Свет матёрый

Андрей Евстафьевич Лушников

Свет матёрый

© Лушников А. Е., 2023

© Издательство «Родники», 2023

© Оформление. Издательство «Родники», 2023

Не врагом Твою тайну повем

«А крестный мой путь – он всего лишь окрестный…»

А крестный мой путь – он всего лишь окрестный,Окрестность его такова:Река, головой в перекрёсток небесный,Лежит, протянув рукава.Чуть свет – в рукавах перекличка синичья,Безмолвия рушится лёд,Здесь небо для всех не жалеет величья,Здесь в небе дороги вразлёт.Трава и деревья возносят моленья,Рассвета дымится алтарь,И старенький тополь стоит в отдаленье,И в грудь себя бьёт, как мытарь.

«Самые прекрасные страницы…»

Самые прекрасные страницыЯ читаю ночи напролёт.Засыпая, вижу сквозь ресницыКак я попадаю в переплёт.Как легко, легко неимоверноЯ скольжу по лунному лучу.И герою из романа ВернаЯ губами сонными шепчу:«Капитан, нас обманул Негоро!Сбился ночью с курса «Пилигрим»,Меркнет свет, а это значит, скороСвет в моей душе померкнет с ним.Скоро, скоро мрак возьмёт измором,Город весь тенями прошерстит,Вороном зловещим НеверморомВ каждый дом хозяином влетит.Напророчит он и мне потерюНа ночном последнем берегу,Только я в рассвет грядущий верю,На него надеюсь как могу.Если я хоть раз увидел солнце,Что прошло в душе по пустырю,То у ночи и на самом донцеБуду ждать грядущую зарю».Ой ты моя зорька-заряница!Что же нынче утро ниспошлёт?Самые прекрасные страницыЯ читаю ночи напролёт.

«Что ты, светик мой ласковый, робок…»

Что ты, светик мой ласковый, робок?Что под сердцем огнём не горишь?Что не ходишь с зарёю бок о бок,А из мрака аукаешь лишь?Я тебе, как заветному другу,Показал где прозябло репьё.Что ж ты, друг, не готовишь кольчугу?Что ж ты, свет, не готовишь копьё?Много нас по обочинам званых.Так что, свет-пересвет, не робей!Вон, как в тучах смеётся поганыхБеспощадной луны челубей.

«Проснёшься – тополь стал жар-птицей…»

Проснёшься – тополь стал жар-птицей!Туманом даль заволокло.Чуть слышно, с трауром в петлице,Стучится бабочка в стекло.Как сбросишь ночи рукавицу!Как разохотится заряОт плевел отделять пшеницуВ росе на кромке сентября.Увидишь верную приметуВ природе, ставшей золотой:Всё движется упрямо к свету —Что ждёт за грозовой чертой.

«Жнецу хлебов и сорняков…»

Жнецу хлебов и сорняков,Творцу соломы и огня,Путей земных и облаковКакое дело до меня?Увидев ангела с серпом,Вороны пали на жнивьё.Я разорвал с земным пупом,И тело рушится моё —Последний зуб торчит во рту.Но, чтоб я вовсе не истлел,Он в сердце неба высотуШтрихом одним запечатлел.Ручей, тропинку, силуэтСтоящей тучи грозово.Из всей палитры выбрал светХудожник сердца моего.

Случай

Кто в жизни хоть раз привечал побирушку,Поймёт отчего, почемуЧужой человек облапошил старушку,Что вынесла хлеба ему.Стоит на пороге у ней участковый,Укором стоит, недвижим,И всё не втолкует он ей, бестолковой,Что веры нет людям чужим.Она, как ребёнок обиженный, плачетИ мелко трясёт головой:«Ну как же, родимый? Ну как же иначе,С бедой коль идут не впервой?».Жмёт галстук служивому, словно ошейник.Он скажет на это в сердцах:«Какие же трогает струны мошенникВ доверчивых старых сердцах!Теперь вот ищи твоего побирашку!».Потом участковый вздохнёт,Посмотрит сурово, наденет фуражку,Как сокол, в окне промелькнёт.А ночью, когда засыпала старуха,За то, что не помнила зла,Огромного неба большая краюхаВ ладонь её тихо легла.

«Я, пеплом своим посыпая главу…»

Я, пеплом своим посыпая главу,Лежал на пути, как свинья.Но Тот, Кого шёпотом только зову,Поставил меня в сыновья.Я рад от ребра научаться греху,Прикрывшись листом лопуха.Но Тот, Имя Чьё у травы на слуху,Во мне не увидит греха.Он ангела следом пошлёт старину,Чтоб я не давился нытьём.И чтобы не спутал Руси ширинуС широким, но гиблым путём.

«Дороги совсем не случайно…»

Дороги совсем не случайноВедут в монастырь небольшой —Здесь тайна, великая тайнаНад каждой болящей душойСвершается немногословно.За стенами монастыряКончается обморок, словноОт запаха нашатыря.Как будто у самого гроба,В святой покаянной глушиОтходит от сердца хвороба,Срываются путы с души.Недаром в измятом беретеПросвечен зарёй силуэт.И светится в том силуэтеХудожник иль, может, поэт.Сутулится в том силуэтеПечаль вековая Руси —Её в монастырь на рассветеПримчало шальное такси.И перед иконой Ахтырской,С горящей лампадой перстов,За древней стеной монастырской,Застыла она у крестов.Вдали от беспутных и чёрствыхДорожек-путей беговыхЗабыла все кладбища мёртвыхНа кладбище вечно живых.

Поэту

Твоя стезя течёт рекой.Ты лишь тогда живой,Когда ты держишь под рукойСуму и посох свой.А шарик голубой круть-верть.На нём навек, навек,Как в стену, в каменную смертьВмурован человек.Ты в стену посохом ударь!Он выйдет из стены.На голове его – сударь,На теле – пелены.

«Когда над мальчишкой бесчинствует ночь —…»

Когда над мальчишкой бесчинствует ночь —Ему от обиды в груди горячо.Никто не желает ребёнку помочь.Лишь помочь одна – та, что через плечо.Когда у ребячества нет берегов,Несчастный старик, ты считай, что пропалВ бесплодной равнине седых овсюгов,Где ночь холодна и остра, как металл.Когда успокоится жизни рекаИ память уснёт на предплечье костра —То помочь одна – на груди старика,Хоть лямка его и туга, и остра.Он шепчет в ночи: «Не скрипи, старичьё!Пока не упрячут в надежный пенал —Господь ремешком тебя – через плечо!Чтоб ты так и знал! Чтоб ты так и знал!».

«Художник чистый и пречистый…»

Художник чистый и пречистый,А не какой-нибудь божок,И никакой герой плечистый,На землю высыпал снежок.Проснётся утречком сиротство —А мир уже под снегом нов.Из будки высунет юродствоМордаху сукиных сынов.Ведь знает всякий, коль из мракаНебесный сыплет оберег,Что волк матёрый не собака —Он пастью не хватает снег.То, что зверью, кому за двадцать, —Юродцу, кинику и псу,Подняв лицо, клыками клацать,Снежинки плавить на носу.С утра, не пивши и не жравши,Бежать по снегу кобелюИ голосить, хвоста задравши,Что Бог сказал: «Всех убелю».

Грешная

по Блейку

Вчера надежды были злы,У смерти в закромахВо все смердящие углыЯ тыкалась впотьмах.Кренясь, мир уходил во тьмуИ был закат багров,И я готовила емуСвою вязанку дров.Я в тёмном погребе – страстейНе погребла огня.И были в качестве гостейТри друга у меня.Один был скуп, другой гордец,А третий тот – блудник.И вот вошла я, наконец,Сегодня в Твой цветник.Кругом благоуханье роз,Нет запаха греха.И я подумала всерьёз:«Нет лучше Жениха».Я не хочу идти назад!Забыла я про них.Возьми меня в цветущий Сад,Любимый мой, Жених!

Дядя Гриша

И когда разгуляется ангел с серпом?И когда кликнет вещая птица?Дядя Гриша отправил сноху за попом —Он сегодня решил причастится.Дядя Гриша грехи записал в кондуитИ лежит под цветным одеялом.Боль с утра во всём теле такая стоит —Как варнак на дворе постоялом.Дядя Гриша ни в чём никогда не хитритИ не ропщет на список болезней —На хронический кашель, колит и гастрит,Он-то знает – душе так полезней.Он лишь гладит на скулах седую стерню,Говоря своим внукам с постели:«Всё в себе, всё в себе навсегда сохраню,Чтобы вы никогда не болели».

«Сад хризантемный да астровый…»

А.А.

Сад хризантемный да астровыйВ горницу тихо глядит —Девой сосуд алавастровыйС миром бесценным разбит.Миро смущается, капая,Молвит апостол со зла:«Что же она, куролапая,Столько добра пролила?».Радостью светится горенка,Только Иуда сердит.Анна (в девичестве Горенко)У ног Иисуса сидит.

«Человек я до боли мирской…»

Человек я до боли мирской.И, пустынями жизни двугорбой,Со своей непомерной тоскойЯ носился, как с писаной торбой.И, копая чужой огород,Я гадал: «Кто окажется в яме?».И валил православный народ,Прищемлённый в России дверями.Я, тоскуя, ходил на заре,Разобраться пытался в бедламе.И услышал – в пустом алтареШелестит будто кто-то крылами.Кто же ты, мой невидимый брат?Тишина, шелестя у престола,Из-под запертых вырвалась вратИ под сердце меня уколола.И тоска отступила совсем.Распахнулись врата, и оттуда:«Не врагом Твою тайну повем,Ни лобзанья Ти дам, как Иуда».

«Куда душа поющая…»

Куда душа поющаяИз школы побежит?На кухне мать пьянющаяВ блевотине лежит.С утра бухала с кодлоюИ сотый раз на днюКричала: «Ксеньку подлую,Заразу прогоню!»В прихожей ранец брошенный.Напуганный, седойВесь город, запорошенныйНедетскою бедой.В высотках крест мерцающий.А ветер хлещет злей.На чин о погибающейСкопила пять рублей.В руке вспотела денюшка.И голос тонкий ввысь:«Святая мати, Ксеньюшка,За маму помолись!».

«Осторожно, как будто зверушка…»

Осторожно, как будто зверушкаНа охотника из темноты,У заветных дверей побирушкаСмотрит в мир из дупла нищеты.Целый вечер кафе-рестораныРазгоняют на улице мрак,Побирушку амбал из охраныОт дверей не прогонит никак.Скажет ей: «Что, старуха – неймётся?Что таращишься, как татарва?».А она лишь в ответ улыбнётся:«Жива».

«На куче навоза под сенью креста…»

На куче навоза под сенью креста.Что с Иовом общего? Крест и проказа.Но только проказа его-то чиста.Моя же – зараза.В провинции Уц не увидеть огня.И к чистым в ночи не пускает привратник.Возлюбленный Отче, отправь Ты меняВ любимый бомжатник.Ты видишь, как сильно старается друг —О пробку палёнки зубовный мой скрежет…И Ты выпускаешь из ласковых рук:«Никто здесь не держит».

«Я в добро верю, словно в расплату…»

Я в добро верю, словно в расплату.Потому и хожу, как орёл.Я сегодня подарок ПилатуИз-под чье-то полы приобрёл.Извелась мелочишка в карманеИ ухмылка скреблась в бороде.Я сегодня в каком-то дурманеНепонятно разгуливал где.Помню: ночью большое застолье,К незнакомцу во тьме приставал,Где-то видел огни да дреколье,И кого-то в саду целовал.А затем, плача, в каменоломнюОпускали кого-то гуртом.А что было потом – я не помню,Я не помню, что было потом.Но, когда я домой ниоткудаВозвращался в потёмках двором,Меня тополь окликнул: «Иуда!».И в руке прозвенел серебром.

«Чтоб всю ночь первоклассником прямо…»

Чтоб всю ночь первоклассником прямоНе сидеть мне в троянском коне,На крыло иудейского храмаЯ поставлен был кем-то во сне.И, когда вниз, подобная шорам,С глаз упала вдруг чья-то рука,С пацанячим щенячим задоромЯ взглянул на весь мир свысока.И морозом продрало по коже.Трупы всюду клюёт вороньё.И отпрянул я: «Что это, Боже?»Был ответ: «Это сердце твоё».

«Я хотел бы в себе весь кошмар истребить…»

Я хотел бы в себе весь кошмар истребить,Да к спине прилипает рубаха.Для чего наделён я свободой любить,Если я умираю от страха?Я в раю Твоем яблоко спутал со злом.Видишь, сколько внутри червоточин?Я за кривду стою в темноте за угломИ мой нож очень остро наточен.Я – как в тёмном шкафу своеволья скелет.И в глазницах, как в омуте, мглисто.Так, что, даже спустя целых тысячу лет,Угадаешь Ты в них анархиста.Пепел совести в сердце пустом застучал.И я мщу, словно Тиль Уленшпигель.Для того и свободою прежде венчалТы мою вековуху погибель.

«Все слова благородных кровей…»

Все слова благородных кровейНе для басни кормить соловья —А чтоб знать, что за смертью своейЕсть у каждого тайна своя.Я, из мрака гуляя во тьму,Там, где жизни прошёл карнавал,Был свидетелем нынче тому,Как бездетный старик умирал.Там держала давно уж родняПокрывала у пыльных зеркал.Он совсем не заметил меня,Он глазами кого-то искал.Я стоял, безнадёгой заклят,В полумраке прожив до седин,И смотрел как пылал его взгляд,Словно он умирал не один.Словно мир становился тесней,Словно руки да ноги вязал.«Положите, – сказал, – вместе с ней».Только с кем положить не сказал.

«Я уже так давно не расту…»

Я уже так давно не расту,Что совсем покривился душой,И не видно уже за верстуМоей детской надежды большой.И печально глядит лилипутИз-под ручки сухой в облака —На Блефуску отчаянно ждутОт седого козла молока.Если от облаков не сбежать,Если в сердце гнезда не совью,Дай, дружок, напоследок пожатьКомариную лапку твою.

Серёга Ветрогон

Мне память – что гурманамКумин и эстрагон,В ней ходит атаманомСерёга Ветрогон.Сергей не за понюшку,В моём большом дворе,Легко пускает юшкуСопливой детворе.Люта у ВетрогонаУлыбка и слеза.А на груди – корона,На пальцах – два туза.Кривит, как взрослый, губы,Глотая самогон.Хоть чёрту врежет в зубыСерёга Ветрогон.Со злой, у глаз, морщинкой,По снегу, по траве,С голодной рыщет финкойВ потёртом рукаве.Мне память – как железо.И как у зверя гон.Слыхал я – из обрезаЗастрелен Ветрогон.Что сам он выбрал средствоЗемной закончить путь.Серёгу, словно детство,Легко мне вспомянуть.Ах, детство. В море мглистомТы камень бел-горюч.Приехал я туристомНа монастырский ключ.Вдруг в церкви на скамейке,Под золотом икон,В потрёпанной скуфейке…«Серёга? Ветрогон?»Сидел он, чуть сутулясь.А прошлое текло.Сказал: «Вы обманулись».И посмотрел светло.

Там, где двое – во имя твоё

«Люди, верьте иль не верьте…»

Люди, верьте иль не верьте,Я узнаю со спины:Руки коротки – у смерти,Ноги – осени длинны.Трёт покуда смерть ручонки,Ходит где-то по гробы —Ноги длинные девчонкиУвлекают по грибы.В лес ведёт она спросонок,Только вы о том молчок!Груздь проснулся октябрёнокИ зевает – дурачок.

Сочельник

Юлии

Чаёк на кухне с имбирём.Канун. Сочельник.И ничего не заберёмМы в понедельник.Друг-другу мы с тобой вот-вотПростим ошибки.Ко мне плывёт Чеширский КотТвоей улыбки.Порой, у нас, как номер шесть,Ума-палата.Но в ней мы делим всё, чем днесьДуша богата.Лишь тело стало чуть бедней —Никак не скрою,Что мы с тобой уж сорок дней,Как брат с сестрою.С утра надежды лучик твёрд,С ажиотажем —Так, что в багете натюрмортГлядит пейзажем.Горит на нём с утра звездаНад головами.И едут, едут поездаЗа ней с волхвами,Везут с мороза РождествоИ запах лета,В котором больше ничегоНет, кроме света.

«Где мы с телом кукуем вдвоём…»

Где мы с телом кукуем вдвоём,Кособоким вороним гнездом,Окружённый густым купырёмНад рекой накренился наш дом.А в дому только печь да кровать,И остыла в печи головня.У меня нет причин горевать —Тело любит как может меня.И гуляет по мне его плетьИз огня да опять в полымя,Неповадно чтоб было и впредь —Тело держит за горло меня.Но ночами, осоки острей,Песня режет ходы в кулаке,Прорезается из купырейТам, где небо склонилось к реке.И когда тело в пьяном бредуВ сапожищах ползёт на кровать,Я её за калитку ведуВ непроглядную ночь куковать.

Мальчик и река

Мальчишка загорелыйПрокрался босикомК реке совсем несмелойС несмелым тростником.И тонок он, и светел,С тростиночкой в руке,Что ж он в реке заметил?Увидел что в реке?У неба под приглядом,Всем страхам вопреки,Он словно ищет взглядомНесмелый взгляд реки.И в преизбытке светаГлаза в глаза они,И узнаванье этоСвиданию сродни.И речь свою заводитРека издалека,И всё, что происходит,Отныне на века.От веку и до векуПроносят облака,Что мальчик смотрит в рекуИ в мальчика река.

На Купалу

Юлии

На Купалу в лихих женихахНедостатка и впрямь не бывает.У калитки, вся грудь в петухах,Кто-то деву зовёт-зазывает:«Мы Ярило зажгли от костра,Где заря-заряница упала.Не пойдешь ли ты с нами, сестра?Всех зовёт на гулянье Купала!Мы в венках из травы и цветовХоровод начинаем со смехом.Там, в объятиях нави, готовЯ до смерти к любовным утехам.Там, в чащобе, реки где исток,Где и ножка твоя не ступала,Расцветает заветный цветок,Что сегодня откроет Купала.Там, под каждым листом лопуха,Светляки заблестят вполнакала.Вмиг там сыщешь себе жениха,Где заветный цветок отыскала!».А дивчина не любит кто врёт,Пустословью не верит избытку.Улыбнётся ему в свой черёд,Обопрётся рукой на калитку,Похвалы отмахнёт комарьё,Поведёт соболиною бровью:«Там, где двое – во имя Твоё, —Я лишь то называю любовью».

«Ты помнишь, как я обрёл…»

Юлии

Ты помнишь, как я обрёлключи от твоих ключиц?Стояла у света в дверях,качаясь над нами, трава.И небо из рукавовлегко выпускало птиц,И медленная рекавступала в свои права.Ах, если открылась течь —то время не устеречь.Его над неспешной рекойсмывает осенним дождём.Я верю, что, если завтратрава будет брошена в печь,То мы у вселенской печиненастье с тобой переждём.Ты помнишь, была река,была… да была такова.Всё то, что не от земли,земли превозможет гнёт.И небо, легко, опуститспасительные рукава,И нас, как две капли росы,для вечности зачерпнёт.

В городке Терпеже

Где нет остановки трамвая,Где липы настороже,Влюблённых скамейки скрывая,Стоят в городке Терпеже —Сидит на вечерней скамейкеВся в трауре, словно желна,В тоске по весёлой семейкеУшедшего мужа жена.В руке телефона огарокНа нерве последнем дрожит —Ушедшего мужа подарок,Которым она дорожит.Никак не отыщет родногоУшедшего мужа жена,Звонит она снова и снова,

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.