огромный, как гора, мужчина приказал, наставив на них пистолет:

– Выходим.

Лицо грабителя было вымазано чем-то черным, так что разглядеть его не представлялось возможным. На нем было длинное черное пальто и темная, низко надвинутая шляпа.

Пассажиры молча вышли из экипажа. Миссис Флетчер с искаженным от страха лицом цеплялась за руку мужа. Высокий джентльмен, стараясь сохранить самообладание, держался прямо и только хмурился, а толстяк, казалось, был готов наделать в штаны от ужаса. Юная вдова, бледная, молчаливая, не отрываясь смотрела своими огромными глазами на грабителя. Дэвид вышел последним и, хотя держался настороженно, пока ничего не предпринимал.

– Багаж, – раздался другой мужской голос.

Кроме громилы, который вывел всех из дилижанса, было еще двое грабителей, и один из них, сидя верхом на лошади, держал в обеих руках по пистолету, наставив один на кучера, а другой – на пассажиров. Похоже, он у них за главного. Другой, высокий и худой, подошел к дилижансу и стал помогать громиле, который большим ножом срезал багажные веревки. А потом открыл чемоданы и стал рыться в их содержимом. Эти тоже были одеты в черное, с вымазанными чем-то темным лицами.

Грабители принялись рыться в чемоданах, и худой разбойник, выставив перед собой сумку, сказал:

– Все самое ценное – украшения, деньги – кладите сюда.

– Это невозможно! – рыдая, воскликнула миссис Флетчер. – Ах ты мерзавец! Вор!

Супруг обнял ее за плечи и повернул к себе, стараясь успокоить, потом, не говоря ни слова, достал карманные часы и кинул в сумку.

– Украшения? – спросил разбойник.

Дэвид решил, что, судя по голосу и акценту, это молодой парень и скорее всего родом из Ирландии. Вор наставил пистолет на миссис Флетчер.

– Кольца есть?

Женщина сцепила руки и начала всхлипывать еще громче, но муж что-то сказал ей на ухо, и тогда она сняла с пальца тонкое золотое кольцо и кинула его в сумку. Толстяк отправил туда серебряную табакерку и кошелек, высокий мужчина отдал разбойникам деньги. От злобы он так сжал губы, что те побелели.

Дошла очередь и до юной вдовы.

– Вы, мэм? Давайте все сюда, – приказал грабитель.

Мгновение она колебалась, с мольбой глядя по сторонам, потом медленно открыла ридикюль и, вынув шиллинг, бросила дрожащей рукой в сумку. Дэвид едва сдержал неожиданный приступ ярости, глядя, как у нее отбирают последнее.

А разбойник уже повернулся к нему и с угрозой в голосе сказал, сверкая в темноте глазами:

– Ваша очередь.

Дэвид молча достал кошелек и часы, вынул из шейного платка жемчужную булавку и, не сводя взгляда с лица грабителя, отдал. Тот осмотрел его с ног до головы и приказал:

– Кольцо.

Дэвид невольно взглянул на руки: забыл о печатке на пальце.

– О нет! Только не это кольцо! – вдруг в ужасе воскликнула девушка.

Дэвид удивленно посмотрел на нее, совершенно не понимая, почему вдова отважилась протестовать, в то время как молча отдала свой последний шиллинг. Дэвид не собирался отдавать кольцо, но опасался, как бы не навредить девушке.

– Давай его сюда, – повторил разбойник, и пистолет дрогнул в его руке, а над верхней губой блеснули капли пота. – Все ценное кладем в сумку.

Дэвид сжал ладонь в кулак, не отводя от вора взгляда, и твердо сказал:

– Нет.

– Может, хочешь получить пулю? – прорычал разбойник, явно не ожидавший такого ответа.

– Нет, – вдруг взмолилась девушка, – пожалуйста, не стреляйте! Это всего лишь кольцо! Имейте хоть каплю сострадания.

Она протянула к нему руку, и разбойник чуть не подпрыгнул, когда девушка коснулась его плеча. Резко развернувшись, он схватил ее за талию и так оттолкнул, что девушка не удержалась на ногах, упала прямо в грязь и от удара потеряла сознание. Дэвид забыл о грабителях и бросился к ней.

– Эй! Валим отсюда! – скомандовал тот, что сидел на лошади.

Грабитель с сумкой обернулся. Его дружки отступали, продолжая целиться в пассажиров из пистолетов. Открытые чемоданы валялись на дороге, кучер все еще держал руки за головой. Несчастная девушка не подавала признаков жизни, и Дэвид растерянно смотрел на нее: она пыталась защитить его, а пострадала сама.

Предводитель шайки опять что-то выкрикнул, разбойник с мешком обернулся и, злобно выругавшись, вскинул пистолет:

Дэвид пригнулся, но слишком поздно: последнее, что увидел, – это как земля стремительно несется ему навстречу.

Почувствовав, как на лицо брызнули воды, Дэвид пришел в себя, с огромным усилием открыл глаза и уставился в темное небо.

– Вы меня слышите, сэр? – донесся будто сквозь вату женский голос.

Дэвид попытался приподнять голову, но она взорвалась такой болью, что пришлось снова закрыть глаза и скорее выдохнуть, чем сказать:

– Да…

– Не шевелитесь! Вас сильно ударили по голове.

Дэвид понял, что это миссис Флетчер вытирает ему лицо мокрым платком, глубоко вдохнул и выдохнул и даже чуть тряхнул головой, чтобы разогнать стоявший в ней туман.

– К сожалению, они успели сбежать, – посетовала пожилая дама. – Ах, если бы полиция прибыла на минуту раньше! Их повесить мало за такое дело: толкнули девушку и вас чуть не застрелили!

– А еще всех нас обокрали, – буркнул Дэвид.

– Это просто ужас! Я говорила мистеру Флетчеру, что не стоит брать ничего ценного, и вот оказалась права – у него отобрали часы! Да, я твердила супругу, что дороги нынче опасны, только вот он меня не послушал. Никогда не думала, что увижу такое – как бандит срывает кольцо с руки раненого!

Дэвид подумал, что в некоторых районах Лондона можно увидеть и кое-что пострашнее, но слова дамы заставили его вспомнить о фамильной драгоценности, и только сейчас он почувствовал в правой руке такую боль, словно на нее наступили. Дэвид поднес ладонь к глазам и в слабом свете разглядел на ней глубокую ссадину и приличный отек. Подвигав пальцами, он с радостью осознал, что с ними все в порядке, вот только печатки не было.

Он едва сдержался, чтобы не выругаться. И пока миссис Флетчер продолжала над ним хлопотать, Дэвид старался успокоиться. В конце концов, это просто кольцо и можно легко заказать копию, как и поступил Маркус. Пусть он и не виноват, что печатку украли, но утрата жгла изнутри словно горячие угли. Страшнее всего была мысль, что он не справился, что Маркус был прав, когда все эти годы опекал его как несмышленого ребенка, и что он слабак, который так и останется безнадежным шалопаем, который привык жить на деньги брата, под защитой его титула. Вот, пожалуйста: даже до Лондона не смог доехать без приключений.

Не обращая внимания на протесты миссис Флетчер и головную боль, Дэвид кое-как встал на ноги, мысленно поклявшись, что сделает все возможное и невозможное, но вернет печатку и заставит того ворюгу пожалеть, что вообще взял в руки пистолет.

Тут в голову ему пришла новая мысль:

– А где та леди… вдова?

– О, она так расстроилась! Когда очнулась и увидела, что вы лежите как мертвый, а лицо все в крови, то начала так плакать и причитать, как я никогда не слышала в жизни! Мистер Флетчер сказал ей, что вы живы, и тогда бедняжка немного успокоилась, но тут появился констебль, и она опять разволновалась, так что ему пришлось с провожатым отправить ее в ближайшую деревню. Очень мило, что вы спросили о ней. Вы были и раньше знакомы?

Дэвид покачал головой.

– Нет. Просто хотел убедиться, что с ней все в порядке. Разбойник ведь так ее толкнул, что она упала на землю.

– Бедняга! – с чувством воскликнула миссис Флетчер. – Потому-то она и поспешила уйти в деревню, чтобы прийти в себя и отдохнуть.

– Да. Спасибо, мэм, – поблагодарил Дэвид и направился к группе мужчин, явно полицейских, хоть и в гражданской одежде. – Кто тут самый главный?

– Я, – отозвался самый высокий из них, с седыми волосами. – А вы кто, сэр?

Дэвид представился и перешел к самому главному:

– Есть надежда, что этих разбойников поймают?

Полисмена явно обидел его вопрос, и с видом уязвленной гордости он заявил:

– Конечно, есть. Эти мерзавцы не в первый раз нападают на дилижансы. Поверьте, сэр, мы скоро их накроем.

– Ну, насчет «скоро» я мог бы и поспорить, – возразил Дэвид. – Сейчас вы что делаете, чтобы их поймать?

На некоторое время установилась тишина, а констебль и его люди заговорили одновременно, показывать руками в разные стороны, но никто из них и с места не сдвинулся. Дэвид понял, что никакого плана действий у них нет.

Голова от гвалта буквально раскалывалась, и он, повысив голос, решил прервать их:

– А мы что, так и будем стоять посреди дороги, пока вы спорите?

– Еще раз, сэр, как ваше имя? – недовольно вопросил главный полисмен.

– Лорд Дэвид Рис. Я должен быть сегодня в Лондоне по делам моего брата, герцога Эксетера. У меня нет ни терпения, ни времени стоять здесь и ждать, когда вы до чего-нибудь договоритесь.

Как всегда, одно лишь упоминание о Маркусе сразу же изменило поведение стража порядка.

– Да, сэр, – с поклоном произнес полисмен и махнул своему подчиненному: – Томас! Немедленно доставьте пассажиров в ближайшую деревню, будем вести расследование оттуда.

Полицейские засуетились, предложили пассажирам занять места в экипаже, а сами вместе с начальством поскакали вперед.

Теперь, без девушки, в дилижансе стало свободнее, и Дэвид, превозмогая головную боль, кое-как устроился на жесткой лавке, прислонился к стене и спросил, кивнув на пустое место перед собой:

– Как ее звали?

– Кого? А, вы имеете в виду молоденькую миссис Грей! – тоном заботливой мамочки ответила миссис Флетчер. – Несчастная девушка: такая юная, а уже овдовела и осталась совсем одна! Теперь вот вынуждена возвращаться к своей семье, но мне кажется, ее это совсем не радует. Мы с ней мило поболтали в «Трех петухах», и она мне много чего рассказала. А тут еще это! Да уж, настрадалась бедняжка…

Дэвид больше не слушал. Итак, миссис Грей. Интересно, а как ее имя? Похоже, она осталась ни с чем после смерти мужа, и пришлось ей ехать к бедной родне, которая ей совсем не рада. Дэвид всегда был неравнодушен к юным вдовушкам, да еще таким красавицам, и мысленно улыбнулся, но голова тут же взорвалась болью.

Миссис Флетчер болтала без умолку – наверное, таким способом ей было проще справиться с пережитым ужасом. Каждое ее слово камнем ударяло в висок. Дэвид приоткрыл глаза и с мольбой посмотрел на нее в надежде, что она поймет его состояние и замолчит, но миссис Флетчер не обратила на это никакого внимания и продолжила в деталях вспоминать ограбление. В итоге Дэвид сдался и закрыл глаза, стараясь думать о чем-нибудь приятном: например, о юной красавице миссис Грей – интересно, где она сейчас?

Наконец их бесконечная тряска по ухабам и кочкам закончилась: они добрались до какой-то деревни, где, насколько Дэвид мог судить, было всего два-три дома да большой постоялый двор. Дилижанс остановился, и, собрав последние силы, он спустился на землю, морщась от громких голосов полицейских, которые приехали раньше их и сейчас раздавали бессмысленные указания. Дэвиду захотелось их всех придушить, поэтому он сразу направился в гостиницу. Там, схватив за рукав хозяина, он потребовал:

– Мне номер. И немедленно.

– Конечно, сэр, следуйте за мной, – торопливо ответил тот и привел постояльца в небольшую комнату, окна которой, слава богу, выходили во двор, где было тихо.

Дэвид со стоном опустился на крошечный диван и с огромным облегчением откинул голову на спинку.

– Вам что-нибудь нужно, сэр? – спросил хозяин.

– Только тишины. И чтобы никто не беспокоил.

– Да, сэр.

Мужчина вытер руки о передник, поклонился, но не двинулся с места.

– Слушайте, милейший, меня ограбили, – устало сказал Дэвид. – Запишите плату мне в долг.

– Добавить… к остальному долгу? – с запинкой произнес хозяин.

Услышав такое, Дэвид открыл глаза.

– К какому остальному?

– К тому, что остался после прежнего визита, – пояснил тот почтительно, но твердо.

Дэвид молча уставился на него. Он что, уже был здесь? Странно, но его память пока молчала.

– Два разбитых кувшина, несколько горшков, сломанная ножка стула и один матрас, загубленный водой, – проговорил хозяин. – Всего восемнадцать фунтов два шиллинга девять пенсов, сэр.

После слов о ножке стула у него в голове кое-что всплыло. Дэвид точно помнил друга Перси, несколько бутылок вина и двух служанок, но остальное терялось во мраке. Когда же он тут кутил? В прошлом году? Нет, скорее всего в этом, еще весной.

– Да, добавьте счет за комнату… к остальному.

– Да, сэр, как скажете, сэр, – вздохнул хозяин с облегчением.

Дверь за ним закрылась, и вокруг воцарилась божественная тишина. Дэвид постарался запомнить, что нужно выслать деньги хозяину сразу, как только приедет в Лондон, а еще спросить Перси, что там за история с ножкой стула, потом, устроившись поудобнее, постарался заснуть.

Прошло совсем немного времени, когда в дверь постучали. Явился констебль записать его показания, но он мало что смог рассказать. Дэвид не видел, откуда появились разбойники и куда потом ускакали, а также не смог описать их, поскольку они напали на дилижанс уже в сумерки, да и лица у них были чем-то вымазаны.

Дэвид перечислил, что у кого забрали грабители, и рассказал как. На его вопрос, каковы шансы, что преступников найдут, констебль ничего толком не ответил, а когда уже собрался уходить, Дэвид его остановил:

– Кстати, насчет той вдовы – с ней все в порядке? Разбойник ударил ее, когда она попыталась меня защитить.

– Точно не знаю, милорд… Мы ее ищем, чтобы взять показания, но пока безуспешно.

– Мне бы хотелось поблагодарить ее за храбрый поступок.

Дэвид вспомнил, как сиротливо блестел единственный шиллинг в протянутой руке девушки, как жалко выглядела ее поношенная перчатка, но, честно говоря, двигали им далеко не только благодарность и желание помочь. Очень уж ему понравилась юная вдова, и Дэвид решил, что, когда исполнит свой долг перед Маркусом, обязательно найдет девушку. Негоже такой красавице жить в нищете и зависеть от милости родни.

– Если с поисками возникнут трудности, я готов оказать вам финансовую помощь.

Констебль кивнул и сказал:

– Не беспокойтесь: как только мы ее отыщем, сразу дадим вам знать.

После того как он ушел, Дэвид опять лег. Головная боль начала потихоньку стихать. Оставаться в гостинице на ночь он не собирался. Ему во что бы то ни стало надо было добраться сегодня до Лондона – именно поэтому он и заставил себя купить билет на проклятый дилижанс. Как оказалось, пока эта жертва была напрасной.

Отдохнув, Дэвид решил ехать в столицу верхом, но быстро отказался от этой идеи, потому что чуть не потерял сознание, когда добрался до звонка в другом конце номера, чтобы вызвать хозяина заведения. Все-таки с головой у него пока еще не очень.

Скоро пришел хозяин с подносом в руках, где была не только еда, но и вино.

– Помнится, оно вам понравилось, вот я и подумал… – сказал он, расставляя тарелки.

Дэвид искоса взглянул на него, мысленно спрашивая себя, какую часть жизни потерял из-за пьянства. От этого трактира у него почти не осталось воспоминаний, но пробыл он тут, похоже, достаточно долго. Служанка, что вошла следом за хозяином, чтобы помочь накрыть стол, явно видела его не впервые: постоянно подмигивала и призывно поднимала брови, – хотя Дэвид ее совершенно не помнил и старался не смотреть в ее сторону. Когда трактирщик, поклонившись, вышел из комнаты, служанка, упершись руками о стол и наклонившись вперед, так что пышная грудь оказалась у него прямо перед глазами, сказала:

– Рада видеть вас, милорд. Похоже, у вас опять приключения? Ограбление?

– Да. – Дэвид сделал хороший глоток, стараясь не смотреть на ее прелести. – Меня обокрали и ударили по голове.

– Какой ужас. – Она прильнула к нему и запустила пальцы в волосы. – Может, утешить вас, как в прошлый раз?

Дэвид наконец посмотрел на нее: ничего особенного – улыбающееся лицо, светловолосая, полноватая. В общем, заурядная сельская девица, к тому же явно побывавшая в его постели, хотя он этого совсем не помнил.

– Прости, не сегодня… Ужасно болит голова: едва на ногах стою.

Девушка захихикала.

– Так давай помогу. Может, не на ноги, но достаточно крепко, чтобы мы оба получили удовольствие. Так что, мне…

– Нет-нет! – повторил Дэвид, перехватив ее ладонь, уже устремившуюся вверх по его бедру. – Мне безумно жаль, но у меня нет сил.

Служанка с сочувствием взглянула на него.

– Бедный вы мой, несчастный! Эка вас отделали, даже желания нет. Ладно, давайте уж поухаживаю, что ли…

Девушка налила ему вина в бокал, потом подбросила дров в камин и взбила подушку на диване. Когда служанка наконец, похихикивая, ушла, Дэвид проводил ее вымученной улыбкой, допил вино и принялся смотреть на огонь в камине, радуясь тишине и пытаясь вспомнить эту неказистую таверну и пухлую служанку.

Сколько он ни старался, ничего не получалось, хотя они с Перси были здесь всего-то пару месяцев назад, когда скрывались в окрестностях Лондона от Маркуса, от грозного папаши Перси и, самое главное, от шайки фальшивомонетчиков, в чьи сети едва не угодил Дэвид. Сначала они хотели поехать в Италию, но Перси проиграл половину своих денег в петушиных боях, а у Дэвида их вообще не было. В итоге они колесили по сельской Англии, и все таверны и постоялые дворы слились в одну большую попойку, где вино лилось рекой, ублажали их девушки вроде этой служанки. Вот только Дэвид почти ничего не помнил из того времени, а вот то, что случилось потом в Лондоне, к сожалению, впечаталось в его память с болезненной ясностью. Сломанное ребро до сих пор давало о себе знать.

Но кутежи и попойки остались в прошлом. Дэвид решил стать другим человеком, уважаемым и ответственным, и даже согласился управлять имением Маркуса, чтобы испытать свои силы, сделать первый серьезный шаг к новой жизни. Это значит, что завтра нужно встать на рассвете, найти лошадь и, несмотря на головную боль и усталость, отправиться в Лондон. Сразу же по прибытии в столицу надо начать поиски фамильной печатки.

Глава 3

– Ты, чертов идиот! – Вивиан Бичем так злилась на брата, что была готова ударить. – О чем, проклятье, ты думал? Или вообще не думал? Конечно, нет, я сразу так и поняла!

Саймон нахмурился и глубже вжался в угол.

– Все прошло не так уж плохо. Если бы тот идиот не оказался таким твердолобым…

– То что? Ты бы всадил в него нож, а нас всех потом повесили как соучастников в убийстве? – Она ходила перед ним взад-вперед, так что черные юбки развевались вокруг ног. – Ты поступил как полный кретин, и сам это знаешь!

Нижняя губа Саймона задрожала, он вытер глаза ладонью и обиженно сказал:

– Я думал, его золото не будет лишним. Ведь помочь же хотел, Вив…

Вивиан вздохнула и провела рукой по волосам, стараясь успокоиться. Самое печальное, что Саймон говорил правду: действительно старался помочь, но, как всегда, все испортил. Нет, брат определенно не годится на роль разбойника.

– Я знаю, но ты не должен был проявлять инициативу: следовало делать только то, что мы запланировали. Зачем нам это кольцо? Скорее всего придется его расплавить, чтобы продать, а значит, нужно найти человека, который это сделает, не задавая никаких вопросов. Это очень рискованное дело. Часы, простые украшения и, главное, деньги – вот что нам нужно: вещи, которые можно легко и быстро продать, которые не станут уликами против нас. Нет уж, спасибо, болтаться на веревке мне совсем не хочется.

– Прости, – прошептал брат, окончательно сдавшись. – Я просто тупой, вот и все.

– Да нет же! – возразила Вивиан. – Просто, когда мы работаем и я напоминаю, что надо делать, не стоит меня толкать на землю, я чуть было не набросилась на тебя – сдержалась в последний момент.

Саймон неловко заерзал.

– Прости, я вел себя плохо.

– Хорошо, что ты это понял. – Вивиан прикрыла глаза и начала мысленно считать, а потом наклонилась к брату и попросила, понизив голос до шепота: – Посмотри мне в глаза. Я стараюсь изо всех сил, но ты должен меня слушаться, пока не наступят времена получше…

– Я сейчас горло перережу этому идиоту! – раздался раздраженный мужской голос.

Девушка выпрямилась и проговорила:

– Я уже все ему объяснила, Флинн.

Огромного роста мужчина, злобно взглянув на нее, буркнул:

– Да, как будто это поможет. От него одни неприятности, а я не хочу, чтобы всех нас из-за него отправили на виселицу. Ты вообще знаешь, что за разбой вешают, а?

Негодовал Флинн вовсе не потому, что красть – грешно, а потому, что боялся виселицы.

– Он знает, – отрезала Вивиан.

Сама она, конечно, была согласна с главарем их шайки и только что отругала брата на чем свет стоит, но не могла терпеть, когда на него нападал кто-то другой, пусть даже сам Флинн. Кстати, Саймон поступал всегда так же. И вообще, в том, что брат занялся разбоем, виновата только она одна.

Флинн сжал челюсти, а потом сказал Саймону:

– Повезло тебе, парень. Если бы не твоя сестра, ты бы уже плавал в реке со вспоротым брюхом.

Саймон покраснел от плохо сдерживаемой ярости, и Вивиан вдруг поняла, что он уже не ребенок, которого можно запугать угрозами. Брату скоро семнадцать – самый возраст, чтобы начать уже жить своим умом, а не подчиняться кому бы то ни было.

– Что сделано, того не вернешь, – сказала Вивиан, чтобы поскорее закончить ссору. – Ты не будешь грозить перерезать ему горло, а он – совершать таких ошибок.

«На что я очень надеюсь», – добавила мысленно девушка, в то время как Флинн продолжал сверлить Саймона злобным взглядом.

– Что насчет его доли?

– Почему ты спрашиваешь? – сложив руки на груди, проговорила Вивиан, полная решимости не допустить, чтобы брата лишили того, что ему причитается по уговору. – Саймон должен получить то, что заработал.

– Мы бы взяли больше, если бы он делал то, что следовало, а не связывался с тем хлыщом.

Вивиан заметила в руках Флинна печатку, из-за которой они все переругались, и, протянув руку, попросила:

– Дай его мне, я продам. Мы недалеко от Лондона, а там полно мест, где можно это сделать тайно. Я, как всегда, поведаю об умершем муже, который оставил мне наследство, и получу за кольцо круглую сумму. Есть смысл рискнуть.

– Не уверен.

Флинн продолжал крутить печатку в пальцах, и Вивиан, опустив руку, пожала плечами:

– Тогда продавай сам. Только сначала придумай, откуда у парня вроде тебя могла взяться такая вещь.

Флинн нахмурился и, подумав, наконец согласился:

– Ну ладно. Только смотри не продешеви, а то я вытащу недостающие монеты из-под шкуры твоего братца.