Малыш для генерального

Молчу. Тупо слушаю, что он скажет мне дальше.

– Марьян, ну ты там это, держись, ладно? В какой ты клинике? Помощь нужна? Почему из «***сервис» сбежала?

– Потому что не по карману мне ваш «***сервис», – говорю чистую правду. – А тут я по страховке лежу. Еще две недели лечиться, потом контрольное узи, и будут думать, выписывать меня, или держать дальше.

– Ох, это ты меня на две недели без секретарши оставляешь? – печалится брат главгада. Но тут же берет себя в руки, – Нет, Марьян, конечно, лечись сколько тебе надо. Я временную помощницу себе возьму. А ты… возвращайся в «***сервис», все расходы тебе оплатит наша компания. И роды тоже.

Вот это да… я об этом не знала… Ты смотри, Сергей Валерьевич, папаша фигов, не сказал мне об этом, или просто не хотел и копейки на малыша тратить, а вот его брат… каким бы развязным и глупым он ни был, но он более человечнее Сергея оказался. Вот как так? Может, правда воспользоваться? Гордость – гордостью, но там врачи и уход лучше. Тут вон палата на четырех, а меня пятой всунули. И за сколько времени всего одну капельницу поставили. Это все-таки мой ребенок и его здоровье… И Сергея. Но ему наплевать. Хотя при чем тут Сергей, когда помощь мне предлагает Данила?

– Даниил Валерьевич… я, пожалуй, соглашусь.

– Ну и правильно. Я позвоню и распоряжусь. Пришлю тебе водителя. Или лично приехать? Говори, Марьян, не стесняйся! Ты – беременная и твои капризы хоть кто-то должен исполнять.

Ушам своим не верю. И это Даниил Валерьевич? Он – по сути, первый мужчина, который признал и адекватно воспринял мою беременность и даже капризы простой обычной секретарши готов исполнять…

– Водителя будет достаточно. – не хочу наглеть я. – У меня тут вещи и продукты… а то я бы сама доехала.

– Ну что ты, Марьяш, не стоит. Отправлю шофера, чтобы помог тебе перетаскать все. Тяжелое, смотри, не поднимай. Я слышал, что беременным это вредно. В «***сервис» еда входит в стоимость. Сам после аппендицита там лежал. Кормят, конечно не как в ресторане, но вполне достойно. Так что за обеды-ужины не парься.

А вот это – просто чудесно, потому что не Федора же просить передавать мне обеды-ужины… не будет он этого делать. Не его это малыш, и я, хоть и его жена, но бывшая. Не думаю, что он бы хоть что-то для меня делал, будь я все же беременной от него. Водил бы девиц к нам домой, и не парился.

– И самое главное. – вырывает меня из тяжелых раздумий голос новоявленного спасителя. – Марьяш, если тебе что-то понадобится, звони. Поняла? Не стесняйся.

– Спасибо, Даниил Валерьевич! – благодарю его от души.

Нажимаю отбой. Зову медсестру, чтобы помогла мне с выпиской. Эти, на самом деле банальные слова, что я услышала от Данилы, действуют на меня волшебным образом. Говорят, что доброе слово и кошке приятно. Вот и меня наш разговор взбодрил. Остались все же еще мужчины на Земле!

Все это должен был произнести Сергей Валерьевич – настоящий отец моей крошечки. Но, ребенок ему не нужен, и в трудную минуту меня поддерживает его брат. Обидно? Да. Чисто по-женски, очень обидно. До слез! Ну что поделаешь? Я знаю, на что я иду. И в противостоянии с Астафьевым мне будет архисложно. Но не лишаться же теперь из-за этого малыша?!

ГЛАВА 15

К вечеру вернулась обратно в крутую клинику. Там, я пока единственная беременная пациентка. В остальном там лечатся и лежат крутые пациенты, у которых в кармане денег куры не клюют, с различными проблемами, среди них есть даже дети.

Палата у меня одноместная. Никаких соседей. Я быстро разложила свои вещи, поставила телефон на зарядку. Надо бы позвонить Федору, да сообщить, что дома меня не будет… или не надо. В конце-концов я не обязана перед ним отчитываться. Сам позвонит, если сочтет нужным.

– Вам цветы! – стучится в палату курьер.

– От кого? – удивляюсь я.

– Просили не сообщать. – улыбается мне парень. – Но там есть карточка.

Вся в предвкушении, я получаю на руки красивый ухоженный букет нежно-розовых роз, в уже готовой, стилизованной под мраморную вазе.

«Надеюсь, этот букет хоть немного сгладит мое скотское поведение» – читаю напечатанный на карточке текст.

– О, нет… – вдыхаю обалденный запах роз, и мне даже на секунду мерещится запах Сергея Валерьевича, – ты, дорогой главгад одними розами от меня не отделаешься!

Но по-женски, мне дико приятно, что Сергею все же не наплевать на меня, раз букет прислал… Возможно, в глубине души, очень глубоко, он – настоящий мужчина. Ведь не бросил же меня в беде! Схватил и на руках донес до автомобиля, когда у меня случился приступ с сердцем.

По морде выхватил от меня, но все же довез до клиники. За руку держал во время процедур. На узи сидел. Черт его знает, что он там забыл, раз малыша не хочет, но факт остается фактом… И если бы его жена, или девушка, или бывшая, не знаю уж кто она ему, не забыла сына на занятиях, то возможно, он бы остался со мной до конца.

И тут, у меня возникает еще одно, почти фантастическое предположение. Это Сергей попросил Данилу позвонить мне, все выяснить и вернуть обратно в приличную клинику… Иначе как он узнал, куда отправлять цветы?

Весь вечер я окрылена. Нюхаю розы, глажу свой животик. Разрешаю колоть себя капельницами и поддерживающей терапией. Думаю о Сергее. Вспоминаю его прикосновения, его внимание…его слова, о том, что он рядом… О плохом стараюсь не думать…

Пытаюсь сама себе ответить на странный вопрос. Была бы я вместе с Астафьевым, если бы он перестал дурить, сменил гнев на милость, и решил бы принять участие в воспитании нашего ребенка? Пока я не могу однозначно ответить на этот вопрос даже самой себе. Но… я бы хотела, чтобы у моей крошечки был папа. Желательно родной. Желательно такой же сильный, мудрый и целеустремленный, как Сергей Валерьевич.

Уже ближе к ночи, когда в коридорах все затихло, я выхожу подышать в сад. Весна, все цветет. Воздух прохладный и напоенный ароматом первых весенних трав.

Наслаждаясь спокойным вечером, выхожу к главному корпусу. Внимание мое приковывает подъехавший хромированный джип дорогой марки. Из него вылезает девушка. О таких говорят одним емким словом «эскортница». Рост под метр восемьдесят. Худая. Грудь крупная, ненатуральная. Талия осиная, стройные бедра, обтянутые мини-платьем, ноги от ушей, обутые в туфли на высокой платформе и шпильках с красными подошвами – признак известно обувной марки. В руках с ненатуральными длинными ногтями, она сжимает дорогой кожаный клатч и телефон «яблочный огрызок» последней модели. Хотела бы я себе такой купить, но как увидела цену, так губки свои и закатала обратно: ау, Марьяна, какой тебе нафиг телефон?! Ипотеку еще двадцать ближайших лет выплачивать! А девушка-эскорница не закатывала губы – ей невозможно это сделать просто физически с такими-то «пельменями». Губы ужасают своими размерами. Ресницы топорщатся хищными щетками. Волосы, волнами ниже поясницы ниспадают шикарной салонной укладкой.

И рядом с нею мальчонка. Лет шести-семи. Крупненький. Длиннющий. И симпатичный.

– Миша, зараза, точно не прикалываешься?! – истерично вопрошает она у ребенка.

– Нет, мам, вот тут болит. – прижимает он ладошкой правый бок.

– Да ты даже не плачешь! Ух, если ты меня сейчас обманываешь, и вытащил с клуба, только чтобы получить внимания!!! – рявкает на него горе-мамаша.

– Мам, я же – мужчина, – спокойно отвечает на это малыш, – папа Сережа говорит, что мужчины не плачут! Вот я и терплю! Но я не обманываю тебя.

У меня волосы начинают шевелиться на голове. Ай да малыш, с такой мамашей ему пришлось быстро повзрослеть и стать «мужчиной». А мамаша… про таких вполне справедливо говорят «горе-мамаша»… Прав был Сергей Валерьевич, когда говорил, что понарожают, а потом воспитывать не хотят. А у малыша даже папу зовут Сережа. Надо же, какое совпадение!

Между тем, к мамаше и сыночку выходят врачи.

– Судя по описанию симптомов у вашего сына аппендицит воспалился, – сообщает горе-мамаше врач. – Мы сейчас положим Мишу на обследование, и, если воспаление подтвердится, прооперируем. Это – не страшно…

– Да у меня встреча! Понимаете?! Какой к черту аппендицит?! – истерически взвизгивает «мать года».

– В принципе, вы можете позвонить либо отцу ребенка, либо другому взрослому, а вообще, в крайнем случае, мы сами присмотрим за Мишей.

– Вот и смотрите! – шипит «чудо-женщина», – отцу ребенка этот ребенок на фиг не нужен. Нянька, зараза тоже отпросилась. Вам Сергей бабло платит? Отлично! Вот и исполняйте свои обязанности!

ГЛАВА 16

Мишу уводят в помещение, а мамаша остается на улице. Продолжаю наблюдать за столь вопиющим происшествием.

Дева вспоминает, что в ее руках мобильный. Наманикюринными лапками она набирает номер:

– И тебе не болеть. Сергей, твой сын попал в больницу. Да. Аппендицит. Приедь срочно. В смысле ты во Владивосток летишь?! У тебя сын в больнице! Он что тебе на фиг не нужен?! Да я все понимаю, что у тебя работа! А у меня завтра собеседование! Да, представь себе, нашла! Ты же мне весь мозг проел, чтобы я на работу устроилась! Вот я и устраиваюсь. К твоим конкурентам! Ясно тебе?!

Тут, видимо, тот самый Сергей говорит прелестнице не совсем приятные вещи по поводу ее попыток устроиться на работу, потому что мать года взвизгивает «идиот!» и переходит на ультразвук:

– Надеюсь, они порядочней тебя будут! Да! Мне рано вставать и я уезжаю! Надо тебе – сам приходи. И меня не волнует, что ты где-то та… – девушка замолкает и внимательно слушает невидимого собеседника. А на лице ее, помимо воли расплывается самодовольная улыбка. – Миллион и я не пойду на это собеседование! Да! Миллион! Кретин! Да мне на той работе двадцать предлагают. В месяц!

Ой, врет-то как… это где такие зарплаты дают? Разве что на нефтяной вышке, но горе-мамаша на нефтяника ну никак не тянет.

– Все, поняла. Тогда в этом месяце ты даешь деньги и мне, и Мише, и я ложусь с ним в больницу! Чао!

С шипением «идот» на устах, красотка набирает следующий номер.

– Марфа! Дура! А ну быстро дуй в «***сервис»! У Мишки аппендицит, а меня в клубе Азамат заждался! А он – мужчина горячий! Ждать долго не будет. Давай быстро. Мишку дождешься с операции и мне позвонишь!… Ну если не дозвонишься, утром скажешь! Все, чао-какао!

В полном обалдении я наблюдаю за тем, как длинноногая эскортница уверенно садится за руль роскошного джипа и с визгом уезжает с больничной парковки.

Что?! У меня просто слов нет. Бедный-бедный ребенок… своей маме он абсолютно не нужен. А папа тотально занят на работе, и целиком перекладывает всю заботу и ответственность на плечи эти безголовой вертихвостки! Ужасная, но типичная ситуация. Хорошо, хоть какая-то Марфа должна приехать и присмотреть за ребенком…

Вся в смятении, я возвращаюсь в палату. Нюхаю розы, тереблю свой телефон. Мне так хочется, чтобы мой Сергей позвонил мне… или смс написал, на крайняк. Ну, хоть что-то от него. Но нет… отправил цветы и забыл.

***

На следующий день, позавтракав, я пытаюсь отыскать палату, куда положили прооперированного малыша. Почему-то судьба несчастного ребенка, фактически сироты при живых родителях меня странно тревожит. Но меня к нему не пускают. Медсестра сообщает, что операция лапароскопия прошла успешно, и скоро малыш начнет вставать. Но ему нужно несколько дней.

За эти дни ничего интересного не происходит. Ровно до визита Федора.

Когда я уже свыкаюсь, что больше никому не нужна, ни на работе, ни дома, ко мне заявляется чудо. Бывший муж с чахлой гвоздичкой и подгнившим апельсином наперевес, лыбясь во все свои… хм.. двадцать зубов появляется на пороге так, словно Ален де Лон меня посетил, ни больше ни меньше. И да, только ему в голову придет мысль притащить беременной девушке сворованный с клумбы цветок и аллергичный цитрус ей же.

– Марьяш! В какой крутой клинике ты лежишь! – улыбается чудо в потертых застиранных джинсах и линялой футболке. – Это твой хахаль тебе предоставил? Ты уже сделала чистку?

– Какую еще чистку?! – злюсь я, готова надеть Федьке на лысую башку и чахлую гвоздику, и тухлым цитрусом запустить. – Я не собираюсь делать абортов, и клинику мне оплачивают с работы!

– Марьяш, я что пришел, – немного потухает бывший муж. – Я все, завязал!

– Чего ты там завязал? – мне неприятно находиться с бывшим в одной палате. Он меня раздражает.

– Дык по бабам таскаться завязал! Марьяш, давай обратно вместе жить! Ну его на фиг и этих телок левых, и твоего спиногрыза… тоже левого между прочим! Я женюсь на тебе, ты сделаешь чистку, и заживем… – мечтательно закатывает чудо глаза к небу. – Даже своего собственного заделаем, раз уж ты так о сраных пеленках мечтаешь! А что? Работа у тебя хорошая, денежная. Родишь и через две недели выйдешь. Малого в ясли отдадим, а ты сцеживаться будешь и молоко ему в перерыв свой таскать… Эх, красота!!!

Еще какая… а где в этой чудесной идиллической картине, где через две недели после родов можно сдать дите в ясли и выйти на работу, так вот, где в этом сказочном царстве роль Федора? Чем счастливый папаша будет заниматься в то время как его жена Савраской носится к ребенку в свой законный перерыв, передавая ему сцеженное молочко? Папа будет отдыхать на диване после работы? Ковыряясь в ногах и попивая пиво? Нет, уж увольте! Такого чудесного будущего мне точно не надо.

– Конечно, трудно ТЕБЕ будет поначалу Марьяш. Не высыпаться будешь, по ночам крики, оры, ранний подъем в твой офис… ну тут ты дите для себя хочешь. Так что терпеть будешь.

– Погоди, – останавливаю я чудо-мужчину, – а если я рожу ребенка от ТЕБЯ, то ты не будешь мне помогать?!

– Зачем это еще? – то ли придуривается, то ли на самом деле идиотничает Федор. – Баба родила, пусть воспитывает! Я работаю. Приношу зарплату. Это все, что от меня требуется.

– Не смеши, а! – хмыкаю я, охреневая от его логики, – Ничего, что моя зарплата в несколько раз больше твоей?!

– Какая есть, такую и приношу! Не ценишь ты меня, Марьяш! Поэтому и гляжу по сторонам постоянно… Эх, Марьяш… такое счастье упускаешь, аж обидно! Ты видела, как на меня бабы вешаются?! Дерутся за меня прямо! Вот то-то же!

ГЛАВА 17

– Ты дура, да?! – надоедает Федору мое упрямство. – Я тебе предлагаю наилучший выход из этой ситуации, а ты морду воротишь?

– Не ори на меня! – рявкаю для острастки.

– Буду орать! – верещит Федор, как облезлый птенец. – Ты какую-то ерунду несешь! В реальности вообще не обитаешь! Где-то ребенка там состряпала на стороне и в мою квартиру притащить собираешься! Не бывать этому!!!

Так-так-так… что-то Федечка, индюшонок облезлый вконец разошелся. Надо бы ему пистонов успокоительных прописать. Набираю воздуха побольше в грудь и…

Тук-тук… – стучится кто-то в дверь решительно.

– Простите. – на пороге возникает… Миша! Тот самый мальчик, о судьбе которого я справлялась три последних дня. – Дядя, что вы так орете?

– Ты кто еще такой, сопляк? – набычивается Федя на малыша, одетого в прикольную пижаму с супер-героями. Буду своему сыночку такие же покупать!

– Федор! Заткнись! – толкаю я в бок бывшего. – Сейчас его папа придет и наваляет тебе, идиота кусок! Тут знаешь какие крутые наследники лечатся?!

– Федор! – нисколько не смутившись, обращается к нему юноша шести лет. – На женщин нельзя кричать. Так папа говорит. А если вы будете продолжать, то я вызову охрану и вас сюда больше не пустят!

У Феди глаза сейчас повылазят из орбит. А лысина его розовеет так, будто мужчину сейчас инфаркт миокарда хватит.

– Ты… какой я тебе Федор, к черту!!! Ты, обалдел, малой?!

– Как мне к вам обращаться? – Миша – высокий, хорошо сложенный мальчик. Вырастит и будет мечтой всех девушек Москвы и области. Но сейчас он выглядит настоящим взрослым парнем. Уверенным, в своей правоте.

– Дядя Федор! – рявкает мое бывшее недоразумение. – Так зови!

– Так вот, дядя Федор, – голос Миши спокоен и уверен, – уходите. Тетя лежит в больнице. Не надо ей трепать нервы!

Мне страшно за Мишу. Глаза Федора наливаются красным. Ладони сжимаются в кулаки. Миша же спокоен, как удав. Познал, вероятно дзен с такой мамашей и вечно занятым папой. Ну, папа его хотя бы правильным установкам учит. Уважение к женщинам уж точно с пеленок прививает. Хотелось бы мне на его папу взглянуть… хотя! Мне своих мужчин хватает. На работе и дома.

– Уходите! – с нажимом повторяет мой маленький защитник.

Кого-то он мне напоминает. И позой, и голосом, (хоть пока и детским), и решимостью… только вот кого, я понять пока не могу.

– Да пошли вы оба! – пылит Федя. – Ты – дура! Еще об этом пожалеешь! – тычет он в меня черным обгрызенным ногтем, – а ты – мелкий…

И тут мое материнское сердце не выдерживает! Мне так обидно за маленького мальчика, которого мой идиотский бывший муж пытается сейчас задеть словами, что я без колебания хватаю тот самый прогнивший апельсин и что есть силы пуляю в лысину Федору.

Бамц!

Жухлая кожура цитруса глухо отскакивает от дурной башки и шмякает в стену.

Федор смотрит на меня совершенно очумелыми глазами.

– Пошел вон отсюда! – рявкаю я на него, и схватив гвоздику, целюсь ему прямо в глаз. Не знаю, что именно пугает бывшего: удар гнилого апельсина по башке, воинственный вид Миши, или моя боевая гвоздика, но факт остается фактом, красный как помидор, муженек пулей вылетает из палаты.

Миша тихо прикрывает за собой дверь.

– Подожди! – как можно мягче зову я мальчика. – Иди сюда, хоть познакомимся! Мой защитник!

– Я – Миша. – улыбается мне паренек.

– Марьяна. – любуюсь на него по-матерински, представляя, что у меня будет такой же маленький сынишка-защитник. – Без теть. Зови меня просто – Марьяна. Хорошо?

– Окей! Я из соседней палаты услышал, как этот… дядя Федор кричит. А папа говорит, что на женщин кричать нельзя…

– А что еще говорит твой папа? – улыбаюсь я ему в ответ.

– Он говорит, что нельзя обижать слабых. Что нужно уважать старших. Много учиться и получить образование. А еще, что мужчины не плачут. Вот я и не плакал. Мама удивилась, конечно!

– Думаю, твоя мама тобой гордится!

– Я не видел ее несколько дней. – спокойно говорит малыш. – Мама – занята. Со мной моя няня, Марфа.

– И где она сейчас? Не потеряет тебя?

– А ее нет. Ушла к воротам. Там ее парень пришел.

– А ты, значит, не боишься один в палате?

Миша смотрит на меня так, словно я сморозила глупость.

– Прости, – смеюсь я, – просто всегда думала, что дети… они… – запинаюсь на полуслове. Миша молчит, внимательно меня слушая, – ну что они… маленькие и не смышленые.

– Какой же я маленький? – улыбается Миша. – У меня и мама, и папа высокие. Встаньте, пожалуйста. – подходит он ко мне. – Вот, посмотрите! Я почти дорос до вас!

Миша и правда мне ровно по предплечья. Очень высокий паренек. Хотя сама я – метр с кепкой, положа руку на сердце.

– Не болит у тебя шрамик? – снова я веду себя с ним, как с малышом.

– Марьян, ну какой «шрамик»?! – усмехается паренек. – И вообще, папа говорит, что мужчину шрамы украшают! У моего папы знаете какой шрам?! В него бандиты стреляли! Давно! Когда я не родился! И папа не плакал тогда! А мне чего реветь?

Похоже, папа у мальчика и правда настоящий мужчина, раз сумел так сына к шести годам воспитать! Как жаль, что у моего малыша папа совершенно другой. Вряд ли он захочет хотя бы раз увидеть свою кровиночку…

ГЛАВА 18

Месяц спустя.

Да! Весь этот месяц я провела почти как на курорте! Хотя почему почти? Были же в советское время оздоровительные дома отдыха? Вот стационар «***сервис» и есть тот самый оздоровительный центр!

На работу я не стремилась, деньги на лечение и нахождение в этой пафосной клинике поступали исправно, впрочем, как и зарплата, которая так же без проблем капала на карту.

Я звонила боссу. Своему, разумеется. Уж Сергею Валерьевичу, после всего, что он наговорил, позвонить мне бы точно духу не хватило!

– Отдыхай Марьяш, лечись! – успокоил меня Даниил Валерьевич, у нас с дочкой во Владике возникли трудности. Ну ты и сама знаешь. Серега там разруливает, я тут, так что не парься! Наладится все, и тогда я жду тебя в своей приемной!

Про проблемный дочерний филиал во Владивостоке я знаю не понаслышке. Видимо тамошний гендир вообще полный трындец устроил, раз наш генеральный туда аж на месяц усвистел!

Но как мне повезло!!! Самые опасные в плане выкидыша недели я провела в стационаре под присмотром компетентных врачей и с грамотной же гормональной терапией! Абсолютно бесплатно за счет средств компании и с сохранением всех выплат! Превосходно! Вот выпишусь и тут же коляски выбирать пойду! Как раз зарплаты должно хватить. Присмотрела одну в интернете. Легкую и удобную. Что мне, в моем положении без помощников, самое то!

А еще мне невероятно повезло с соседом по палате! Я о Мише! Весь прикол состоял в том, что его тоже не забирали из стационара целый месяц. Его чокнутая мамаша укатила с Азаматом в Черногорию, а Марфа, его нянька, все свое время проводила вместе с женихом.

Но ему от этого было только лучше. Он тоже, хоть после и мелкой, но операции, под присмотром врачей, на пятиразовом питании. Неизвестно, как за ним смотрела бы Марфа дома! У нее на уме лишь одни женихи, а когда на горизонте нет ни одного из них, она не выныривает из телефона!

А малышу диета нужна особая, чтобы запоров не было, перевязки, уход, лечебная физкультура и многое другое! Короче, в «***сервис», как я понимаю, для богатых клиентов не существует ничего невозможного – плати, живи и лечись с комфортом сколько пожелаешь!

Вот я и наслаждалась отдыхом и спокойной обстановкой без Федора, без моего нервно-больного гендира, офисных интриг и треволнений.

Пока Мишина мамаша пребывала в Черногории в компании горячего горца, а папаша разруливал бизнес-вопросы на дальнем Востоке (кстати, прямо как и мой главгад), мы играли вместе на роскошной детской площадке, мини-диснейленде на территории центра, гуляли, болтали… За этот месяц я очень привыкла к Мише и понимаю, что во мне просыпаются материнские чувства к этому маленькому, по сути никому не нужному малышу. Была бы у меня такая возможность забрать Мишу к себе и воспитывать как своего сына, сделала бы это не раздумывая! Но кто мне отдаст фактически сироту при живых родителях?!

Поэтому я старалась объяснить себе, что наша дружба когда-нибудь закончится, и что не надо так привязываться к чужому ребенку, но… ничего не могла с собой поделать.

Этот месяц принес с собой еще одно маленькое, но очень важное изменение! У меня начал расти животик! Да-да… Сначала это выглядело так, будто я плотно поужинала, потом, словно моя матка превратилась в апельсин. Через неделю она была размером с грейпфрут, а сейчас я выгляжу так, словно дыню поместила в себя целиком. Или маленький арбуз! Видимо, малыш на позитивном гормональном фоне развивается отлично, раз в двенадцать недель уже невооруженным глазом видно мое положение!

Ну, а самое главное мое преимущество так это то, что рубеж в двенадцать недель пройден, и теперь ни один главгад не заставит меня пойти аборт!!! Ведь прерывание беременности после двенадцати недель запрещено законом! Никогда еще я так бурно не радовалась запретам, как этому! Ведь аборт – это… каждый решает для себя сам, согласно своим желаниям, возможностям, здоровью и прочему, но лично для меня, аборт не приемлем!

Со всеми этими мыслями я заигрываюсь так, что не замечаю, как нас на площадке стало уже трое.

– Миша! – окрикивает малыша до боли знакомый голос. Тот самый, от которого у меня всегда бегут мурашки по позвоночнику.

– Папа!!! – радостно кидается малыш на… Сергея Валерьевича.

ГЛАВА 19

– Миш, иди в палату, собирайся! Я забираю тебя домой!

Я подхожу к Сергею Валерьевичу. Он проигнорировал меня при ребенке. При своем ребенке!

Чувствую себя не просто дурой, а мега-дурой! Неужели за месяц дважды два сложить не смогла? Точно мозг беременный у меня, не иначе как! Однако, Миша сын Сергея!!! Какой чудесный смышлёный мальчик смог родиться от такого грубого увальня?

Я потрясенно молчу. Здороваться глупо. Да и время для формальностей упущено.

– Что вы тут делаете? – Наконец поворачивается ко мне Сергей, когда Миша скрывается из виду.

Глаза злые при этом, набычивается на меня. Руки в кулаки сжимает.

– В смысле, что я тут делаю? – смотрю на его сжатые кулаки, а сама на инстинктах прикрываю свой животик руками.

Мало ли что этим мужикам в голову придет! А мою драгоценность беречь надо!

– Лечусь… на сохранении…

– На какие шиши?! – Сергей нарушает границы моего личного пространства. Он слишком близок ко мне, нависает, подавляет собой.

– Перестаньте, Сергей Валерьевич! – отхожу от него на шаг. – Вы прекрасно знаете, зачем, для чего, и на какие финансы я тут нахожусь! Сами же букет дарили…