Древние боги требуют жертв

Mara Mori

Древние боги требуют жертв

Глава первая.

Воздух становился холоднее, и вдали уже замаячил туманный, как мираж, скалистый берег.

Она накинула капюшон и подставила ладонь, пытаясь поймать ускользающие снежинки, но, соприкоснувшись с грубой кожей перчатки, они тут же таяли. Влага стекала слезинкой и падала вниз – в воду, рассекаемую носом корабля.

Кирнан казалось странным ступить на землю и наконец-то ощутить твердость, не уплывающую из-под ног из-за качки. Странно – видеть снег после стольких лет. И этот берег. Берег родной земли.

Он всегда двигался неслышно – а море было лучшей маскировкой, скрывая шорох его одежд в шепоте волн и крике чаек. Будто бы тень или призрак, но слишком высокий, слишком угнетающий, слишком довлеющий над любым собеседником для эфемерного создания.

– Не верится, что я возвращаюсь домой, – прошептала она, оборачиваясь и поднимая голову, чтобы вглядеться в его лицо. Невозмутимое, словно маска. Надменное и мудрое.

– Я обещал, что это случится, – коротко ответил Советник.

Его взгляд был устремлен за ее плечо – на стремительно приближающиеся скалы. На его губах играла легкая, покровительственная улыбка. И Кирнан задумалась – приходилось ли ему бывать здесь прежде или он впервые шагнет на эту землю? Этого он хотел? Ради этого момента все затеял, проделав вместе с ней путешествие через океан?

– Я всегда исполняю свои обещания, принцесса, – закончил он. Чуть прищурился, – А вы?

– Я сделаю, что должна, – с готовностью откликнулась Кирнан.

Она просила милостыню на мраморных ступенях храма. Тощая, грязная, забывшая про спокойный сон и пищу девчонка. И таких здесь было целое воинство. Немыслимо, как он умудрился разглядеть в толпе попрошаек именно ее. Разглядеть и выделить.

– Господин! – Кирнан покорно склонила голову, стоило высокой тени закрыть ее от солнца. Она повыше подняла чумазую ладонь, сложенную лодочкой.

Годы нищей жизни обучили ее смирению – за излишнюю спесивость, обитая на улице, спокойно можно было получить по ребрам. Так многие и умирали – нарвавшись на гнев вспыльчивых горожан, из-за пустяковых ссадин и последующей инфекции.

Ей нельзя было умирать. Только не ей! И плевать, что она пока ни на йоту не продвинулась в осуществлении своих грандиозных планов. Лучшее, что она сейчас могла сделать, чтобы однажды достигнуть желаемого – не сдохнуть от голода.

Незнакомец слишком долго разглядывал ее, возвышаясь, а после, без привычной для таких типов брезгливости, подцепил за подбородок по-старчески крючковатыми пальцами. Вздернул к свету, вынудив зажмуриться от нестерпимо ярких лучей и облизнуть растрескавшиеся от жары губы.

Что ему нужно? – гадала она, пытаясь сквозь пятна в глазах разглядеть этого человека. Одежда приличная, но не богатая. Ткань добротная, крепкая, но слегка в пыли, так что он, скорее всего, какой-то странствующий торговец. Или путешественник. Ищет развлечений в их захолустье? Но для этого есть бордели. К чему копошиться в грязи среди жалких побирушек?

Но она не побирушка. Ее место не здесь. И точно не в борделе. Там, за океаном…

Кирнан осторожно повела подбородком, сбрасывая хватку незнакомца. Не грубо, но показывая, что и у нее – грязной девчонки на ступенях храма – есть личные границы, нарушать которые она не приглашала.

Она зажмурилась, готовая к удару, но его не последовало. Господин вдруг улыбнулся.

– Я могу дать тебе нечто большее, – сказал он, – чем милостыня.

– И что же? – недоверчиво поинтересовалась она.

Кирнан знала, что следует быть осторожной, особенно с подобными типами, сулящими блага на пустом месте. И все же ее охватило любопытство – со шпаной, болтавшейся возле Святилища Милосердной Богини, не каждый день заговаривал кто-то настолько чистый. Их предпочитали не замечать, даже если бросали монетку или краюшку хлеба. Отводили взгляд, морща нос от запаха.

Незнакомец распрямился и задумчиво посмотрел поверх ее головы – туда, где улица города спускалась к побережью, а за нагромождениями трущоб виднелись белые, словно лебединые крылья, паруса. Солнечный свет упал на его лицо, до того скрытое плотным капюшоном плаща, прорисовав архитектуру морщин, испещрявших кожу. Но глаза его были ясными и светлыми, почти молодыми.

– Для начала корабль, – сказал загадочный господин.

– Корабль? – удивилась Кирнан и не сдержала нервный смешок, – что мне с одного корабля? Мне нужна целая эскадра!

Она прижала грязные пальцы к губам, испугавшись собственной дерзости. Незнакомец покосился на нее со смешинками в глазах, чуть тряхнул головой.

– Поразительный аппетит для девчонки-попрошайки, – подметил он.

Кирнан опустила взгляд к своим босым ступням, покрытым толстой коркой придорожной пыли, к рваным бриджам, которые ей нечем даже было заштопать. Оглядела и безразмерную рубаху, снятую с погибшего товарища. Он был прав. Но ей все равно было нечего терять, пусть она и схлопочет за свою дерзость позже.

– Я не девчонка-попрошайка, – возразила она, – я принцесса.

– Принцесса нищих? – усмехнулся незнакомец. И все же смотрел с интересом, самонадеянность грязной оборванки его заинтриговала.

Кирнан поднялась на ноги, хрустнув затекшими коленями. Она тоже взглянула туда – на далекую полоску воды на горизонте: туда, где заканчивался этот огромный, набитый продажными девками, беспризорниками и преступниками чужой город. Где-то за бескрайней синевой остался ее дом. Ее родная земля.

– Дай мне корабль, и я докажу, – пообещала она.

Ощущение чистого тела, сухой и теплой постели вернуло ее в прошлое – в далекие годы жизни во дворце, мягких перин, сытной еды и возмутительной роскоши.

Но вместе с ними воротились и кошмары о жуткой ночи, когда все рухнуло. Когда толпа штурмовала двери замка, а на гобелены на стенах падали кровавые отблески их факелов. Она почти не помнила деталей, лишь бессчетные ступени, по которым бежала прочь. Только трюм корабля, унесшего ее далеко-далеко. В чужую страну, в другую жизнь. Но жизнь ведь лучше забвения, правда? Пусть даже жалкая, голодная, грязная.

Проснувшись под шум волн, штурмующих борта судна, Кирнан долго смотрела в потолок, отгоняя страшные образы прошлого.

Когда она поднялась на палубу, солнце было уже в зените. Советник, как он просил называть себя, избегая озвучить настоящее имя, вглядывался в морскую даль с носа корабля. От него не укрылся ее помятый, мрачный вид.

– Страдаете от морской болезни? – участливо спросил он, – как спалось, Ваше… Высочество? Простите, скверно разбираюсь в придворных титулах.

Кирнан проигнорировала его насмешку. Она принялась собирать в косу непривычно чистые волосы, ставшие после ванных процедур мягкими и послушными.

– Нет, – возразила она и недоверчиво прищурилась, – куда мы направляемся?

Они двигались на восток, в чем она не сомневалась, приметив положение солнца и самой яркой звезды, различимой даже в дневное время. Эта звезда сияла над ее родной землей, а сейчас осталась далеко позади.

– За вашей эскадрой, – серьезно проговорил Советник, вогнав девушку в еще большее недоумение. На востоке, насколько ей было известно, ловить было нечего. Там располагались скалистые острова, пустые и безлюдные. Даже рыбаки избегали этих мест, населив их мифическими чудовищами и окутав плотным коконом сказок и суеверий.

Она часто слышала подобные байки от моряков, когда в очередной раз крутилась в порту, узнав о прибытии корабля из дальних земель. Россказни матросни Кирнан не интересовали, она надеялась услышать какие-нибудь новости со своей родины.

Советник поспешил объясниться, уловив ее сомнения.

– Знаете ли вы, принцесса, что имеет самую большую силу в мире? – философски начал он.

– Просветите меня, – пожала плечами девушка.

– Догадки?

– Не знаю… – пробормотала она, – магия?

Когда-то она слышала о том, что магия существует. Голодными ночами, полная отчаяния, она мечтала овладеть великой силой, чтобы стать неуязвимой и совершить свою месть. Но рассвет каждый раз развеивал иллюзии, ведь Кирнан никогда не встречалась ни с чем, подтверждавшим существование каких-либо незримых сил.

– Золото, – возразил Советник, – золото – лучше магии. Золото – это власть. Золото – это Бог. Золото – это возможности. Если у вас будет золото, вы сможете получить больше, чем один корабль или даже сотня.

– И вы считаете, что мы найдем его здесь? – уточнила Кирнан.

Из легкой дымки выплывали мрачные очертания скал. Мертвых скал. Даже птицы не вили здесь гнезда. Холодная вода вокруг была пустой – сквозь ее толщу не виднелись искрящиеся чешуей спины рыб.

– Я знаю, – многозначительно улыбнулся старик.

С глухим шлепком нос лодки ткнулся в большой, частично скрытый водой валун. Дальше они отправились вдвоем – команда корабля суеверно избегала приближаться к зловещим скалам. Но дальше идти предстояло ей одной, о чем старик сообщил сразу, стоило им покинуть судно.

Кирнан запахнула плащ и поежилась, пряча под его полами нож, прихваченный на корабле. Она сомневалась, что жалкая «зубочистка» убережет ее от незримой опасности, таящейся в тумане, но надеялась тем самым вселить в себя хоть немного спокойствия.

Здесь никого нет, – уверила она себя. Ни людей, ни животных. Кроме выдуманных чудовищ, ей ничего не угрожает. И, конечно, мокрых камней, так и норовивших выскользнуть из-под ног.

Было тихо – неестественно тихо. За годы, проведенные в портовом городке, битком набитом людьми, Кирнан отвыкла от настолько бескомпромиссной тишины. Ее всегда окружало пестрое царство звуков – крики уличных торговцев, скрежет повозок и стук лошадиных копыт, далекие вопли чаек над побережьем. Музыка заезжих артистов. Песнопения, доносящиеся из храма.

Этот остров действительно производил впечатление мертвой земли. Без звуков. Без забивающихся в ноздри запахов – вони тел нищих, навязчивых духов богатых горожанок, пищи, навоза, курильниц с благовониями, специй на рынке… Пустота. Безжизненная земля.

И все же – здесь что-то было. Советник не привез бы ее сюда без причины. Он не стал бы тратить свои деньги, нанимая корабль и команду, ради одной только садистской идеи поиздеваться над глупой, самонадеянной девчонкой.

Он дал понять, что преследует личную выгоду. Все его вложения окупятся десятикратно. Потому он и разглядел в грязи ее – именно ее. Распознал под налетом грязи другие, отличные черты, выдававшие чужестранку. Какое-никакое благородство происхождения.

Он дал ей шанс.

Кирнан припомнила его наставления – нужно обойти каменистую гряду, обойти и не сверзиться вниз, разбившись о рифы, острыми пиками торчащие из воды. Двигаться дальше – сквозь просвет в скалах.

Преодолев большую часть пути, она остановилась, выглядывая в тумане очертания пещеры. По словам Советника, она должна была находиться в самом центре острова. Но дымка мешала разобрать дальнейшую дорогу, приходилось двигаться наощупь. Запах сырости, промозглый воздух, не пахнущий морем, подсказал ей путь.

«Здесь когда-то жили люди, – объяснил Советник, пока они плыли в лодке, – они возвели тут свое святилище – там, в глубине пещеры. Святилище древних богов, тех, кто был еще до Милосердной Богини и остальных».

«И куда они делись?» – недоумевала Кирнан.

«Вымерли,» – коротко ответил старик, не изменившись в лице, из чего девушка сделала вывод, что его мало трогает судьба загадочных, древних аборигенов. «Все слабое умирает!» – добавил он.

Девушка зажгла факел, предусмотрительно взятый с собой, и озарила огнем глухие стены вокруг – они блестели от влаги, но там, под ней, под потеками мела, проступали едва различимые рисунки. Кирнан приблизилась, чтобы лучше рассмотреть их, и вздрогнула, остановив взгляд на одном из изображений.

Исчезнувшему народу стоило отдать должное – той тщательности, с которой они подошли к созданию своей наскальной летописи. Даже запечатленные в крайне примитивной манере образы зловещих чудовищ заставляли леденеть кровь. Крылатые, рыбоподобные твари казались живыми. Их кровожадные глаза смотрели прямо в душу незваной гостьи, посмевшей потревожить мрачный покой пещеры.

Кирнан двинулась дальше, стараясь больше не обращать внимания на рисунки. Чем глубже она продвигалась во тьму, тем холоднее становилось, и ей пришлось поплотнее запахнуть свой плащ из грубой шерсти, совсем не спасавший от сквозняка, тянувшего из недр земли.

Естественный коридор заканчивался круглым залом, явно созданным руками человека. Здесь было светлее, чем в пещере – сквозь небольшое отверстие в потолке пробивался дневной свет, тусклый из-за тумана. Прямо под ним расположился своеобразный алтарь – монолитная плита из грубого камня, отличающегося по цвету от других пород, зеленоватая, вся в бледных прожилках. Сооружение венчала фигура, лишь смутно напоминающая человеческую.

Кирнан приблизилась, чтобы лучше осмотреть фигуру, и зажмурилась – что-то, отразившее отблески факела, на мгновение ослепило ее. Открыв глаза, она присмотрелась и поняла, что именно обладало произведенным зеркальным эффектом.

Золото.

Золотые украшения, тут и там, явно принесенные в дар древнему каменному идолу.

«Золото – лучше магии. Золото – это власть. Золото – это Бог. Золото – это возможности.» – припомнила девушка слова Советника.

Она криво улыбнулась – сложно было поспорить. Вот только он несколько переоценил несметность сокровищ, таящихся здесь! Этих безделушек едва ли хватит, чтобы нанять одно приличное судно. Расхищение древнего святилища того не стоило.

Глупый старик, – разозлилась Кирнан и в порыве беспомощного гнева пнула камушек, попавшийся под ногу. Звук, с которым он откатился в сторону, гулким эхо отразился от стен пещеры, словно насмехаясь над неудачливой искательницей наживы.

Она приблизилась к статуе и потянулась, чтобы сорвать самое массивное ожерелье – грубой, неумелой выделки. Девушка собиралась вернуться в лодку и затолкать побрякушку поглубже в лживую пасть Советника. Он лишил ее последней надежды, да еще и посмеялся над ней!

Но, стоило пальцам Кирнан прикоснуться к прохладному металлу, в глазах у нее потемнело. Мрак вокруг сомкнулся, а холод пробрался под кожу. Ей казалось, что она падает в пропасть, и падение это длилось целую вечность.

Там, на дне этой бездны, был голос – неразборчивый, заунывный, словно заупокойный напев. Он пел песню на незнакомом языке, снова и снова повторяя одни и те же слова.

Кирнан очнулась от собственного крика, тысячей иголок пронзившего мозг. Она отдернула руку и испуганно прижала к груди.

Окружающему миру постепенно возвращалась четкость, но ощущения все еще казались смутными и размазанными, как после сна. Кирнан проморгалась, возвращая себе зрение, а после медленно подняла взгляд на каменного истукана и замерла.

В том месте, где она коснулась его, стерлась пыль, и проступил истинный материал, из которого он был сотворен. Статуя была золотой. Металл величественно переливался в подрагивающем свете факела.

А черный налет, скрывавший его сияние, так и остался на ее пальцах.

Глава вторая.

Годы жизни, проведенные в прибрежном южном городе, сделали Кирнан уязвимой к холоду. Она больше не радовалась снегу, всколыхнувшему в ее душе волну ностальгических чувств. Она ненавидела его.

Не помогали согреться ни теплое платье, ни шерстяной плащ, ни меховая накидка… Она куталась в слои одежд, но промозглый ветер все равно пробирался под них, заставляя содрогаться ее исхудавшее тело. Конечно, она успела немного набрать вес, но последствия голодной жизни по-прежнему давали о себе знать.

Поэтому девушка искренне обрадовалась, когда сэр Годвин предложил гостье своего замка принять ванну перед ужином.

Забравшись в горячую воду по самый подбородок, Кирнан ликовала, что в кои-то веки ей оказали достойный прием, ведь возвращение на родную землю проходило не так гладко, как она рассчитывала.

Ее никто не ждал. Местные лорды без особого восторга восприняли появление дочери свергнутого короля. Много лет ее считали погибшей, потому в глазах большинства она была самозванкой, да и вассалов нового правителя вполне устраивало сложившееся положение дел. Армия заморских наемников у порога вынуждала лордов быть сдержаннее, озвучивая отказ принять ее сторону, но была недостаточно велика, чтобы впечатлить кого-то по-настоящему.

Годвин встретил ее теплее всех. Немудрено, ведь когда-то именно он был правой рукой короля и, возможно, пусть и не признавал открыто, но сохранил крупицу былых симпатий.

Впрочем, Советник ее надежд не разделял. Он беззастенчиво заявился к Кирнан, пока она принимала ванну, и, остановившись за резной деревянной ширмой, сухо напутствовал:

– Не расслабляйтесь, принцесса.

Девушка напряглась, но не от его слов, скорее от присутствия. И хоть она знала, что старик не может видеть ее, на всякий случай поглубже опустила в воду свою правую руку. Ей не хотелось, чтобы кто-то заметил появившиеся черные разводы на коже, потому она предпочла носить перчатки, и сейчас, обнаженная, оказалась застигнута врасплох.

– Отчего же? – взволнованно откликнулась Кирнан, – лорд Годвин всегда был верен отцу. Он не участвовал в заговоре.

– Возможно, – уклончиво продолжил Советник, – но у него нет причины быть верным вам, принцесса.

– Посмотрим, – упрямо возразила Кирнан.

Ее желание спорить со стариком казалось несколько наивным и детским, но она не могла отказать себе в такой приятной мелочи. И все же девушка решила прислушаться к его словам – пока Советник ни разу ее не обманул. Благодаря ему, она получила желанную эскадру боевых кораблей и смогла переплыть океан. Не одна, а с целым, пусть и небольшим, но воинством.

Лорд Годвин озаботился не только горячей ванной для гостьи, уставшей с дороги, но и платьем по последней моде, достойным царственной особы.

Подаренная одежда в самом деле была красивой, расшитой драгоценными камнями и золотыми нитями, да только Кирнан не привыкла к таким нарядам. Последние годы она носила безразмерные, грубые на ощупь тряпки, больше напоминающие мешки для сена, оттого, оказавшись затянутой в тугой корсет, шелк и бархат, чувствовала себя неуютно. Однако нашелся и небольшой плюс – в широких, цепляющихся за все рукавах можно было незаметно спрятать стилет.

Годвин сделал комплимент ее внешности, но слишком долго, подозрительно разглядывал ее перчатки.

Пожилой лорд вел отстраненно-светскую беседу, украдкой оценивая свою гостью со всех сторон – ее манеры, привычку держаться и говорить. Его расспросы о жизни за океаном не усыпили бдительность Кирнан – она знала, что проходит своеобразную проверку. И девушка изо всех сил старалась соответствовать, ничем себя не выдав.

Она умела вести себя, неплохо обращалась с хитроумными столовыми приборами, бывшими в быту у знати, хотя последние годы своей жизни питалась объедками. Она еще помнила, как это – быть дворянкой, а не жалкой оборванкой на паперти.

Кирнан берегла свои воспоминания, уверенная, что однажды эти знания ей пригодятся. Берегла, давясь скудными крошками или набивая урчащий желудок безвкусными похлебками на благотворительных обедах для сирот, которые устраивали жрицы Святилища Милосердной Богини.

Наконец Годвин у надоело ходить вокруг важной темы, и он осмелился перейти к главному:

– Отрадно знать, что вы не погибли, леди, – сказал он, – ведь мы были уверены, что мятежники жестоко истребили всех членов королевской семьи. Но для того, чтобы претендовать на трон, вам потребуется нечто большее, чем голословное заявление. Доказательство родства.

Девушка ничуть не удивилась. Она переглянулась с Советником, сидевшим по правую от нее руку, и выудила из складок одежды медальон, что хранила все эти годы.

Кирнан знала, что он – ее единственная надежда к спасению. Ключ от ворот родного города.

Когда-то, высадившись с корабля на другом конце света, она отыскала укромное место, чтобы спрятать свое сокровище. Дрожащая, потерявшая все, девчонка голыми руками копала землю в тропическом лесу за городской стеной, поливая ее злыми слезами.

Годвин принял украшение из ее пальцев и поднес к ближайшему канделябру, чтобы как следует рассмотреть. Он нахмурил седые брови, вглядываясь в гравировку на серебре.

– Любопытно, – изрек он, – не подделка. Я узнаю его. Помню в мельчайших деталях.

– Конечно, – кивнула Кирнан, – ведь лично вы надели его на мою шею. То был подарок на мой четвертый день рождения.

Краем глаза она уловила, как напрягся рядом с ней Советник. Взгляд его голубых глаз стал холодным и пристальным. Девушка легко догадалась, что он чего-то ждет. Какого-то подвоха. И оказалась права…

Годвин сжал амулет в ладони.

– Не вам, – возразил он после долгой паузы, – той, кому я надел его на шею, я вонзил клинок в сердце.

Кирнан с трудом заставила себя удержать лицо, нацепив самоуверенную, жесткую улыбку.

Она отставила на стол бокал с вином, и, хотя девушка даже не притронулась к напитку с характерным для этих мест медовым ароматом и золотистым цветом, она была уверена – напиток отдавал бы горечью предательства на ее языке.

– Вы ошибаетесь, – заверила она, – то была моя служанка. Я отдала ей амулет в надежде обмануть тех, кто придет за моей головой.

– Вы лжете, – с нажимом настаивал Годвин, гневно сведя брови, – но у вас скверно выходит. Вы – самозванка. Но это не имеет значения.

– Отчего же? – усмехнулась Кирнан. Она слышала, как хлопнули двери, закрытые слугами, и не собиралась давать Годвину того, чего он так от нее хочет – своего страха. Вместо этого она выпрямила спину, и, задрав подбородок, храбро встретила его пронзающий взгляд.

– Кем бы вы ни были, – вкрадчиво проговорил он, – вам здесь не рады. Тирания старого короля свергнута, и мы присягнули в верности другому, более справедливому правителю. Так что, я полагаю, он щедро отблагодарит меня за голову смутьянки, пытающейся расшатать эту лодку.

– Так ли он справедлив, раз обрадуется голове бедной девушки? – наконец подал голос Советник.

– Закройте пасть, – потребовал лорд и, отвернувшись в темноту, куда не добирался свет канделябров, скомандовал, – убейте их!

Кирнан проворно выудила из рукава стилет, но он не понадобился. Ничего не произошло. Никто не отреагировал на приказ Годвина. Лорд принялся нервно оглядываться по сторонам.

– Помните, дорогая принцесса, что имеет большую власть и ценность? – наклонившись к Кирнан, прошептал Советник.

– Золото, – выдохнула она.

Старик удовлетворенно кивнул, и девушка не сразу поняла, что жест был адресован не ей, а тому, кто до нужного момента таился в тени. Темная фигура, получив условный сигнал действовать, отделилась от колонны и в один легкий, короткий шаг оказалась за спиной мятежного лорда. Лезвие просвистело в воздухе и, прежде чем сэр Годвин осознал свершившийся факт своего конца, обрушилось на его шею, беззащитно открытую украшенным драгоценностями воротником.

Голова лорда рухнула в стоящую перед ним тарелку, а тело так и осталось сидеть неподвижно. Убийца, наглухо затянутый в темные одежды, опустил кривой клинок, обагренный кровью.

Кирнан отвернулась. Она много раз сталкивалась со смертью и не страшилась ее, но оттого увиденное не воспринималось легче. И, хоть она и испытала моральное удовлетворение от кончины предателя, желудок ее все равно предательски сжимался в спазмах от отвращения.

– Поскорее доставьте подарок «справедливому правителю», – распорядился Советник и со смешком добавил, – раз он коллекционирует головы. И, конечно же! – опомнился он, – договоритесь о встрече, пора переговорить с узурпатором с глазу на глаз.

Он высвободил из одеревеневших пальцев Годвина медальон, брезгливо вытер его краем одежды и протянул Кирнан.

– Это нам еще пригодится, – сказал он.

Впервые за время своего удивительного путешествия Кирнан захотелось сдать назад. Она жалела, что повелась на уговоры любезного незнакомца, встреченного на ступенях храма.

Чем ближе она была к достижению цели – к главному городу королевства, тем неувереннее себя чувствовала. Вот только бесславное бегство едва ли спасет ее от мести Советника, который достанет ее из-под земли, чтобы стребовать обещанное.

Его намерения окончательно прояснились. Вот она – десятикратная выгода, которую он рассчитывал получить от их сотрудничества: он посадит Кирнан на трон и будет править государством за ее спиной, даже если для этого придется утопить весь мир в крови. Она – лишь марионетка, одна из многих, кем верховодил этот хитроумный кукловод.

Принятие очевидной истины пугало девушку куда больше, чем близкая встреча с узурпатором.

Кирнан мерила шагами свой походный шатер, нервно теребила кожу перчаток и пыталась придумать хоть сколько-то осуществимый план, чтобы вырваться из лап коварного старика.