Одноклассники. Вечер встречи

– Да. Именно за это. А то со мной тут, как с младенцем носятся. Думал я. За время моего постельного режима, обо всём передумал.

– Так поделись. Что ты хотел бы иметь?

– А ты мне поможешь?

– Ты ещё посмел об этом спросить? Говори!

– Прости. Твоя мама в больнице работает. Пусть спросит там, у завхоза, может есть какая-нибудь списанная больничная койка, а то эта сильно не удобная. А больничную можно поднимать, как мне удобно.

– Я бы тебе сейчас сказала, да на сегодня хватит с тебя. Сам-то что не спросил? Эх ты, вояка. Ну пока. Вечером зайду, отдыхай от меня.

нина

Нина шла домой, а её душили слёзы, переступив порог квартиры она взвыла, как волчица. Кое-как успокоилась и вышла на кухню. Там были родители.

– Нина, покушаешь? – спросила мама.

– Не хочу. Мам, ты уже отработала?

– Мне в ночь сегодня.

– А завхоз ещё в больнице?

– Уже нет, а что?

– Его номер телефона можно узнать?

– Да. А что ты хочешь от него?

– Сени его кровать очень неудобная и я хочу узнать у завхоза, можно ли купить у него больничную койку.

– Как же мы сами… Сейчас доча, позвоним.

– Маша, ты позвони и узнай дома ли он. Если дома, то мы к нему сейчас и подъедем.

– Правильно, папа, что по телефону объяснять.

У Михалыча в складе увидели гору списанного хлама, там мужчины выбрали больничную койку, подремонтировали и договорились отвезти её на машине скорой помощи Семёну.

Мужчины занимались сменой кроватей, постели, Семёном. Женщины наводили генеральную уборку комнаты. Потом Нина настояла на том, что бы ужинали все в Семёновой комнате. Семён сначала всей этой заварухи очень был скован, но когда Михалыч выпил вторую стопку, стал рассказывать смешные истории из своей жизни, он смеялся со всеми вместе. А главное все вели себя так, как будто бы он сидел с ними за столом, а не лежал в постели. Да и он сам минутами забывал об этом. Когда все ушли, кроме Нины, он признался ей в этом.

– Ну и Михалыч. Я на минутку даже забыл, что лежу на кровати. Спасибо Нина. Сейчас мне гораздо удобней.

– Спасибо? Этим ты от меня не отделаешься.

– А что я ещё могу?

– На свадьбу пригласишь.

– Ты опять? Шуточки тебе.

– А я и не шучу. Не завтра же свадьба. А через годик.

– Тебе нравится надо мной издеваться?

– И не думала даже. Ты книги читаешь?

– Пока нет, но хочется.

– Давай я тебе почитаю.

– Про Маресьева? Не надо. Те, которые у нас есть, я прочёл ещё до армии.

– А какие ты любишь? Я в библиотеке возьму.

– Я маму попрошу, она возьмёт.

– Не, нормально ты мыслишь. Меня ты не хочешь напрягать, а пожилая женщина должна таскать тяжёлые книги?

– Нина, ну хватит уже! Ну принеси, про приключение!

– Ты хотел сказать – пожалуйста.

– Пожалуйста. Ты иди, ещё в кино успеешь, на танцы.

– Ща! Только ноги помою.

Семён машинально посмотрел на её ноги и отвернулся. Нина прошлась по комнате, посмотрела на полке книги, что бы не брать такие же. В это время в комнате настала полная тишина. «В такой тишине лежать без движения одному, сума сойдёшь.» – подумала она.

– Сень, а где твой магнитофон?

– Вспомнила. Его братишка мой раскурочил давным давно.

– А где он сейчас?

– Выкинули.

– Кого? Братишку?

Семён посмотрел на Нину и они оба рассмеялись.

– Братишка прилетал на недельку. Занят работой. Да и я не хотел, что бы он меня таким видел.

– А сестра твоя где?

– Она в госпиталь приезжала. Три недели ухаживала за мной, а я гнал её от себя. Дурак.

– Хорошо.

– Что тут хорошего?

– Я говорю, хорошо что понял.

– Да понял я всё! ПОНЯЛ. Ясно тебе?

– Нет, не ясно. Давай вместе решать. Я думаю лучше радио тебе тут поставить. Магнитофон только музыку крутит, а радио – это новости, музыка, познавательные передачи. Согласен?

– Согласен. Отец хотел тут поставить, да я отказался.

– Сейчас его об этом и попросишь. – Нина открыла дверь комнаты :

– Дядя Коля, вы дома? Вас сын зовёт!

– Иду, иду. Что такое, сын? – Семён глянул на Нину с упрёком.

– Папа, вам с мамой радио не очень нужно?

– Нет. Мы телевизор смотрим. А что?

– Тогда, может, принесёшь его мне? Мы с Ниной музыку послушаем.

– Да запросто. Я сейчас. – он поторопился к радиоприёмнику.

– Маша, Сёма радио просит, а куда ставить его?

– Вместе с тумбочкой и надо перенести. Сними его, я тумбочку приготовлю. – она вытерла тумбочку – Неси.

– Дядя Коля, сюда тумбочку ставьте, что бы Сёма мог включать.

– Сейчас и радио принесу.

– Сыночка…

– Мама! – Сеня строго взглянул на мать.

– Прости. Тебе может покушать или чай?

– Музыка сейчас будет, бутылку водки давай.

– Сёма, тебе нельзя. – мама поднесла полотенце к лицу.

– Тёть Маша, да шутит он. Шутник. Хотя по рюмочке домашней настойки всем нам не помешает. Правда?

– Мать, слышала? Не помешает. – заулыбался папа.

– Ну хорошо. Сюда принести?

– Конечно сюда! Мать, ну ты что?

– Папа, подыми меня. – Сёма поморщился.

– Сейчас, сейчас. Так удобно?

– Да. Спасибо. – Сема включил радио. Все услышали шипение.

– Тфу, ты… – встал папа – Антену забыл. Минутку. – он ушёл.

– Старое радио и проигрыватель есть. Пластинки сохранились?

– Да в тумбочке они лежат. – подсказала мама – Отец, ну где ты ходишь? Я наливать буду?

– Вот, проволоку принёс. Ну, давайте выпьем, а потом антену сделаю.

Он налил по стопочке домашнего вина: – Давайте, за здоровье Сёмы!

Все выпили и закусывали хрустящими огурчиками.

Отец стал возиться с радио, женщины пошли в кухню.

– Спасибо тебе, Ниночка. За один день Сёма окреп духом. Пока ты в отпуске, не бросай его.

– Тётя Маша, врачи что говорят? Дальше-то что с ним будет?

– Ногу уже не вернёшь, а остальное, говорят, должно восстановиться. Только для этого надо Сёме захотеть жить.

– Захочет. Куда он денется. Я к Сёме зайду спокойной ночи пожелать и домой пойду.

– Спасибо тебе, Ниночка.

Отец сидел рядом с Сёмой и глядел на его. Из радиоприёмника доносилась тихая музыка. Семён лежал с закрытыми глазами. Отец сделал знак не шуметь и потихоньку все вышли, закрыв дверь.

– До свидания. Я приду завтра. – сказала Нина родителям.

– До свидания. Конечно, заходи. Родителям передай от нас, спасибо.

– Передам.

Утром Нина съездила в больницу, нашла и встретилась с лечащим врачом Семёна. Она подробно всё расспросила его о состоянии Семёна.

– Из военного госпиталя мне пришла только история его болезни. Точнее ранения. Так вот. Что там у них случилось, они мне не доложили, только травмы у него серьёзные. Повреждена левая рука, сломаны три ребра, ушиб левого бедра, ампутация левой ноги ниже колена.

Сейчас всё пошло на выздоровление, но его отношение к жизни надо срочно менять. Он должен сам захотеть жить. У него нет стимула.

Маресьев хотел выжить, что бы отомстить врагам. А у Семёна нету никакого желания жить. Медсестра ездит к нему, делает перевязки. А вы кто ему?

– Одноклассница.

– Понятно. Вы хотите ему помочь? Только знайте. Если он в вас влюбится и выкарабкается, а вы его бросите… Он может покончить с собой. Это не угроза. Или сейчас всё бросайте, или никогда! Прощайте.

– Постойте! Никогда я его не брошу. Только и вы мне помогите.

Подскажите где и кто занимается изготовлением протезов?

– Хорошо, хорошо. Успокойтесь. Пока рано об этом говорить. Хотя… Я всё узнаю и через недельки две поговорим с вами об этом. До свидания.

– Спасибо вам. До свидания.

Нина шла домой и размышляла как действовать дальше. Врачу она пообещала не бросать Семёна никогда. Что это? Порыв благородства? Дружеские чувства? Что под этим понимать? Она читала книгу «Всем смертям на зло» и ещё тогда, в школе, представляла всё то, чего не было напрямую сказано в книге. А представив, спрашивала себя: – «А я бы смогла так ухаживать за инвалидом?». И если честно, тогда она была не готова. А сейчас готова? Почему она вчера так себя вела с Семёном? Из жалости? Почему именно так – грубо, даже жестоко? Ответа не было у неё. Женская интуиция. «Куда я иду? За книгами же надо.»

Остановившись у двери Семёновой квартиры с книгами, Нина подумала: – «Кто же мне откроет дверь? Родители на работе, Сёма один в постели.» Она догадалась позвонить соседям.

– Баба Шура, а у Кононова есть кто дома?

– Звони, не боись. Маша дома.

– Спасибо. – она нажала звонок Кононова.

– Ниночка! Заходи. Мы только что привели Сёму в порядок. Медсестра приходила. Говорит, что дело идёт на поправку. – она поманила Нину пальцем в кухню. Закрыла дверь. Ниночка, ты прости меня, но я должна тебе сказать. Сёма просил передать, что бы ты больше к нему не приходила. – она всхлипнула. – Он говорит, что ты ещё молодая и что бы ты устраивала свою жизнь.

– Тётя Маша, он хочет так запросто от меня избавиться? Не выйдет! Он у меня ещё на танцы побежит!

– Нина, зачем тебе калека?

– Не сметь! Не смейте произносить это слово! – она резко повернулась, подняла голову, глубоко вздохнула и пошла в комнату к Семёну.

– Сёма, привет! Вот книги тебе. Читай. Буквы не забыл ещё? А что так тихо? Радио не слушаешь?

– За книги спасибо, можешь идти.

– А что так-то?

– Ты в отпуску. У тебя свои дела.

– Значит опять не хочешь меня напрягать?

– Не хочу! За всё спасибо. Прощай!

– Ах, прощай? Больше ты ни в чём не нуждаешься! Всё у тебя есть, никто тебе не нужен! Я всё это читала в книжках. А как же дружба?

– То была детская дружба, а сейчас ты должна жить своей жизнью.

– Вот и не мешай мне жить своей жизнью! Понял?

– Нет, не понял. За мной есть медицинский уход.

– Да пошёл ты со своим гонором. Дурак!

– Опять не понял. Ну подружишь ты со мной месяц, пожалеешь, поможешь, а дальше что? Что, я тебя спрашиваю?

– Сеня, ты можешь меня гнать, оскорблять, вон возьми книгами в меня кидай, делай что хочешь! Но я друзей не бросаю! Запомни это раз и на всегда!

– Ну смешно, ей Богу. Какая дружба между красивой женщиной и инвалидом?

– А по морде за такие слова хочешь? Может тебе действительно башку повредило? Или тебе нравится, что родители ходят перед тобой на цыпочках?

– Дура! Что я могу?!

– Всё ты можешь! Врач сказал, что бы ты разрабатывал руки. Ты делаешь это? Гимнастику всего тела, делаешь? Что молчишь? Значит нет. Ах тебе больно, ах тебе жаль себя.

– Да! Больно! – он отвернулся к окну.

– Ну, ну, ну. – она подскочила к нему, села бочком на кровать и осторожно обняла его за голову. – Прости. Наверно ещё рано. Прости. – она гладила его по голове.

– Нина, опусти спинку кровати, спина устала.

– Момент. Так, так. Готово. Удобней?

– Да. Спасибо. Прости. Ты же знаешь, как я к тебе отношусь.

– Не только знаю, но и вижу. Ты просто видеть меня не желаешь. Я тебе противна? Так скажи, за что и я уйду.

– Дура! Любил я тебя! А сейчас уходи.

– Даже вот так? Любил, как друга, а оказалось…

– Да! Любил я тебя и сейчас люблю! Как женщину люблю! А ты издеваешься.

– Вообще-то, признание в любви мужчины к женщине, я представляла не так.

– Ага, сейчас за цветами сбегаю…

– Нет, Сень, я думала ласковым, нежным голосом, при свечах…

– Издевайся. Когда встану, я тебя поколочу за всё!

– Ловлю на слове. Вот когда встанешь, придёшь ко мне с цветами и с шампанским, вот тогда я тебе и отвечу.

– Ответишь – НЕТ!

– Это уже от тебя зависит что я отвечу. Если будешь сопли на кулак наматывать, зачем мне такой муж?

– Ну, Нинка! Я тоже ловлю тебя на слове. Я приду к тебе с цветами и с шампанским, и с ласковыми словами. Но попробуй тогда мне отказать!

– Договорились! Придёшь – скажу ДА! – и не дав опомниться повернулась и ушла.

За этим разговором он забыл, что калека. Хотел привстать, но резкая боль кинула его назад. Он застонал, а в голове его пронеслось, что никогда он не сможет прийти к Нине, как обещал. Стиснув зубы, он откинул одеяло правой рукой. Стал рассматривать себя: «Что мы имеем? Голова целая, правая рука уже почти нормальная, левая… так, так… немного подымается, пальцы шевелятся. Неплохо. Ниже нормально. Правая нога… так… работает. Левая… с трудом, но пол ноги нету. Чёрт! Зачем я ей такой нужен? Хрен с ней, пусть не нужен, но я докажу ей, я приду к ней… А если откажет, брошу цветы ей в морду, пусть подавится.»

Он стал повторять всё сначала. Правая рука, левая рука, туловище, правая нога и обрубок. Всё шевелится. Ещё раз и ещё раз, и ещё раз. Да, больно, но терпимо. Отдых. «Чёрт возьми, у Маресьева не было обоих ног, а он восстановился так быстро. А я действительно руки опустил. Да пошла она со своей любовью! Мама. Бедная мама. Надо ей помочь, быстрее встать. Пока на костылях, а потом на протезе!»

И снова упражнения. Рука. Рука. Туловище. Нога. Нога. И раз. И два.

«Права Нина. Залежался я. А сесть слабо? Твою дивизию! Так. Ещё чуток. Ещё. Хорош. Сижу! Ох. Ничего, ничего. Ай. Ух ты. Голова закружилась. Держись казак, атоманом будешь!» Семёну казалось, что он сидел долго и стал приноравливаться лечь. Но силы его были на пределе.

«Сам не смогу лечь, свалюсь на пол. Придётся звать маму. Стыд-то какой. Неудобно, не за что держаться. Вот сюда бы палку или верёвку. Ухватиться бы и я бы лёг.»

– Ма… Ой. «И крикнуть не могу! Радио работает. Надо дотянуться и сделать полную громкость. Так. Ещё. Вот.» Радио взревело на полную мощь. Влетела в комнату мать.

– Сынок! Господи, да что же ты делаешь! – она подскочила к сыну и осторожно помогла ему лечь. Убавила громкость радио. – Сынок, ну зачем ты сам-то. Я бы помогла.

– Сейчас. Отдохну.

– Так это ты сам встал? Господи, больно? А сейчас должны подойти укольчик тебе сделать.

– Фу. Нормально, мама.

– Сыночек… Обедать будешь?

– Погоди, мам. Отдохну. Папа, как придёт, пусть зайдёт сюда.

– Конечно зайдёт. Когда он к тебе не заходил?

– Мне бы с врачом поговорить.

– Хорошо, мы передадим ему.

– Мама, пожалуйста, не называй меня сыночек. Хотя бы при Нине. Я мужик уже здоровый, ну неудобно.

– Не буду, миленький. Не буду.

– Ну мам!

– Молчу, молчу. Пойду, там же обед варится.

– Мама, подай книжку, пожалуйста.

– Вот сюда я положу все, а ты выберешь какую хочешь.

– Спасибо.

Но и с книгой ему было трудно справиться одной рукой. Но он взял книгу не для чтения, а для того что бы понять, что ему мешает двигаться. Проделав много разных движений, он почувствовал своё тело и понял свои возможности.

Осталось поговорить с врачами и сделать все упоры, приспособления, что бы вставая, держаться.

Нина пришла к Семёну с мамой после обеда. Подошло время делать укол, но Семён спросил :

– А что это за лекарство? Медсестра уже делала укол.

– Она делала для заживления ран, а это от боли.

– Спасибо, не надо.

– Это что бы ты хорошо спал. Когда спишь заживление идёт лучше.

– Я хорошо сплю, не надо.

– Хорошо, но надо посоветоваться с лечащим врачом.

– Завтра я так и сделаю. А вам огромное спасибо.

– Да это хорошо, что отказываешься. Значит дело пошло на выздоровление. Молодец так держать! Ну тогда я ушла.

– Спасибо, до свидания.

– Выздоравливай. – Мамы вышли из комнаты. Нина взяла книгу на полу у кровати. Полистала.

– Начал читать?

– Не получилось. Сильно много бинтов. Сковали всего. Завтра придёт медсестра и сделает перевязку по слабее.

– А хочешь сейчас?

– Ты же не медик.

– Мама медик, а я ей помогу.

– Неудобно…

– Неудобно штаны через голову одевать! Мама! – открыв дверь крикнула Нина. – Ты ещё здесь?

– Да, а что, всё таки укольчик?

– Ну говори, Сеня.

– Я хотел бы попросить вас ослабить бинты на правой руке. Если можно. Сильно сковали меня.

– Ну давай, посмотрим.

– Я помогу, мама. – они вдвоём осторожно размотали бинты

и насколько было возможным, снова легко перевязали раны.

Сёма подвигал рукой и улыбнулся.

– Эх, ещё бы маленько.

– Не торопись. Ты и так много сделал за эти два дня.

– Спасибо вам, тётя Лена.

– Мама, я побуду тут немного. – мамы снова удалились.

– Нина, со стула убери книги в тумбочку и присядь рядом со мной.

Нина открыла тумбочку, что бы убрать туда книги.

– О! Вот же пластинки. Сейчас мы организуем концерт по заявкам. Так, боец красной армии, что вы желаете послушать?

– Синий платочек. Прямо как в военном госпитале.

– Вот наша любимая песня в десятом классе.

– И какая песня была у вас любимой?

– Слушай. – пластинка зашумела и стала звучать песня :

«Мы вам честно сказать должны, что девчонки нам больше не нужны…»

– Первый куплет не очень, а вот последний!

– У меня другая была любимая.

– Это какая же?

– Восточная. Ободзинский пел.

– Ой, ой, ой, какие мы страдальцы!

– Да, пел он с чувством все песни. Мне больше грустные нравились.

Я думал это всё пройдёт

Пусть через месяц, через год,

Но вышло всё наоборот

И вот все ночи напролёт

Грустя смотрю в твоё окно.

– Я такую даже не слышала. А дальше… Забыл?

– Эту песню я слушал только на магнитофоне. Дальше…

Тебе, я знаю, всё равно, ведь ты забыла всё давно.

Дальше не помню. Кажется всё.

– Сеня, а стихи? Почитай стихи.

– Стихи я любил читать, а вот зубрить их не любил.

– Ну вспомни, хоть одно.

– М-м-м. Села муха на варенье, вот и всё стихотворение.

– Да ну тебя. Я серьёзно, а ты…

– Нина, ну правда ничего не помню.

– А поэты тебе какие нравились?

– Я знаю только тех, кого в школе изучали.

– А Асадова читал? Помнишь: Парень со спортивною фигурой…

– И девчонка, трус и воробьиная душа.

– Ну, знаешь же!

– Знал, да забыл. Помнишь, на каком-то поэтическом вечере наша Женя читала рассказ «Полонез Огинского»? Меня так за душу взяло.

– И меня. У меня прямо по коже мурашки бежали. А есть пластинка тут «Полонез Огинского»?

– Посмотри. Когда-то была.

Нина порылась в пластинках. Нашла и поставила. По комнате разнеслась чарующая музыка. Музыка закончилась, а они долго сидели задумчивые в тишине. Пауза затянулась. Постучали в дверь.

– Заходите, заходите! – торопливо крикнула Нина.

– Здравствуйте. Это я, ты звал меня, Семён? – заходя в комнату, спросил отец. Говори, что надо делать.

– Да, звал. Но ты бы поел сначала.

– Давайте все вместе и поужинаем. Ты как, Нина?

– Я за! Ставим сюда стол?

– Давай, берись. Вот так. – они пододвинули стол к кровати.

– Я теть Маше помогать. – и Нина ушла в кухню.

– Ты хотел меня спросить?

– Нет, папа, я хотел тебя попросить приделать к кровати и к стене приспособления, что бы я мог за них браться и вставать самостоятельно.

– Так это мы запросто! А не рано, сын?

– Нормально, я уже пробовал сесть, но вот опоры нету.

– Значит, дайте мне точку опоры…

– И я переверну весь мир!

– Надо продумать, что и как. За ужином и обсудим.

– Я уже всё продумал, что и где приделать. После ужина расскажу.

– Всё таки вместе лучше, может кто-то новое предложит.

– А вот и мы. Отец приподними Сени спинку кровати.

– Всё, всё. Достаточно. Спасибо, папа.

– Приятного аппетита всем. – сказала Нина.

– Налетайте, кушайте.

Немного насытившись в тишине, отец не выдержал :

– Да, не удобно тебе сын. Давай выкладывай свои соображения.

– А я уже придумала. – вставила Нина – вот тут, за заднюю спинку надо привязать простынь, что бы Сеня мог за неё браться и подтягиваться.

– Правильно, но ещё к подоконнику надо прикрутить скобу. Такую как дверная ручка, только подлиннее. – продолжил Семён – С правой стороны скобу к поднимающейся спинке койки, вот тут.

– Толково придумали. Сегодня всё продумаем, а завтра на работе я всё сделаю. Вечером прикрутим.

– Сенечка, а не рано тебе такие нагрузки? – забеспокоилась мама. – Он уже сегодня вставал. Я зашла, а он сидит. Как умудрился сам?

– Правда, Сеня?! – воскликнула Нина.

– Мама, ну что ты…

– Молодец! Одобряем! – поддержал отец.

С этого дня Семён усиленно стал заниматься упражнениями, придумывал новые приспособления, а отец изготовлял их и прикручивал на места.

Нина приходила к Семёну каждый день и помогала ему во всём. Одновременно она прислушивалась к своим чувствам. Они уже не разговаривали друг с другом так грубо, как в начале их встречи. Нина продумывала дальнейшую свою жизнь. Сейчас ей двадцать шесть лет. В народе говорят, что она уже старая дева. Молодые парни уже на её не смотрят, а те кто смотрит, женаты и хотят только развлечений с другими женщинами. Вокруг неё нету надёжного друга, не то что любимого человека. И осознав это, она решила ехать и рассчитаться с работы по семейным обстоятельствам. Она убедилась, что Сеня её очень любит, а она относится к нему с большой заботой и уважением. Она не знала, любовь ли это. Но то, что Сеня стал для неё очень хорошим другом, близким человеком – в этом она убеждена.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.