Сверхъестественное. Сердце Дракона. Неблагое дело. Война сынов

Все это Сэмюэль, конечно, понимал. Понимал, почему христиане празднуют Рождество именно в это время года. Ранние христиане умели совмещать языческие и иудейские ритуалы, чтобы достичь взаимопонимания. И всегда удивлялся тому, что ранней церкви это удавалось гораздо лучше, чем современной.

Сэмюэля не задевало даже то, что Рождество пало жертвой коммерции, со всеми этими Санта-Клаусами, кока-колой и магазинами, прилагающими немало усилий, чтобы вытрясти из людей побольше денег.

Точно так же его не очень смущало и то, что с каждым годом это грандиозное вымогательство начинается все раньше и раньше. Декабрь едва наступил, а по телевизору уже вовсю крутят рекламу рождественских распродаж и акций.

Хиппи даже умудрились присвоить евангельские слова «Мир на земле, в человеках благоволение» и превратить в свой девиз. Это было не очень-то приятно, но они хотя бы руководствовались искренним, хоть и наивным чувством.

Единственное, что Сэмюэль по-настоящему ненавидел в рождественских праздниках, так это время, на которое они выпадали. Монстры просто обожали солнцестояние, особенно зимнее. Больше всего им нравилось появляться ночью, а сейчас как раз стремительно приближалась самая длинная ночь в году. А больше всего темноту любили вампиры.

Поэтому-то Сэмюэль и сидел теперь, спрятавшись в кустах, рядом с домом, одиноко стоявшим в темном тупике в Биг Спрингс, прямо у пересечения с шоссе. Холодно здесь было, как в колодце, но, судя по полученным от отца Кэллапсо сведениям, вампир жил именно тут.

Последние несколько дней Сэмюэль провел, выслеживая кровососа. Большинство его жертв были девушками, в основном совсем юными и слишком глупыми, чтобы сказать нет мужчине, который приглашает их в гости. Судя по опыту Сэмюэля, большинство девочек-подростков и впрямь были тупицами, и оставалось лишь благодарить бога, в существование которого он не очень-то верил, что его пятнадцатилетняя дочь Мэри не такая.

Своенравная, раздражительная, невоспитанная – это да, хотя Сэмюэль надеялся, что его дочь будет послушной девочкой. Но Мэри уже повидала немало зла в этом мире. Когда ты чуть ли не с рождения учишь ребенка защищаться, стрелять из ружья, владеть ножом, учишь тому, что чудовище в шкафу не только реально, но что его можно и нужно уничтожить, рассчитывать на «послушание» – только тешить себя иллюзиями.

Сэмюэль услышал шум двигатель быстро приближающегося автомобиля. Вскоре он увидел его: большая пижонская машина с чем-то вроде плавников по обеим сторонам. На таких гоняют парни, чтобы произвести впечатление на девушек. Ему все эти штучки были незнакомы – все, что он знал про машины, так это что они начинают двигаться, когда жмешь на газ, и останавливаются, когда нажмешь на тормоза.

Вероятнее всего, Мэри не смогла бы прочитать наизусть ни одного стихотворения или главы из книги, поскольку все свободное время проводила в авторемонтной мастерской. Там после школы прирабатывал парень, который ей нравился, и Сэмюэль все собирался положить этому конец, вот только времени не было.

Единственное, что его утешало, – то, что внеклассные дела дочери вряд ли оставляют ей время для чего-то большего, чем просто разговоры. Жизнь охотника не очень-то способствует романтическим приключениям.

Однажды он попытался ей это объяснить.

– А как же вы с мамой? – тут же вскинулась Мэри.

– Это другое, – возразил он.

– Почему это? – возмутилась Мэри, и Сэмюэль сдался, понимая, что ответить ему нечего.

Машина въехала на подъездную дорожку. Сэмюэль нащупал рядом с собой лук, стрелы и мачете. Стрелы для того, чтобы остановить вампира, мачете – чтобы отсечь ему голову.

Заглушив двигатель своей сверхмощной, бросающейся в глаза машины, вампир выпрыгнул с водительского места и открыл пассажирскую дверь, чтобы выпустить жертву. Вампир создал весьма убедительный образ: рослый, темноволосый, привлекательный молодой человек в голубом пиджаке и галстуке, с длинными баками, какие сейчас носят большинство парней, если только они не хиппи. Сэмюэль невольно восхитился его вниманием к деталям.

Большинство вампиров выглядели несколько старомодными – чувство времени у бессмертных искажено. Например, один, выглядевший лет на сорок, рассказывал, как во время Большой войны сражался с «джерри»[10]. Многие ветераны Первой мировой называли немцев именно так, а вот участники Второй мировой (и Сэмюэль в том числе) называли их нацистами.

Едва вампир открыл переднюю дверь, Сэмюэль услышал знакомый смех.

– Вот это дом! Круто! – проговорила Мэри, и голос ее звучал гораздо более пискляво, чем обычно. Даже в темноте Сэмюэль видел, что она вытаращила глаза и приоткрыла рот.

Он был вынужден признать, что гордится дочерью. Правда, гордость эта несколько страдала от того, что ему приходится использовать пятнадцатилетнюю девочку в качестве наживки для вампира. Но такая уж у них работа. Этот вампир любит подростков, а у Сэмюэль дочь – подросток. Стало быть, ей и заманивать эту тварь в дом, не подвергая опасности других невинных девушек.

Послышался негромкий звук двигателя другой машины, и, обернувшись, он увидел медленно двигающийся по дороге пикап Кэмпбеллов. Новолуние только началось, фары были выключены, так что машину можно было разглядеть лишь с большим трудом. Он и сам бы не увидел, если бы не ожидал ее появления.

Водителя видно не было, но Сэмюэль знал, что за рулем его жена, Диана.

Потянувшись к кустам, Сэмюэль взял лук, нащупал стрелу. Чтобы прицелиться, придется выйти из укрытия, иначе точного выстрела не получится, а рисковать, когда Мэри рядом, нельзя. Сэмюэль поднялся на ноги и натянул тетиву.

Просвистев, стрела пронзила голубой пиджак вампира и застряла у него в спине.

Вампир слегка пошатнулся.

– У-ух, – спокойно произнес он и повернулся, глядя в ту сторону, откуда стреляли.

И засмеялся.

– А-а, все ясно. – Он хлопнул в ладоши. – Браво, сэр, прямо в десятку. Но вы допустили серьезную ошибку.

– Не думаю. – Сэмюэль нахмурился.

– Неужели вы верите, что эта стрела причинит мне хоть какой-то вред? – насмешливо продолжил вампир.

– Сама по себе? Нет.

И тут тварь неожиданно зашаталась.

– Что?..

– Перед тем как отправиться сюда, – сказал Сэм, – я обмакнул наконечник стрелы в кровь мертвеца.

Вампир с шипением упал и принялся кататься по лужайке у входа в дом. Кровь мертвеца для него была ядом.

Мэри спокойно отступила в сторону, чтобы наблюдать за происходящим с безопасного расстояния.

Сэмюэль потянулся за мачете.

Он услышал, как хлопнула дверца пикапа, и увидел направляющуюся к дому Диану. В руках у нее была канистра с бензином. В слабом свете лунного серпа могло показаться, что у нее вырос хвост, но это ножны Сэма болтались у нее на поясе. После того как Сэмюэль отсечет кровососу голову, они сожгут его тело.

Но вдруг дверь дома распахнулась, скрежет железа о деревянную обшивку эхом отозвался в ночи. На крыльце появились пять человек. Выглядели они мрачно, а изо рта у каждого торчали клыки.

– Черт, да тут целое гнездо! – вскричал Сэмюэль, хватаясь за лук. Но не успел он выстрелить, как на него набросился один из вампиров и попытался вырвать лук.

– Сейчас разберемся.

Стрела по-прежнему была зажата в правой руке Сэмюэля, и он воткнул ее в брюхо вампира. Тот упал, Сэмюэль вытащил стрелу, забросил колчан за плечо и выхватил следующую стрелу.

Двое вампиров напали на Мэри, остальные – на Диану. Они отбивались как могли, но Сэмюэль не мог стрелять, потому что боялся попасть в своих. Схватив мачете, он полоснул по шее вампира, которому только что воткнул стрелу в брюхо. Голову отрубить не удалось, но эта рана и кровь мертвеца на наконечнике стрелы обездвижат его. А добить его можно будет и позже.

Сэмюэль бросился на помощь Мэри, но один из вампиров перехватил его и рванул к себе. Сэмюэль почувствовал запах запекшейся крови и отшатнулся. Вампир только этого и ждал – он бросился вперед, чтобы впиться охотнику в шею.

Вдруг у Сэмюэля заложило уши, словно ватой, – это Мэри разрядила свой 22-миллиметровый кольт, который всегда был у нее при себе. Пуля попала вампиру в колено. Конечно, рана не смертельная и быстро заживет, но этого хватило, чтобы остановить гада.

Сэмюэль кивнул Мэри и бросил взгляд на раненого вампира; Мэри тем временем круто повернулась, чтобы отразить атаку другого вампира, который никак не хотел оставить ее в покое.

Держась за колено, из которого хлестала кровь, лежащий на земле вампир поднял голову и зарычал.

– Ты за это поплатишься!

С удивительной быстротой он вскочил на ноги и сделал выпад свободной рукой. Отражая удар, Сэмюэль вскинул мачете. Лезвие пробило кожу и с отвратительным скрежетом воткнулось в кость. Вампир, пытаясь освободиться, отдернул руку, и в тот же момент Сэмюэль нанес ему удар в живот. Кровосос откинулся назад, и Сэмюэлю пришлось выпустить рукоять мачете. Тварь, из которой торчало мачете, рыча, приготовилась к прыжку, но Сэмюэль, действуя с максимальной быстротой, еще раз ударил ее в живот отравленной стрелой.

Затем он ударил монстра локтем в лицо – что нанесло руке Сэмэюля ущерб не меньший, чем челюсти вампира, – схватился за рукоять мачете и выдернул его, все в крови, из его тела. В лицо ему брызнул гной.

Несколько секунд вампир еще извивался, но вскоре кровь мертвеца лишила его последних сил, и Сэмюэль обезглавил его.

Еще раньше, как только на крыльце дома появились пятеро вампиров, он увидел, что Диана отшвырнула в сторону канистру с бензином, и едва та с резким металлическим звуком ударилась об асфальт, Диана потянулась к ножнам и выхватила меч Сэмюэлева деда – в семье все называли его Клеймором. Диана владела им лучше, чем он, – его коньком были лук и стрелы, – потому Сэмюэль и доверил ей меч для сегодняшней охоты.

Что касается происхождения меча, то это было предметом жарких споров, не в последнюю очередь потому, что сам дедушка Кэмпбелл всякий раз по-разному отвечал на вопрос, откуда у него этот меч. То он якобы принадлежал кому-то из членов Клана, сражавшегося под знаменами Красавчика принца Чарли[11]. То Уильяму Уоллесу[12] – явная выдумка, поскольку в четырнадцатом веке таких мечей не ковали. А однажды дедушка Кэмпбелл заявил, что он сам сражался им, участвуя в похищении Скунского Камня[13]. Любое сколько-нибудь значительное событие в истории Шотландии дедушка связывал с этим мечом.

Единственная история, в которую Сэмюэль по-настоящему верил, была та, что дед рассказал на смертном одре, когда завещал ему меч. К тому времени Сэмюэль уже знал правду о таинственных событиях, происходящих по ночам. Злой дух буквально высосал мозги из его лучшего друга, и Сэмюэлю лишь с огромным трудом удалось уничтожить его.

А дедушка Кэмпбелл знал о монстрах все. Умирая от рака, заходясь кашлем на своей огромной кровати и глядя на Сэмюэля слезящимися глазами, он поведал ему о семейном мече, который начиная с 1700 года использовался для уничтожения сил зла.

– И теперь, – сказал дед между приступами кашля, – я хочу, чтобы ты убивал им монстров.

* * *

Диана выхватила меч вовремя – на нее напали два вампира, один спереди, другой сзади. Она сделала выпад и вонзила клинок одному из них в грудь, а другого ударила локтем в лицо. Брызнула кровь, раненый вампир зарычал.

Сжимая серебряный эфес, она вытащила меч из груди первого вампира и развернулась, чтобы отразить атаку второго, подбирающегося к ней со спины.

Меч попал вампиру в руку. Снова брызнула кровь.

Но первый, даже не почувствовавший нанесенной ему раны, схватил ее за волосы. Диана рванулась в сторону, не упуская из вида второго, зажимавшего рану на руке и с трудом державшегося на ногах.

Первый вампир, как и следовало ожидать, попытался впиться ей в шею. Но ему достались лишь обрывки ткани, забившие пасть, – шея Дианы была обмотана плотным шарфом телесного цвета. Но она понимала, что, как только пройдет эффект неожиданности, вампир снова попробует прокусить ей сонную артерию.

Но ей нужно было выиграть совсем немного времени.

Взмахнув мечом, она, благодаря постоянным тренировкам, легко сделала новый выпад, и хотя угол атаки был неудобен и противник находился слишком близко, вонзила меч ему в горло. Отсечь голову до конца не удалось, и она повисла на лоскуте кожи.

– Ах ты, мерзкая шлюха! – завопил второй, стиснув шею Дианы рукой. Дышать становилось все труднее, Диана почувствовала, что ее ноги оторвались от земли. – Сейчас ты за все ответишь!

Одной рукой Диана изо всех сил вцепилась в руку вампира, другой отчаянно пыталась пустить в ход меч, но все было бесполезно.

Вдруг послышался свист – это стрела разрезала воздух. Острие впилось вампиру в раненую руку. Боль явно должна была отозваться во всем его теле, но упрямая тварь еще несколько секунд сжимала шею Дианы.

У Дианы все плыло перед глазами. Наконец хватка ослабла, вампир повалился на землю, и она рухнула рядом, жадно хватая ртом воздух.

С трудом поднявшись на ноги, она добила первого вампира, затем обезглавила второго, того, что едва не убил ее. И лишь затем улыбнулась мужу.

– Отличный выстрел.

– Всегда к твоим услугам, – ответил Сэмюэль и добил вампиров, напавших на него и Мэри.

– Полагаю, нам стоит потолковать с отцом Кэллапсо, – заметила Диана.

– Это еще зачем? – удивленно посмотрела на нее Мэри. – Ведь он сам навел нас на них.

– Его информация оказалась неверна, – пояснил Сэмюэль. – Он говорил только об одном вампире, а тут оказалось целое гнездо.

В одной руке Диана держала меч, собираясь вытереть его, прежде чем вернуть в ножны. Другой рукой она подняла канистру с бензином и шагнула к мужу и дочери.

– Мы не можем рассчитывать на то, что все наши источники будут надежны на сто процентов, – сказала она. – В любом случае нам повезло, что отец Кэллапсо вообще сообщает нам хоть что-то и не считает нас сумасшедшими.

Сэмюэль нахмурился.

– Он делает это потому, что мы три года назад изгнали нечистую силу, и он считает себя обязанным нам.

Диана хотела ответить, но оборвала себя на полуслове и кивнула в сторону окровавленных трупов.

– Знаешь, мне не хочется спорить…

Мэри театрально вздохнула.

– Да брось, мам, а то я не слышала, как вы ссоритесь.

– Ты здесь ни при чем, девочка, – сказал Сэмюэль. – Мама хочет сказать, что не стоит затевать спор, когда тут шесть мертвых вампиров, от которых нужно поскорее избавиться, а дом сжечь, чтобы тут не завелась еще какая-нибудь дрянь.

– В таком случае, за дело, – сказала Мэри. – Давайте покончим с этим, тогда хоть кровь смыть можно будет.

Диана коснулась щеки тыльной стороной ладони, в которой держала меч. Точно – все в липкой крови! Они в ней с головы до ног.

– И вот еще что, пап, – добавила Мэри. – Мне уже пятнадцать, так что нельзя ли перестать называть меня «девочкой»?

– Я подумаю об этом, – усмехнулся Сэмюэль.

Мэри метнула на него сердитый взгляд, а Диана покачала головой и снова взялась за канистру с бензином.

– Ладно, мои дорогие, за работу.

Мэри считала, что в надписи «Кэмпбеллы» на почтовом ящике перед их домом есть что-то старомодное. От нее веяло старыми добрыми временами, когда Мэри была еще совсем маленькой.

Впрочем, старые времена были не такими уж добрыми. Во всяком случае, не настолько добрыми, как это кажется большинству людей. То, что люди видят на экране телевизора, кажется им реальностью, но опыт научил Мэри тому, что на самом деле так называемая реальность – не больше чем выдумка.

Мир менялся. И всем это, разумеется, было известно. Благодаря телевидению все видели, что происходит, – Вудсток, Кент Стейт, Уоттс, Вьетнам, Акт о гражданских правах, Марш на Вашингтон[14], убийство доктора Кинга и сенатора Кеннеди, высадка Нила Армстронга на Луну – никому и в голову не приходило, что мир останется прежним.

Но Мэри знала, насколько он изменился с тех пор, как ей было одиннадцать и она собственными глазами увидела, как родители изгоняют злого духа.

Прошло всего несколько месяцев после прилунения «Аполлона». На Мэри это событие произвело неизгладимое впечатление. А вот ни Диану, ни Сэмюэля оно не заинтересовало, особенно потому, что до них дошли слухи, будто в районе Сент-Луиса появился оборотень и они как раз садились в грузовик, чтобы поехать туда и расправиться с ним.

– Пап, – сказала тогда Мэри, – а что, если нам переселиться на Луну и вообще забыть про всех этих монстров?

Сэмюэль не нашелся что ответить, просто пожал плечами и продолжил заниматься подготовкой к отъезду.

Временами Мэри задумывалась, а что это вообще такое – обычная жизнь? Та жизнь, которую она вела, ей нравилась. Ведь жить обычной жизнью означало оставаться в неведении, а этого она не хотела. Да, конечно, она сможет ходить на дни рождения, развлекаться с друзьями, вообще заниматься тем, чем занимаются подростки, но тогда она будет не готова к тому, что в любой момент может появиться вампир, оборотень или еще какая-нибудь мразь.

Нет, знание – сила. Она предпочитала знать о том, что ее ожидает. И если это значит реже ходить на свидания, что ж, пусть так и будет.

Уничтожив вампиров и их жилище, они вернулись домой. Мэри первым делом отправилась в душ. Ее длинные светлые волосы слиплись от вампирской крови, и это было ужасно. А если мать или отец опередят ее и первыми займут ванную, ждать придется бесконечно.

Они стянула рубашку и джинсы, бросила их в таз с грязным бельем. После того как все трое вымоются, Диана застирает одежду особым мылом – этому ее научил Цин, тоже охотник.

Стоя под горячим душем и втирая в волосы детский шампунь (Мэри давно усвоила, что с его помощью органическая грязь удаляется лучше всего), она думала, что и впредь ей предстоит проводить ночи в битвах с вампирами, а дни – в школе, с безмозглыми одноклассниками.

Но иногда она думала, что хорошо бы, чтобы удавалось и то и другое. То есть и жить обыкновенной жизнью, и оставаться охотницей. Но она понимала, что это невозможно. Увы, в школе из-за этого она становилась чуть ли не изгоем – и в глазах одноклассников, считавших ее странной, и в глазах учителей и директора, которых смущали ее слишком частые пропуски уроков. Удручало последних и то, что разговоры с родителями не давали никакого эффекта.

Может, именно поэтому любую свободную минуту после уроков Мэри проводила в авторемонтной мастерской, где работал Джон Винчестер.

Это был славный парень, и, что особенно приятно, совершенно обычный. Но в то же время он не был похож на одноклассников Мэри, которые чуть ли не все поголовно казались ей придурками. Джон был всегда серьезен, о чем бы ни шла речь – об уроках, о войне или политике…

К тому же он относился к Мэри не так, как другие сверстники. Он не пытался вмешиваться в ее жизнь, и во времена, когда женщины сжигали свои бюстгальтеры и требовали равноправия, обращался с ней не только как с девушкой, но и как с личностью.

Кончено, иногда Мэри хотелось, чтобы с ней обращались больше как с девушкой. Несмотря на обжигающий душ, она вздрогнула, подумав о том, что сказал бы отец, узнай он, какие мысли приходят ей в голову.

Хотя сами эти мысли – ничто в сравнении с тем, что вытворяют некоторые школьницы: выбрасывают бюстгальтеры, не бреют подмышки и вообще позволяют себе черт знает что.

Смеясь про себя, Мэри выключила душ. Она с удовольствием постояла бы под ним еще несколько минут, но это было бы несправедливо по отношению к родителям, которым наверняка тоже не терпелось избавиться от грязи и вони. Вытираясь, она вдруг фыркнула от смеха при мысли о том, что сжечь бюстгальтер и оставить волосы под мышками было бы круто.

Обычно она сушила волосы феном, но на этот раз решила – пусть высохнут сами, ведь нужно побыстрее освободить ванную для мамы. Завернувшись в полотенце, она открыла дверь и почувствовала прохладу.

Диана ждала снаружи, сложив руки на груди и нетерпеливо переступая с ноги на ногу.

– Ну наконец-то!

– Извини, – сказала Мэри, хотя и так торопилась изо всех сил.

– Тебе письмо, – бросила Диана, входя в ванную. – Я оставила его на туалетном столике.

– Спасибо, мам. – Мэри прошла по коридору к себе в комнату.

Закрыв дверь, она сбросила полотенце. Оно упало на пол, рядом с остальным грязным бельем, разбросанным вокруг корзины, на которую мать только зря потратила деньги. Мэри открыла верхний ящик туалетного столика, где лежало нижнее белье.

Тут-то ей и попался на глаза оставленный Дианой конверт.

На нем были две марки – одна обычная, купленная в одном из почтовых отделений Сан-Франциско, другая – сувенирная, за шесть центов, «Украсим наши города». Обратного адреса на конверте не было, но Мэри и так сразу узнала почерк.

Она открыла конверт и прочла письмо и приложенную к нему вырезку из «Сан-Франциско кроникл», натянула джинсовую куртку-варёнку и новые расклешенные джинсы, но, уже выходя из спальни, подумала и сменила варёнку на светлую куртку с высоким воротником. Если она собирается уговорить отца поехать в Сан-Франциско, лучше не надевать то, что он называет «хипповскими тряпками».

Диана, как обычно, принимала душ невероятно долго. Надев халат, она пошла с дочерью вниз. Сэмюэля они застали в столовой, он читал спортивный раздел в газете. Не желая ждать, когда ванная освободится, он вымылся под кухонным краном и грязь с себя смыл, но рубаха и брюки промокли насквозь.

Мэри сразу взяла быка за рога.

– Кажется, нас ждет работа в Сан-Франциско! – объявила она.

Отец оторвался от газеты.

– Что ты сказала?

– Почту принесли. – Мэри протянула ему письмо и газетную вырезку. – От…

Сэмюэль поморщился.

– Только не говори, что от Япета. Этот полоумный хиппи сейчас во…

– Флориде, – договорила Диана. – Помнишь, мы туда в прошлом году ездили?

– Нет, не помню, – вздохнул Сэмюэль. – Я не запоминаю плохих поэтов. – Он повернулся к Мэри. – Так от кого письмо?

– От Джека Бартоу, – ответила она. – Его-то ты помнишь?

Поморщившись, Сэмюэль взял письмо и вырезку.

– Да, помню. – Вид у него был такой, будто он проглотил лягушку.

– Да брось, пап, крутой же парень.

Диана, как всегда, дипломатично поддержала дочь:

– Ну конечно! Этот молодой человек – очень проницательный наблюдатель за сверхъестественными явлениями.

– Да, и еще более «проницательный наблюдатель» за нашей дочерью, – проворчал Сэмюэль, не поднимая головы.

Кэмпбеллы ездили в Сан-Франциско год назад, выслеживая ведьму, которая пробиралась на запад и устраивала по дороге загадочные попойки со смертельным исходом. Бартоу – он был всего на несколько лет старше Мэри, и его семья, пока не погибла, тоже занималась охотой, – помог им.

Мэри он показался по-настоящему классным парнем, что, естественно, встревожило Сэмюэля. У них с Джеком было немало общего, но в его глазах Джек в первую очередь оставался парнем, который положил глаз на его дочь.

Сэмюэль и так никого не любил, а парней, которые, как он говорил, «шастают вокруг его крошки», – особенно. Мэри терпеть не могла это выражение.

Диана подошла к мужу сзади и, заглядывая ему через плечо, прочла письмо и вырезку.

– Значит, он думает, что это дракон?

– Драконов не существует, – решительно возразил Сэмюэль.

– Может, и не существует, – сказала Мэри, – но ведь что-то погубило этих людей, а следы указывают на то, что это был дракон. Тела разорваны и сожжены.

Диана взяла из рук Сэмюэля вырезку из «Кроникл».

– Тут сказано, что первый труп нашли утром четвертого ноября.

– Ну и что? – спросила Мэри.

Сэмюэль снова недовольно поморщился.

– А третьего был конец новолуния.

Мэри смущенно опустила голову.

– Ой, да, точно. – Родители научили ее различать фазы луны. Пик активности нечистой силы всегда приходится на новолуние и полнолуние. Надо же быть такой бестолочью и забыть об этом!.

– Может, это просто злой дух, который только прикидывается драконом? – предположила Диана. – Но дело усложняется тем, что второе и третье убийства совершены в Китайском квартале.

– Так мы едем? – с надеждой спросила Мэри.

В Сан-Франциско ей понравилось, и она хотела снова увидеть этот город. К тому же на следующий день была назначена контрольная по истории, к которой она не успела подготовиться, и это был отличный повод ее избежать.

Сэмюэль посмотрел на Диану. Та кивнула.

– Ладно, – сказал он, – собираемся.

– Я позвоню Марти, – сказала Диана, имея в виду Марти Янковица, их знакомого из туристического агентства, который даже в последний момент мог достать дешевые билеты.

Мэри побежала к себе в комнату. Раз уж они собираются в Сан-Франциско, она просто обязана взять варёнку, и неважно, что скажет отец…

Глава 5

Диана Кэмпбелл с трудом удержалась, чтобы снова не пнуть мужа под столом.

Вместе с Сэмюэлем, Мэри и Джеком Бартоу она сидела в итальянском ресторане на Коламбус-авеню. Едва приземлившись в аэропорту Сан-Франциско, Мэри отыскала телефон-автомат, позвонила Бартоу и договорилась о времени и месте встречи, чтобы побольше разузнать о драконе. Сэмюэль и Диана тем временем ожидали выгрузки багажа.