Иосиф. Часть первая

– Жаль, что вы недооцениваете себя…От вас исходит какая-то внутренняя сила.

– А от вас невиданная красота, – не удержался Иосиф.

Молния взаимной симпатии сразу пронзила обоих и молодой человек забыл вдруг о друзьях-товарищах, распланированной деятельности на каждый день. Ему вдруг захотелось забыть и не думать ни о чем, кроме разлета этих глаз, вдохновенного лица и нежно колышущейся груди.

Молодые не отходили друг от друга и, казалось, уже не могли существовать раздельно. Иосиф в этот вечер много говорил, читал стихи грузинские и русские, что несказанно понравилось Като.

На следующий день после бессонной ночи Иосиф очень трогательно, вовсе не надеясь на положительное решение, предложил красавице свою руку и сердце, как он искренне подчеркнул «до конца всей своей жизни».

Като под впечатлением необыкновенного обаяния и страстного внимания молодого человека ответила взаимностью и дала согласие. Иосиф в полном смысле слова «потерял голову», он будто забыл обо всем на свете. На следующий день он повез Като к матери, которой девушка тоже очень понравилась, и она благословила молодых.

Избранница Иосифа была вовсе не из бедной семьи, она была к тому же прекрасной модной портнихой в городе, пользовалась огромным спросом своих изделий и обшивала многих богатых горожан. Като вовсе не представляла с какими трудностями ей придется столкнуться после брака, но любовь пересилила все, и она безоглядно отдалась ей.

В июле 1906 года 19-летняя Като Сванидзе и 26-летний Иосиф Джугашвили тайно ночью обвенчались при монастыре Святого Давида в Тифлисе, дав друг другу клятвы быть рядом всегда, что бы ни случилось.

Поскольку Иосиф был тогда на нелегальном положении, венчался он под чужой фамилией – Галиашвили. Обряд согласился провести его бывший однокурсник по семинарии.

Уже через четыре месяца Като в полной мере ощутила свое новое положение жены подпольщика- революционера. Именно в том году Иосиф выбрал большевистское направление партии, он вынужден был активно работать в Баку, выезжать за границу, и нагрузка на него в революционной подпольной работе возросла во много раз.

В ноябре, разыскивая Иосифа, в квартиру Като на Фрейлинской улице ворвалась полиция. Ее мужа они не обнаружили, но арестовали хозяйку, так как не хотели уходить с пустыми руками. Формально ее задержали за то, что Като Сванидзе предъявила полиции девичий паспорт, хотя ее замужество было уже известно властям. Екатерина была на третьем месяце беременности, но ее все-таки посадили в тюрьму, рассчитывая, что любящий муж явится в полицию и сдаст своих соратников по партии.

Но как бы тяжело не было, Иосиф не собирался предавать товарищей. Однако он заочно подписал ходатайство об освобождении арестованной в качестве двоюродного брата. Благодаря усилиям богатых и влиятельных клиентов и многочисленных родственников Като через два месяца накануне нового года выпустили из тюрьмы. Встреча супругов была незабываемой. Они не могли надышаться и налюбоваться друг другом.

Весной молодая жена подарила сына Иосифу, который был очень счастлив и верил, что все плохое позади. Он говорил жене, что хочет и дочурку, такую же красавицу, как она. Однако судьба готовила новые испытания.

Вскоре супругам пришлось вновь бежать от полиции в Баку, где они сменили несколько квартир. Беспокойная жизнь очень напрягала нервы молодой матери, и Като неожиданно заболела туберкулезом, который впоследствии оказался скоротечной чахоткой. Молодая мать не нашла общего языка со свекровью, которая отказалась присмотреть за младенцем, и Иосиф отвез захворавшую жену и маленького сына в Тифлис к родственникам. Скоро он опять уехал из города по вызову партии– его срочно ждали неотложные революционные дела.

Через некоторое время Иосифу сообщили, что жена находится при смерти и он бросил всю конспирацию и отправился в Тифлис. Увидев измученную, исхудавшую жену, он пришел в ужас. На следующий день любимая умерла у него на руках.

Во время похорон Като Иосиф спрыгнул в могилу и начал кричать, чтобы его закапывали вместе с женой. У него случилась истерика, и друзья почти силой едва смогли вытащить его из могильной ямы.

После похорон сидели в доме Сванидзе. Иосиф с каменным лицом забился на угол дивана и молча смотрел на пол. Александр подошел к нему с бокалом вина.

– Выпей, расслабь душу немного, – участливо произнес он.

Иосиф, не глядя на друга, выпил залпом, продолжая смотреть вниз. Через полминуты тепло проникло в его тело. Он будто почувствовал тепло любимой и неожиданно для всех опять почти закричал:

–Ты в большей степени виноват, Александр! Нельзя было знакомить ее со мной…

– Успокойся, Иосиф! Это был ее выбор…Ты же знаешь…

– Да, я виноват, я был сам не свой от любви! …Но ты же старший брат и сам сочувствуешь подпольщикам. Ты должен был ее сберечь от моей безумной любви…

– Судьба…От нее не уйдешь.

– Это неправда, здесь нет ничего разумного с твоей стороны.

– О каком разуме ты говоришь, Иосиф?

– Это смерть моего сердца. Все, что было в нем любящего и живого умерло вместе с женой. С ней умерли и мои теплые чувства…Теперь их уже не будет. Никогда!

– Люди не всегда понимают, что им действительно нужно по жизни…

– Вот ты и сказал честно…И друзья теперь для меня также умерли…

Все присутствующие были потрясены не очень понятными фразами и сочли их простыми всплесками эмоций друг против друга в тяжелую минуту скорби. Но в них отражался внутренние переживания и непримиримый характер потерявшего жену Иосифа. Он глубоко переживал смерть Като и до конца жизни корил себя за недолжное внимание к ней в трудный период. Эта искренняя любовь легла суровым следом на всю его дальнейшую жизнь. Он стал более сдержан и даже холоден по отношению к женскому полу из-за отказа матери в трудную минуту позаботиться о жене и младенце, практически разорвав с ней отношения, а после смерти Като никогда не выражал отеческой любви к сыну Якову, которого косвенно тоже считал причастным к потере любимого человека. Жестким, если не сказать жестоким он стал и к самому себе, аскетически посвятив себя полностью революционному делу.

Иосиф на всю жизнь осознал и внутренне принял для себя, что семейное счастье и личная жизнь не совместима с профессией революционера, которая не позволяет проявления ярких человеческих чувств, а лишь отвлекает и расслабляет от необходимой для работы твердости и целеустремленности.

И в то же время глубокие корни православия подсказывали еще молодому человеку, что высшая форма покаяния и воспитания человека – есть всеобъемлющая божественная любовь.

Брат Екатерины Сванидзе Александр стал со временем пламенным революционером, был министром финансов Советской Грузии, несколько лет проработал в Женеве, вернувшись из которой возглавил Внешторгбанк в Москве. Однако связи с прошлым были разорваны. Фамилию Сванидзе в доме Сталина никто не упоминал.

Для Геронтия Кикодзе, вызволившего Иосифа из могилы на похоронах жены, этот добрый поступок спустя годы, возможно, уберег от ареста. Дочь Кикодзе позднее рассказывала, что потомки Сванидзе якобы в шутку всегда ругали отца – зачем он достал Сталина из могилы? Ведь тогда была такая прекрасная возможность избавиться от него.

Глава вторая – Встреча с Лениным.

Как важно иметь образ, который в молодости восхищает, рождает радужные надежды, окрыляет мечты и устремления. И, когда из воображаемого образа перед вами предстает скромный простой в общении человек, который вновь привлекает внимание еще чем-то большим и ярким, можно смело утверждать, что вы на верном пути сотрудничества с ним, и ваша общая звезда победы будет предметом всей оставшейся жизни.

1

Встреча, которой предшествовала переписка, оставила у Иосифа восторженное и неизгладимое впечатление о «вожде революции». После начала издания «Искры», где ярко была очерчена позиция Владимира Ульянова, как руководителя политической партии, он сразу понял и оценил его главенствующую роль, как он говорил, «горного орла» русского революционного движении. Мысленно сравнивая соратников Ульянова – Плеханова, Мартова, Аксельрода и других, он был уже твердо уверен, что они стоят значительно ниже по уровню осведомленности политической ситуации и убежденности реального воплощения целей и задач партии.

В конце 1903 года из сибирской ссылки Иосиф написал через своего друга об этом своему кумиру и получил в ответ простое и глубоко содержательное письмо Ульянова. «Письмецо» это было сравнительно небольшое, но в нем замечательно ясно и сжато изложена смелая бесстрашная критика сегодняшнего дня с реальной практикой работы партии на ближайший период.

– Именно с тех пор, – говорил Сталин, – Я узнал Ленина как следует.

В декабре 1905 года в финском городе Таммерфорсе (ныне Тампере) состоялась 1-я конференция Российской социал-демократической рабочей партии. Она знаменательна тем, что на ней впервые лично встретились один их лидеров пролетарского движения Владимир Ульянов и молодой делегат из Тифлиса Иосиф Джугашвили.

Как это ни странно звучит, но первое личное общение этих двух сподвижников революционной борьбы неожиданно, будто какой-то непреодолимой силой сверху, сблизило их и уже неразрывно связало каждого до конца жизни.

Будучи всегда восхищенным политическими воззрениями Ленина по его книгам и очеркам, Иосиф, вспоминая первую встречу, всегда улыбался в усы от некоторого спонтанного разочарования, ожидая увидеть «политического великана» и физически крупного человека. Молодой грузин тогда представлял своего «гуру», готового сражаться на баррикадах, поднимать под шквалом пуль народные массы и вступать в рукопашный бой за свои убеждения. Внешне Владимир Ильич выглядел совершенно другим. Его правилом даже на эмигрантских собраниях было «уходить подобру-поздорову» от всякой угрожающей ему опасности.

«Только впоследствии я понял» – писал Сталин, – «Что эта простота и скромность Ленина, это стремление остаться незаметным или, во всяком случае, не бросаться в глаза и не подчеркивать свое высокое положение, – эта черта представляет одну из самых его сильных сторон, как нового вождя масс».

По визуальному образу Ульянова Иосиф навсегда понял, что простота выражения мысли и общедоступность – наиболее яркие и привлекающие черты величия человека.

Будущих руководителей страны Советов объединяла огромная тяга к теории и практике революционного движения. Одновременно бросалась в глаза и определенная противоположность характеров в тот период.

В то время Коба был известен своими смелыми и активными действиями вместе с друзьями по экспроприации «для революции» денежных средств в Закавказье.

Ульянов вскользь упомянул с восхищением о его друге Камо, назвав его «совершенно исключительной преданности, отваги и энергии» человеком.

Коба ответил не сразу и, что удивило Ленина, стихами:

«Нет, милости не чувствует народ:

Твори добро – не скажет он спасибо;

Грабь и казни – тебе не будет хуже».

– Это, кажется, Пушкин? – удивился Ленин.

– Да, Владимир Ильич…Борис Годунов».

– Вы не простой революционер, в вас сидит творческий марксист, – оценил и хитро улыбнулся Ильич.

Лидер пролетарского движения не мог не обратить внимания на скромность и без лишней пафосной болтовни высокую культуру и политическую эрудицию своего будущего соратника.

Подробных воспоминаний Ленина о первой встрече со Сталиным не сохранилось, но впечатление явно осталось необычное и неоднозначное, потому, как на одном из заседаний ЦК в конце 1917 года, когда встал вопрос о кандидатуре на должность народного комиссара по делам национальностей, он предложил кандидатуру Сталина. Кто-то выдвинул другого кандидата, отмечая, что тот человек умный и толковый. Но Ильич лишь отмахнулся: «Нет, обязательно пошлем туда Сталина».

Надо отметить удивительную интуицию «вождя революции», так как после этого по существу национальный вопрос молодой республики был решен быстро и бесповоротно правильно.

Если приглядеться, Ильич всегда симпатизировал Сталину и не случайно продвигал своего «младшего» соратника. Именно благодаря его поддержке, 3 апреля 1922 года Сталин был избран генеральным секретарем ЦК РКП (б). Первоначально этот пост был больше «техническим» – руководство аппаратом партии. А лидером партии и правительства продолжал оставаться председатель СНК РСФСР Ленин.

Утверждение Сталина на этом посту не обошлось без внутрипартийных интриг. Но то, что это назначение состоялось при активнейшей поддержке Ленина, имело огромное значение для политического будущего Сталина и далеко идущие последствия для расстановки сил в руководстве партии.

Это уже стало очевидным, когда в мае 1924 года на XIII съезде РКП (б) Крупская зачитала «Письмо к съезду» – своеобразное политическое завещание Ленина. В нем Ильич, в частности, писал, что «Сталин слишком груб, и этот недостаток, вполне терпимый в среде и в общениях между нами, коммунистами, становится нетерпимым в должности генсека. Поэтому я предлагаю товарищам обдумать способ перемещения Сталина с этого места и назначить на это место другого человека».

В ответ Сталин тут же заявил о том, что готов уйти в отставку:

– Что ж, я действительно груб… Ильич предлагает вам найти другого, который отличался бы от меня только большей вежливостью. Что же, попробуйте найти.

Но за Кобу заступились соратники, в том числе в противовес Троцкому, претендовавшему на место преемника Ленина. Они говорили: «Ничего. Нас грубостью не испугаешь, вся наша партия грубая, пролетарская».

После голосования большинство поддержало Сталина.

В свою очередь Сталин всегда искренне считал своим учителем именно Ленина, преклоняясь перед его гением теоретического обоснования стратегии движения вперед и всегда верными молниеносными тактическими решениями. Он остался верен ему всю свою жизнь и постоянно представлял любую трудную ситуацию «Как бы сделал на его месте Ленин».

При первой встрече в Финляндии оба будущих руководителя страны были очень похожи друг на друга удивительно мягким прищуром острых глаз. Этот проникновенный взгляд был очень близок и понятен для простого человека.

Ленин всегда живо интересовался жизнью товарищей по борьбе и тогда с интересом выслушивал рассказы Иосифа. Особенно поразила находчивость и изворотливость его в работе с властями.

–Понимаете, Владимир Ильич, часто бывает, что она оборачивалась против меня. Однажды узнав о том, что мне одному удалось скрыться от жандармов, меня даже побили свои же товарищи, обвинив в сговоре со властью…

– Интересно…Так бывает с верными друзьями, – искренне смеялся Ильич.

-Будучи в полицейском участке однажды выкрал несколько бланков удостоверений и в экстренных случаях пользовался этим, прикидываясь шпиком…

– Голь на выдумки хитра…

– Чтобы быть неуязвимым, я еще часто пользовался поддельным удостоверением работника сыска и порой легко уходил от преследования.

– Да. В этой работе вас нельзя назвать Иванушкой-дурачком, – улыбался Ильич.

– Вот ведь Иван-дурак не очень словоохотлив, но смекалист и всегда выигрывает. А знаете почему?

– И почему же?

– Казалось бы лень-матушка, но не скажите, Владимир Ильич…Не спешит, но все обдумав, молниеносно принимает решение…

– Вы непреклонный победитель в работе с полицией.

По поводу церкви Сталин старался отмалчиваться, зная отношение партии по этому вопросу. Но тут неожиданно спросил.

– Владимир Ильич, я много слышал ваших высказываний против попов, но вы же православный человек?

– Иосиф Виссарионович…, трудное у вас отчество…

– Виссарион – лесной человек…Считайте, что отчество мое от человека из леса…

– Как не назови, а вы, я знаю, глубокий человек и вопросы у вас далеко не просты…

– Тогда называйте просто Иосиф.

– М-да… Иосиф, между прочим, не простое имя для Иисуса Христа, – улыбается Ленин, – я знаю хорошо Евангелие…в гимназии учили…

– А я в семинарии…

– Ну вот…И вы верите в загробную жизнь, Иосиф?

– Трудно представить себе, что когда-то все будет существовать уже без тебя.

– Хорошо сказали, и нам интересна настоящая жизнь, а не загробная…Мы о ней знаем именно из рассказов церкви, а там тоже люди, … и вы без меня прекрасно знаете, что люди в своей массе не всегда хорошо просвещенные…

– Но каждый ищет свое… Многие служители церкви тоже ищут … уходят в монастыри…в пустыню…принимают схиму…

– Вы знаете, Иосиф, каждый человек ищет…Вот вы я вижу тоже ищете… и это хорошо. Но если бы каждый выполнил хоть частичку поставленной задачи, искания были бы чуть ближе к реальности…

– Вот вы, Владимир Ильич, хотите изменить мир, я знаю, но уверены ли, что вы правы?

– Уверен. Вера – это своеобразная идеология, которая скрепляет, объединяет и направляет в будущее…Необходимо, чтобы в начале движения видеть что-то конкретное…

– Конечно, Владимир Ильич, нам нужна идеология, которая не противоречила бы духовным стремлениям и желанию изменить мир к лучшему, чтобы каждый человек независимо от имущественного положения был удовлетворен своей жизнью…

– Это слишком приземленно, …хотя…

– Но большинство религий поставили такую цель…

– Нет. Здесь есть диалектические противоречия. Религии опираются на национальные и региональные чувства, хотя формально именно вероисповедание основной критерий. Да, и как мы с вами уже выяснили, все разговоры церкви в основном о загробной жизни…Они просто не знают, как в условиях эксплуатации человека построить другое более справедливое и развитое общество…

– И вы хотите построить такое общество?

– В трудах Маркса экономика без эксплуатации людей – инструмент для рождения нового человека, лишенного рабского мышления, она направлена на раскрепощение и раскрытие творческих возможностей каждого гражданина… Вы же помните, что человек создан «по образу и подобию», а значит тоже – творец, – лукаво улыбается Владимир Ильич.

– Согласен. Но любой заказчик по-своему эксплуатирует…

– Заказчиком должен быть сам человек…или государство, опирающееся на этого человека…

– Но сегодняшняя экономика построена на захвате чужой собственности.

– Поэтому надо изменить формы собственности, исключить накопление капитала в одних руках, построить бесклассовое функционирование общества и поручить государству все эти функции, то есть основным заказчиком станет государство, собственником которого будет сам этот работник.

– В сегодняшних условиях без насилия это невозможно.

– А помните в библии – Не подходи к Древу жизни…Не дано человеку понятие добра и зла…

– Здесь для многих, пожалуй, больше зла…

– Как знать…, – Ленин опять лукаво смотрит в глаза и добавляет, – Ребенка наказывать тоже определенное зло, но, тем не менее, все делают это.

– Сегодня мы зажаты этим временем и застоем в головах людей, Владимир Ильич…Чтобы поменять что-то в головах необходима война…

– Да!…Война не на жизнь, а на смерть…Тут империализм всегда будет против нас и нагло и исподтишка…Это уж поверьте мне…Не кончится и после нас, – Ленин подымает взгляд и на секунду задумывается, – Но чертовски хорошо!… И по большому счету дадим мы им жару сегодня и всегда! – улыбается он и смотрит на молодого человека.

– Но изменить или навязать волю другому – дело неблагодарное…

– Это вы опять правильно сказали…И сегодняшняя власть штука несовместимая с прогрессом…Если желать власти, чтобы ее только удержать – это навязывание воли…Кстати навязывание воли глубоко сидит в каждом человеке…Недавно меня попросили посидеть часа два с малым ребенком, так он все время тащил меня куда-то, заставлял повторять простые вещи, причем все время брал за руку, …если я сопротивлялся, начинал капризничать, и я поневоле подумал о своей зависимости и даже о потере самообладания…

– Ну, ведь это обычное дело, ты ведь его немного любишь и поэтому потакаешь.

– Знаете, у меня своих детей нет, и потому как-то само стало очевидно…да сначала немного любишь, а потом попадаешь под влияние…Любовь – это жертва, которую надо приносить богам…главное не поддаваться слабости…также и сподвижники…даже дружеские отношения во власти должны уйти в сторону…

– Это вы верно сказали…друзья лишь на редкую минуту…Я это понял однажды, когда было очень тяжело…Это трудно…

– Но необходимо…Мне хотелось бы иметь власть, чтобы проверять помыслы и предчувствия в строительстве нового общества. Оно кажется очевидным и простым в своем понимании справедливости … Поэтому нужны умные грамотные сподвижники и критика, прямая, независимая и грамотная… Но даже доверять нужно осторожно…

– И что же для этого нужно?

– Партия единомышленников с определенным вектором и никаких панибратских отношений…

– Ну, вы же в корне хотите поменять мир и говорите – «только всемирная» революция. Это же…

– Хотите сказать абсурд? Да, пожалуй, … потому как хорошему дому, не всякий сосед радуется…Капиталист всегда будет готов к реваншу…и потому Всемирная революция…Многие процветающие народы выросли за счет рабства других, это нравится и это достаточно просто…Поэтому любая власть капиталистов не даст нам покоя никогда…И лишь когда победит идея, а до этого добраться трудно…Надо применять и насилие на первых порах…Уж слишком устоявшиеся понятия…а ведь они примитивны и просты – живи за счет другого…и все….

– Иной завидует и не хочет меняться… Надо искать последователей среди молодых.

– Согласен. Еще раз возвращаюсь к мысли о младенцах,… они не случайно навязывают свою волю…за ними природа. Но главное – это объединяющая идея Маркса.

– Что вы имеете в виду?

– Идея освобождения человека от эксплуатации. Во всяком случае, капитализм – это высшая ступень его эксплуатации…Она заложена в самой его сути…Деньги…это в определенной степени условности, оторванные от природных сил… Любые накопления отвергаются в окружающей природе…

– Но деньги отменить нельзя, Владимир Ильич, они должны быть мерилом обмена результатов труда.

– Конечно. А вы неплохой и даже бы я сказал, правильный большевик… Власть надо использовать, чтобы развивать идею. Совершенствование человека процесс сложный и неблагодарный. В любой момент может оборваться.

– Как правило, Владимир Ильич, когда человеку кажется, что он достиг понимания истины, он уходит в мир иной.

– Да. В этом диалектика жизни…Обратили внимание, как легко рушит все младенец. Опять же природа требует.

– А вы уверены, что именно так можно построить социализм.

– Сейчас уверен твердо…Потом может быть появится новое, но возврат назад …лишь деградация.

– Но растет и сопротивление, – не унимается напористый грузин.

– Надо быть непримиримым…даже жестоким… В природе тоже в любой момент тебя могут уничтожить… И никто не будет жалеть…

Встреча в Финляндии происходила в период первой русской революции. Именно в это время резко и четко обострились отношения в социал-демократической рабочей партии между, так называемыми, меньшевиками и большевиками. Иосиф глубоко осознал и принял теорию лидера большевистского движения Ульянова, который ясно определил, что имеющие тогда внушительное влияние в рабочем классе меньшевики вели народные массы только к буржуазной революции. Ульянов называл это «меньшевистской схемой», которая оставляла пролетариату лишь слабую роль «крайней оппозиции слева». Большевистская же часть партии, учитывающая «грядущий подъем масс», непримиримо продолжала работу за будущую пролетарскую революцию.

2

В 1906 году в Стокгольме состоялся очередной съезд РСДРП, на котором Ульянов дал «бой» меньшевикам. На съезде Коба присутствовал уже от большевистской части Тифлисской организации под именем «Иванович».

Со всей неумолимой и сокрушающей ясностью Владимир Ильич пункт за пунктом громил аргументацию меньшевиков. Иосиф был восхищен манерой убеждения лидера большевиков.

Владимир Ульянов вовсе не был пламенным оратором в обычном смысле слова. Ленин не произносил пафосных и красочных речей, – он просто говорил с аудиторией и стремился только к тому, чтобы убедить своих слушателей, внедрить в их сознание свои мысли – не формой, а существом, не жестикуляцией и словесной игрой, а ясностью и весомостью содержания.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.