bannerbanner
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
1 из 6

Ольга Аст

Последний словотворец. Ложная надежда


© Ольга Аст, 2022

© Яна Слепцова, иллюстрация на обложке, 2022

© ООО «Издательство АСТ», 2023

Список главных действующих лиц

Страны триединства, в которых действует одна религия Трех Богов:


Дарте́лия

(главная страна, находящаяся в центре. Именно она была построена Первыми).


• Ба́рдоулф Дарте́лийский – действующий король Дартелии,

• Алеисте́р – советник короля.


Члены Совета Семи:

• лорд Валадиа́н Гри́сский,

• первосвященник Ава́т,

• лорд Мо́ске,

• Э́тан – Словотворец короля Бардоулфа,

• Вэ́йланд – капитан личной охраны короля и учитель Бардоулфа.


Род Ва́льтерсонов

(единственный род, который из поколения в поколение верно служит Его Величеству):

• лорд Дже́ральд – заместитель капитана личной охраны короля,

• лорд Мэ́йтланд – старший брат Джеральда и наследник рода,

• лорд Бе́рнайс – отец Джеральда и Мэйтланда,

• Йо́ри – личный мальчик короля,

• Симерио́н – староста поселения истиноверов.


Ве́лерос

(западная страна Триединства, отличающаяся военной мощью).

• Эми́лий Велеросский – действующий король Велероса,

• леди Виве́я Се́леван – спутница короля Эмилия,

• Па́улус – посол Велероса и доверенное лицо короля Эмилия.


Хельгур

(закрытая страна на востоке, называемая лесным царством).

• Лаони́л – представитель Хельгура,

• Эйна́рия – сестра Лаонила, обладающая даром.


Танмор

(самопровозглашенная северная страна).

• Си́гурд – вождь в Танморе,

• Ре́рик Кья́рваль – посол,

• А́ллан – правая рука вождя.

Пролог


«В глубине веков на Небесах обитали три брата: боги Нэим, Сэим и Лэим. Старший – Лэим – был самым мудрым, и его взгляд простирался над западными равнинами. Средний – Сэим – обладал звериным чутьем, и его взгляд был обращен на восточные леса. Младший – Нэим – обладал необычным для богов качеством: любовью и состраданием к земным созданиям. Потому его взгляд всегда блуждал среди людей.

Он радовался их процветанию и огорчался угасанию. Он слышал все молитвы, но одна повторялась настойчивее остальных. То был мужчина, просивший у богов сил, чтобы защитить свой народ и семью от жестокой тирании. Обратил на него свой взор Нэим и увидел страдающую, но прекрасную и чистую душу. Но не мог он наделить божественной силой человека, ибо тот не выдержал бы ее мощи. И решил тогда Нэим помочь ему сам.

Не сказав братьям, Нэим позаимствовал у старшего его мудрость, а у младшего – звериную сущность, и спустился он ночью к человеку в образе самого прекрасного и опасного зверя – Звездного Волка, шерсть которого была соткана из звездных нитей, а глаза горели изумрудами.

Вместе они одолели врагов…»

Утерянные сказания Словотворцев



«…Звездный Волк, утратив звериный облик, разделил свою жизнь с человеком и помог ему построить великую страну. Он даровал людям знания и магию слов, за что люди прозвали его Словотворцем.

После смерти Волка освободившаяся сила сошедшего на землю бога находила себе сосуды в избранных младенцах, из которых вырастали одаренные Небом Словотворцы. Они приходили на зов своих правителей и становились им советниками, друзьями, братьями. И равен, и верен был Словотворец королю до конца их дней.

Словотворец был связью между матерью-землей, небесными богами и правителем. Потому они возрождали пустые земли, дарили мир и процветание.

Те времена были светлыми и принесли много надежд. Но через сотню лет все изменилось. Короли ожесточились. Жадность, войны и разрушения поглотили их, и не слышали они голоса разума. Больше не существовало тех королей, которым стали бы служить потомки Нэима. Мир изменился.

Разгневанные правители повсюду искали посланников Небес, но находили в них только жалкие отголоски былой их силы.

Великие Словотворцы исчезли. Боги отвернулись от людей, а земля отвергла своих детей, порождая только болезни и голод.

Надежда ушла…»

Фрагмент из «Легенды о Словотворцах», одобренный религией Трех Богов и занесенный в официальные документы Триединства

Часть 1

Право на жизнь

Глава 1

== 402 год, эпоха Света ==

Я отстраненно наблюдал за тем, как земля под моими ногами превращается в багровую грязь. Воздух переполнился тошнотворными запахами гнили и горящей плоти. Душераздирающие крики мешали связно думать. Но даже они не могли меня остановить.

– Прекрати! Их нужно сдержать! Для чего ты их выпустил?

Для чего? Глупцы! Я даровал им свободу. Вы, недостойные, держали моих собратьев так долго взаперти, а я просто дал им волю. Мой взгляд скользнул по знакомому лицу. Оно же что-то раньше значило? Я усмехнулся про себя. Значило. Когда-то раньше многое для меня значило что-то. Когда-то давно я был глупым и наивным. Когда-то я был их надеждой и светом, а сейчас превращал все вокруг в Преисподнюю. Это из-за них я стал таким! Эта страна больше не должна существовать. Эти люди заслужили сгореть заживо. Я разрушу все, уничтожу всех. Больше никто не посмеет мной пользоваться. Впредь буду только Я – последний Словотворец, один из Трех Богов – надежда людей, обернувшаяся концом эпохи Света.

Рядом со мной кто-то упал, истошно вопя. В него вгрызались острые зубы, разрывая плоть на куски. Алые брызги, попавшие на мою руку, стекали каплями по пальцам. Это ощущение что-то всколыхнуло в памяти.

А ведь точно, все начиналось с крови на моих руках – кровью же и закончится.


== 401 год, эпоха Скорби ==

Кровь капала с моих рук. Она была теплой и ослепляюще яркой. Металлический запах обжигал ноздри, а горло сжималось. Шум голосов пробивался как будто издалека. Я со страхом оторвал взгляд от своих рук. Передо мной лежало незнакомое тело. Именно оно являлось причиной всепоглощающего страха, нахлынувшего на меня.

– Прости…

Я вскинул голову в поисках источника звука. Человек стоял достаточно близко, но я не мог рассмотреть его лица – оно было подернуто дымкой, мой взгляд не мог пробиться сквозь нее.

– Прости… не смогли…

В его голосе слышалось отчаяние. Меня захлестнули противоречивые чувства – я ненавидел этого незнакомца и одновременно желал утешить его, сказать, что он не виноват. Сжав кулаки, я хотел было ответить, но почувствовал в ладони что-то твердое. В руке лежал неровный осколок черного камня, который на моих глазах светлел, меняя цвет на темно-синий. Он напоминал ночное небо, запятнанное алыми брызгами. Волна боли, намного хуже физической, накрыла меня, не давая даже дышать…

Темно. Пока глаза привыкали к мраку, грудь судорожно поднималась и опускалась, пытаясь вобрать в себя весь воздух. Я чувствовал, как пот скатывается со лба, как рубашка липнет к телу; как страшно мне было взглянуть на свои руки. Я уже знал, что на них ничего нет – впрочем, как и всегда. Это был всего лишь кошмар, который повторялся все чаще и чаще. Это только очередной сон, очередная ночь, и ее надо просто пережить.

Я нашел взглядом неровные балки под потолком и угол, так полюбившийся паукам. Мои глаза заскользили дальше, находя окно, сквозь которое пробивался лунный свет. Можно было бесконечно разглядывать любую деталь в комнате, но это только оттягивало неизбежное. Вдох-выдох, и я резко поднял руки, поднес ладони к глазам. Пальцы слегка подрагивали, но они были чистыми, без крови и порезов, только с привычными загрубевшими мозолями. Из груди вырвался облегченный вздох. Сон с каждым разом становился ярче и реальнее. Иногда, просыпаясь в поту, я все еще чувствовал тот мерзкий запах и липкую жидкость на коже. Я страшился этих кошмаров, но не мог никому рассказать о них. Прослыть не просто странным, а окончательно больным мне совсем не хотелось. Единственный человек, который смог бы меня понять, был настолько далеко, что ни одна повозка и ни один корабль не могли меня туда доставить. Возможно, именно его смерть положила начало всему этому. Сейчас я даже не смог бы точно вспомнить, когда стал скрывать сны ото всех. Просто в один момент я заметил испуганный взгляд мамы и понял – иногда нужно притворяться и лгать ради других.

Это вошло в привычку. Я скрывал многое, даже то, что отец научил меня читать и писать. Все для того, чтобы не привлекать лишнего внимания, чтобы мама спала спокойно. И теперь у меня нет дурных снов, из-за которых я не сплю ночью. И нет спрятанных книжек под тонким матрасом.

– У меня все хорошо…



– Э́тан! Опять проспал? – громкий женский голос ввинтился мне в голову, и я резко сел в кровати.

В комнату пробирались солнечные лучи, а нос улавливал запах еды.

– Проклятье.

Опять не смог нормально поспать, надо поторапливаться. Вскочив, я подобрал с пола вчерашнюю одежду и быстро натянул ее. Осталось отыскать заплечный мешок.

– Этан! – мама уже не звала, а раздраженно кричала. – Ты опять заставишь тетушку Анни́н переживать?

Да она скорее выпотрошит меня прилюдно, чем я удостоюсь такой чести. Но в некоторой степени я был ей благодарен за то, что она дала мне самую заурядную работу. Моя семья годами пыталась влиться в общую серую массу и не привлекать к себе особого внимания. Пока это получалось очень даже хорошо.

Наконец я отыскал свой мешок в углу. Сквозь грубую ткань пальцы привычно нащупали твердый предмет – единственную вещь, с которой я никогда не расстанусь. Закинув мешок через плечо, я попытался проскользнуть к выходу незамеченным. Лучше не позавтракать, чем слушать очередные наставления мамы. Я тихонько прикрыл дверь своей комнаты и, осторожно ступая, стал пробираться мимо кухни.

– Братик, – сонный голосок заставил меня остановиться.

За моей спиной, потирая заспанные глаза, стояла малышка И́я. Я опустился на корточки и пригладил выбившиеся из косички светлые пряди.

– Почему моя принцесса не спит?

– Я услышала, как мама тебя зовет. Вчера ты вернулся поздно, а я хотела побыть с братиком. Хотела сказку на ночь. – Она надула пухлые губки.

– Сегодня обязательно расскажу.

– Обещаешь? – Ее глазки недоверчиво сузились.

– Обещаю! – Я клятвенно приложил правую руку к сердцу.

Девочка расплылась в улыбке, и я невольно ответил ей тем же.

– Кха-кха-ха… – Сестренку скрутил приступ кашля.

– О Небеса! Ия, зачем ты встала?! А ты не прохлаждайся и бегом на работу! Я не собираюсь за тебя краснеть перед тетушкой. – Мама мгновенно появилась рядом и, подхватив малышку на руки, унесла в спальню.

Всегда одно и то же. Мне, словно прокаженному, не давали находиться рядом с сестрой.

Запахи из кухни становились все ярче, и живот свело судорогой. Раньше всегда пахло травами и весь стол был завален пучками, соцветиями и стеблями. С каждым днем их становилось все больше и больше. Мама хорошо в них разбиралась и, словно лесная фея, гордилась каждым собранным листочком. Но и это ей пришлось оставить в прошлом, забыть и попытаться стать нормальной.

Не обращая внимания на голод, я вышел из дома. Погода на улице стояла не по-весеннему жаркая. Солнце ярко светило, нагревая землю и становясь с каждым годом все более безжалостным. Легкий ветерок развевал зеленую листву. Все казалось таким живым, но при этом таким серым. Повесив свой мешок на плечо, я направился в небольшую пекарню на окраине. Дойти до нее можно было двумя путями, самый короткий лежал через малую площадь. Я не любил ее за толпы людей и проезжих торговцев, располагавшихся там, но сейчас времени не оставалось.

Чем ближе я подходил к площади, тем незаметнее мне хотелось стать. Я наклонил голову так, чтобы отросшие волосы упали на лицо и прикрыли собой его большую часть. Хотя что ни делай, а приезжие все равно кидали на меня свои косые взгляды. Я был слишком высоким и широкоплечим для здешних мест. Раньше меня часто останавливали и спрашивали, не из северных ли я народов. А те, кто был поострее на язык, и вовсе говорили, что моя мать понесла от дикарей и скрывает это. Поэтому я всегда предпочитал идти в обход – длинной дорогой.

Но сегодня на меня мало обращали внимание. Люди сгрудились у помоста, с которого доносился звучный голос проповедника: он читал Писание Трех Богов и возносил хвалу нашему правителю. Люди перешептывались, а некоторые даже громко спорили. Большинству не нравилась политика нового короля, другие же, наоборот, защищали его, поклоняясь ему, словно божеству.

Я, как и многие, помнил бесконечные войны и казни при прежнем правителе. Короли Дарте́лии приходили и уходили, но одно оставалось неизменным – страна угасала, их стараниями она пришла в упадок. Однако пять лет назад, после кончины очередного кровавого тирана, на трон взошел молодой наследник – Ба́рдоулф. Народ не ждал ничего хорошего от шестнадцатилетнего юноши, даже несмотря на признание его правления Богами. Но с каждым годом он доказывал свои способности в ведении переговоров, восстанавливая по крупицам руины, доставшиеся ему в наследство. И все равно некоторые высказывали недовольство.

Я поспешил пройти через толпу зевак. Мне не было дела ни до короля, ни до политики, ни до религии. Моя жизнь сводилась к одному – нужно работать. Работа – это деньги, а деньги – это жизнь. Пусть о возвышенном рассуждают те, кому нечего делать. Меня же ждет обычная и потому безопасная рутина.

Я выбрался на более узкие и пустынные улочки. Обычно здесь редко можно было встретить людей, но мне сегодня не везло. Возле небольшой лавочки громко спорили юноша и старик. Они так распалились, что даже не заметили моего присутствия.

– Ты с меня 120 да́ртов хочешь содрать за клочок бумаги?! – Старик тряс в воздухе кулаком. – Я же не письмо написать прошу!

– Так смотри, тут даже не на нашем языке написано. Это еще дороже, нужно сначала разобрать символы, сверить их. А тут слов разных много. Смотри сколько написано! – Парень упрямо выпятил острый подбородок и, расправив письмо, указал на закорючки.

Я невольно пригляделся к словам, на которые показывал писарь. Что это был именно он, не составило труда догадаться по изображению пера и чернильницы на вывеске. Да, стиль написания выглядел старым, но при этом точно дартелийским. Парень явно врал, как и насчет того, что в письме было «много разных слов». Даже с такого расстояния я заметил, что слова повторяются. Старика нагло обдирали.

– Не хочешь платить – так не надо, иди и ищи другое место.

Видно, что мужчина хотел что-то возразить, но лишь покачал головой. Он переставил свою трость поудобнее и полез в карман. Мне стало жалко этого несчастного. Скорее всего, его так облапошат еще не один раз. Поддавшись секундному порыву, я ускорил шаг и якобы случайно задел его, постаравшись сделать это несильно, но все равно от толчка старик качнулся вперед и выронил трость.

– Простите меня, совсем не смотрю куда иду. – Натянуто улыбнувшись, я нагнулся за упавшей тростью.

Подобрав ее, я подошел вплотную к старику и понизил голос до шепота, надеясь, что у писаря не очень острый слух:

– Он вас обманывает, письмо не стоит таких денег. – И уже громче добавил: – Извините еще раз.

Старик удивленно смотрел на меня, не говоря ни слова. Я быстро развернулся, стремясь скорее уйти. Возможно, он даже не поверил мне, посчитав, будто перед ним просто очередной увалень, который чуть не опрокинул беднягу на землю. Запоздало пришла мысль о том, что мой поступок был немного опрометчивым, но я отмахнулся от нее. Вряд ли старик запомнил меня – а если и так, то найти точно не сможет.



– Ты – бестолочь! Опять отдал хлеб этой мелюзге! Ни на что не годен! Весь в своего папашу, бесхребетный, да еще и ущербный, тьфу! – Грузная женщина сплюнула под ноги и скрылась в подсобке.

Я сидел на крыльце небольшой лавочки, которую содержала семья тети Аннин. Здесь и была моя однообразная тяжелая работа. За нее мне немного платили и отдавали подгоревший хлеб. Ничего сложного, но я частенько подкармливал беспризорную малышню испорченной выпечкой, за что и получал нагоняи. Когда тетя это замечала, то любила припомнить и моего отца, и, конечно же, меня, который пошел «в этого неудачника». Ее ничуть не смущало то, что я плохо его помнил и не знал, как он умер на самом деле. Некоторые говорили, будто его казнили за то, что он скрывал преступника, другие же утверждали: его нашли в сточной канаве. Вариантов было много, но правды так никто и не узнал. Мама молчала и лишь злилась. А когда я захотел порадовать ее и стал читать одну из отцовских книг, то она впервые меня ударила. На следующий же день мать сожгла все его книги и записи, запретив даже вспоминать о том, что я умею читать. Тогда мне удалось спасти только несколько книг, включая и его собственную. Отец перед отъездом оставил ее именно мне, говоря, что две одинаковые книги станут нашим мостом через расстояние и время. Потом мы переехали из нашего уютного и вкусно пахнущего травами домика на окраину шумного и многолюдного центра Дартелии. Вот так одним днем была перечеркнута прежняя семья, и по желанию моей матери мы стали обычными, смешавшись с разношерстной толпой. Она выкинула все свои травы, а мои кошмары и тягу к книгам назвала постыдным отклонением.

Для всех остальных я был бедным больным ребенком, который порой вел себя очень странно. Последствием такого выбора стало скорое появление еще одного человека в нашей жизни – отчима. Все было терпимо и даже хорошо, пока я не подрос и не стал походить на отца. Об этом мне каждый раз напоминала тетя: «Ты просто его копия, такой же непробиваемый, хорошо еще, что в книжонки не утыкаешься». После этого мама стала смотреть на меня более настороженно.

Под их косыми взглядами я рос замкнутым. Мне было сложно подружиться с другими детьми, и я предпочитал быть один. И, конечно, больше всего на свете мне нравилось читать, хотя приходилось тщательно это скрывать. С годами мало что изменилось, мне так же трудно было найти общий язык с ровесниками. Единственные, кто тянулся ко мне везде и всюду, были дети. Они приходили в восторг, когда я им втайне от всех рассказывал сказки и иногда подкидывал негодный хлеб. Круг замкнулся.

– Хватит балду пинать, – тяжелая фигура тети появилась в дверном проеме, – возьми вон те мешки и отнеси их в таверну, да пошевеливайся.

Я вздохнул и покосился на очередные неподъемные баулы. Тетя Аннин нетерпеливо ждала, сложив руки на груди. Примерившись к мешкам, я поочередно закинул их за спину. Казалось, еще немного – и мой позвоночник просто сломается под их тяжестью.

– Ничего, вон какой лось вымахал, а морщишься, словно старый осел, – сказала она, наблюдая за мной. – Отнесешь и можешь домой валить.

Идти было не так уж и далеко, но под солнцем, которое накалило уже все вокруг, эта дорога казалась путем на посмертный костер.

Таверна встретила меня приятной прохладой и запахом дубовых бочек. Для посетителей было еще рано, и только за одним столом я заметил кучку завсегдатаев. Владелец – невысокий и улыбчивый мужчина, – увидев меня, приветливо махнул рукой. Только сняв с себя мешки, я понял, что промок от пота до нитки и сейчас продал бы что угодно за глоток воды. Хозяин открыл мешки и, проверив содержимое, довольно хмыкнул.

– Как всегда, отлично, – он окинул меня взглядом и улыбнулся еще шире, – Ми́ха, налей парню прохладной водички. А ты, Этан, сядь, передохни.

Я с благодарностью опустился на ближайший стул и откинулся на его спинку. За соседним столом громко галдели мужики, и я невольно прислушался к их спору.

– Брешешь все.

– А вот и нет! – Один из них грохнул кулаком по столу. – Говорю же, ищут их до сих пор.

– Так это сказки все, их и не было никогда.

– Было, не было, какая разница, – первый понизил голос, и я немного наклонился вперед, чтобы расслышать. – Ты представь, деньги-то какие за это получить можно?! Работорговцы-то мигом хватились. Они сейчас этих разыскивают и потом сдают куда надо за хорошие суммы.

– Так они же ненастоящие.

– А им какая разница, они нашли тех, кто на них похож, и сдали. А там уже пускай верха разбираются, что с ними делать. Только, говорят, обратно еще никто не возвращался.

– А может, просто наш король мальчиков любит, – мерзко гоготнул второй, – вот и привозят ему товар на выбор.

Первый почесал бороду.

– Да какая разница, главное, за это платят много. А мальчиков он любит или этих – мне вообще нет дела. – Он с досадой опрокинул в себя остатки выпивки и крикнул: – Эй, девка, неси еще пойла, живее! Я тут деньги плачу.

Мои руки непроизвольно сжались в кулаки. Миха была хозяйской дочкой и помогала обслуживать посетителей. Она всегда казалась мне слишком скромной и милой для такой работы. Многие даже приходили сюда просто полюбоваться ею, но находились и такие отбросы, позволявшие себе грязно к ней обращаться.

До моей руки дотронулось что-то прохладное. Я поднял голову и встретился взглядом с Михой. Ее длинные пальчики скользнули по моей коже, и она едва заметно качнула головой. Девушка улыбнулась и поставила передо мной запотевшую кружку.

– Эй, скоро там? Каракатица быстрее ползет! – Этот мерзкий бородач развалился на стуле и выжидающе смотрел в нашу сторону.

Миха развернулась к ним и, улыбнувшись, сказала:

– Я не смогу принести вам выпивку, вы задолжали еще с того раза. Но если сейчас расплатитесь, то я вынесу вам столько выпивки, на сколько хватит ваших щедрых кошельков.

Я удивленно смотрел на это хрупкое создание. Она проговорила это все твердо, без запинки.

– А если откажусь?

Видимо, выпил мужик много, потому что только в пьяном угаре можно было потерять здравый смысл. За порядком всегда следила городская стража. Новый король строго относился к любым дебошам и нарушениям. Зачинщиков бросали в темницу, а в некоторых случаях прилюдно казнили в назидание остальным.

– Тогда мне придется позвать стражников. – Миха стояла гордо выпрямившись.

– Ах ты дрянь! Да кто тебя учил так со старшими разговаривать?

Бородач вскочил, опрокинув стул, и подался вперед. Я мгновенно поднялся, загораживая девушку собой.

– Я научил. А тебя кто учил? – Из подсобки вовремя вышел хозяин. От его дружелюбия не осталось и следа. – Убирайтесь-ка вы из моего заведения, стража-то вон уже идет. Они в это время постоянно заходят. Ну а если не хотите, что ж, посмотрим на вас, когда в темницу бросят.

– Чтоб тебя демоны драли, – сплюнул бородач. – Пойдем отсюда.

Он кинул пару монет на стол и вместе со своим дружком вышел, громко хлопнув дверью.

– Фух, – облегченно выдохнула Миха.

Я почувствовал, как чуть выше локтя натянулась ткань моей рубашки, и оглянулся. Девушка слегка дрожала и одной рукой держалась за меня. Заметив мой взгляд, она немного покраснела и разжала пальчики. Я же готов был стоять так хоть вечность.

– Спасибо, я немного испугалась. – Она смущенно улыбнулась.

– Часто здесь так? – обратился я к хозяину.

Тот покачал головой.

– Благодаря новым законам гораздо спокойней стало. Но такие тоже иногда захаживают. Думаешь, если бы такое каждый день было, я пустил бы свою дочурку работать рядом с этим сбродом?! – Он недобро зыркнул в мою сторону.

– Нет-нет, что ты. – Я выставил ладони перед собой, признавая, что был не прав.

– Но сегодня они разошлись… – Хозяин задумчиво пригладил седеющие волосы.

– Просто они опять слухи обсуждают, вот и бесятся, что выдуманной прибыли не получают. – Девушка недовольно уперла кулачки в бока.

– А кстати, про что они говорили-то? – Признаться, я не понял их спора.

– Садись, парень, и пей водичку, не то нагреется, а слухам таким лучше вообще не верить.

Я послушно сел на свое место и сделал пару глотков. Как же, оказывается, хотелось пить! Вода была такой освежающей, что я не заметил, как осушил всю кружку.

На страницу:
1 из 6