Скорбный урожай

– О нет, – протянула Джилл своим низким, хрипловатым голосом. – Я безнадежна. Не то что Кейт.

– Какая жалость, дорогая. Это прекрасно помогает снять напряжение. И, как оказалось, здесь нет ничего сложного. Меня всегда пугала одна мысль о вышивании, я ведь видела, каких трудов это стоит Кейт. Но в действительности все довольно просто. Я хочу сказать… ну, Кейт меня понимает.

Кейт кивнула и улыбнулась, готовая вот-вот взорваться.

– Сонси, почему бы тебе не показать свою вышивку, – предложил Крис.

– Это ерунда, там нечего показывать. – Сонси с тревогой, почти с мольбой подняла глаза на мужа.

– Ты ведь захватила ее с собой? Где она?

– Где-то в комнате… я найду ее потом, – чуть слышно проговорила Сонси.

– Не тушуйся, дорогая. Я ведь не стесняюсь! – воскликнула Бетси. – Не знала, что ты занялась вышиванием. Разве это не чудесно? – Она обвела всех сияющим взглядом: «Ну, мальчики, теперь вы легко поймете, кто в этой комнате заботится о домашнем уюте».

Родни горестно застонал.

Крис вышел из комнаты, не обращая внимания на отчаянные жесты Сонси, которая пыталась его удержать, и вскоре вернулся с большой розовато-лиловой корзинкой с пластмассовыми ручками.

– О, Сью, дорогая! – Бетси удивленно вскинула брови. – Какая… необычная корзинка. Она… очень милая. Где только ты ее отыскала?

Сонси впервые за этот вечер посмотрела Бетси в глаза.

– Ее сделала для меня мама. Когда я начала работать медсестрой.

На этот раз Бетси пришлось прикусить язык. Насмехаться над чьей-то покойной матерью? Это было чересчур даже для Бетси.

Сонси открыла корзинку и достала круглые пяльцы для вышивания с натянутым на них полотном. Кейт придвинулась ближе, чтобы посмотреть, и затаила дыхание. Она ожидала… черт, Кейт и сама не знала, чего ожидала, но только не этого. Изысканная, тончайшая работа: пожилая садовница в соломенной шляпе сидела ранним вечером в саду, среди деревьев, где сливались, перетекая один в другой, все оттенки зеленого, коричневого и золотого. Хрупкие солнечные лучи и лужицы света создавали ощущение глубокого покоя и тишины.

Кейт перевела восхищенный взгляд на Сонси.

– Это изумительно. Просто потрясающе. Настоящее мастерство. Я и не догадывалась…

Сонси смущенно зарделась и слабо улыбнулась.

Крис просиял и объяснил:

– Сонси никому не показывает свои работы. Стеснительная до безумия. Я говорил ей, что она ненормальная. По полгода, а то и по году сидит над проклятыми вышивками, а потом раздает их или уносит в свою больницу. Но эта останется у нас. Сонси обещала.

– Ты никогда мне не рассказывал, Крис! – Бетси вытянула шею, лоб ее прорезала недовольная морщинка. – Не знала, что Сью увлекается вышиванием.

– Ну… – Крис нерешительно замялся. – Сонси не любит об этом говорить…

Глаза Бетси широко раскрылись, взгляд стал жестким. Она подалась вперед и протянула холеную изящную руку к пяльцам.

Сонси заколебалась, и Кейт тотчас поняла, откуда взялась ее «стеснительность». Сонси хотела, чтобы в ее жизни осталось хоть что-то неподвластное контролю, не замаранное язвительными насмешками и булавочными уколами свекрови. Но теперь ее вынуждали позволить Бетси коснуться самого сокровенного.

– О! – воскликнула Кейт и проворно выхватила пяльцы из рук Сонси, лишь на мгновение опередив Бетси. – Ты только посмотри, Джереми! – Она повернула вышивку к мужу. Безмолвное восхищение Джереми, Ника и Джилл было красноречивее любых похвал.

– Сью, где ты нашла канву с таким рисунком? – спросила Бетси, досадливо хмурясь. – Я не видела в магазинах ничего подобного. Можно мне взглянуть на нитки в наборе? На первый взгляд рисунок кажется сложным, но мне сдается…

– Нет, мама, – рассмеялся Крис, – никакого набора нет. Сонси сама делает рисунки и подбирает цвета.

– А-а, понимаю, – пробормотала Бетси. – Я так и подумала, что это нечто особенное. И все же, Сью, даже если…

– Это замечательно, Сонси! – искренне выпалила Кейт. – Я никогда не видела ничего подобного.

– Кейт милая, великодушная девочка, – произнесла Бетси с теплотой в голосе, но смотрела холодно. – И всегда такой была. Люблю восторженных людей. – Бетси печально опустила голову и с сожалением провела рукой по своему коврику. – Что ж… думаю, я лучше оставлю жалкие потуги и займусь посудой. Похоже, новичкам вроде меня тут не место.

Закусив губу, она небрежно сунула рукоделие в корзинку, а сверху положила шкатулку.

Лицо Криса вытянулось, улыбка сбежала с его губ. Он заметно смутился.

«Несчастный болван», – подумала Кейт, передав пяльцы с чудесной вышивкой в нетерпеливые руки Сонси, и та немедленно убрала их в уродливую розовато-лиловую корзинку для шитья. Крис даже не догадывался, с каким непомерным эго имеет дело. Впрочем, его не призовут к ответу. Расплачиваться придется бедняжке Сонси. Кейт вдруг почувствовала, что больше не в силах сдерживаться, подошла к Джереми и схватила за руку.

– Мы помоем посуду, Бетси, – сказала она. – Я настаиваю. Идем, Джереми.

Кейт и Джереми перешептывались на кухне.

– Послушай, Кейт, это просто. Скажи, что у тебя разболелось горло, и мы…

– Джереми, мы не можем! Никто в это не поверит. Бетси безумно оскорбится. Она поймет…

– Ради бога, какое это имеет значение? Наша поездка превратилась в сущий ад. Эта семейка всегда была сумасшедшей… но теперь, похоже, они окончательно слетели с катушек.

– Джереми, мы не можем. А как же яблоки… и Берди?

Он раздраженно швырнул на печь мокрое полотенце.

– Берди сама о себе позаботится. Ты не тащила ее сюда насильно. Вдобавок, кажется, ей здесь нравится. И неудивительно. С нее станется! Эта женщина обожает чужие драмы и скандалы, они для нее как воздух. В ней нет ничего человеческого.

– Это неправда. Она вовсе не такая. Ты всегда…

– Ладно, мне нет дела до Берди. Здесь есть другое полотенце?

– Да, в буфете, на нижней полке.

– Тут есть все, кроме полотенец. – Джереми пошарил рукой наугад в глубине буфета, где лежали грелки, чайник, крышки от молочников, кружевные салфетки и подставки под горячее. Несомненно, их бережно хранила мать Элис, но после ее смерти всем этим никто не пользовался. Внезапно с одной из полок посыпались на пол потускневшие кольца для салфеток. – Проклятье!

– Какой же ты растяпа, Джереми! Вечно ты как слон в посудной лавке!

Кейт на пару с мужем бросилась собирать кольца, и они со всего маху столкнулись лбами. Джереми вскрикнул и сел на пол, держась обеими руками за голову.

Кейт выпрямилась, чувствуя злость. Дверь на кухню отворилась, и показалась рыжая всклокоченная грива Джилл.

– О, простите! – Глаза ее округлились, брови взметнулись вверх.

– Входи, Джилли, все в порядке. Мы просто пытались нокаутировать друг друга, – отозвалась Кейт. К ней неожиданно вернулось хорошее настроение. Она протянула руку и помогла Джереми подняться.

– Ну вот, еще несколько мозговых клеток отдали концы, – простонал Джереми, потирая лоб. – И без того дело дрянь…

– Я пришла предложить свою помощь, – сказала Джилл. – Хотя, если честно, мне просто стало невмоготу. Жуть какая-то. Что происходит?

– Сам не пойму, – буркнул Джереми. – В любом случае мы, наверное, завтра уедем. Кейт неважно себя чувствует.

– Даже думать не смей, Джереми Дарси. Хочешь уехать и оставить нас с Ником торчать здесь с милой семейкой Тендер? – гневно прошипела Джилл.

– Мы никуда не уедем, Джилл. Конечно, мы остаемся, – спокойно заметила Кейт. – О черт, перчатки порвались. Джилли, я видела в столе упаковку. Достань, пожалуйста.

– Разумеется, мы можем уехать, если ты заболела, Кейти…

Джереми не собирался так легко сдаваться, но прежде, чем он успел продолжить, дверь открылась снова и на кухню проскользнул Ник.

– Что это с тобой, в самом деле, Джилл? Удрала и бросила меня там одного. – Он повернулся к Джереми. – До сих пор Бетси цеплялась к Сонси и Элис, а теперь накинулась на Анну. Они словно две кошки на раскаленной крыше.

– Понятно, – вздохнула Кейт. – Мы прошли через это вчера вечером. Ужас.

– Когда-нибудь эта женщина доиграется, ее убьют, – угрюмо проворчал Джереми.

– Да, бедняжка Бетси. – Кейт огорченно покачала головой. – Она действительно всем желает добра…

– Ох, Кейти, ты безнадежна. – Джереми смерил жену снисходительным взглядом. – Никому она не желает добра – пошевели мозгами! – а желает только одного: чтобы все плясали под ее дудку.

– И все же мне кажется, ее что-то тревожит, правда, – горячо возразила Кейт. – Сегодня вечером она так странно смотрела на Уилфа… И выглядела испуганной, говорю тебе…

– Ну, он чудной субъект, это уж точно, – протянул Ник, задумчиво поглаживая бородку. – Все эти его истории… нагоняют смертную тоску.

– А Элис? Просто жуть берет! – фыркнула Джилл. – И все же лучше бы Бетси оставила ее в покое. Старуха явно не желает уезжать из своего дома. Ей нравится жить в окружении всей этой рухляди. Хоть она и не знает, где что лежит, Элис утешает мысль, что все рядом, в доме, а остальное ее не волнует. Между прочим, кто хочет сыграть в маджонг?[6] Хотя я предпочла бы «Скрэббл»[7], и Элис точно знает, где доска. Я бы вправду не отказалась сыграть. Что скажете?

– Слушай, Ник, а из-за чего Бетси на этот раз взъелась на Анну? – вмешалась Кейт, проигнорировав предложение Джилл. – Дело ведь не в пиявке, правда?

– Нет.

– Что же тогда?

– О, когда я уходил, нам читали нудное нравоучение о грехах Дэмиена Трелора, – беззаботно ответил Ник, разглядывая ноготь на большом пальце. – Как он жестоко обращался с бедной малюткой Анной, какой он напыщенный, тщеславный и развращенный – словом, настоящий моральный урод.

– О, ради всего святого! – взорвалась Кейт. – Это просто глупо. Дэмиен не такой уж злодей.

– Он малость туповат, – заметил Джереми. – Не понимаю, что Анна в нем нашла…

– На самом деле он очень умный и привлекательный мужчина, – с внезапной горячностью перебила его Джилл, повысив голос.

Кейт и Джереми удивленно повернулись к ней. Она смотрела на них с вызовом. Ее белое, усеянное веснушками лицо зарделось.

– О, с недавних пор Джилл – страстная почитательница Дэмиена, – невесело усмехнулся Ник, бледный как полотно. – Всякое слово против него вызывает бурю. Они сейчас вместе работают над книгой. Между ними очень тесная связь, даже, можно сказать, интимная.

– Замолчи, Ник, ты несешь вздор! – резко выпалила Джилл. Она повернулась к Кейт: – Дэмиен действительно написал превосходную книгу об антиквариате Австралии и сделал к ней фотографии, которые тоже очень хороши. Он издает ее в «Пинкис», а я его редактор. Только и всего. Это важная книга, поэтому я сижу над ней целыми днями. Вдобавок Дэмиен настоящий перфекционист, вот мне и приходится постоянно с ним встречаться. Это обычная работа, в ней нет ничего особенного.

Джилл говорила жестко, воинственным, грубым тоном, который совершенно ей не шел, оттого ее слова звучали не слишком убедительно. Определенно Дэмиен был причиной раздоров между нею и Ником.

– Ну, если всех своих авторов вы окружаете такой трепетной заботой, с какой ты обхаживаешь этого прохвоста, чудо, что «Пинкис» еще не закрыли, – презрительно фыркнул Ник.

Кейт оторопело уставилась на него. Куда подевался прежний – веселый и добродушный – Ник, ее верный союзник, когда требовалось утихомирить их немного взбалмошных вторых половин? Бледное лицо исказилось, холодные глаза сощурились, рот оскалился. Ник ревновал. Это казалось невероятным. Послышался отдаленный шум – в парадную дверь постучали, кто-то пошел открывать. «Только бы Зои не проснулась», – подумала Кейт.

– Ты ведешь себя оскорбительно и глупо, Ник, – произнесла Джилл все тем же резким тоном. – Если тебе больше нечего сказать…

– О, мне есть что сказать. Я вижу тебя насквозь. Самое смешное, что у тебя на редкость дурной вкус. Боже! Чертов Дэмиен Трелор! Отвратительно.

Все четверо молча стояли, глядя друг на друга, потрясенные этим внезапным взрывом животных чувств. Их дружба длилась не один год, и хотя обе пары переживали взлеты и падения, они никогда не переступали известных границ, даже если Кейт, мрачная как туча, делилась порой своими секретами с Джилл за чашкой кофе в обеденный перерыв, а Ник, смущенный и расстроенный, жаловался Джереми на жизнь за кружкой пива после работы.

Кейт положила руку Нику на плечо:

– Слушай, не…

Дверь отворилась. В кухню заглянул Крис. Его красивое смуглое лицо было напряженным и хмурым.

– Простите, если помешал… Джилл, тут кое-кто тебя спрашивает.

– Меня? Кто бы это мог быть? – Изумление Джилл выглядело почти комичным.

– Хм… это Дэмиен. Дэмиен Трелор.

Глава 5

Хорошие жены

Следующие полчаса стали для Анны настоящим кошмаром. Дэмиен улыбался, очаровательный, как всегда, лишь тихий голос и легкая скованность движений выдавали крайнее напряжение, заметное, возможно, одной лишь Анне. Когда раздался стук в дверь и Родни бросился открывать, она испытала облегчение. Неважно, кто пришел, лишь бы избавиться от навязчивого внимания матери, от молчаливой тревожной заботы отца, от самодовольных ухмылок Родни, от снисходительного превосходства Криса, от страданий глупышки Сонси, от заметного смущения и неловкости Ника и Джилл, которые сбежали на кухню.

Родни вернулся в гостиную, красный как помидор, с вытаращенными глазами, и беспомощно посмотрел на Бетси.

– Это… это Дэмиен. Он в холле.

– Помяни черта, он и явится! – брякнул Крис.

Анна почувствовала, как сердце провалилось куда-то вниз, в тошнотворную пустоту. Кровь прилила к щекам, тело налилось жаром до самых кончиков пальцев. Дэмиен здесь. Он пришел, чтобы забрать ее и увести во взрослый мир, знакомство с которым оказалось для нее столь недолгим. Анна почти ненавидела его, но Дэмиен был для нее единственным спасением. Ей с трудом удавалось сохранять безучастный вид, будто ничего не случилось.

Родни покосился на сестру и прикрыл рот ладонью, чтобы скрыть невольную улыбку.

– Дэмиен говорит, что приехал увидеться с Джилл.

С Джилл! Потрясение было так велико, что Анне почудилось, будто ее ударили в солнечное сплетение. Что может связывать Дэмиена и Джилл? Она бросила быстрый взгляд на мать, но ее лицо с фальшивой улыбкой казалось застывшей маской. Рядом съежилась бледная Сонси, один вид которой вызывал раздражение. Элис, сидевшая с прямой спиной в своем кресле, походила на старую ведьму: брови нахмурены, губы поджаты, глаза смотрят цепко, настороженно.

В эту минуту в гостиную вошел Дэмиен с папкой под мышкой: извинился за вторжение, поздоровался со всеми, улыбнулся Анне, словно старый приятель, и спросил о Джилл.

– Она упоминала, что будет здесь, и я подумал, вы не станете возражать, если я загляну и передам ей несколько фотографий. Так уж вышло, что я оказался в ваших краях в эти выходные. Джилл наверняка говорила вам о книге, над которой мы работаем.

«Нет, Джилл ничего нам не говорила, – подумала Анна. – Разумеется, она не стала бы откровенничать. Значит, книгу Дэмиена решили опубликовать, и вдобавок в «Пинкис». Весьма престижно. Интересно, это он вышел на издательство, воспользовавшись своими «контактами» – иначе говоря, Джилл? Или идея принадлежала самой Джилл? А впрочем, какая разница». Волнение Анны улеглось, остались лишь напряженное ожидание и тревога.

Появилась Джилл – высокая, яркая, в кричащем ало-зеленом наряде. Роскошные огненно-рыжие волосы струились по плечам. Она высоко держала голову, ее щеки пылали; под облегающим свитером из тонкой шерсти дерзко торчали соски. Дэмиен дружелюбно приветствовал Анну, но во взгляде, которым он окинул ее фигуру сверху донизу, читалось нечто большее.

Кейт и Джереми вошли следом за Джилл. Последним шел Ник с каменным лицом.

Анну охватила злость и разочарование. Как Дэмиен посмел явиться сюда и выставлять напоказ свое распутство? Позорить ее перед всеми?

– Ну, Дэмиен, выпьешь что-нибудь? – сдержанно проговорила Бетси, истинная леди, благовоспитанная до кончиков ногтей.

Анна мысленно взмолилась, чтобы он отказался и ушел так же внезапно, как и появился, но вместе с тем знала: стоит Дэмиену уйти, и навалится глухая тоска, безысходность, опустошенность. Ни страха, ни надежды. Оттого какая-то часть ее желала, чтобы он остался. Смущенная этой двойственностью, этой мучительной путаницей мыслей и чувств, Анна увидела, как Дэмиен с улыбкой кивнул, уселся рядом с Сонси и небрежно закинул руку на спинку дивана. Маленькая дурочка застыла в ужасе, словно кролик перед удавом. Дэмиен что-то шепнул ей, и она, втянув голову в плечи, в отчаянии посмотрела на Криса – в надежде, что тот защитит ее.

Губы Анны презрительно скривились. «Вы еще увидите, из какого теста я сделана. Я тебе покажу, Дэмиен, что мне нет до тебя дела. Ты убедишься, что больше играть со мной не получится. Я тебе не кукла, которую дергают за ниточки. Хватит, довольно».

Джилл села на стул и вытянула длинные стройные ноги. Эта женщина излучала энергию и вызов. Величественная, как монумент, она не обращала ни малейшего внимания на мрачного, угрюмого Ника, который стоял позади нее с бокалом в руке.

– Каким ветром тебя сюда занесло, Дэмиен? – спросила она нежданного гостя своим низким, хрипловатым голосом.

Дэмиен поднял бокал в знак приветствия и с довольным видом откинулся на спинку дивана.

– Ну, чего не сделаешь ради твоих прекрасных глаз, дорогая! А если серьезно, я собирался встретиться с несколькими партнерами. Вдобавок погода выдалась на славу, вот я и решил заехать. – Дэмиен уселся поудобнее и повернулся к Сьюзен, безуспешно пытаясь поймать ее взгляд. – Малышка Сонси, это твой первый приезд сюда. И как тебе здесь нравится?

Та залилась краской, улыбнулась и что-то пролепетала.

– Хорошо, – протянул Дэмиен. – Думаю, ты освоишься здесь лучше, чем я. – Он обвел глазами семейство Тендер, подмигнул Кейт и усмехнулся. – Не могу сказать, что сильно преуспел в работе на свежем воздухе, да и в салонных играх тоже. Кстати, вы еще не играли в маджонг?

– Нет, – невозмутимо отозвался Крис. – Не можем найти коробку с костями.

– Какая досада! Прелестная старинная игра. Ничего, уверен, набор еще найдется, вы соберетесь за столом и насладитесь от души, как всегда. Да и я не буду портить вам все удовольствие. А может, Сонси выступит в этой роли в нынешнем году? – Дэмиен улыбнулся ей, и она покраснела еще гуще.

– Сегодня Анна обнаружила у себя на ноге жирную пиявку, – вдруг громко объявил Родни. Он оттолкнулся от стены и выступил вперед, чтобы эффектнее выпустить свой заряд ехидства.

Дэмиен окинул его холодным взглядом.

– Довольно скверно, – обронил он. Губы его сжались, лицо побледнело.

– Мерзкие твари, правда? – затараторила Кейт. – Зои их боится. Я говорила ей, что укусы пиявок не так уж страшны, но…

– Мой приятель по боулингу… – Уилф вышел из своего угла, его немного ворчливый голос прозвучал неожиданно громко и визгливо, – говорил мне, что пиявок не стоит недооценивать. – Наступила гробовая тишина. – Он называл их бесшумными убийцами. Этот малый долгие годы жил в Малайе. Он рассказывал, что девяносто девять парней из сотни снимали с себя по дюжине пиявок за раз – и хоть бы что, а в сотого впилась одна, и тот упал замертво. Аллергия, знаете ли. Шок. Паралич сердца. Бедняга рухнул и больше не поднялся. Так что осторожность не повредит. – С этими словами Уилф снова опустился в кресло.

– Ну, что я вам говорил. – Дэмиен облизнул верхнюю губу под песочного цвета усами. Выглядел он неважно.

– Я понятия не имела… – начала Кейт.

– Где ты остановился, Дэмиен? – решительно вмешалась Джилл.

– О, я хочу снять номер в каком-нибудь мотеле, – с облегчением отозвался Трелор, явно обрадованный сменой темы. – Может, кто-нибудь даст совет? – Он наклонился к Сонси, голос его смягчился: – Как насчет тебя, моя маленькая невестка?

Сонси молча покачала головой, глядя на Дэмиена широко отрытыми глазами словно зачарованная. Дыхание ее участилось, лицо побелело.

Завязался обычный разговор о гостиницах. Дэмиен настойчиво интересовался мнением Сонси. Пару раз он наклонялся к ней и как бы невзначай слегка касался пальцами ее плеча. Анна старалась изо всех сил сохранять хладнокровие. Неужели он не мог пропустить ни одной женщины?

С мстительным удовольствием она заметила, что Джилл слегка хмурится. Что ж, теперь она почувствует, что значит жить с Дэмиеном Трелором. Определенно это представление с Сонси он затеял для Джилл. О, Анна хорошо его знала. Дэмиену нравилось играть с людьми, особенно с женщинами. Он пускал в ход все свое обаяние, чтобы завоевать их. Окутывал лестью, дразнил туманными намеками и постоянно был рядом – пылкий влюбленный, скрывающий свои чувства. Но стоило женщине поддаться на эту уловку и открыться ему, Дэмиен немедленно переключался на кого-то другого, а несчастная жертва, растерянная, сбитая с толку, терзалась в догадках и страдала, оттого что выставила себя на посмешище, неверно истолковала его интерес и сама вешалась ему на шею. Это давало Дэмиену ощущение власти, и чем красивее, чем увереннее в себе была женщина, тем слаще казалась ему победа. Сколько раз Анна наблюдала за этой подлой игрой, да и сама оказывалась в роли жертвы. Мерзкое чувство. Но с какой легкостью Дэмиену удавалось вернуть себе доверие женщины, даже взбешенной, озлобленной и униженной! Разве не убеждал он Анну снова и снова, что любит только ее, что остальные лишь забава, невинное развлечение, слабость. И даже после всего случившегося она продолжала искренне в это верить.

Дэмиен едко высмеивал других женщин, отпускал колкости, издевался над их изъянами – длинным носом, костлявыми коленями или волосатыми ногами. Слышали бы его эти самоуверенные красавицы! Они корчились бы от боли и стыда. Ведь этим глупым гусыням казалось, будто они увели у нее мужа без малейшего усилия.

Какое-то время Анна соглашалась играть в его игры: о да! – но в конце концов не выдержала. Однажды ночью, поддавшись гневу и отчаянию, она рассказала обо всем матери. Тогда-то все и решилось. Бетси ясно дала ей понять, как нужно поступить. Анна знала, что мать права. Не стоило винить бедную Бетси в том, что ее дочь влюбилась в бесчестного негодяя. Конечно, ей следовало уйти от него.

Дэмиен несколько раз пытался ее вернуть, но к тому времени Анна уже жила в родительском доме и не могла, никак не могла возвратиться к прежнему образу жизни, к медленной деградации, как выражалась Бетси. Если бы не ее откровенность… но признание вырвалось внезапно, помимо воли, слишком велико было горе Анны, слишком сильно желание очернить Дэмиена – чутьем она угадала, как ударить больнее. Анна рассказала матери об иных играх, тех, в которые Дэмиену нравилось играть, когда они оставались одни, в постели. Мать была потрясена, хотя и пыталась это скрыть. Примирение Анны с мужем означало бы для Бетси, что дочь вернулась и к тому постыдному, что творилось в спальне. Мать знала бы, что каждую ночь… и, возможно, даже рассказала бы об этом отцу. Да, она вполне могла это сделать. Анна невольно поежилась, чувствуя на себе заботливый беспокойный взгляд Уилфа. Что сказал бы отец, узнав, что она вернулась к мужчине, которого он считал развратным и порочным? Что подумал бы о ней?

Анна вдруг поймала себя на том, что разглядывает Дэмиена. Его длинные изящные пальцы поглаживали бокал с вином. Вот он закинул ногу на ногу, и над носком показалась полоска кожи. Такая же нежная гладкая полоска белела над расстегнутым воротом его рубашки. Он поднял голову и встретил взгляд Анны. В его серых глазах с тяжелыми веками отражалось желание и нечто невысказанное, потаенное.

Анну охватило волнение, ей мучительно захотелось прикоснуться к нему. Внезапно в голове что-то щелкнуло, сомнения и нерешительность исчезли. Теперь Анна точно знала, чего хочет. Она хотела быть с Дэмиеном, чего бы это ни стоило. И он хотел того же. Дэмиен приехал за ней. История с Джилл и фотографиями была лишь уловкой, чтобы усыпить внимание Бетси. Анна откинулась на спинку стула и опустила глаза.

Они обменялись безмолвными посланиями. Позже Дэмиен найдет возможность поговорить с ней наедине. Они подождут, пока все семейство уснет. Анна соберет кое-какие вещи. А потом… они просто уедут.

Будто сквозь сон она слышала, как Дэмиен завел игривый разговор с Джилл, а Крис во второй раз наполнил всем бокалы. Хорошо… никто не догадался, что произошло между ними. Конечно, все случилось так внезапно. Анна украдкой пробежалась взглядом по гостиной. Тетя Элис, кислая, словно наелась лимонов, глядела на Дэмиена исподлобья, как на опасного вредителя, пожирающего ее яблони. Крис листал старый номер «Ридерз дайджест», старательно не обращая внимания на происходящее. Уилф, погруженный в свои мысли, рассеянно смотрел в пустоту. Бетси сидела с непроницаемым лицом, но Анне показалось, что она немного успокоилась. Возможно, мать раздражало заигрывание Дэмиена с Джилл, однако ее, несомненно, утешала мысль, что он не увивается за Анной и не пытается снова пробраться в ее жизнь.