Перед стеной времени

В предисловии к своему главному труду Шпенглер говорит: «Средство для уразумения живых форм – аналогия»[36]. Эти слова затрагивают сущность физиогномической методики. Проводя аналогии, действительно можно многого достичь, в частности, осмыслить и сопоставить исторические фигуры под покровами чисто поверхностного сходства, а также заглянуть в будущее исходя из периодической повторяемости процессов, то есть дать прогноз. В данном отношении физиогномический инстинкт восполняющего приобретает пророческую силу.

Одна из особенностей современного ума заключается в том, что он, активно занимаясь сопоставлением подобного, не удовлетворяется результатами этого процесса до тех пор, пока не определено основание для сравнения, не выявлена общность композиции актов и сцен большого спектакля. Простое обнаружение сходства создает связи, но не мерила. Возникает вопрос о внутреннем единстве многообразных явлений, находящемся вне подобия, которое, таким образом, не только представляет собой неистощимое поле для толкований, но и указывает на неистощимое поле значений, то есть на само творение.

У Шпенглера мы не найдем ответа на этот вопрос. Его морфология мировой истории равноценна великолепно выполненному групповому портрету восьмерых братьев, столь же различных между собой, сколь и схожих друг с другом. Их внутренняя связь была бы нам доступна, если бы мы знали отца или хотя бы могли делать о нем какие-то умозаключения.

37

Вопрос о плане и смысле мироздания – божественном, нравственном или материальном – тоже не получает ответа у Шпенглера. Его теория подобна дворцу, у которого нет верхнего этажа. Не утрачивая своих морфологических достоинств, она не выводит нас из сферы сравнимого в сферу несравнимого. Между тем именно оттуда, как мы полагаем, поступают главные вопросы.

В этой связи автор «Заката Европы» цитирует Гёте: «Цель жизни в самой жизни». Это многозначное утверждение. Сравнение культур с тысячелетними деревьями, скорее всего, было бы всецело одобрено поэтом. В этом смысле Шпенглер ссылается на него вполне оправданно. Однако морфологический гений Гёте возвышается благодаря гению синоптическому. Он предпринял бы попытку изучить деревья не только в их многообразии, но и в их единстве, через прарастения. Главная опасность морфологии заключается в том, что за деревьями не видно леса.

Во введении Шпенглер рассматривает понятие «план мироздания» (Weltplan) и упрекает философов в том, что они объявили Бога автором этой схемы, тем самым «обременив» Творца. Как бы то ни было, «план мироздания» остается той великой идеей, которая обеспечивает смысловую целостность гердеровской исторической доктрины и на которой основано гегелевское понимание истории как саморазвития мирового духа.

Подобные концепции не только удовлетворяют наблюдающий разум, играя роль последней печати. Они имеют указующий, взыскательный характер, который обеспечивает им осмысленную связь с поведением людей, позволяет прокладывать дорогу и давать направление человеческим действиям.

Это преимущество прослеживается в гегельянстве вплоть до появления материалистических школ, являющихся его ответвлениями. Здесь кроется одна из причин того, что в политической борьбе за власть материалистический оптимизм одерживает верх над силами, чье теоретическое вооружение строится на биологических представлениях. Тому, кто решил перевернуть мир политики, нужна, как и Архимеду, точка опоры. Это условие заявляет о себе уже на уровне стилей мышления.

38

Астрологию можно рассматривать как образец методики, связывающей жизнь с процессами большего масштаба. Она выходит далеко за пределы биолого-исторического понимания как отдельного человека, так и культуры. Ее воплощение, ее символ – гороскоп. Поскольку он цикличен и основывается на величайшем и старейшем из известных нам круговоротов, астрология считывает судьбы, довольствуясь этими единственными неизменными часами. Космический цикл задает для астрологов и измеримое астрономическое время, и значимое судьбинное. Между логосом и номосом установлена взаимосвязь. Более того, в глазах толкующего они отражают друг друга и сливаются воедино.

Убежденность в неизбежности возвращений удостоверяет бытие и обосновывает уверенность в нем не так, как это делает концепция бесконечного пути (пусть даже идущего в гору). В первом случае признается существование, действенность и влиятельность мер и планов, отличных от тех, которые являются продуктом человеческого расчета и могут развиваться лишь в рамках некоей более крупной системы. Такая позиция приобретает особую значимость в эпоху, когда движение кажется безграничным и крайне опасным. В этом заключается одна из причин растущей притягательности астрологии.

Мы подошли к вопросу о том, чем определяется толкование, или в чем толкователь видит руководящее им начало. Вне зависимости от того, какие законы или формирующие силы он ищет, наблюдая за вращением колеса судьбы, взгляд его неизменно устремлен в некий могучий, скрытый покровом мир. Это особенно удивляет в такое время, когда теология все в большей степени обращается к чистой этике. Ещё удивительнее то обстоятельство, что речь идет не об остатках, тающих в лучах практического разума, будто снег на солнце, не о чем-то «тибетском», но о чем-то растущем.

Внимание ищущего в данном случае направлено не на явление (Erscheinung), но на появление (Erscheinen): оно, это растущее нечто, не играет такой важной роли, как его возникновение на некоем основании, которое, в свою очередь, тоже возникло само собой, подобно тверди, поднявшейся из морских глубин. Что произрастает на таком острове – значения не имеет. Ошибки понимания все равно неизбежны.

Собственное значение этого произрастания, движения, беспокойства заключается не в его «правдивости», а в том, что благодаря ему пробуждаются духовные силы, которые давно бездействовали, чахли, своим умиранием суля планете опустошение.

Именно угасание этих сил, а не физическая угроза (второстепенная и в ряде случаев даже целительная) несет в себе подлинную опасность.

39

Шпенглера освободил человечество от предубеждения, согласно которому каждое поколение исключительно, то есть имеет неповторимый облик и уникальное место в истории. «Нас здесь раньше не было», – так мы привыкли думать, но он опроверг это представление, укоренению которого в последнее время очень способствовали поразительные плоды технического прогресса.

Сопоставляющий взгляд Шпенглера представляет собой оценку положения, по своему качеству значительно превосходящую простую смену точек зрения в рамках исторического сознания. Это проявляется и когда он, к примеру, смотрит на футбольный стадион 1914 года, и когда констатирует, что мировая война была не обычным конфликтом народов, а типичным поворотом времени, который на протяжении многих веков ждал назначенного момента. Такой взгляд оказался особенно ценным после того, как философия, в частности критика познания, окончательно размежевалась с другими академическими дисциплинами, что привело к переоценке наукой эмпирических процессов и экспериментальных феноменов. Теологические соображения, само собой, давно перестали приниматься во внимание. Однако девятый и десятый стихи из первой главы Книги Екклесиаста[37] не утратили от этого своей неопровержимой истинности.

40

Шпенглеровская картина истории сложилась перед Первой мировой войной. С тех пор поток фактов продолжал набирать силу и скорость. В наши дни течение времени и событий подчас напоминает водопад, который подхватывает судно, грозя его разбить.

То, что мы сегодня видим, подвергает суровой проверке мудрые слова Бен-Акибы: «Все не раз уже бывало»[38] и возлагает возросшую ответственность на те умы, которые наблюдают, упорядочивают и оценивают происходящее. Более того, напрашивается вопрос: по-прежнему ли оно, происходящее, доступно историческому наблюдению и может оцениваться исходя из исторического опыта? Но даже отрицательный ответ не опроверг бы слов Бен-Акибы, просто они находили бы подтверждение вне истории: мы повторяли бы то, что не имеет исторического прецедента, однако повторение осталось бы повторением.

В любом случае нельзя поспорить с тем, что мы живем не в эпоху Пунических войн, как многие думали, а в век битвы при Акции[39], и, если бы был среди нас политический гений, способный со всепобеждающей проницательностью видеть последствия своих решений, мы не плутали бы обходными путями и избежали бы многих неприятностей.

С приходом третьего тысячелетия мы вступили бы в мирную эпоху гигантских городов, эллинистического искусства и поразительно усовершенствованной техники. Впервые земной шар оказался бы в одной руке. Исчезли бы «пределы» в старом смысле слова. Парфяне появлялись бы где-то далеко – мы могли бы только предполагать, где именно. Уже Ницше предвидел мировое государство и его упадок, который неизбежен, ведь, как известно, «нет в мире вещи, стоящей пощады»[40]

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Букв. «с крупицей соли» (лат.), т. е. с осторожностью, не безоговорочно. – Здесь и далее примеч. пер.

2

Иоахим Флорский – блаженный католической церкви, итальянский богослов XII века, монах-цистерианец, основатель Флорского монастыря (Сан-Джованни-ин-Фьоре), который стал центром одноименного ордена, позднее воссоединившегося с цистерианским.

3

Ф. Гельдерлин. Перевод С. С. Аверинцева.

4

Аллюзия на книгу И. В. Гёте «Учение о цвете», в которой поэт выступает как естествоиспытатель и философ: полемизируя с Ньютоном, он анализирует не столько оптический спектр сам по себе, сколько его восприятие человеком.

5

По одной из версий немецкое существительное der Buchstabe («буква») происходит от двух слов: die Buche («бук») и der Stab («палка»).

6

Lesen – «читать» и lesen – «собирать, перебирать» – слова-омонимы, вероятно, исторически взаимосвязанные.

7

И. В. Гёте. Первоглаголы. Учение орфиков / Перевод С. С. Аверинцева.

8

Публий Корнелий Сципион Африканский Старший (235–183 до н. э.) – римский военачальник, разгромивший в битве при Заме (последнем сражении Второй Пунической войны) армию карфагенского полководца Ганнибала Барки.

9

По легенде, когда Александр Македонский, называвший себя царем Азии, собственной персоной явился к Диогену и предложил исполнить любое его желание, философ, отдыхавший на лужайке, приподнялся на локте и ответил: «Не заслоняй мне солнце». После этого монарх якобы сказал своей свите: «Если бы я не был Александром, я хотел бы быть Диогеном».

10

Цитата из стихотворения И. В. Гёте «Неутомимая любовь» (Rastlose Liebe, 1776).

11

Модус «Барбара» – силлогизм, соответствующий образцу: «Все люди смертны. Все греки – люди. Следовательно, все греки смертны». Обе посылки и заключение представляют собой утверждения, отсюда и название, закрепившееся за этой моделью еще в средневековой школе: три буквы А в имени Барбара означают affirmare – «утверждать» (лат.). «Бароко» – производное от модуса «Барбара».

12

Климент Александрийский (Тит Флавий Климент, ок. 150 – ок. 215) – греческий христианский философ, возглавлявший Александрийскую богословскую школу. Почитается некоторыми христианскими конфессиями как один из Отцов Церкви.

13

Ориген Адамант (ок. 185 – ок. 254) – ученик и преемник Климента Александрийского.

14

Явление «второй религиозности» описывается Освальдом Шпенглером во втором томе «Заката Европы» (1922) как признак того, что цивилизация достигла полного оформления и начинает постепенно разрушаться. Вследствие истощения творческих сил и утраты рационалистического оптимизма, на первый план вновь выходят примитивные верования.

15

Каспар Хаузер – таинственный юноша, появившийся на улицах Нюрнберга в 1828 году и погибший пять лет спустя. Происхождение и подлинное имя неизвестны. В раннем детстве он был заточен в подземелье и рос в одиночестве, поэтому, когда его нашли, он нетвердо держался на ногах и почти не разговаривал. Его ум представлял собой tabula rasa. Народная молва объявила Каспара Хаузера похищенным принцем. Его образ нашел отражение во многих произведениях искусства, в частности, в стихотворениях Поля Верлена и Георга Тракля.

16

Колонна Траяна – 38-метровый мраморный монумент, воздвигнутый в Риме на форуме Траяна в 113 году по проекту Аполлодора Дамасского. Ствол колонны 23 раза огибает лента барельефов, изображающих победы императора Траяна над даками.

17

Карл фон Клаузевиц (1780–1831) – прусский военачальник, в 1812–1814 годах служивший в русской армии. Автор трактата «О войне», оказавшего значительное влияние на развитие военной науки.

18

Цитата из стихотворения Ф. Шиллера «Песнь о колоколе» (1799).

19

«Природа произведенная» (наш мир) и «природа производящая» (Бог) – схоластическая оппозиция, переосмысленная в философии Бенедикта Спинозы.

20

Многие изображения пророка Моисея (включая скульптуру Микеланджело, находящуюся в римской церкви Сан-Пьетро-ин-Винколи) снабжены рогами: эта иконографическая традиция объясняется тем, что Иероним Стридонский, создатель текста Вульгаты (канонической латинской Библии), работая над 34 главой Исхода (ст. 29, 30, 35), предпочел буквальный перевод еврейского слова, означающего «рогатый» или «имеющий лучи (подобные рогам)». По мнению ряда исследователей, Иероним намеренно сохранил эпитет, в соответствии с древней символикой выражающий обретенную пророком силу и славу.

21

На Востоке Александр Македонский получил прозвище Искандер Двурогий, благодаря украшавшим его шлем бараньим рогам – символу богоизбранности.

22

Генрих Лев (1129–1195) – герцог Саксонии и Баварии.

23

Жорж Клемансо – премьер-министр Франции с 1906 по 1909 и с 1917 по 1920 гг., лидер Радикальной партии. В 1898 г. как редактор газеты «Аврора» выступил в поддержку Альфреда Дрейфуса. В 1919–1920 гг. был председателем Парижской мирной конференции.

24

Конфликт между александрийским пресвитером Арием, занимавшим антитринитарную позицию, и его противниками. Для разрешения этого спора в 325 г. в городе Никее был созван Первый Вселенский собор, признавший арианство ересью и утвердивший Никейский Символ веры: «Веруем во Единого Бога Отца… И во Единого Господа Иисуса Христа… единосущного Отцу…»

25

Желающего судьба ведет, нежелающего – тащит. (Этот стих, заимствованный из выполненного Эпиктетом перевода сочинения Клеанфа, цитируется Сенекой в «Нравственных письмах к Луцилию».)

26

Луций Корнелий Сулла Удачливый (Феликс) – римский полководец и государственный деятель. Победив в гражданской войне 83–82 гг. до н. э., стал диктатором. Через три года кровавого правления добровольно сложил полномочия.

27

Ф. Шиллер. Валленштейн. Пикколомини. Действие II, явл. VI. / Перевод Н. А. Славятинского.

28

Там же. Действие III, явл. III. / Перевод П. И. Вейнберга.

29

Там же. Действие I, явл. IV. / Перевод П. И. Вейнберга.

30

Не повезло (фр.).

31

Цитата из стихотворения И. В. Гёте «Исходные слова. Орфическое» (Urworte. Orphisch, 1817, в переводе С. С. Аверинцева – «Первоглаголы. Орфическое»).

32

Там же. Перевод С. С. Аверинцева.

33

И. В. Гёте. Фауст. Часть вторая, акт V.

34

Биогенетический закон Геккеля-Мюллера, согласно которому онтогенез (развитие отдельной особи) есть краткое повторение филогенеза (развития биологического вида), был опровергнут в середине ХХ века.

35

Тихо Браге (1546–1601) – датский астроном и астролог, один из авторов гео-гелиоцентрической системы, согласно которой в центре мира находится Земля, вокруг которой вращаются Луна и Солнце, а вокруг Солнца вращаются пять других известных тогда планет.

36

О. Шпенглер. Закат Европы. Том I. / Перевод Н. Ф. Гарелина.

37

Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем. Бывает нечто, о чем говорят: «Смотри, вот это новое»; но это было уже в веках, бывших прежде нас.

38

К. Гуцков. Уриель Акоста. Действие IV, явл. II / Перевод Г. С. Пиралова.

39

Сражение на мысе Акций (2 сентября 31 г. до н. э.) между флотами Марка Антония и Октавиана Августа, завершившее период гражданских войн в Риме, упоминается в «Закате Европы» О. Шпенглера как событие, положившее конец античной истории.

40

И. В. Гёте. Фауст. Часть I. Перевод Б. Л. Пастернака.