Очень наивные истории

– Правда?

– Конечно, – кивнула бабушка. – Ведь самое интересное в играх – это менять правила. Как думаешь, мы сможем вместе придумать новые правила для твоей игры?

Девочка кивнула. Она прижималась к бабушке. Такой родной, тёплой, знакомой. И ей казалось, что нет в мире более спокойного уголка, чем эта яблонька, этот сад. И даже ветер, играющий зелёной листвой, свой. Родной и безопасный. Нужно просто поменять правила игры. Как всё просто!

А старый сад шумел. Скрипели ветви берёз, а им в такт отзывались качели, которые повесил дедушка. Можно сидеть на них, болтать ногами, читать любимую книжку и есть яблоки. А если раскачаться, то можно взлететь высоко-высоко, туда, где пушистые облака вновь закрыли солнце и сидят, хихикают, глядя на то, как солнце пытается пробраться сквозь сонное летнее марево.

Таким Мария Петровна и запомнила это место. Качели, сад, бабушкины руки в морщинках, ягоды из компота, пенки от варенья и ощущение невероятной непостижимости этого мира. Казалось, что горизонт бесконечен. Ты можешь бежать, бежать и всё равно никогда не найдёшь его. И ещё казалось, что проблемы решаются очень легко. Достаточно лишь поменять правила игры, и вот уже ты победитель, а не проигравший.

Мария проснулась. Взрослая, знающая, что у горизонта есть конец. Понимающая, что мир – это то место, где есть не только качели и сладкие яблоки. Но всё ещё мечтающая хоть на миг вернуться туда, где запах корицы мог спрятать её ото всех невзгод этого мира.

Она пошевелилась, разминая затёкшую спину. Придя с работы, Мария Петровна открыла дверь, почему-то не с первого раза попав ключом в замочную скважину. Сняла пальто. Пожалуй, впервые в своей жизни не повесила его аккуратно на вешалку, а бросила в коридоре на тумбочке. На негнущихся ногах дошла до комнаты, присела возле дивана на пол. Взрослая, умеющая решать свои проблемы женщина. Сильная, не раз попадавшая в ситуации, когда люди делали больно ради того, чтобы сделать больно. Она верила, что есть справедливость. Что есть нечто, этой справедливостью управляющее. Но сегодня в ней словно что-то сломалось.

Мария Петровна положила голову на диван. Она вновь заснула, и снился ей бабушкин сад, та самая яблоня, качели, бесконечный горизонт.

– Бабушка, я проиграла, – прошептала взрослая Мария Петровна, кладя руку на шершавую кору яблони.

Она сбросила туфли, пошла по траве босиком. Дошла до любимых качелей, оттолкнулась. Вначале робко и несмело, а потом всё сильнее и сильнее. И вот уже качели несут её к бесконечному. Мария вытянула руку и дотронулась до линии горизонта. Она была влажная и солёная, как и слёзы, которые текли по её щекам.

– Не плачь, Машенька. Ты не одна. Даже если мир уходит из-под ног, если кажется, что нет никого рядом, помни: где-то в церкви кто-то молится за тебя. Ты никогда не узнаешь, откуда придёт помощь. Но она придёт, Маш. Обязательно, – прошелестели листья.

… В тот вечер на службе отец Николай увидел Ваньку. Он стоял чуть в стороне перед иконой Божьей Матери, освещаемый огоньком лампадки. Не молился, нет. Просто наблюдал.

На лавке у противоположной стены сидели девочки. Одна из них заснула, положив голову на плечо подруги. Остальные напряжённо наблюдали за происходящим. Лёгкий ветерок, временами залетавший в храм, волновал пламя свечей. Он всё видел, слышал и чувствовал. Он знал, что уснувшая девочка плакала весь день, не желая мириться с тем, что в мире существует не только добро. Что Ванька весь день бродил по городу и бесконечно думал. Смотрел на небо, опускал руки в воду фонтанов, чтобы почувствовать, как холодные иголочки колют руки. А потом вновь пришёл в храм.

В конце службы к отцу Николаю подошли девочки.

– Батюшка, мы понимаем, что время позднее, но Мария Петровна рассказывала, что после Пасхи можно в колокола звонить. Мы не звонить, просто постоять наверху и послушать. Можно?

…Они поднялись на колокольню. Перед ними расстилался город. Словно кто-то построил уменьшенную модель, где всё двигалось, жило, дышало. Мария Петровна прижалась спиной к холодной побеленной колонне и поняла, что не сдвинется с места: она боится высоты.

Дети радостно вместе с батюшкой звонили в колокола, а она старалась не смотреть вниз, цепляясь пальцами за перила. Дыхание перехватывало, руки дрожали. Качались тросы, колокола. Лучи солнца отражались от металла, то и дело шустрые зайчики бегали по перилам, колоннам, стенам. Мир вертелся в калейдоскопе событий, а она наблюдала и внутренне вздрагивала каждый раз, когда кто-то из детей подходил к перилам.

– А вы?

Мария Петровна покачала головой.

– Как же так? Дети звонили, давайте и вы.

Мария Петровна сильнее вжалась лопатками в стену. Страх сковывал, не позволяя дышать.

Батюшка отошёл на пару шагов и потянул за трос главного колокола. Мария Петровна была готова поклясться, что она слышала, как там, внутри, словно в жерле вулкана, заклокотало время. Настолько плотное, что при ударе по нему раздавался звон.

– Давайте руку.

Батюшка протянул ей морщинистую шершавую ладонь. Мария Петровна нервно сглотнула, а потом осторожно отошла от стены, вложив свою ладонь в руку священника. Они вышли на середину колокольни, где переплеталась сложная система из нот, звуков и мелодий.

– Приложите руку, – сказал священник и кивком головы указал на большой колокол, который всё ещё гудел.

Мария Петровна несмело протянула руку. Словно до призрачной линии горизонта, она одними лишь кончиками пальцев дотронулась до металла.

Под её ладонью было нечто живое. Оно гудело, ворчало и что-то рассказывало. Поверхность, согретая лучами солнца, была тёплой. Мария Петровна отпустила руку священника, осторожно придержала колокол и прижалась к нему щекой, закрыв глаза.

… Подростки стояли на колокольне. Весенние сумерки уже прокрались в город, но пока не спешили уложить его спать. Первые едва заметные звёзды показались на небе.

Пришёл звонарь, кивнул отцу Николаю. Дети не поняли, в какой момент запела тишина. Но тишина пела. Она накрывала город с его ритмом, всех людей, что спешили домой мимо храма. Тишина пела. Нет, она кричала. А, может быть, звала? Плакала? Никто этого не знал. Но всем казалось, что этот звон – про него. Про его беды, печали, радости. Про жизнь, что течёт сквозь пальцы, растворяется, оставляя после себя лишь незримый след.

…Мария Петровна, сидя на качелях, было задремала, согретая лучами солнца, но неожиданно услышала голос. Вначале ей показалось, что это ветер шелестит листвой бабушкиного сада. Но слова становились всё отчётливее, и она поняла, что это никто иной, как Ванька. Порой упрямый, на всё имеющий своё мнение, Ванька то и дело спорил с учителями. Нет, не ругался, а именно спорил, пытаясь докопаться до истины, найти ответы на вечные вопросы. Порой казалось, что этот ершистый подросток знает нечто такое, что неизвестно ей, взрослой женщине.

И сейчас она отчётливо слышала голос Ваньки. Где-то вдалеке звонили колокола, дул ветер, развевая юбку, тревожа траву, которая касалась босых ног. И сквозь это биение жизни звучал шёпот.

– Господи, я не знаю, есть ты или нет. Я пока, если честно, не разобрался. Но раз на столе у Марии Петровны стоят иконки, то для неё Ты существуешь. Пожалуйста, если ты меня слышишь…помоги ей. Не знаю, правда, как. Но пусть она знает, что не одна сейчас. Мы с ней. И мы примем любое её решение. Только передай, пожалуйста, что мы её очень – очень любим и понимаем, сколько она для нас сделала. Очень тебя прошу…

А далеко внизу расстилался город, где день передал право ночи, закрепив сей обмен сотнями отпечатков звёзд на небосводе…

Я рисую крылья бабочек

Дорогая Аня! Прости, что так долго не писал тебе.

Прежде, чем я начну эту историю, я должен кое в чём признаться: вначале тебя здесь не было. Были другие люди, их диалоги и воспоминания. Не было той боли, что сейчас сжимает твоё сердце, не даёт дышать, заставляет плакать снова и снова. Не было живых чувств, которые накрывают тебя раскалённой лавой, обжигают, уносят куда-то далеко от реальности.

Но вот ты здесь. А значит, я могу рассказать настоящую историю. Понимаешь? Историю, где всё живое, настоящее. Где веришь каждой детали, каждому шевелению листочка.

Закрой глаза. Наше путешествие начинается.

Ты идёшь по лесу, а вокруг струится мягкий предрассветный сумрак. Уютная дымка течёт сквозь пальцы, оставляя на руках аромат влажной травы и восходящего солнца. Ты идёшь по лесу, то и дело цепляя юбкой ветви поваленных деревьев. Трава щекочет босые ноги, мнётся, порой обдавая пальцы влажными каплями росы.

Ты впервые видишь этот лес, этот смолистый островок незнакомой тебе жизни. Но кажется, что когда-то давно, возможно, ещё в детстве, ты  была здесь. Словно не чувствуешь, а вспоминаешь ароматы крапивы и полыни. Ты готова поклясться, что если дотронешься до шершавой коры берёзы, то сможешь рассказать, где находится каждая трещинка. Сможешь по памяти пересчитать веточки, молодые зелёные листочки. Только бы подойти ближе. Только бы дотронуться…

Видишь поваленную ветром берёзу? Она ведь так похожа на тебя, Ань. Мощная корневая система, множество всё ещё зелёных листьев. Смотри, какой толстый ствол. Она могла расти десятки лет, но буря почему-то выбрала именно её. Приложи руку к коре. Чувствуешь, как между пальцев побежали искорки? Это её энергия, которую она готова дарить даже сейчас, когда, казалось бы, всё потеряно.

Но я обещал тебе историю. Она и впрямь началась не с тебя. Она началась с девочки. С девочки, что плакала, спрятав лицо в ладонях. Подойди ближе. Слышишь, что она говорит? Ей страшно. Внутри неё жило спрятанное воспоминание, которое вдруг вырвалось на поверхность, заставило девочку потерять связь с настоящим и нырнуть так глубоко, что уже не было понятно, где тьма, а где спасительный свет. Она лежала там, на самом дне омута памяти, и смотрела, как мимо проплывает её жизнь.

А я сидел рядом, незримо обнимал и слушал. И в какой-то момент я понял, что в моих руках трепещет душа. Такая хрупкая, маленькая душа. Бабочка, Ань. На моих ладонях были четыре крыла, переливающиеся всеми цветами радуги. И когда солнце неожиданно  залило комнату, когда пылинки закружились в медленном танце, бабочка отряхнула слезинки с крыльев и села на плечо девочки.

А потом в этот рассказ пришла ты.

Вначале ты бродила по тёмному ночному лесу. Шла на ощупь, падала, порой так уставала, что садилась, опиралась спиной о дерево и плакала. Ты не видела этот лес, но ты помнишь его. Помнишь шершавые стволы деревьев, их ветви и листья. Они не давали тебе упасть, когда становилось совсем плохо.

А потом ты подняла глаза и увидела звёзды. Они сверкали там, в бездонной черноте небесного купола. Они были такие далёкие и недостижимые, но всё же излучали свет. Ты потянулась к нему, всем сердцем, всей душой желая прикоснуться к тому чистому и спасительному блеску. И ты пошла вперёд, не опуская головы и не смотря под ноги. Падала, спотыкалась, но шла. И лишь когда перед тобой забрезжил рассвет, когда деревья расступились, лишь тогда ты посмотрела вниз. Там, склоняясь под порывами ветра, была трава. Густая, зелёная, она устилала ковром землю.  И тогда ты поняла, что твой путь окончен. Ты легла на траву, раскинув руки, и стала смотреть на восход. В тот момент ты победила саму себя, помнишь?

Вставай, мы идём дальше. Смелее! Посмотри, какой необъятный мир вокруг! Срывай полевые цветы, купайся в лучах тёплого солнца, ступай босыми ногами по мягкому мху. Посмотри, как краснеют ягоды рябины. Как думаешь, ты сможешь сделать из них бусы? Огненные, живые, холодные на ощупь. Наберём огромную корзину, принесём домой, сядем осенним вечером возле печки, возьмём нитку длинную – длинную и будем нанизывать ягоды. Огни в печке и огни в руках. Красиво, правда? Или, может быть, шишек наберём? Говорят, из них варенье варят. Вкусное. Готова попробовать? Представь, как стоишь на кухне и терпкий еловый дух разносится по комнатам, заполняя всё вокруг смолистым ароматом. Боишься? Почему? Вот и корзинка стоит, за деревом прячется.

Мы выходим на поляну, окружённую живым забором из раскидистых сосен. Корзина с шишками оттягивает руку, туман белоснежными облаками стелется по земле, первые рассветные лучи окрашивают природу в золотистые тона. Там стоит домик. Самый обычный, без пряничных стен и карамельных окошек. Посмотри на навес рядом с ним. Видишь? Там сидит девочка. Она рисует. На краю крыши навеса висят ловцы снов, обереги, которые ты никогда не видела. Они тихо качаются на утреннем ветерке, едва слышно позванивая колокольчиками.

Ты словно бы нырнула в тугой, пахнущий соснами воздух. Тебе кажется, что ты плывёшь в этой вечерней прохладе, и при каждом вздохе вокруг разлетаются сотни пузырьков. Словно это от дыхания девочки, а не от ветра колышутся ветви сосен и зелёная трава, ковром устилающая землю.

Ставь корзину, давай посмотрим, что рисует девочка.

Руки в краске. Передник перепачкан. Медленно и слажено работают кисти.

– Что рисуешь? – задашь ты вопрос.

– Крылья бабочки, – спокойно ответит девочка.

– Почему? – спросишь ты, присаживаясь на душистое сено, что лежит в углу навеса.

Ты смотришь  на яркую сочную зелень, до которой не добралось беспощадное солнце. Мимо пролетает бабочка. Она сложила свои красивые крылья, опустилась на цветок. Тончайшее кружево. Мельчайший узор.

– Во время войны Сталин приказал разработать маскировку для техники. Единственным человеком, который мог бы это сделать, был мужчина, который изучал крылья бабочек. Вот только его кафедру закрыли ещё до войны, ведь это такая ерунда, эти крылья бабочек… – девочка отбросила с лица прядь волос и продолжила: – Человека нашли в блокадном Ленинграде и привезли в столицу. Когда мужчину спросили, какую награду хочет за работу, то он ответил, что просит открытия кафедры…

– И…они открыли кафедру? – спросишь ты, и голос предательски дрогнет.

– Да, в 1944 году. Говорят, на его могиле изображена та самая бабочка, что когда-то позволила этому человеку начать свои научные поиски.

И ты почему-то заплакала… Ты смотрела на рассвет, на кулон в виде бабочки, что висел на шее девочки и оживал каждый раз, когда юная художница проводила кистью по бумаге. А слёзы текли и текли, превращаясь в бездонный океан из эмоций и чувств. Девочка набрала их в стакан, зачерпнув из ручья, и опустила туда кисть, чтобы сделать последние штрихи.

Художница осторожно сняла лист, что был закреплён на мольберте, и повесила его на просушку рядом с другими работами. Полупрозрачные акварельные крылья. Невесомое хрупкое дыхание жизни.

– У тебя в корзине шишки? – спросит девочка, подходя ближе. – Что ты будешь с ними делать?

– Варенье варить, – ответишь ты, вытирая слёзы рукавом платья.

– Давай сделаем это вместе? Я, правда, никогда не пробовала, но вдвоём учиться новому не так страшно. Идём?

И вы, взяв корзину, войдёте в дом. Будете греметь кастрюлями, читать поваренную книгу, наливать холодную воду из колодца, зачёрпывая её вместе со звёздами. И по кухне будет расстилаться терпкий аромат, наполняя твои лёгкие и всё вокруг запахом смолы и леса.

А пока варенье будет остывать, вы возьмёте всё ту же корзину и пойдёте за рябиной. Вечером сядете, заварите травяной чай, разольёте по блюдечкам варенье и будете нанизывать ягодки стройными рядами, глядя на полыхающие в огне искры заката.

Не плачь. Я подарю тебе секрет. Истину, которая настолько проста, что кажется нереальной. Аня, мы все рисуем крылья бабочек. Мы создаём души. Каждую секунду, каждую минуты, произнося слова, совершая поступки. Мы рисуем крылья бабочек. Посмотри на ту, что сидит на цветке напротив тебя. Красивая, правда? Хрупкая, воздушная, трогательная. Аня, это твоя душа. Возьми её, спрячь в ладонях. Видишь на крылышке тёмные пятна? Это твоя боль. Бабочка не умерла. Она стала ещё красивее. Не бойся. Никто, кроме тебя, не может её сломать. Помни об этом.

Твой ангел-хранитель.

По осколкам разбитых миров

Повесть

Посвящается моим родным, учителям, преподавателям, коллегам и друзьям, а также читателям канала «Учим вместе», которые помогли поверить в себя.

Пролог

Звезды купались в океане, разрезая водную гладь острыми лучами. Пахло солью, песком и недавно скрывшимся за горизонтом закатом. А я сидела на пороге небольшого домика. Завернувшись в плед, любовалась бабочками, которые прилетели на свет фонаря, и пила какао. Белые островки мармеладок таяли, образуя сладкую пенку.

Я сама создала этот мир буквально пару часов назад в своём сне. Здесь не было суеты, бесконечного шума большого города. Маленький уютный мирок, заключенный  в приморском городке со старыми улочками, ветвями южных деревьев и запахом корицы. По утрам людей будил гудок парохода, по палубе которого прогуливались белоснежные чайки. Выложенные камнем мостовые, продающие цветы женщины, абрикосы, которые зрели на ветвях деревьев – все дышало покоем и древней таинственностью.

Страницы книги переворачивал ветер. Я не читала, лишь разглядывала большого жука, что сел на переплёт. Толстый рыжий кот, устроившийся на коленях, убаюкивающе мурчал.

Я постепенно засыпала. Мир таял. Я знала, что увижу его вновь, когда вечером, погасив свет и закрыв ноутбук, засну там, в реальности. Там, где есть серый город с его бешеным ритмом и вечно хмурые лица прохожих.

Глава 1. Девочка с голубыми глазами

Море пело, бросая солёные волны на берег. Светило солнце. Я гуляла вдоль кромки воды, оставляя следы на влажном песке. Ветер играл моими волосами, бросая их на лицо.

Из воды проступали покатые валуны, тёплые и мокрые. Мелкая рыбёшка подходила близко к берегу, и я могла разглядеть блестящие спины и чёрные плавники. Кот, тряся мокрыми лапами, проваливался в рыхлый песок. Чайки с криком разлетались от него, но охотник продолжал подкрадываться к добыче, ничуть не смущаясь  своей неудачи.

По кромке воды, позволяя морю скрывать пальцы ног, шла девушка. В её волосах жило солнце. Русые, золотистые, они переливались,  притягивали взгляд.  Лёгкое платье с голубыми васильками сливалось с небом. Она наблюдала за котом, который трогал лапой воду и смешно морщился, когда брызги попадали на усы. Я помахала незнакомке, но она не видела меня. Наверное, наши сны просто пересеклись на этом побережье.

Палило солнце, о чем-то шептали волны, вынося на берег гладкие камни. Где-то в кустах, растущих неподалёку, пели птицы.

– Ты тоже ракушки собираешь?

Звонкий детский голосок заставил обернуться. Позади меня стояла девочка лет восьми. Чёрные волнистые волосы, собранные на макушке в большой пучок,  непослушно выглядывали, ложились завитками у висков.

Моё внимание привлекли её глаза, огромные и голубые. Казалось, что они впитали все моря и океаны этого мира. В них была какая-то неземная синь, нереальная, и потому красивая. В руках девочка держала корзинку, куда она складывала ракушки, красивые камни. Даже огромная шишка там имелась. Сандалики это босоногое существо положило тоже в корзинку, засыпав своими сокровищами так, что только розовые бантики выдавали их присутствие.  Синий сарафан был ей немного коротковат. Малышка внимательно смотрела на меня.

– Ты не находила вот такую ракушку? – она достала из корзинки толстую книгу и показала мне картинку. Ракушка на ней и впрямь была восхитительная: с какими-то чудными переливами и узорами.

– Нет, я такую не видела. Но мы можем поискать вместе, если ты хочешь, – ответила я, и мы зашагали по песку.

– Ты, наверное, приехала к бабушке на лето? – спросила я у девочки.

– Нет, я только вчера здесь появилась, – странно ответила девочка и задумалась, теребя пальчиками сарафан.

– Появилась? Может быть, прилетела на самолёте? – переспросила я.

– Да нет же, появилась! – воскликнула девочка и добавила: – Это же ты  вчера создала меня, помнишь?

Как понимать её слова?

Девочка поставила корзину, взяла меня за руку, вздохнула и сказала: – Пойдём, я тебе кое-что покажу.

Мы подошли к морю, которое при нашем приближении вдруг успокоилось и стало гладким, как зеркало.

– Смотри, – малышка указала пальчиком на воду.

Там отражалась я. Тёмные русые лохматые волосы, белый сарафан, загорелое под южным солнцем лицо. Но не было девочки.

– Милая, ты где?– позвала я малышку и обернулась.

Девочки не было. Неожиданно с  громким стуком распахнулось деревянное окно ближайшего дома, и занавески вырвались наружу, лишь чудом держась за карниз. Порыв подхватил лепестки цветущих деревьев, бросив мне в лицо. Усилившийся ветер гнал  волнами песок, прятал за тучами солнце. Надвигалась буря.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.