Моя прекрасная целительница

Эва заставила ее переодеться в более простое платье, отправила зачем-то в розарий, хотя она никогда не ухаживала за цветами и понятия не имела, что нужно делать.

Да, она влюблена в лорда Дарлина, но об этом в поместье не знает ни одна живая душа. И никогда не узнает. Она не делала и не говорила ничего, что могло бы выдать ее. И с лордом Дарлином она не кокетничала и не флиртовала, то есть по-простому – не строила глазки, не заигрывала. А значит… опять же… не могла выдать свою тайну.

Что тогда случилось? Почему Эвелина так на нее разозлилась?

Видимо, она чего-то не знает. А может, кто-то из прислуги насплетничал? Только о чем? Ведь ничего же не было.

Тинария молча позавтракала с милордами и миссис Луисон, нехотя вступая в разговор. Все время думала, что случилось с Эвой, почему она так странно вела себя утром? Когда Тине помогли переодеться, она попрощалась с Эвой, но та ничего не ответила. Смотрела в окно на деревья и молчала.

Иногда девушка ловила на себе задумчивый взгляд Эдварда Дарлина, тогда непослушное сердце замирало, а потом начинило биться быстро-быстро, а краска заливала щеки.

Тина не понимала, почему у нее такая неадекватная реакция на взгляды мужчины, ведь в них сквозили только мягкость и легкая задумчивость, и никакой многозначительности или откровенного интереса.

– Мисс Эвелина, чтобы узнать друг друга получше, предлагаю сыграть в одну легкую игру, которая сейчас очень популярна при дворе его высочества. Называется «Вопросы – ответы», – вдруг предложил лорд Дарлин. – Со своей стороны обещаю отвечать искренне на все вопросы.

Тинария встретилась взглядом с миссис Луисон, женщина лишь неопределенно пожала плечами, хотя во взгляде мелькнула досада. Боится, что Тина может запутаться? Или не нравится что-то еще?

Затем девушка натолкнулась на взгляд лорда Рида, который не скрывал своего любопытства и веселого настроения. Видимо, тоже был поклонником этой модной игры?

И что же ответить? Согласиться или отказаться?

Тину вдруг охватило непреодолимое желание согласиться с предложением гостя, чтобы самой задать лорду Дарлину некоторые вопросы. В конце концов, она всегда может отказаться отвечать – сейчас она леди, хозяйка дома, не домашняя прислуга, а леди никто не заставит делать то, чего она не хочет.

– Сэр Эдвард, ваше предложение меня настораживает, – немного сухо ответила Тина. – Но давайте попробуем сыграть в эту модную игру. И никто не обязан отвечать, если не захочет.

– Боги! Леди! – усмехнулся лорд Дарлин с некоторым удивлением. – О чем вы подумали? Все вопросы будут приличные и деликатные. Даю вам слово джентльмена.

– Ну да, мы же не при дворе, – тихо пробормотал сэр Майкл, но Тина услышала.

Тинария вспыхнула. О чем это лорд Рид? И что значит, о чем это она подумала? О том, что, вообще-то, она не леди Стрендж и может чего-то не знать из того, что должна знать и как леди, и как мисс Эвелина Стрендж. Она, конечно, знала Эву как облупленную, провела рядом с ней всю жизнь, но ведь Эва иногда уезжала в столицу, и не только южного графства, но и всего королевства, где проживала месяцами совершенно другой жизнью – той, о которой Тинария ничего не знала.

– Хорошо. Начинаю я, – заявила Тина, встречаясь взглядом с сэром Эдвардом, в глазах которого весело заплясали золотые искорки.

– Как джентльмен, леди Стрендж, я и собирался уступить вам, – улыбаясь, ответил мужчина.

– А мы с миссис Луисон можем участвовать в этой игре? – поинтересовался лорд Рид. – Или вы собрались играть вдвоем?

Лорд Дарлин вопросительно посмотрел на Тину, та встретилась с веселыми глазами сэра Майкла и тоже улыбнулась. Тине нравился друг сэра Эдварда, воспитанный, вежливый и добрый джентльмен.

– Да, сэр Майкл, вы тоже можете участвовать. Только, джентльмены, предупреждаю сразу – мне необходимо в розарий, розы давно меня заждались. Поэтому наши вопросы – ответы не должны занять много времени.

– Я услышал вас, миледи, – кивнул лорд Эдвард. – Так и знал, что вы опять куда-то собрались, когда увидел вас в этом… чудесном платье.

Тина мысленно вздохнула. Она так хотела появиться перед лордом Эдвардом в том нежно-голубом платье Эвы, так хотела увидеть восхищение в серых глазах…

Недопустимое желание. Низкое. Вот подруга и не разрешила надеть то чудесное платье. И правильно сделала. Нечего привечать чужих женихов.

– Да начнется игра! – торжественно провозгласил лорд Рид и взмахнул белым платком, как по волшебству появившимся в крепких пальцах мужчины, а все присутствующие за столом невольно улыбнулись в ответ на этот мальчишеский жест.

В это время в малую столовую зашла Эвелина. В скромном платье горничной, с гладкой прической девушка выглядела, как всегда в последнее время, скромно и незаметно. Тина почему-то обратила внимание на то, что ни один, ни второй джентльмен никак не показали, что заметили присутствие девушки.

Словно та была пустым местом.

Только миссис Луисон бросила настороженный взгляд на свою настоящую госпожу.

Это наблюдение вдруг неприятно кольнуло Тину в сердце. Она и раньше замечала, что высшие лорды и леди, приезжающие в поместье Стренджей, совершенно не обращают внимания на домашнюю прислугу и на ее персону в частности, словно они предметы интерьера.

Лишь иногда, когда леди и джентльмены обращались к ней за помощью как к целительнице, то выказывали хоть какое-то внимание или уважение. Но и то далеко не все и не всегда. В основном были такие, что вели себя так, словно сделали великое одолжение, обратившись к Тине за помощью.

Сначала Тина не могла отказывать и терпела пренебрежительное отношение, пока Эва не сказала ей: «Ты не обязана принимать неприятных для тебя людей. Если они ведут себя как свиньи, значит, отправляй их восвояси. Смертельно больные к тебе не обращаются, а эти леди и джентльмены, которые не умеют себя вести, пойдут к городскому целителю с дипломом и лицензией. Все эти слова «ах, я слышала, у вас прекрасная целительница в поместье» и так далее только для того, чтобы сэкономить, так как услуги хорошего дипломированного целителя нынче дорого стоят. Очень дорого…»

С одобрения Эвы Тина стала отказывать грубиянам в помощи. Не прямо, конечно, а делала вид, что она и глуховата, и глуповата, и не понимает, в чем состоит проблема у обратившихся. А Эва потом с удовольствием рассказывала ей, как леди или джентльмен пренебрежительно фыркали относительно способностей Тины. «Если бы они только знали, на что ты способна!» – смеялась Эва.

– Мисс Эвелина, – обратилась Эва к Тине, приседая в книксене, – вы просили известить вас, когда я освобожусь, чтобы помочь в розарии.

Тина сообразила быстро – Эва испугалась за свои розы, зная, что Тина ничего не понимает в цветах и уходе за ними, и решила пойти с ней.

– Мисс Эвелина, сегодня я тоже могу помочь в розарии, – невозмутимо проговорил лорд Эдвард. – Я не раз помогал матушке и знаю, что необходимо делать. И прошу вас, не отказывайте мне в этой просьбе – от безделья я уже не знаю, куда себя деть!

Тина, которая уже хотела ответить Эве, что скоро освободится и они отправятся в розарий вместе, застыла, не зная, как себя повести.

Если бы она была настоящей мисс Стрендж и невестой лорда, то логичнее и правильнее было бы дать согласие сэру Эдварду и пойти в розарий с ним. Но она не была невестой этого человека. И она не знала, что делать с розами Эвы без Эвы, а роз там было видимо-невидимо.

– Мисс Стрендж, тогда я могу быть свободной? – спросила Эвелина, опуская взгляд.

Глава 14

– Джентльмены, я покину вас ненадолго, а вы подумайте над вопросами. – Тина решительно поднялась со своего места и под удивленными взглядами мужчин направилась к выходу из столовой. – Тинария, пойдем со мной, – обратилась она к своей госпоже.

Когда обе девушки вышли из комнаты, то отошли подальше, чтобы их никто не мог слышать. Некоторое время между ними царило молчание, они обе рассматривали стену в коридоре, с которой несколько дней назад сняли семейный портрет Стренджей, якобы для реконструкции рамы, а на самом деле потому, что на нем рядом с отцом была изображена настоящая мисс Эвелина Стрендж.

– В игры играете?

– Лорд Дарлин предложил, я решила, что невежливо отказываться, – стала оправдываться Тина, переводя взгляд на Эву.

Мисс Стрендж поджала губы и холодно взглянула на подругу.

– Эва, что с тобой происходит? Я все делаю не так?

– Я устала от этого спектакля! Он уже унижает не только моего жениха, но и меня.

– Тогда пойдем и прямо сейчас обо всем расскажем! – В глазах Тины явственно вспыхнула надежда.

Эва опустила взгляд, выразительно осмотрела себя, двумя пальцами сжала краешек белоснежного накрахмаленного фартука, приподнимая.

– Прямо сейчас? Когда я в таком виде? – брезгливо процедила она. – С ума сошла!

Сначала Тинария смотрела на девушку, искренне не понимая, что с той не так. А после мучительно покраснела. От стыда.

Столько презрения было во взгляде подруги… столько отвращения в голосе…

То есть, когда Тинария и другие горничные целыми днями носят подобную форму, они вызывают у Эвы и остальных господ брезгливость и вот такое презрение?

Или… Тинария ухватилась за эту мысль… именно когда форма на ней, на Эве, то как у леди Стрендж и госпожи поместья она вызывает у нее такое чувство?

Но откуда столько пренебрежения?

Тина запуталась в своих умозаключениях, ни одно из которых ей не пришлось по душе. Девушка вдруг увидела подругу с той стороны, с которой никогда раньше не знала, ведь Тине всегда казалось, что и молочная сестра, несмотря на благородное происхождение, лишена сословных предрассудков. Выходит, она ошибалась?

А ведь действительно, почему она так решила?

Словно пелена упала с глаз Тинарии.

Это с ней Эвелина была близка, относилась по-особенному, шла навстречу и выполняла просьбы, разрешала работать по полдня, лечить деревенских в поместье, выделила отдельную комнатку, дарила отрезы на платья и всякие безделушки.

Что же касается остальной домашней прислуги… Ничего подобного никогда не было. Просто Тина этого не замечала. Существовали вертикальные отношения – госпожа и прислуга, и в этих отношениях Эва была хорошей госпожой, строгой, но справедливой. Все. Это Тина дальше носа своего не видела.

Пора заканчивать с обманом. И лучше сегодня, если для Эвы он оказался не менее тяжелым испытанием, чем для Тины.

– Прошу тебя, давай сегодня во всем признаемся! – Тинария посмотрела на Эву умоляющим взглядом, еще и ладошки у груди сложила в характерном символическом жесте. – Зря мы вообще все это затеяли. Да и сэр Эдвард не заслужил подобного розыгрыша, – не удержалась она от замечания.

– Ты так считаешь? – Эва вздернула тонкую, изящную бровь, взгляд стал ледяным. – Благородный и смелый? Умный и честный? Настоящий герой? – холодно поинтересовалась она, впиваясь в подругу проницательным взглядом.

– Я не понимаю… – Тина даже на шаг назад отступила, настолько взгляд Эвы стал на нее давить.

– А я была достойна его пренебрежения? – прошипела мисс. – Ты уже все забыла? Какая разница, какой он, если имел наглость так обойтись со мной?

– Я верю, что это было стечение обстоятельств! – искренне проговорила Тина. – Лорд Дарлин никогда бы…

– Как все запущено! – покачала Эва головкой, властным жестом прерывая Тинарию. – Лорд Дарлин никогда бы и ни за что бы… – передразнила она растерявшуюся подругу. – Тина, ты наивная глупышка, а лорд Эдвард – придворный, приближенный к принцу человек. Вот только я ни разу не встретилась с ним ни при дворе его высочества, ни на балах столичных аристократов, он всегда был занят. – Губы Эвы скривились, лед в зрачках треснул, обнажая уязвленную гордость столичной красавицы. – Впрочем… Зачем я тебе это объясняю? Ты сейчас на его стороне.

– Я всегда на твоей стороне, – тихо, но твердо проговорила Тина. – Всегда! Ты моя сестра и подруга. Ты и лорд Стрендж – в этом мире только вы и есть у меня.

– Вот и не забывай об этом, – медленно и веско проговорила Эва. – Мы твоя семья.

Тина опустила взгляд. Она забылась лишь на мгновение. На несколько мгновений… и позволила себе влюбиться. Но она не хотела этого. Все произошло… как-то незаметно, как-то слишком быстро и вообще помимо воли и желания.

Просто это странное и ни на что не похожее чувство вдруг проникло в нее: в кровь, в душу, под кожу. Обжигая и дурманя.

Впервые в жизни Тина осознала, что любовь – такая же стихия, как вода или огонь, земля или воздух. Пятая стихия, о которой никто и никогда не рассказывал ей, не предупреждал. Или раньше она просто особо не обращала внимания на эти девчачьи рассказы и вздохи: «я не могла справиться с собой», «закрутило-завертело», «как в омут с головой», «утонула в его глазах»…

Тина всегда с недоверием выслушивала признания подруг. Разве возможно, чтобы так? Словно околдовал кто…

А ведь и ее также закрутило и завертело, и она утонула в серых глазах с золотистыми бликами и в своем чувстве.

Как оказалось, нет ничего прекраснее и безжалостнее любви. Любовь – самая сильная стихия, сильнее любой другой, она, как цунами, захлестывает и кружит тебя в водовороте чувств, властно и неукротимо уносит все дальше и дальше от берега – от тебя самой, трезвомыслящей и все контролирующей, а ты… просто беспомощно барахтаешься, не в силах сопротивляться, и плывешь-плывешь по течению, подчиняясь стихии…

– Чего ты там пригорюнилась? – тяжело вздохнула Эва. – Возвращайся с небес на землю и иди в столовую, напоследок поиграй в игру со своим кумиром, а я пойду приведу себя в надлежащий вид. – Девушка выдохнула с искренним облегчением. – В розарий уже не ходи, так и быть. Если задержусь, придумай что-нибудь. Свои розы я не могу тебе доверить, сама понимаешь, загубишь.

– Значит, – побледнела Тина, поднимая взгляд на Эву, – мне желательно дождаться тебя в столовой?

– Да. Потяни время. Я скоро появлюсь.

Эвелина отвернулась и решительным шагом отправилась в свои апартаменты, а Тина тоскливым взглядом проводила прямую красивую спину подруги, пока та не скрылась за поворотом.

Эва… она казалась Тине всегда сильной, знающей, что делать.

В памяти мелькнули воспоминания детства. Сначала робко, а потом замелькали все увереннее. Много-много цветных и ярких воспоминаний, добрых и счастливых, где Тина и Эва вместе. Эвелина, конечно, всегда руководила в их двойке, но никогда Тинарию не обижала. Всегда защищала, опекала.

Калейдоскопом воспоминания проносились в мыслях, сменяя друг друга, отрезвляя Тину, вселяя в душу уверенность, что она справится. Со всем. И с этой неожиданной любовью тоже. Потому что иначе никак – после смерти родителей ближе Эвы у Тины действительно никого не осталось.

– Тинка, ты чего замерла безмолвной статуей? Заколдовал кто?

Удивленный голос Лоры привел целительницу в чувство.

– Задумалась.

Тина грустно уставилась на стопку отглаженных чистых полотенец в руках горничной. Вот было же и у нее беззаботное время – вытирай, убирай, относи, приноси, и горя не знай. А сейчас…

Надо же было случиться этому треклятому покушению рядом с их поместьем! Лучше бы сэр Эдвард появился перед самой свадьбой! Теперь Тина понимала, так лучше было бы для всех, в том числе и для самого лорда, который вскоре узнает, что несколько дней уделял все свое внимание не невесте, а ее горничной.

– Много думаешь, Тина. От госпожи опылилась? От мыслей, знаешь ли, женщины быстро стареют и морщины появляются, – усмехнулась Лора.

– Лора, Эвелина пошла переодеваться в свою одежду. Мы решили закончить все это, – тускло проговорила Тина, вяло махнув рукой.

– О! – Лицо у горничной вытянулось от удивления, она сразу сообразила, о чем говорит девушка. – А знаешь, мне жаль. Нам было весело наблюдать за этим бедламом, – хмыкнула Лора. – Никогда не было так весело в поместье. Парни даже ставки стали делать, на какой день ты расколешься и выдашь себя.

– И?.. – криво усмехнулась Тина.

– Что «и»? – фыркнула Лора. – Ты удивила всех. Не выиграл никто.

– Значит, проигравших нет?

– Ну как сказать, Тинка. – Взгляд Лоры изменился, стал вдруг мудрым и проницательным. Она внимательно всмотрелась в бледное и несчастное лицо Тинарии и погрустнела. – Думаю, есть. Похоже, что ты проиграла здесь больше, чем выиграла. Но знаешь что, со временем проходит и забывается все.

Сказав это, Лора понесла полотенца дальше, а Тина стала размышлять над тем, что горничная имела в виду.

В малую столовую, где ее терпеливо дожидались гости поместья и миссис Луисон, девушка вошла с задумчивым видом и с отрешенным взглядом села за стол.

Глава 15

Когда мисс Стрендж вышла из столовой со своей горничной, Майкл обратился к ее компаньонке:

– Миссис Луисон, известно, когда милорд вернется в поместье?

– Нет, сэр. Но, думаю, через три-четыре дня. Когда лорд Стрендж уезжает в столицу, столичные дела обычно занимают у него по времени три недели. Третья неделя уже на исходе.

– Миссис, а могу я задать вам несколько нескромный вопрос? – лукаво улыбнулся Майкл, а в синих глазах мужчины появилось столько симпатии, что Эдвард не смог скрыть удивления во взгляде, как и миссис Луисон. Кроме того, Эдварду показалось, что в женском взгляде удивление быстро сменилось испугом.

– Милорд, леди не любят нескромных вопросов, – сухо ответила миссис, а взгляд, еще мгновение назад, казалось, растерянный и испуганный, стал холодным и даже слегка презрительным.

– Это я погорячился, назвав его нескромным, – тут же стал каяться Майкл, обаятельно улыбаясь. – Он, скорее, личный.

– Боги, сэр! Личные вопросы леди могут задавать только очень близкие люди, а вас я никак не могу отнести к этой категории. – Миссис Луисон уже полностью овладела собой и теперь смотрела на лорда Рида холодно и колюче.

– Майкл, откуда у тебя могут быть нескромные и личные вопросы к леди? – вмешался Эдвард, желая разрядить обстановку. – Перестань пугать миссис и придумай для игры вопрос нейтрального характера.

– Ах, так дело в игре? – Компаньонка миледи Стрендж заметно расслабилась. – Наверное, я изначально неправильно поняла вас, милорд, – обратилась она к лорду Риду, позволив себе улыбнуться. – Но в любом случае давайте придерживаться негласных правил этикета и в этой игре.

– Хорошо, как скажете, – мягко проговорил Майкл. – И все же предлагаю начать игру без нашей очаровательной хозяйки. А то, право слово, со скуки я скоро скисну, как недавно молоко у вашей молочницы.

– Хорошо, сэр. Давайте начнем, – согласилась миссис, еще больше машинально выпрямляя и так прямую спину, не отрывая от лорда Рида глаз, в которых застыла легкая настороженность.

– Мой первый вопрос к вам, леди. – Сэр Майкл откинулся на спинку стула. – Как давно вы знаете мисс Стрендж?

– Два года, сэр, – с видимым облегчением ответила миссис Луисон. – Когда леди Эвелине исполнилось шестнадцать лет, милорд Стрендж отправил в столичные газеты объявление о том, что ищет компаньонку для дочери. Я и откликнулась. Рекомендательные письма милорда удовлетворили, и он нанял меня. Ничего необычного, сэр. Все, как и в других благородных домах.

– Спасибо, миссис, за исчерпывающий ответ, – поблагодарил Майкл.

– Неплохая игра, сэр, – улыбнулась женщина. – В рамках приличий можно узнать то, что никогда не узнаешь при других обстоятельствах из-за того же этикета.

– Совершенно согласен. Теперь ваша очередь, леди, – галантно проговорил лорд Рид.

На несколько секунд женщина задумалась, а потом во взгляде мелькнула решимость, она посмотрела на лорда Дарлина.

– У меня вопрос к вам, сэр Эдвард.

Эдвард всем видом дал понять, что готов к вопросу. Хотя на самом деле мысли были далеко отсюда, ну, может, не так уж и далеко – они витали где-то в коридоре, расположенном рядом с малой столовой поместья Стренджей, куда несколько минут назад вышла его невеста.

Милорд Дарлин вдруг с удивлением поймал себя на том, что с нетерпением ждет возвращения Эвелины. Без девушки в комнате сразу стало как-то тускло, что ли, или пусто? Или грустно и неинтересно?

«Похоже, мой друг, ты вляпался по самые уши», – мелькнула догадка, от которой почему-то он не пришел в уныние, а, наоборот, стало тепло и радостно, и захотелось улыбнуться всему миру. Или хотя бы миссис Луисон.

– Сэр, все ли хорошо у вас с ориентацией в пространстве? – Женский голос прозвучал спокойно и по-деловому.

– С чем? – озадачился Эдвард, с удивлением уставившись в невозмутимые глаза компаньонки невесты.

– С ориентацией. В пространстве.

Миссис Луисон повторила слова медленно, выделяя каждое слово интонацией, словно Эдвард вдруг оказался тугодумом.

– Э-э… хорошо, леди. Вполне. С ориентацией. И в пространстве тоже.

Миссис Луисон чуть покраснела и смутилась, но быстро справилась с собой и вскоре снова выглядела невозмутимой. Майкл же не сдержался и прыснул, в синих глазах лорда Рида заплясали веселые демонята.

– Отлично, сэр, – улыбнулась женщина. – А как вы относитесь к модному нынче направлению в науке – хронемике?

На миг в столовой повисло молчание. Миссис Луисон смотрела на лорда Дарлина чистым, незамутненным взглядом, а у Эдварда вдруг противно засосало под ложечкой, и шрам от раны нестерпимо зачесался. Но ни одним мускулом лица мужчина не выдал, что понятия не имеет, что такое «хронемика».

А потом словно озарение снизошло на него, и память подкинула воспоминание – разговор с одной симпатичной леди при дворе принца, которая очень хотела произвести на него впечатление своей осведомленностью вот как раз о модных нынче… хронемиках. Он слушал тогда ее вполуха и очень ждал появления Майкла, который должен был спасти его, но кое-что, видимо, запомнил и сейчас смог вспомнить.

– Это которая исследует реакцию человека на временные рамки, а также каким образом происходит оценка человеком времени и его распределение? – несколько с ленцой в голосе поинтересовался лорд Дарлин.

– Совершенно верно, милорд. Она самая. – Миссис Луисон все же не сдержала удивление и досаду.

Думала, что он, как истинный военный, не знает о таких вещах? Не на того напала.

– Я замечательно отношусь к… хронемике, леди. Считаю, что у нее большие перспективы.

Уголок губ женщины дрогнул в тонкой улыбке. Майкл снова чуть слышно прыснул, явно от души веселясь. Эдвард наградил друга многозначительным взглядом, и лорд Рид спохватился и вмешался:

– Это уже был второй вопрос, миссис Луисон. По правилам игры по одному вопросу от участника.

– Как скажете, сэр Майкл, – легко согласилась женщина. – Следующий вопрос задам, когда подойдет моя очередь.

– А теперь мой вопрос к вам, леди. Не против, Майкл? – Эдвард бросил вопрошающий взгляд на друга.

– Нет, конечно. Пожалуйста, – усмехнулся лорд Рид.

– Леди, зачем вам знать о моей ориентации в пространстве и моем отношении ко времени? – с нескрываемым недоумением спросил Эдвард, но как только он задал миссис Луисон вопрос, то вновь зачесался шрам от раны, и он мгновенно понял, что зря, совсем зря его задал.

Но было уже поздно.

Вот же олух! Сам попался, как мальчишка, на хитрую женскую уловку! А она какова, эта тихая строгая миссис! Из той породы, что «старую лису хитростям не учить»?!

Миссис Луисон не заставила себя долго ждать.

– Мои вопросы – результат обычного женского любопытства, милорд. – Голос женщины зажурчал как ручеек. – Я выписываю журналы из столицы, чтобы быть в курсе всего, что происходит в королевстве, и читаю множество научных статей обо всем. И вот недавно я прочитала, что дезориентация – это, оказывается, психоневрологическое расстройство, которое характеризуется неспособностью ориентироваться в пространстве, представляете? Никогда не подозревала, что это серьезная болезнь, еще и такая непростая. Ну и теперь мне интересно, как у моих знакомых с ориентацией в пространстве. Мало ли что, сэр.

– Видимо, чтобы в случае дезориентации подсказать этим знакомым обратиться за помощью к целителю? – с пониманием спросил Майкл Рид, в глазах которого демонята не прекращали отплясывать совершенно невозможный танец.

– Именно так, сэр, – невозмутимо согласилась миссис.

– Похвально, леди.

– Спасибо, сэр.

– Насчет пространственной ориентации ясно, а что по поводу временной? – Эдвард решил уже идти до конца в своем допросе.

– Моя очередь задавать вопрос, Эд, – с притворным возмущением проговорил Майкл Рид, но сразу легко махнул рукой: ладно, мол, уступаю.

– Думаю, вы знаете, сэр Эдвард, что восприятие человеком времени и осознание роли времени – это то, чему можно научиться, – стала отвечать миссис Луисон. – Раз слышали о хронемике и той роли, которую ей придают выдающиеся умы нашего времени, значит, сэр… – Женщина сделала паузу и улыбнулась краешком губ, ласково так, по-матерински. – Вы, скорее всего, не относитесь к той группе людей, к которой я причислила вас вначале, но было сложно определиться, ведь всего четыре группы.