Приказ простой

Идеалы может и хорошие, но как же подкачало исполнение! Через жопу. По-иному и не скажешь. И это печально…

Пауза затянулась где-то на минуту, но вот гнетущую тишину нарушил выскочивший из толпы встречающих майор Липкин – заместителя командира по политической части сводного ДШБ, и запрыгнув на головной БТР начал с него вещать как Ленин:

– Товарищи матросы, сержанты, мич… прапорщики и офицеры! Как все видите, реакционные силы феодалов и поддерживающих их капиталистов делают все, чтобы не дать трудовому народу Афганистана выкарабкаться к свету прогресса и социалистического пути развития! Мы должны быть бдительны и стойки, дать отпор империализму в лице их наймитов – басмачей, что желают и дальше паразитировать на тяжелом труде местных крестьян держа их в тьме религиозного невежества и предрассудков…

Киборгин, слушая заливавшегося соловьем замполита, только невесело усмехнулся, вспоминая, как его еще ничего не понимающего в жизни лейтенанта воодушевили эти слова и придали решимости сражаться с басмачами.

«Только что мне делать теперь?» – задался он вопросом.

Но ответа пока не находил. Требовалось нормально отдохнуть и хорошо подумать. Опять же, оставалась вероятность, что все это морок и он вскоре спадет. Хотя, если говорить откровенно, то ему уже не хотелось, чтобы это все вдруг исчезло, как мираж. Что ни говори, а он снова молод и здоров.

«И чего я не представил свой школьный выпускной? – мелькнула мысль. – Тоже ведь яркая и запоминающаяся страница жизни… Сейчас бы мне было семнадцать, а не двадцать пять, набухались бы с парнями вонючего самогона, гулял бы с Катькой… а потом завалились бы с ней на сеновал! Только в этот раз обошлось бы без позорного конфуза…»

Лейтенант встряхнул головой прогоняя неуместное воспоминание и тут же почувствовал приступ острой боли в затылке, а также тошноту. Сотрясение никто не отменял.

Замполит наконец закончил говорить, что стало словно командой для встречающих морпехов и они смешались в одну кучу. Послышались вопросы из серии: «Как ты?», «Что там было?». Послышались ответы, сначала глухие и невнятные, но потом парни разговорились и пошли красочные описания пережитого боестолкновения. Молодость быстро сгладила острые углы психологического пресса.

– Так ты тоже ранен? – спросил подошедший командир батальона полковник Овсиенко, заметивший запекшуюся на голове лейтенанта кровь, а также пропитанный ею китель. – Почему не доложил?! Живо в медблок!

– Пустяки товарищ полковник… царапина.

– Никаких пустяков! Давай в медблок и пусть твою царапину обработают, как следует. А то не хватало еще из-за этого осложнение получить… Шагом марш!

– Есть, проследовать в медблок!

В медблоке – обычной медицинской палатке, Анатолий чуть помылся – дежурные полили из ведра.

– Швы можно не накладывать, – сказал военврач, после обработки раны, предварительно срезав клок волос. – Сотрясение легкое в госпитализации необходимости нет. Хотя могу положить…

– Не надо.

– Вот, выпей порошочек, чтобы сбить симптомы, ну и старайся несколько дней сильно не напрягаться…

– Знаю…

Выпив порошок, Анатолий с залепленной пластырем раной отправился в офицерскую палатку своей третьей роты. Собственно весь батальон обретался в палаточном городке и об установке долговременных модулей-казарм еще никто не помышлял. Ведь ожидалось, что советские войска пробудут в ДРА несколько месяцев, помогут установить советскую власть, может даже присоединят Афганистан к СССР и победоносно уйдут.

Вот только его там ждали не только командиры взводов и командир собственно третьей роты, но и прочие младшие офицеры батальона. Естественно, что им всем хотелось узнать из первых рук о произошедшем бое. А как иначе?! Такое событие! Глаза горят, некоторые даже явно завидуют товарищу. Ну а то как же! Ведь еще немного и они назад все поедут, даже не поучаствуют и наград на свою широкую грудь не получат, а ведь так хочется! Пацаны один словом. Молодые волчата почувствовавшие сладкий запах крови и возбудившиеся на охотничьих инстинктах, еще не понимая, что не только станут охотниками, но и добычей.

«Трое из них погибнут, а еще двое навсегда останутся калеками, кто без руки, кто без ноги…» – с хмурым видом подумал Анатолий, окинув товарищей пристальным взором.

Или вот капитан Аникеев – командир третьей роты, коего Киборгину пришлось замещать. После возвращения из отпуска пропал в Ташкенте. В этом плане он не был первым и тем более последним. Многие десятки офицеров даже не успели попасть в Афганистан погибли не то от рук бандитов еще на советской территории, не то от рук агентов душманов. Они в официальные потери не вошли, так как значились по криминальной статье…

– Да нечего рассказывать, если честно. Стрельба, суматоха, все орут, ничего не понятно…

Анатолий вдруг подумал, что для перекрытия обзора со стороны противника в таких случаях неплохо бы использовать дымовые помехопостановщики. Врага обороняющиеся тоже не увидят, но зато будет хоть какая-то возможность выйти из-под обстрела. По крайней мере метод должен быть достаточно хорош при нападении превосходящих сил.

Полезли другие мысли о способах защиты и даже нападения. Ведь в свое время он успел много об этом подумать…

– Подстрелил хоть одного басмача?!

– Да куда там… – отмахнулся Киборгин. – Их же почти не видно среди скал, только чалмы мелькают то тут, то там, только сам успевай укрываться, чтобы тебе мозги не вышибли…

В общем отбрехавшись от товарищей и отговорившись тем, что ему еще отписываться, Анатолий собственно засел за «бумагомарание» в том числе требовалось наградные на отличившихся бойцов подать. Потом доклад, а там уже и отбой. От продолжения посиделок, да еще с употреблением «горячительных напитков» отговорился сотрясением. В прошлый раз употребил, о чем потом сильно жалел, ибо голова жутко трещала.

3

Сон все не шел. Накатили старые раздирающие душу думанные-передуманные мысли. В частности, о том, зачем СССР полез в ДРА? Официально озвученная руководством страны причина про какую-то там интернациональную помощь братскому народу и защите социалистической революции, это все в пользу скорбных умом.

Испугались того, что американцы войдут в Афганистан? Вроде как даже говорили о том, что вместе с первыми советскими самолетами на посадку на аэродроме Кабула заходил американский транспорт, но увидев русские борта, убрался восвояси.

А чего, собственно, забоялись? Дескать взяли бы под контроль мягкое подбрюшье СССР и даже могли там разместить ракеты?.. Ну вошли бы и вошли… Они так в Корею входили, потом во Вьетнам. И чем их такие входы закончились? Бежали, роняя портки. Так и тут бы сбежали с позором. История, кстати, это подтвердила чуть позже…

Можно было дать амерам просраться по третьему разу, помогая тем же афганцам оружием и в итоге в их глазах русские выглядели бы не захватчиками, как их в итоге представили умелой пропагандой, а друзьями и уже через это можно было успешнее продвигать свои идеи социального и политического развития. Но нет, недавняя история главного геополитического противника кремлевских старперов, которые, казалось, из-за своего старческого слабоумия уже ничему не способны были учиться, примером не стала и в итоге они решили походить по тем же граблям, по которым уже не единожды топтались другие набивая шишки. Ну разве не дураки?!

Как результат попали в расставленный пиндосами капкан, ставший последним камешком в развале страны. Киборгин прекрасно помнил интервью того же Бжезинского, что признался спустя какое-то время по секрету всему свету, как он, услышав о том, что советские войска вошли в ДРА, смеясь, в Белом Доме открыл бутылку шампанского и со словами: «Господа, мы сделали это!» залпом выпил бокал.

«Сиськимасиськи», – мысленно с досадой сплюнул Анатолий.

Подавив вспыхнувший в глубине души гнев и раздражение на некомпетентных кремлевских стариков, коих он бы с превеликим удовольствием всех перестрелял, подвернись такая возможность, Киборгин стал размышлять над тем, а что собственно в новых условиях делать ему? В то, что вокруг реальность он уже полностью уверовал. Это точно не сон-воспоминание. Непонятно, как, но произошло то, что произошло и его душу или информационную матрицу, неизвестно по каким причинам и образом откинуло назад.

«Не воспользоваться вторым шансом и что-то не исправить в своей жизни было бы глупостью», – сделал он вывод.

Вот только что реально он мог сделать на своем уровне? Он простой лейтенант и повлиять на решения даже комбата будет непросто, то, что уж говорить о более высоком уровне!

Но тем не менее, перед собой требовалось поставить хоть какие-то цели. Чтобы банально не болтаться как кусок фекалий в проруби. Надо искать возможности что-то сделать, а не причины, чтобы не делать ничего…

Хотя, самым простым в плане выживания было бы оставить почти все как есть, ведь тут и правда, лишние телодвижения могут оказаться смертельно опасными. Выжил в прошлый раз, выживет и в этот, главное ничего не менять, разве что по мелочи. Можно избежать второй, гораздо более тяжелой контузии и ранения в ногу. Глядишь и Альцгеймер не возникнет на старости лет… Так же можно попытаться спасти несколько своих бойцов от тяжелых ранений и смерти, ведь он прекрасно помнил, кто, где и как погиб, так что, образно выражаясь, можно подстелить на эти случаи соломки.

«Дело хорошее, но очень уж мелкое… – с неудовлетворением подумал он. – Ну выживу. А что я потом буду делать? Вернусь в Союз по окончании своего срока пребывания и стану как в прошлый раз мотаться по гарнизонам… с Верой?»

Анатолий с силой зажмурился, вспомнив свою жену, коя на данный момент числилась невестой. На момент его попадания она семь лет как умерла. Как вышла на пенсию, так буквально через неделю ее не стало – сердце оказалось слабым.

«Может если другого мужа найдет с которым не придется мотаться по стране, а потом переживать за него, днями и ночами думая жив он еще или уже нет, то проживет дольше, да и дети вдруг тоже… выживут», – подумал Анатолий.

С детьми не повезло. Первый мальчик страдал сердечной недостаточностью, рискнули завести второго – выкидыш. Как раз в очередной раз переезжали, нервы, неустроенность…

Киборгин достал из свой тумбочки цветную фотокарточку невесты, подсветив фонариком. Миниатюрная, учительница в начальных классах, она несколько застенчиво улыбалась.

Посмотрев на фото несколько минут и смахнув выступившую скупую слезу, Анатолий, глубоко вздохнув словно перед прыжком в воду, решительно порвал ее на мелкие клочки.

«Все равно я уже давно не тот весельчак и балагур, кого она знает… а старик в молодом теле», – пытался он оправдаться.

Киборгин, вырвав и выбросив из себя этот кусок своей души, вернулся к прежним мыслям – что делать. Войну ему никак не остановить, но можно как минимум снизить количество потерь, не только спасти тех солдат, что будут служить под его командованием, но и в более глобальном плане, сотни, а то и тысячи ребят.

«Да только пристрелив эту суку генерала армии Зайцева, я спасу сотни парней! Только бы до него добраться!» – заскрипел он зубами.

Появление этого генерала Анатолий уже не застал, отбыв в Союз в 82-м, а Зайцев заявился в Афганистан в 85-м.

Сослуживцы, коим «посчастливилось» пересечься с этим классическим «паркетным генералом» щеголявшего в штабной обстановке вдали от фронта камуфляжной формой и сверкая «юбилейной» Звездой Героя полученной «по совокупности» на шестидесятилетие чего-там, потом рассказывали дикие вещи о его стиле командования и общей компетенции.

Так в качестве одного примера ситуация с постановкой задачи по очистке от душманов района от Джелалабада до Барикота. Собралось полтора десятка командиров частей и соединений со всего Афганистана. Это тысячи бойцов в подчинении, сотни единиц боевой техники, три четверти огневой мощи всей 40-й армии.

Ставятся конкретные задачи отдельным подразделениям с указанием сроков начала, все подробно, до мелочей с пометками на карте, десантникам, мотострелкам, артиллерии, авиации, разведке и т. д. и т. п.

Каждый командир части доводит задачу до командиров батальонов и рот, ротные все объясняют взводным и даже отдельным солдатам.

Проделана огромная, титаническая подготовительная работа подчинёнными. Ведь на основе этого плана надо тем же летчикам-штурмовикам за ночь изучить фотопланшеты Джелалабада и провинции Кунар, чтобы за две минуты до начала высадки десанта ударить по огневым точкам противника именно в этом кишлаке, а не где-то еще.

Штурманам-вертолетчикам надо рассчитать с точностью до литра заправку топливом, чтобы хватило на высадку и обратную дорогу.

Артиллеристам надо рассчитать с точностью до минуты и до десятков метров удар по засадам, где через несколько минут пройдет колонна наших танков и наливняков.

Это надо рассчитать не только самим, но и согласовать с прочими участниками.

И вот, все рассчитано, согласовано и доведено на нижестоящие уровни. Можно работать.

За час до начала операции входит генерал и… он, сука такая, начинает вносить в уже сверстанный план операции изменения! За час до сигнала о начале!

Целым подразделениям меняются цели и задачи, в итоге под удар штурмовиков попадают свои, вертолетчики высаживают десант прямо перед противником и десант расстреливается из всех стволов, меняют цель мотострелкам и им теперь с места высадки надо пройти еще двадцать километров по горам!!! Арте предстоит провести артподготовку по неразведанным участкам, вслепую без корректировки, и так далее и тому подобное.

И это не единственный случай. Сколько он так операций завалил неизвестно, но много.

А главное непонятно, на хрена он все это делал?! Поистине, дурак даже хуже предателя. Предатели так подставляться не станут.

В итоге штабные потом старались этого горе-генерала до планирования не допускать идя на самые изощренные уловки. Известен случай, когда ему сказали, что в части вспышка гепатита и тот моментально убрался в Кабул… руководить оттуда.

А потом и вовсе стали готовить для него «вторую карту», как это делали для афганских офицеров, про которых точно знали, что они все сливают душманам.

Плохо то, что и без Зайцева хватало «паркетных» генералов, что время от времени прилетали из Москвы для планирования боевых операций, дабы получить на грудь очередной орден и повышение. Такие операции получили неформальное название «парадные» и потери в них как правило оказывались значительно выше, чем если бы их планировали «аборигены», в смысле штабные офицеры 40-й армии.

Иногда казалось, что эти «паркетные» генералы только рады повышенным потерям, а то и специально так делали, ибо без высоких потерь не доказать, что операция была сложной, противник силен и умел, ну и значит награду могли зажать вместе с повышением в должности… вроде как не за что. Всего-то пара десятков убитых. А вот если сотня! То да, «жарко» было…

«Только как бы прибить это вредное животное? – задался вопросом Анатолий. – Можно долго не тянуть и грохнуть его загодя в Москве, съездив в столицу во время отпуска… Хотя как? Оружия-то нет, а подбираться вплотную с ножом… ну я все-таки не камикадзе. Значит надо дождаться его в Афганистане, тут возможностей побольше, а это значит нужно остаться тут самому. Ну что же, раз надо, значит останусь… опять же делать в Союзе нечего, а гнить по гарнизонам дожидаясь неизбежного краха не хочу. Но и сделать ничего не могу… по крайней мере пока таких возможностей не вижу. Разве что в конце восьмидесятых можно что-то попробовать сделать…»

В Афганистане после окончания срока мало кто оставался, хлебнув войны полной мерой, поняв, что это такое, все старались оказаться подальше от нее и забыть, как страшный сон… но как раз сны-то и не давали забыть. Но были и такие, кто оставался или через какое-то время возвращался, те, кто находил себя именно в этой опасной, но понятной атмосфере, где мир четко без полутонов поделен на белое и черное. Люди войны. И ему предстояло стать таковым.

Определив для себя такую вот цель, пока лишь промежуточную, решив подумать о более масштабных задачах завтра, пока появились лишь неясные контуры, Киборгин наконец уснул.

4

«Может Меченого и Мухожука шлепнуть?» – первое что подумал Анатолий Киборгин, открыв глаза в момент побудки.

Желание кончить этих дегенератов было очень велико, настолько, что он даже придумал где можно взять для этого дела оружие, благо, что «клиенты» сейчас по большому счету никто и звать их никак, так что подобраться к ним на расстояние выстрела можно легко и непринужденно, а потом без особых проблем уйти.

Что до ствола, то достаточно взять первого же попавшегося урку, опознать их легко по наколкам на пальцах, и расколоть на предмет нычки с оружием. Нет у первого же попавшегося? Не беда, этот «социально близкий» знает у кого есть.

«Так и Зайцева можно грохнуть, – вернулся Киборгин к старой идее. – А вместе с ним и Власова до кучи, этого горе-летчика-налетчика. Решил пидор на старости лет полетать и в человеков пострелять ракетами, типа показать что есть у него еще порох в пороховницах и ягоды в ягодицах, а не только песок, заодно наградку за боевой вылет получить… так его гандона штопаного сбили, не сумел скот достаточно резко выполнить противоракетный маневр, а чтобы его вытащить – генерал все-таки, советник, послали несколько поисково-спасательных групп, и как результат сам генерал застрелился, когда понял, что духи его вот-вот схватят, а при попытке вытащить его тело, погибло больше двух десятков десантников и сбили еще два эвакуационных вертолета. Так не лучше ли его сразу замочить?»

Отложив пока эту идею с зачисткой паркетных генералов, стрелять тварей не перестрелять, вернулся к первым двум потенциальным целям – тупого и еще тупее.

«Ну завалю я двух этих дефективных упырей, даду-даду-да панимаш… может еще кого-нибудь, того же Шеварднадзе, но что это изменит в глобальном смысле? – стал он размышлять. – Андропов на место Горбачева найдет еще какого-нибудь коррупционера. Мало ли их на Руси? Уж чего-чего, а этого мусора вовек не разгрести… В итоге поменяю шило на мыло. Что до Ельцина, этого трехпалого оркестрового дирижера, то та же ерунда. Не один, так другой… Проблема еще в том, что если уберу этих двух фигурантов, то лишусь послезнания…»

Анатолий на мгновение застыл, осознав, что его, что называется понесло в какие-то совсем уж неведомые высоты и дали.

«Хм-м… А что мне даст послезнание? Как им воспользоваться? – снова начал он думать. – Чтобы как-то воспользоваться этим ресурсом, нужна сила. Нужны деньги. Нужен политический вес. Где все это взять? Армия?..»

Киборгин снова впал в своеобразный ступор. Эта идея показалась ему перспективной, армия – отличная стартовая площадка если подойти с умом и иметь четкий план. Осталось определиться с направлением и методами действия, но это он решил отложить на потом, а то слишком много дорог вырисовывалось и над каждой надо думать очень вдумчиво, а потом все тщательно распланировать.

Воспользовавшись своим статусом болящего, лейтенант свалил все дела по взводу на своего заместителя и позавтракав, написал письмо теперь уже бывшей невесте. Пошел по самому жесткому варианту разрыва, дескать наступил на мину, ноги оторвало, а вместе с ними и то, что между ног, так что не жди, найди себе другого, желаю всего самого лучшего и все в том же духе.

Бросив конверт в почтовый ящик, тем самым порвав с прежним прошлым последнюю ниточку, лейтенант отправился к комбату. Благо в штабе оказалось пусто если не считать дежурного со что-то писавшим писарем.

– Товарищ полковник, разрешите обратиться!

– Что у тебя Анатолий? И давай без официоза… я тебя кстати к награде представил, к «Красной звезде».

«Вот как? А в прошлый раз получил лишь медаль «За отвагу», – подумал лейтенант. – Хотя скорее всего просто «порезали», обычное дело. Да и полковник наверняка это понимая исходил из принципа: проси больше – дадут сколько надо».

С наградами на начальном этапе не зажимали. Да, частенько занижали, но давали. А вот чуть позже появится такая практика, как «разнарядка». Моральное уродство в чистом виде. То есть каждому подразделению, полку или батальону на год отводилось определенное количество орденов и медалей и сверх того ни-ни, и потому в начале года за геройство вообще могли ничего не дать, а ну как выберут свою квоту, а потом кого-то наградить не получится… какого-нибудь штабиста, начфина с завхозом или еще каких-нибудь бесполезных животных вроде замполита, особиста и секретаря парторганизации.

– Благодарю, Роман Олегович. У меня появилось несколько идей по результатам вчерашнего нападения на нас.

– Что за идеи?

– О мерах дополнительной защиты личного состава и общей обороны колонн на марше.

– Хм-м… так подай рапорт, в котором все опиши… Знаешь же порядок.

– Роман Олегович, я, конечно, могу его написать, вот только одно дело рапорт от какого-то лейтенанта, что пойдет гулять по инстанциям и хорошо если кто-то из штабных оформит идею на себя и получит за это какое-то поощрение или даже орден. Пусть так, не жалко, лишь бы дело было сделано. Но сколько времени на это уйдет? И сколько за это время погибнет солдат? А ведь могут под сукно положить… Совсем другое дело если мысль будет исходить от командира батальона. Вас подвинуть уже будет тяжелее… и тем более не смогут все спустить в сортир.

– В этом случае уже я что-то могу получить, а не ты…

– Да плевать! Уж лучше вы, чем какая-нибудь штабная крыса! Они свое на нашей крови еще нацепляют на себя орденов, не беспокойтесь. Что вы, штабных не знаете?

– Знаю… – поморщился полковник Овсиенко.

Сколько штабных на Великой отечественной ни разу в атаку не ходившие получили боевых орденов… вот уж правда, все по Филатову – на спине и то их шесть.

– Что до вас, то вы меня точно не задвинете. Так что я в долгосрочном плане ничего не потеряю, – улыбнулся Анатолий.

– Ясно все с тобой, – усмехнулся в ответ полковник.

– Да я же не из-за железок…

– Я так и понял. Но одно другому не мешает…

– Товарищ полковник…

– Ладно, проехали с этим. Рассказывай, что ты придумал.

– Как вы сами прекрасно знаете, все БТРы и БМП имеют лишь противопульную и противоосколочную броню, и то не всякую пулю сможет выдержать… но как вы могли наблюдать на примере БРДМ эта броня по определению не способна выдержать попадание кумулятивной гранаты. Представьте, что произойдет, если она попадет в десантный отсек, в тот момент, когда там личный состав…

– Даже не хочу этого представлять… – аж передернуло комбата.

– Да, Роман Олегович, зажаримся до хрустящей корочки. И нам повезло, что по коробочкам сразу не влепили из РПГ. Басмачи пока плохо стреляют по подвижным мишеням… еще нет опыта. Самое паршивое, что у врагов такого оружия будет становиться только больше, а сами они наработают опыт стрельбы. В лагерях Пакистана и Ирана этому их хорошо обучат и будем мы гореть как бенгальские огни…

– Хорош нагнетать… Как ты предлагаешь защищаться от этой напасти?

– Все уже придумано до нас, Роман Олегович. Еще во время Великой отечественной войны наши танкисты для защиты от фашистских фаустпатронов ставили экраны, те же пустые снарядные ящики цепляли или мешками с песком обкладывались, да даже кроватные сети приваривали! Граната подрывалась на препятствии, и кумулятивная струя превращалась в высокотемпературное огненное облако, что лишь бессильно облизывала танковую броню.

Анатолий Киборгин не понимал, почему имея такой пример сначала в Афганистане не ставили дополнительную броню, а потом еще и в Чечне «голыми» ездили, что в первую, что во вторую кампании и боевики без проблем десятками жгли БТРы и БМП.

– Нам тоже ничего не мешает использовать те же ящики. Хотя можно развить идею с кроватными сетками и вместо ящиков да мешков с песком использовать железные листы-экраны. Сильно технику это не утяжелит, а для еще большего облегчения, можно ставить не цельные бронелисты, а решетки из какой-нибудь арматуры или стальных лент, но лучше если использовать алюминиевые сплавы, об которые будут детонировать или разрушаться боевые части гранат.

– Хм-м… опыт отцов наших забывать, конечно, нельзя. Ладно, это можно проверить и если эффективность подтвердится, то я прикажу установить такую защиту на нашу технику и пошлю рекомендацию в штаб армии… с результатами испытаний. Кстати, раз уж предложил, то тебе и делать.

– Спасибо, товарищ полковник!

– Но я так понял, это еще не все? Ты еще что-то говорил об обороне колонн.

– Так точно. Нам нужно какое-то ультимативное средство против засевших в горах басмачей. Имеющиеся средства практически бесполезны, угла возвышения пулеметов и пушек в башнях критически не хватает, чтобы сбивать врага на больших высотах. А отражение атаки неприятеля стрелковым оружием это неизбежные потери личного состава, которых можно если не избежать, то серьезно уменьшить.