Секреты величайших инвесторов мира. Как побеждать на рынках и в жизни

Уильям Грин

Секреты величайших инвесторов мира. Как побеждать на рынках и в жизни

Посвящается Лорен, Генри, Мадлен и Мэрилин.

William Green

Richer, Wiser, Happier:

How the World’s Greatest Investors Win in Markets and Life

© 2021 by William Green

© Бабурова Н., перевод на русский язык, 2023

© Кияновская А., перевод на русский язык, 2023

© ООО «Издательство АСТ», 2024

От эксперта

Уильям Грин подарил нам одну из лучших и точно самую интересную книгу про инвестиции за последние десятилетия. Она не только о самых великих инвесторах нашего времени, но и о жизни, и о том, как сделать ее счастливее. В книге очень много инсайдов, и они стоят внимания. Да и каждая история в ней поучительна. Один из героев этой книги – человек, не рожденный в штате Нью-Йорк, не имевший высшего образования, сын родителей, переживших Холокост, но несмотря на все трудности ставший одним из самых успешных инвесторов в истории.

Меня часто спрашивают, кто самые успешные инвесторы, кроме Уоррена Баффетта? Баффетт уже всем приелся и большинство специалистов воспринимают его как исключение, а не правило. Книга Грина открывает других героев инвестиционного мира, которые не столь известны широкой публике, но чьи секреты управления деньгами поистине бесценны.

– Дмитрий Михнов, управляющая компания Atrani Capital

«Превосходно… Ценнейшие, убедительные выводы самых успешных инвесторов мира. Прочтите эту книгу и воспользуйтесь этими советами по-максимуму».

– Тони Роббинс, американский писатель, предприниматель, оратор-вдохновитель и бизнес-тренер, автор бестселлеров по лайф-коучингу, специалист по саморазвитию, считается первым бизнес-стратегом в мире

«Бесконечно увлекательно… Эта книга станет классикой».

– Гай Спайер, генеральный директор Aquamarine Capital, автор книги The Education of a Value Investor («Образование стоимостного инвестора»)

«Глубоко… Эта книга – красноречивый и столь необходимый призыв к переоценке принципов, по которым мы формируем не только наши портфели, но и нашу жизнь».

– Стиг Бродерсен, соучредитель The Investor’s Podcast Network и ведущий подкаста We Study Billionaires

«Настоятельно рекомендую… Великолепно написанная книга, до краев наполненная уникальными знаниями об инвестировании и жизни».

– Джон Михалевич, председатель MOI Global, автор книги The Manual of Ideas («Руководство для идей»)

«Бесценно… Эта книга – лучшее пособие для непрерывного обучения и самосовершенствования, незаменима для тех, кто стремится стать лучшей версией себя».

– Гаутам Байд, автор книги The Joys of Compounding («Прелесть совокупного эффекта»)

«Поучительно… Уильям Грин в своих размышлениях об инвестировании опирается на историю, философию и духовность Его книга – нечто гораздо большее, чем руководство по выбору акций. Это путеводитель по жизни для просвещенных инвесторов».

– Нина Манк, автор книги The Idealist and Fools Rush In («Нашествие идеалистов и дураков»)

«Фантастика… Книг, которые учат рациональности, – единицы. И это – одна и них».

– Саураб Мадаан, заместитель директора по инвестициям Markel Corporation и бывший ведущий специалист Google по сбору данных

Вступление. В головах великих инвесторов

Уже четверть столетия я одержим инвестированием. Поначалу это казалось необычным увлечением. Я никогда не изучал бизнес или экономику. У меня не было ни таланта к цифрам, ни способности проникнуть в эзотерические тайны бухгалтерии. Выпустившись из Оксфорда со степенью по английской литературе, я писал книжные обозрения для журналов и биографические справки о мошенниках и убийцах. Как начинающему автору с благородными мечтами о литературной славе, мне было проще считать Уолл-cтрит чем-то вроде казино с толпой грубых спекулянтов, одержимых одними деньгами. Каждый раз, открывая свежий New York Times, я выбрасывал раздел о бизнесе, даже не взглянув на него.

Но в 1995 году у меня появилось некоторое количество средств для инвестирования – моя половина, вырученная от продажи квартиры, которой я владел пополам с братом. Я принялся взахлеб читать об акциях и фондах, движимый горячим желанием приумножить свалившийся на меня скромный куш. Это вновь пробудило во мне страсть к азартным играм, ненадолго охватившую меня в 1980-х годах, когда я подростком жил в Англии. В пятнадцать лет, когда учился в Итоне, я начал тайком убегать из колледжа и проводить долгие летние вечера у местного букмекера возле Виндзорского замка, делая ставки на лошадей, пока мои одноклассники играли в крикет или занимались греблей. Мне полагалось стать аристократичным английским джентльменом, вроде Бориса Джонсона, принца Уильяма и итонцев за шесть столетий до нас. Вместо этого я был обладателем нелегального игрового счета на имя Майка Смита.

Мой интерес к скачкам был вызван не романтикой спорта или великолепием лошадиного силуэта, а желанием заработать, не работая. Я относился к этому серьезно, делая подробные записи о лошадях и скаковых кругах и выделяя цветными ручками свои выигрыши и потери. Я испортил день своего шестнадцатилетия, поругавшись с родителями из-за их отказа купить мне подписку на Timeform – дорогостоящую систему рейтинга скакунов. Я был возмущен, что они перекрыли мне этот очевидный путь к несказанным богатствам. Вскоре, после череды отрезвляющих проигрышей, я раз и навсегда отказался от скачек.

Когда десять лет спустя я начал читать об инвестировании, то обнаружил, что фондовый рынок сулит те же острые ощущения. Только шансы на успех гораздо выше. Акции показались мне идеальным способом получить деньги, стоит лишь проявить немного больше сообразительности. Разумеется, я понятия не имел о том, что делал. Но у меня было одно неоценимое преимущество. Будучи журналистом, я смог потворствовать своей новой страсти, беря многочисленные интервью у лучших инвесторов мира.

В последующие годы я проинтервьюировал целый пантеон легенд инвестирования для журналов Forbes, Money, Fortune и Time, снова и снова возвращаясь все к тем же ключевым вопросам, которые волнуют меня по сей день: какие принципы, процессы, инсайты, привычки и личностные черты позволили этому незначительному меньшинству в конечном счете обыграть рынок и стать сказочно богатыми? И, что важнее: как нам с вами извлечь выгоду, изучая эти финансовые аномалии и копируя их успешные стратегии? Эти вопросы лежат в основе этой книги.

К счастью, многие из инвесторов, с которыми мне довелось встретиться, были обаятельны и экстравагантны. Я летал на Багамы, чтобы провести день с Джоном Темплтоном, величайшим собирателем иностранных акций двадцатого столетия, который жил в карибской идиллии под названием Лайфорд-Кей. Я ездил в Хьюстон на аудиенцию с Файезом Сарофимом, загадочным египетским миллиардером, прозванным Сфинксом. Его офис украшали картины Эль Греко и Виллема де Кунинга вместе с мозаичным полом пятого века, привезенным из сирийской церкви. Я беседовал с Марком Мобиусом (Лысым Орлом), который путешествовал по развивающимся странам на частном самолете Gulfstream, оснащенном позолоченной фурнитурой и обивкой из кожи игуаны, купленном у разорившегося ближневосточного магната. Я брал интервью у Майкла Прайса, любителя поло и владельца стомиллионного состояния, грозы неэффективных директоров, получившего известность как «самый страшный сукин сын на Уолл-стрит». Я познакомился с Хельмутом Фридлендером, который в 1930-х годах бежал из Германии, сделав лишь одну остановку, чтобы забрать с собой сестру-подростка и купить шляпу, «потому что джентльмен не путешествует без шляпы». Он пил Château Pétrus, собирал ценные средневековые книги и торговал всем подряд – от фьючерсов на кофе до Эмпайр-стейт-билдинга. Ему было за девяносто, когда он сказал мне: «У меня всегда была бурная жизнь».

Это стало бесценной школой. Джек Богл [1][1], икона индексного фонда, создавший компанию Vanguard, которая сейчас управляет 6,2 триллиона долларов, рассказал мне об уроках по основам инвестирования, которые преподал ему его ментор и герой, пионер взаимных фондов по имени Уолтер Морган: «Не теряй голову. Не иди на чрезмерный риск… Минимизируй расходы». И еще: «Толпа всегда неправа». Как мы увидим дальше, Богл также объяснил, почему «не обязательно быть выдающимся», чтобы стать преуспевающим инвестором.

Питер Линч, самый известный управляющий фондом в Fidelity, рассказывал мне о том, как ему удалось выиграть, переиграв всех. Но он также говорил о страшной непредсказуемости рынков и необходимости быть скромнее: «В школе ты часто получаешь пятерки и четверки. На фондовом рынке ты получаешь много двоек. И если ты оказываешься прав в шести или семи случаях из десяти, то ты очень хорош в своем деле». Линч вспоминал один из своих первых провалов: амбициозная компания по продаже одежды прогорела «по вине фильма „Бонни и Клайд“», который внес изменения в женскую моду так неожиданно, что ассортимент компании оказался «никчемным». Нед Джонсон, мультимиллиардер, превративший Fidelity в финансового гиганта, посмеялся и сказал Линчу: «Ты все сделал правильно… Некоторые вещи сваливаются, как снег на голову».

В неспокойные дни после 9/11[2], когда финансовые рынки переживали худшую неделю со времен Великой депрессии, я отправился в Балтимор на встречу с Биллом Миллером, который на тот момент продолжал свою беспрецедентную серию, когда он опережал индекс S&P 500 пятнадцать лет подряд [2]. Мы провели несколько дней вместе, путешествуя в его Learjet, купленном отчасти для того, чтобы его 110-килограммовый ирландский волкодав мог летать вместе с ним. Экономику лихорадило, в Афганистане назревала война, и его активы рухнули на 40 процентов по сравнению с пиковым значением. Но Миллер был расслаблен и весел, продолжая хладнокровно вкладывать сотни миллионов долларов в упавшие акции, которые впоследствии взлетели.

Как-то утром я стоял рядом с ним, когда он звонил в офис, чтобы узнать, как дела. Аналитик на другом конце линии сообщил, что компания AES, чьи акции Миллер только что приобрел, объявила ужасные финансовые результаты. Стоимость акций упала вдвое, из-за чего до обеда он потерял 50 миллионов долларов. Миллер немедленно удвоил ставку, спокойно предположив, что неразумные инвесторы слишком остро отреагировали на неутешительные новости компании. Как он объяснил мне, инвестирование – это непрекращающийся процесс вычисления шансов: «Это все вероятности. Определенности не существует».

И, наконец, был Билл Руан – один из самых успешных финансовых аналитиков своего поколения. Когда в 1969 году Уоррен Баффетт закрыл свое инвестиционное партнерство, он порекомендовал Руана в преемники. До самой смерти Руана в 2005 году созданный им Sequoia Fund приносил ошеломляющую прибыль. Он практически никогда не давал интервью, но мне довелось подробно побеседовать с ним об основополагающих принципах, которым в 1950-х годах он научился у «главной звезды» по имени Альберт Хеттингер. «Эти простые правила всегда имели для меня огромное значение, – сказал Руан. – Они легли в основу большей части моей философии… И это лучший совет, который я могу дать».

Во-первых, предостерег Руан, «не занимайте деньги на покупку акций». Он вспоминал свой ранний опыт, когда с помощью левереджа[3] он «взял шестьсот долларов и многократно умножил их». Затем «рынок дал трещину», и это ударило по нему так сильно, что пришлось все продать и «вернуться практически в исходную точку». Так он открыл для себя, что «невозможно действовать рационально, когда вкладываешь занятые деньги». Во-вторых, «следите за тем, чтобы не поддаться импульсу». То есть проявляйте крайнюю осторожность, «когда видите, что рынки сходят с ума» из-за того, что толпа паникует или кидается скупать акции по неоправданным оценкам. В-третьих, игнорируйте прогнозирование фондового рынка: «Я твердо верю, что никто не знает, как поведет себя рынок… Самое главное – найти привлекательную идею и вложиться в компанию с дешевыми акциями».

Четвертый принцип Руан считал самым важным из всех: инвестируйте в небольшое количество акций, которые вы настолько тщательно изучили, что у вас появилось информационное превосходство. «Я стараюсь разузнать все, что можно, о семи или восьми хороших предложениях, – сказал он. – Если что-то кажется вам по-настоящему дешевым, почему бы не вложить в это пятнадцать процентов вашего капитала?» У обычных инвесторов есть несколько более безопасных путей к успеху. «Большинству людей выгоднее инвестировать в индексный фонд», – утверждал Руан. Однако для инвесторов, цель которых – победить рынок, умным подходом он считал концентрацию: «Я не знаю никого, кто добился бы успеха, инвестируя в большое количество ценных бумаг, кроме Питера Линча».

Когда мы беседовали с ним в 2001 году, Руан сказал, что 35 процентов активов Sequoia вложено в акции одной единственной компании – Berkshire Hathaway. Она впала в немилость в период повального помешательства на доткомах[4], и Баффетта, председателя совета директоров и ее генерального директора, обвиняли в потере сноровки. Однако Руан увидел то, что проглядели другие: «прекрасную компанию» с отличными перспективами роста, управляемую «умнейшим парнем в стране».

Я начал понимать, что величайшие инвесторы – это интеллектуальные индивидуалисты. Они не боятся подвергать сомнению общепринятые истины и бросать им вызов. Они извлекают прибыль из заблуждений и ошибок людей, мыслящих менее рационально, систематично и беспристрастно. По сути, одна из самых убедительных причин для знакомства с инвесторами, находящимися в центре внимания этой книги, заключается в том, что они могут научить нас не только тому, как разбогатеть, но и способам улучшить то, как мы думаем и принимаем решения.

Отдача от разумного инвестирования настолько велика, что этот бизнес привлекает много блестящих умов. Но цена ошибки может оказаться катастрофической, что редко случается в среде профессоров, политиков и ученых мужей. Высота ставок помогает объяснить, почему лучшие инвесторы – это, как правило, непредвзятые прагматисты, которые неустанно ищут способы усовершенствовать мышление.

Воплощением этого мировоззрения был пугающе умный партнер Баффетта, Чарли Мангер, который однажды заметил: «Я наблюдаю за тем, что работает и что не работает и почему». Мангер, являющийся одной из центральных фигур книги, двигался во всех направлениях в своем стремлении улучшить образ мышления, заимствуя аналитические инструменты из самых различных дисциплин, вроде математики, биологии и поведенческой психологии. Его ролевыми моделями были Чарльз Дарвин, Альберт Эйнштейн, Бенджамин Франклин и алгебраист из девятнадцатого столетия по имени Карл Густав Якоб Якоби. «Я многому научился у мертвецов, – сказал мне Мангер. – Я всегда помнил, что существует большое количество мертвецов, с которыми мне стоит познакомиться».

Я пришел к мысли, что лучшие инвесторы – это особая порода практических философов. Они не стремятся решить все те замысловатые головоломки, которые завораживают многих подлинных философов, вроде «существует ли этот стул?» Скорее, они являются искателями того, что экономист Джон Мейнард Кейнс назвал «житейской мудростью», которую они используют для решения более острых проблем, например, «как мне принять разумное решение в отношении будущего, если будущее непостижимо?» Они ищут выгоду везде, где только можно: в экономической истории, нейронауках, литературе, стоицизме, буддизме, спорте, науке о формировании привычек, медитации и в чем угодно еще, что может оказаться полезным. Их безграничное желание выяснить, «что работает», делает их мощными ролевыми моделями, которые мы можем изучать в нашем собственном стремлении к успеху, не только на фондовых рынках, но и во всех жизненных сферах.

Самых грамотных инвесторов можно считать в том числе и виртуозными игроками. Неслучайно многие первоклассные инвестиционные менеджеры играют в карты для души и ради прибыли. Темплтон оплачивал колледж с помощью своих выигрышей в покер во времена Великой Депрессии. Баффетт и Мангер страстно любят бридж. Марио Габелли, инвестор-миллиардер, рассказывал мне, как он, бедный мальчик из Бронкса, зарабатывал игрой в карты в перерывах между раундами в роли кедди в дорогом гольф-клубе. «Мне было одиннадцать или двенадцать, – вспоминал он, – и каждый думал, что способен выиграть». Линч, игравший в покер в старших классах школы, колледже и армии, говорил мне: «Овладеть игрой в покер или бридж или любой другой игрой на оценку вероятностей… ценнее всех книг о фондовом рынке».

Я начал понимать полезность взгляда на инвестирование и жизнь как на игры, в которых мы должны осознанно и последовательно стремиться максимизировать наши шансы на успех. Правила ускользают от понимания и результат непредсказуем. Однако можно играть с умом, а можно – с глупыми ошибками. Деймон Раньон[5], одержимый азартными играми, однажды сказал, что «вся жизнь – это ставки шесть к пяти». Возможно. Но что меня завораживает, так этот то, как Темплтон, Богл, Баффетт, Мангер, Миллер и другие гиганты, которых мы рассмотрим в следующих главах, сумели найти хитроумные способы повернуть шансы в свою пользу. Моя миссия – показать вам как.

Возьмем Эда Торпа [3] – возможно, величайшего игрока в истории инвестирования. До того как он стал управляющим хедж-фонда, он обрел бессмертие в кругах азартных игроков, придумав остроумный план того, как победить казино в блэк-джеке. Как Торп объяснил мне во время трехчасового завтрака из яиц бенедикт и капучино, он не желал соглашаться с «общепринятой верой» в то, что получить преимущество перед дилерами для игроков математически невозможно. Торп, отец карточного счета, обеспечивал себе преимущество, вычисляя изменение вероятности, когда определенная карта «исчезала из колоды» и была «более недоступна». Например, колода с большим количеством тузов давала ему больше шансов, чем без них. Когда перевес был на его стороне, он увеличивал ставки; когда на стороне казино, уменьшал. Со временем его скромное преимущество становилось внушительным. Таким образом, он превратил убыточную игру фортуны в прибыльную «игру математики».

Для своего следующего трюка Торп вычислил, как обыграть казино в рулетку. Вместе со своим партнером Клодом Шенноном Торп создал первый надеваемый компьютер, который он незаметно активировал большим пальцем ноги внутри ботинка. Этот компьютер, который был размером с сигаретную упаковку, позволял ему «определять позицию и скорость вращения шарика и колеса с большой точностью» – так, что он мог предсказать, куда, скорее всего, приземлится шарик. На протяжении столетий рулетка считалась игрой для дураков, в которой у игроков не было никакого контроля, ведь шарик мог с одинаковой вероятностью упасть в любую из тридцати восьми лунок. «Но добавив немного знаний и расчетов, мы начинаем чуть лучше предвидеть возможные варианты того, что произойдет, – говорил Торп. – Вы будете не раз ошибаться, однако ваш прогноз будет немного точнее случайности… Таким образом, мы превратили то, что казалось игрой случая, в игру, в которой у нас был перевес. И этот перевес мы получили благодаря той информации, которую использовали».

Если вы не владелец казино, гений Торпа с его провокационными идеями кажется непреодолимо привлекательным. Его вдохновляли не столько деньги, сколько удовольствие от решения интересных задач, которые все эксперты считали неразрешимыми. «Факт, что многие считают что-то истинным, не имеет для меня особого значения, – говорил Торп. – Нужно мыслить независимо, особенно когда дело касается важных вещей, и попытаться найти собственное решение. Проверяйте факты. Проверяйте основу общепринятых представлений».

Как показывают приключения Торпа, один из ключевых способов улучшить нашу финансовую жизнь заключается в избегании игр, в которых у нас мало шансов на выигрыш. «Что касается азартных игр – если у меня нет преимущества, то я не играю», – говорил Торп. Следуя тому же принципу, всем нам было бы полезно смотреть в глаза реальности как можно честнее. Например, если мои познания в технологиях сомнительны или мне не хватает базовых финансовых знаний, чтобы определить стоимость компании, мне следует не поддаваться соблазну скупить акции хай-тека. В противном случае я буду как простофиля за колесом рулетки, который надеется, что фортуна улыбнется ему вопреки всему. Как заметил в разговоре со мной Джеффри Гундлах, хладнокровно мыслящий миллиардер, управляющий облигациями стоимостью 140 миллиардов долларов: «Надежда – это не метод».

Другая расхожая ошибка, из-за которой падают шансы на успех многих неискушенных инвесторов, – платить щедрые гонорары бездарным фондовым менеджерам, брокерам и финансовым консультантам, чья результативность не оправдывает расходы. «Если по мере движения вы оплачиваете дорожную пошлину и торговые издержки, консультационные услуги и всякие прочие сборы, то вы плывете против течения, – говорил Торп. – Если вы не платите все это, то плывете вместе с течением». Поэтому один из очевидных способов, которым постоянные инвесторы могут повысить свои шансы на победу в долгосрочной перспективе, – покупать и держать индексные фонды[6], где комиссия минимальна: «Вам не нужно ничего делать, но вы впереди, возможно, восьмидесяти процентов людей, которые поступают наоборот». Кроме того, по словам Торпа, индекс вроде S&P 500, «вероятно», вырастет со временем благодаря «росту американской экономики». Поэтому, в отличие от игроков в казино, «у вас есть автоматическое преимущество» просто за счет вашего участия в восходящей траектории рынка при минимальных издержках.

В то же время хедж-фонд Торпа опережал индексы на протяжении двух десятилетий без единого убыточного квартала благодаря фокусу на менее явных инвестиционных возможностях, которые были «недостаточно хорошо изучены». Например, исключительные математические способности позволяли ему оценивать варранты, опционы и конвертируемые облигации с непревзойденной точностью. Другие ключевые персонажи этой книги, такие как Говард Маркс и Джоэл Гринблатт, добились схожих преимуществ, специализируясь в пренебрегаемых или презираемых всеми областях финансовых рынков. Как мы увидим дальше, существует множество способов выиграть, но всем им требуется определенное преимущество. Когда я спросил Торпа, как определить, есть ли оно у меня, он высказал обескураживающую мысль: «Если у вас нет рациональной причины считать, что у вас есть преимущество, значит, у вас его, скорее всего, нет».

Когда двадцать пять лет назад я начал свой путь в инвестициях, то стремился быть финансово независимым и никому не отчитываться. Лучшие инвесторы разгадали код, что казалось мне почти сказкой. Но сейчас я осознаю, что понимание того, как эти люди думают и почему они выигрывают, может неизмеримо помочь нам во многих отношениях – в финансовом, профессиональном и личном плане.

Например, когда я спросил Торпа, как мне увеличить свои шансы на счастливую и успешную жизнь, он проиллюстрировал свой фирменный подход на примере здоровья и фитнесса. Торп, которому было восемьдесят четыре года, но который выглядел на двадцать лет моложе, заметил: «С точки зрения генетики вам раздали определенные карты… Вы можете считать это случайностью. Но у вас есть выбор того, как разыграть эти карты», включая решение отказаться от сигарет, проходить ежегодный медосмотр, своевременно вакцинироваться и регулярно заниматься спортом. На четвертом десятке Торп был «в ужасной форме» и обнаружил, что ему «не хватает воздуха» после пробежки в четверть мили[7]. Тогда он начал пробегать одну милю каждую субботу, постепенно улучшая результат, пока не пробежал двадцать один марафон. Он по-прежнему занимается с личным тренером дважды в неделю и проходит три мили в день четыре раза в неделю. Но когда кто-то посоветовал ему заняться велосипедной ездой, Торп тщательно изучил количество «смертей на сто миллионов пассажиро-миль на велосипеде» и «решил, что риск был слишком высок».

В следующий раз я беседовал с ним в 2020 году, когда мир был охвачен пандемией, уже убившей более ста тысяч американцев. Торп рассказал, как проанализировал данные о смертности по всему миру, уделяя особое внимание «необъяснимым смертям», которые, вероятно, были вызваны вирусом; как он извлек инференцию из пандемии 1918 года, унесшей жизнь его дедушки; как он произвел свою собственную оценку «истинного коэффициента смертности»; и как в начале февраля (еще до того, как в Соединенных Штатах была зафиксирована хотя бы одна смерть) он предсказал, что в течение следующих двенадцати месяцев страна потеряет от двухсот до пятисот тысяч жизней из-за этого нового коронавируса.