Тень Архитектора. Дебютное произведение

– Что думаешь?

– Странно все это, как убийца попал в квартиру?

– Здесь два варианта: обманом или знакомый.

– Слишком просто, у такого человека могут быть очень влиятельные враги, а убийство такого рода не вяжется с работой профессионала.

– Но он все-таки одолел его.

– Может ли это быть Виктор?

– Решил отомстить предполагаемому убийце?

– Похоже на правду, вопрос один: знали они друг друга?

– Нужно вызвать Виктора на допрос и пригласить мать убитой.

– Если она узнает его, то мышеловка схлопнется.

***

Вечер. Солнце отдавало свои права растущей луне. Тьма начинала опускаться на улицы. Город засыпал, просыпалось все то, что было скрыто от людских глаз пеленой дня. Сейчас все должно было решиться. Картина складывалась неутешительная. Два трупа за сутки – слишком много. Я попытался составить все части пазла вместе как опытный драматург. У каждой истории есть своя завязка, главный конфликт, который будет развиваться, потом наивысшая точка напряжения, развязка и катарсис. Богатенький мешок, посчитавший себя не таким, как все, вампиром, влюбился в эффектную дамочку, но не мог утолить свою жажду крови и желания. В приступе ярости убивает женщину, а ее молодой человек, узнав об этом, вершит правосудие, изгоняя нечисть обратно в ад. Любовь, смерть и нечисть, это покруче любого романа. Картинка стройная, но одно выбивалось. Главный вопрос: знакомы ли они?

В кабинет вошел Виктор. Рукой указал ему стул напротив меня. Пришло время прояснить ситуацию.

– Вы знаете, зачем я вас вызвал?

– Взять показания.

– Точно. Вы знаете Валерия Гришковца?

– Не знаю, как он связан со Светой?

– Он с ней общался, а сегодня найден мертвым.

Виктор заметно напрягся:

– Вы думаете, это я?

– Почему бы нет, все сходится, тебе не удалось провести нас, дружок.

– Я здесь ни при чем!

Он сорвался на крик. «Сейчас нужно наносить удар, точный и смертельный», – смекнул я.

– Зачем врать про ваши отношения со Светланой, жених?

Виктор опешил. «Моя атака оказалась успешной. Сейчас он поплывет!» – злорадствовал я. Дело раскручивалось на глазах, не зря все-таки ем свой хлеб.

– Я… Испугался, ясно вам?!

– Чего бояться?

– Что вы на меня все повесите.

– Вы понимаете, что теперь вы главный подозреваемый?

– Понимаю… Но я этого не делал.

– Следствие разберется, где вы были сегодня утром?

– На работе в автомастерской, ребята видели.

– Хорошо, проверим, но пока вы будете под стражей.

«Ким, уведи его!» – скомандовал я. Из-за двери вышел сержант, взял Виктора под руку и повел за собой. Я обратился к напарнику:

– Все, я окончательно запутался, если он говорит правду, то у нас осталась всего одна нить, Марк.

– Как мы его найдем?

– Придется ехать в «Паутину», расставлять сети.

– Думаете, он как-то связан с этими делами?

– Возможно, молодой мажор убивает женщину и того, кто их свел, хорошая версия, подчищает следы.

Дверь открылась, и вошла измотанная и заплаканная мать. Она вопросительно смотрела на меня, будто я знал ответы на ее вопросы. Некоторые жизненные ситуации лучше оставить в тайне, ведь правда может обрушиться на человека как многотонный грузовик. Если он к ней не готов, то это сломает его полностью. Я видел множество людей с потухшими навсегда глазами, казалось, что они знали все, но не могли сказать. О чем мне ей сообщить? Свои домыслы, версии, боюсь, что мои холодные, с мрачным юмором размышления убьют в ней последнюю надежду в людей. «Ладно, нужно собраться с духом и как по нотам все разложить», – решился я, нарушая молчание.

– Вы знаете человека за решеткой?

– Да, это Виктор, что он сделал?

– Пока неизвестно, ваша дочь рассказывала об отношениях с ним?

– Это все он, сгубил мою дочь, будь он проклят!

– Почему вы так решили?

– Он устроил ее в этот поганый кабак!

– «Паутина»?

– Она самая!

– Расскажите подробнее все, что вам известно.

История началась пять лет назад или намного раньше. Обычная девушка Светлана любила книжки про волшебство, эльфов и подобную чепуху. Со временем ее страсть переросла в одержимость, и она уехала туристом в Индию. Вернулась оттуда уже другим человеком. Развесила по комнате различные амулеты, читала мантры, медитировала. Рассказывала, что там ее научили особой технике танца, вызывающего мистические переживания встречи с вселенским разумом. Налицо было видно, что у девушки начались проблемы, бросила работу, устроилась в «Паутину». Мать сильно переживала, но когда дочь познакомила ее с Виктором, то успокоилась. Через несколько недель она переехала к нему, даже не забрав вещи. Сначала она часто наведывалась домой, но потом все реже. Это наталкивало на мысль о том, что она попала в секту. Сейчас это не редкость. Там их накачивают наркотиками, рассказывая о том, что так они раскрывают свои способности. Отпустив мать девушки, я стал обдумывать дальнейший план действий.

– Напарник.

– Что такое?

– Поезжай в «Паутину», когда увидишь нашего поклонника, доложи мне.

– Понял, а ты?

– Буду ждать анализа крови.

– Есть предположения?

– Присутствуют, если есть секты в нашем городке, то они мелкие и просто выкачивают деньги из наивных дураков, на убийство они неспособны, тут есть что-то еще.

***

Спустя несколько часов раздался стук в дверь и в комнату вошел известный мне криминалист. Он протянул мне папку:

– Вот держи анализ крови и других жидкостей.

– Расскажи вкратце.

– В крови найдены следы опиоидов и эфира.

– Откуда он там?

– Его используют аптечные наркоманы, парализует на некоторое время нервную систему. Одно странно: в крови был чистый, неразбавленный эфир, такой можно достать только в больнице или на производстве.

– Не думаю, что жертва была настолько богатой, чтобы покупать такие дорогие препараты.

– Я тебе информацию передал, дальше ты сам.

Эфир (чистый), опиоиды – опасное сочетание. Кто-то хотел расслабиться или парализовать жертву? Нужно внимательно проанализировать формулу и найти поставщика. Судя по составляющим, это чистый медицинский препарат – украденный либо проданный добрым доктором. Клубок раскручивается.

Поднявшись на второй этаж, постучался в кабинет к моему старому знакомому – майору Шулейко. Познакомились с ним в институте и вместе поступили на службу: я – следователем, он – опером. Сейчас, став их начальником, получаю от него информацию жизни города. Он как паук сплел сети из информаторов во всех структурах: от низов до верхов. «Войдите!» – прозвучало из-за двери. Я вошел. За столом, сгорбившись за документами, сидел заметно располневший Шулейко, гладко выбритая голова часто становилась моим поводом для шуток. Но все это дружески, беззлобно, между нашими отделами всегда идет противостояние, но нашей дружбы пока это не касалось.

– Здравствуй, зачем пришел?

– На второе солнце пришел посмотреть.

– Смейся, сам-то оброс как неформал.

– Это чтобы смешаться с толпой.

– С какой?

– Здешней.

– Понятно, так что ты хотел?

– У меня дело появилось, слышал?

– Конечно, весь участок уже знает.

– У жертвы в крови найдены опиоиды и эфир.

– Эфир – нечастый товар, обычно люди чем подешевле травятся.

– Самое интересное, что эфир чистый, возможно, медицинский.

– Думаешь, кто-то гонит левак?

– Знаю, осталось узнать, где и кто, подсобишь?

– Конечно, опера опросят местных потребителей и сбытчиков.

– Спасибо, ладно, я пошел, завтра вставать рано.

– Стой, подожди, что у тебя с лицом?

– А что с ним?

– Ты вообще спишь, откуда такие круги под глазами?

– Последнее время часто по ночам работаю, сам знаешь, дел много, а теперь и это.

– Нужно давать себе отдохнуть, развейся на выходных, оттянись!

– Некогда, нужно ковать железо, пока горячо.

– Есть подозреваемые?

– Один у нас сейчас сидит, второй – некий Марк, и теперь появился третий возможный неизвестный убийца.

– Марк… Апрельский?

– Фамилию не знаю, мажор, новичок в городе, тебе что-то известно?

– Да, появился недавно, открыл несколько точек по продаже одежды, многим известным людям насолил.

– Чем же?

– Урвал рыбные места, перебив цену.

– Хм… Возможно, его хотят подставить.

– Не уверен, он парень молодой, горячий, мог и начудить, как, кстати, там твой новый напарник?

– Крошкин поначалу показался типичным выпускником, все рвался работать, но хотя бы не лезет впереди паровоза, что ему в плюс, разбирается в каких-то субкультурах и сектах. Думаю, из него получится хороший следак.

– Дай бог, завтра сообщу, если что нарою.

– Конечно.

Глава 3. Самая долгая ночь

Этой ночью мне виделись кошмары: мертвая девушка, облаченная в длинное белое платье, звала с собой. Она привела в огромный, залитый светом зал. На полу был виден круг с непонятными письменами, которые складывались в единый спиралевидный узор, уходящий в глубину. Встав по центру, свет немедленно пропал, наступила непроглядная тьма, по краям появились свечи. Странное ощущение ужаса и дежавю накрыло меня. Я стоял в оцепенении, беспорядочно крутя головой в надежде разглядеть еще что-нибудь. Заунывный утробный гул пронзил тишину. Казалось, что он исходил со всех сторон, проникая мне в голову. Закрыв уши в надежде снова услышать тишину, смотрел себе под ноги. Я стоял в пустоте, будто левитируя, а гул продолжал нарастать, казалось, что я увидел, как тьма приобретает отчетливый силуэт. Сон прервался будильником. Похоже, нужно больше отдыхать. Видения рассеялись, и теперь, лежа в оцепенении, я мог что-то осмыслить. Проходя психологию еще в институте, узнал, что Фрейд определял наши сны как исполнение наших желаний. Чего же хотел мой мозг, я не понял, но нужно выдвигаться на рабочее место.

Стояла солнечная приятная погода, ветерок легко трепал мои волосы, казалось, что сегодня будет приятный, легкий день. По контактам оперов все было глухо, а капкан, расставленный в кабаре, не срабатывал. Оставалось допросить Виктора и ждать. Надеюсь, его показания прольют свет на эту ситуацию. Поздоровавшись с Кимом, я попросил его привести Виктора на разговор и зашел в кабинет. Несмотря на плохой сон, настроение было прекрасное. Редко такое бывает, уже не помню, когда это было в последний раз. Все-таки солнечные лучи греют не только внешне, но и проникают глубоко внутрь. Заскрипела дверь, и в нее зашел совершенно спокойный человек. Почему он так апатичен, не считает себя виновным или это признак внутренней собранности? Виктор сел напротив меня, и Ким ушел. «Что же, начнем», – подготовился я. Нужно создать идеальную обстановку для выявления правды. Включил лампу и направил свет в лицо Виктору, тот сморщился. Пройдя к нему за спину, громко крикнул: «Встать!» Он вздрогнул, и я выбил стул из-под него, тот с грохотом упал. «Сколько раз уже чинил его?» – пытался вспомнить, но, поймав себя на этой мысли, пришел в себя.

– Долго будешь мне зубы заговаривать?!

– О чем вы?

– Зачем ты мне солгал, почему не рассказал, что она нарк, ты снабжал ее?

– Я… Я не понимаю…

– Хватит, кто твой дилер, не мог контролировать ее и подсадил на иглу?

– Я…

– Последняя буква алфавита! Перестань строить из себя пай-мальчика! Знаю таких, как ты, вокруг много богатых поклонников, и ты приревновал, не смог сдержаться и убил!

– Пошел ты!

Он посмотрел на меня таким взглядом, что даже видавшему виды следователю стало страшно.

– Я любил ее, ты, кусок дерьма, ни черта не знаешь о ней!

– Что же я не знаю?

– Да, устроил ее там работать, по знакомству договорился, она не кололась, раньше увлекалась эзотерикой и прочим, я отвадил от этого, потому что люблю ее!

– Кто твой знакомый?

– Это неважно… Больше я вам ничего не скажу.

Он поник головой и опустился на пол, прижавшись спиной к столу. Я, ничего не добившись, вывел его и отпустил. Его эмоциональная речь меня не растрогала. Сколько таких было – множество. Я молча сидел в кабинете, смотря в окно. Раздался звонок, взял трубку и услышал знакомый голос:

– Появилась информация, контакт сообщил, что один медбрат барыжит лекарствами для особо состоятельных клиентов.

– Где он?

– В психиатрической больнице «Приют» за городом.

– Понял, наведаюсь туда, спасибо.

Провести денек в психушке – не лучшее ли развлечение? Пойти одному довольно опасно, нужно взять с собой пару крепких ребят.

***

Передо мной стояла гнетущая картина. Старое обшарпанное здание, по виду построенное еще в конце тридцатых. Три этажа и двухскатная крыша, потрепанная временем, не вызывали хорошего мнения о содержании больных. Здешних постояльцев свезли со всего района: бомжей, уклонистов, урок и действительно безумных личностей. Присутствовал пару раз на задержании подобных людей. Почти у всех глаза на выкате, бредят о чем-либо, таких и допрашивать бесполезно. Самые пугающие из них – это те, у кого взгляд холодный как сталь. Они находятся в непоколебимой уверенности, что все сделали правильно. Один из них изгонял бесов путем извлечения внутренностей живота, другой считал себя магом, раскапывал свежие могилы, разрезал тела и делал из них обереги. Мурашки по коже от таких людей. Я повернулся к своим напарникам: Лене и Гоше. «Если не вернусь через час, вызывайте помощь», – приказав им, отправился в неизвестность.

Пройдя в регистратуру, спросил, на месте ли главврач. Получив подтверждение, я пошел по коридорам, зеленые бледные стены нагоняли тоску, а крики душевнобольных создавали диссонанс, который разрушал мое спокойствие. Из окошка в палате на меня безумными глазами смотрел псих, его лицо испещрено шрамами, одного глаза не было. Он вглядывался мне в лицо, будто узнал меня. «Он видел ее!» – закричал он. Медбрат, находившийся в палате, скрутил его, мельком посмотрел на меня и скрылся за дверью.

Я вошел в кабинет главврача. В нашем участке он был на карандаше, с этим местом и так было связано много дурных слухов, не только о коррупции. А доктор Брин бросал такую грязную тень, что все истории казались правдой. Постоянный посетитель «Паутины», дорогой автомобиль, загородный дом. Я думаю, врачи немного получают, чтобы так жить. Но он не здешний, а со столицы, хорошая крыша помогает ему широко развернуться, и прижать его некому.

– Здравствуйте, я присяду?

– Конечно, господин Филин.

– Ну до вас мне далеко.

– Не понял.

– Забудьте, поступила интересная информация.

– Какого рода?

– Говорят, у вас тут магазин, врачи торгуют препаратами всех видов, а вы с этого получаете процент.

– Я к этому непричастен, есть подозреваемые?

Заметен был его интерес – не из-за заботы перед больными, лишний шум будет ему мешать.

– Некто Николай, медбрат, по нашей информации торгует широким спектров препаратов.

– Николай… Работает здесь один, сейчас вызову.

Он набрал телефонный номер и долго говорил. Я стучал пальцами по столу, сдать мелкого посредника умно, все понимают, кто здесь большая шишка. Спустя время вошел рослый мордатый мужчина. Его я видел в палате. Не успел ничего сказать, как главврач уже сыпал обвинения в адрес Коли. На удивление он сдался и признался, что продает налево препараты. «Мне отдали пешку, чтобы перестал совать нос, куда не надо», – резюмировал я.

Надев на него браслеты, мы в сопровождении главврача пошли к выходу. Тут случилось неожиданное. «Брин, слепой видел его», – произнес он. «Что ты сказал?» – только и успел сказать я, как почувствовал боль в шее и провалился во тьму.

***

Тени опустились на меня, я ничего не мог сделать. Только пустота поселилась в моей голове. Кто я, что здесь делаю? Нечеткие силуэты кружили вокруг меня, галлюцинации и бред. Мне казалось, что вся та жизнь была лишь долгим сном и теперь я здесь – среди себе подобных. Снова послышался утробный глухой гул, он произвел такое отрезвляющее действие, что от былой слабости не осталось и следа. Я обнаружил себя прикованным к койке, от которой жутко воняло. Вошел доктор Брин.

– Вы очнулись, чудесно!

– Что происходит?

– Ничего, просто интересный эксперимент.

Я собрался встать, но привязь была крепка, или мое тело слишком ослабло. Сил хватило только сказать: «Я тебе не крыса лабораторная». Брин посмотрел на меня с непониманием.

– Конечно, конечно, вы здесь наш гость, не побоюсь сказать, что почетный!

– А где здесь наливают?

Чувство юмора начало возвращаться. Значит, осталось недолго.

– Вам еще предстоит узнать свое предназначение в нашем деле, так что отдыхайте, набирайтесь сил.

– Прямо сейчас к вам выехал весь участок, тебе конец!

– Не бойтесь, ваших друзей мы уже спровадили, один был таким буйным, что пришлось применить силу.

– Что ты сделал?

– Как вы думаете, сколько вы уже здесь?

Брин вышел из палаты, оставив меня наедине с собой. Сколько я здесь: день, неделю или больше? За это время меня никто не искал? Эти мысли вгоняли меня в паническую паранойю. Если меня никто не ищет, значит, меня уже списали со счетов. «Рано, сволочи, выберусь отсюда и без суда всех!» – пообещал я себе.

***

Все сложилось более неожиданно, чем я ожидал. Ко мне в палату зашел неизвестный молодой мужчина. По синякам под глазами понял, здесь он давно. Парень развязал меня и помог сесть.

– Ты капитан Филин?

– Кто ты?

– Неважно, я Андрей из службы.

– Что?

– Давай приходи в себя быстрее! Я под прикрытием.

– Следите за Брином.

– Меня раскрыли и упекли сюда, нужна твоя помощь!

– Предлагаешь бежать отсюда?

– Конечно, соображай быстрее!

– А где мои напарники?

– Кормят червей, но на твой счет отдельные планы, не знаю какие, так ты идешь?

– Да, каков план?

– Есть тут некий пациент, который очень шумный, выведем его из себя и под шумок свалим.

– Нужно сообщить, что здесь произошло!

– Не вздумай идти в участок, подумай головой. Тебя никто не ищет!

Озарение навалилось на меня тяжелым грузом. Все мои коллеги по работе оказались куплены. Я остался один.

– Как мне тебя найти?

– В доме на улице Павлова. Буду ждать тебя на чердаке.

Собравшись с силами, я поднялся с кровати и осторожно выглянул наружу. Свет старых фонарей еле освещал коридор, а в его конце была заветная дверь на свободу. Осторожно, не привлекая внимания, подошел к палате, где лежал «слепой». Я понемногу, чтобы не выдать себя, начал подглядывать в маленькое окошко. Вдруг свет луны перекрыл его силуэт. «Она сказала, ты придешь!» – истерически зарычал он. Больной начал колотить дверь, в неистовом исступлении вопя. Смекнув, что пора прятаться, вернулся к себе в палату. «Готовься!» – сказал своему новому и, возможно, единственному товарищу.

Заскрежетала толстая металлическая дверь, и послышались шаги, потом услышал скрип. «Он там, пора валить!» – понял я и быстрыми перебежками дошел до конца коридора. Мой напарник был рядом. Я, недолго думая, закрыл дверь в палату, оставляя медбрата наедине с пациентом. Было приятно видеть его изумленные глаза, смотрящие прямо на меня. Больной не унимался и начал раскачиваться из стороны в сторону. Медбрат допустил важную ошибку: повернулся спиной к опасности. Псих прыгнул ему на спину и начал зубами отрывать от него куски. Получив моральное удовлетворение, я последовал за напарником.

– Зачем ты это сделал, теперь вся больница будет в курсе!

– Не нужно беспокоиться, они к крикам привычные.

Мы оказались на распутье: справа было хирургическое крыло, с другой стороны сестринский пост, а зная, какие здесь медбратья, лучше им не попадаться. Не привлекая внимания, пройдя по указателям, нашли запасной выход. Он, конечно же, был закрыт. Единственный возможный путь оказался через морг. Спустившись в подвал, оказалось, что там никого нет, кроме нескольких трупов. Открыв массивную дверь наружу, я почувствовал свежий запах свободы. Осталось только перемахнуть через забор, и поминай как звали, но куда мне теперь идти? В моей квартире они будут искать в первую очередь. Мои размышления прервал службист. «Вот вижу просвет, готов к финальному рывку?» – спросил меня. Кивнув, я что есть сил побежал к забору. Оказавшись по ту сторону, был как в бреду, пробираясь сквозь ветки и корни, лишь бы не оказаться снова там.

***

Выбившись из сил, я остановился. Луна была огромна, ее свет проникал сквозь ветви, освещая пространство между деревьями. Настало время подумать. Без хорошего плана обратно в город лучше не соваться. В квартиру нельзя, в участок нельзя, службист дал мне адрес, куда можно пойти, но как добраться безопасно? Для начала нужно выйти из леса. Вспоминая школьные уроки, я начал вглядываться в звезды в попытке найти Полярную звезду, не получилось. «Так, нужно вспомнить, больница располагалась на юго-востоке от города, значит, идти мне в противоположную сторону». Смекнув, что делать, начал искать мох. Как оказалось, тот из-за повышенной влажности растет вокруг всего дерева. Нужно было что-то больше. Я, напрягшись, представил карту района, пытаясь вспомнить до мельчайших подробностей каждую деревеньку и поселок по пути сюда. Закончив мозговой штурм, выбрав примерный маршрут, вверив себя минимальному шансу на успех, отправился в город.

Идя по лесу, меня не переставая пробивал озноб, комары не давали покоя, а паранойя только усиливалась. Все время казалось, что кто-то следит за мной. Окружающие звуки действовали угнетающе, уханье сов, завывания диких зверей, хруст веток и скрипение стволов деревьев создавали эффект, как будто я в фильме ужасов. Здесь человек чужой, не на своей территории, как давно мы были частью природы? В древние времена человечество старалось жить в гармонии с миром, приносило богам природы жертвоприношения, чтобы задобрить их. Со временем мы поняли, что в этом нет смысла. Успех охоты зависел не от благосклонности духов, а от умелых действий и орудий труда. Мы забыли всех старых богов, а на их место поставили других – современных, более отвечающих потребностям и веяниям времени. Во времена Союза люди хотели совсем отказаться от идолопоклонничества, но как-то не срослось. Все (от высших чинов до простых рабочих) так или иначе верили в своих божественных сущностей, коммунизм не стал заменой идеи богов. После развала это стало отчетливо видно. Сколько людей заряжали воду перед экраном старого телевизора, сколько попали в различные деструктивные секты? Человек, потерявший надежду на светлое будущее, ищет хотя бы одну маленькую крупицу счастья, которая, как ему кажется, наполнит его радостью и вернет в то беззаботное состояние, когда он был ребенком. Неважно, во что верить: в языческих, христианских, буддийских или других богов, главное – создать у себя чувство сопричастности и правоты. Получая эти светлые, но обманчивые ощущения, необходимо всеми силами глушить внутри себя неуверенность. Чем больше начинаешь задумываться, тем яснее видна фальшь, окружающая нас. Даже сейчас сколько из моих коллег ходит в церковь, а меня уже никто не ищет. Это неважно, сейчас необходимо идти вперед. Очень легко впасть в уныние под тяжестью осознания бренности всего существования. Нужно собрать всю волю в кулак, стиснуть зубы и идти. Пусть сквозь боль, уныние и страх, пока ты мчишься вперед, нужно не останавливаться. Ведь только в конце пути осознаешь, чего ты стоишь, через что пришлось пробираться, с чем сражаться, чтобы иметь то даже самое малое, что есть у тебя. Я тряхнул головой: «Не место для философии!»

Я медленно шел вперед, заметно похолодало, под ногами хрустели ветки. Дальше был крутой овраг, заполненный доверху буреломом. Это был единственный путь, если пойти в обход, то я не успею до конца ночи добраться до города, а днем появляться было опасно. Предстояла сложная работа. Я аккуратно начал спускаться вниз, опустив ладонь на землю, создавая точку опоры. Не спеша добрался до высохшей ели. Обхватив ее и сделав усилие, взобрался на нее и, обхватив ногами, медленно пополз. У меня на пути поперек ели возник свеженький ствол дуба. Подползая к нему, ель заскрипела, видимо, здесь находится точка напряжения, одно неправильное движение – и конец. Я поднялся, зацепившись руками за дуб, и рывком взобрался на нее. Ель с громких хрустом разломилась пополам, и ее части утонули в буреломе. «Обратного пути нет», – резюмировал я и начал искать маршрут.

Мне оставалось пройти вторую половину, виделись два пути: относительно безопасный и рисковый. Я выбрал первый вариант. Ствол дуба был настолько широким, что на нем можно идти в полный рост. Я подошел к стволу березы, который, облокотившись, лежал как шест. Под березой было уже более чистое место, но склон более крутой, чем ожидалось. У подножия подниматься будет слишком сложно. Единственный шанс – это оттолкнуться и использовать березку как рычаг и схватиться за уступ. Я пошевелил деревцо, ходит свободно, дело должно выгореть, иначе падать будет довольно болезненно. Собравшись с силами, взяв небольшой разбег, который позволяла ширина дуба, схватил мой импровизированный шест и прыгнул в неизвестность. На середине моего полета заметил несколько плотных корней деревьев. «Вот оно!» – понял я и, неудачно приложившись левым боком, вцепился в эти корни. Мне повезло, они были плотно зафиксированы грунтом, посмотрев наверх, протянул руку и, нащупав относительно плотную поверхность, поднялся на уступ. Оглядев бурелом, я подмигнул березе, отдавая таким образом почести своему орудию для достижения цели. Впереди был виден только лес. Прикинув, что до ближайшей деревни около трех километров, я, довольно устав от акробатических упражнения и ситуации в целом, поплелся дальше.