Сибантийский транзит

Отчего это на девушек так действует вид раненого мужчины? При взгляде на окровавленную рубашку и откровенно распухшую физиономию иностранца Шаннуир чуть не заплакала. Ручаюсь, ее воображение мигом нарисовало жуткие пытки и страдания, через которые прошел новый знакомый, и она тут же принялась его жалеть.

Почему меня никто не жалеет? Я, между прочим, очень достойный сибантиец!

Наверняка Шаннуир попыталась бы добить Анджея своей медицинской помощью, но я ее опередил.

– Дон Альбарес просил отвести гостя в регенератор!

Вообще-то, гость мог бы и сам это сказать, но то ли уже был не совсем вменяем, то ли  побоялся, что его начнут лечить прямо здесь. В общем, он промолчал.

– Конечно, конечно! – Шаннуир быстро смахнула слезы со щек, я сделал вид, что ничего не заметил, а Анджей, скорее всего, действительно  ничего не заметил. Он вообще шатался, словно пьяный, чуть не ронял своего ормигаса, в общем, после еды парня совсем развезло.

Шаннуир набросила на плечи куртку (похоже, дочь дона Альбареса имела здесь полный запасной гардероб) и вышла вместе с нами в туннель.

Честно сказать, сам бы я не отыскал пещеру. Во время катастрофы со старым Форталесом гравитация на этом месте чудила на славу. Что-то она выдавила на поверхность, а некоторые дома  наоборот рухнули в гравитационные провалы.

Один такой дом прошил наш туннель насквозь. Удивительно, что перекрытия уцелели, хотя и были покорежены. Конечно, в туннеле оказалась только часть дома, один этаж, одна комната. Все остальное выходило за пределы нашего яруса.

К окну бывшей многоэтажки вело несколько ступеней лестницы, которую подтянули сюда уже наши. Никто не рискнул что-либо трогать в руине. Нельзя было быть уверенным, что попытка убрать препятствие не привела бы к катастрофе. Поэтому дорогу проложили прямо через комнату.

Шаннуир поднялась первой, за ней двигался Анджей, а я, как обычно, прикрывал тылы. После катастрофы прошло уже столько лет, что был риск провалиться сквозь давно уже прогнивший пол старого здания.  Поэтому через комнату проложили мост из светящегося пластика, по которому мы и шли гуськом. По обе стороны моста в комнате все осталось так, как и было в тот момент, когда дом провалился под землю. Слева виднелся остов дивана. Сквозь лохмотья истлевшей обивки торчали ржавые пружины. Рядом с диваном когда-то стоял стол, который теперь рассыпался в пыль. Потолочный светильник давно уже свалился, и осколки его кто-то столкнул с моста в сторону, где они и лежали припорошенной пылью кучкой. Справа на стене  сквозь слой пыли темнел экран древнего телевизора. Только трупов не было, потому что за века туннельные крысы растащили даже кости. Но это здесь. Говорят, что кое-кто из стикинсов бывал в других комнатах и даже на других этажах. Там все осталось по-прежнему, потому что крысы не ходят сквозь здание. Они живут только в старых туннелях.

Когда мы вышли через второе окно в ярко освещенный туннель, Анджей притормозил и спросил у меня почему-то шепотом:

– Что это было?

Но ответила ему Шаннуир:

– Говорят, здесь когда-то применялось гравитационное оружие.

После поворота туннель оборвался спуском в огромную пещеру. Здесь всегда сквозняк, потому что у пещеры есть второй выход, которым лично я еще ни разу не пользовался.

До свода пещеры метров сорок, а освещение, между прочим, тусклое. Я чуть не растянулся на камнях, хорошо еще, хвостом успел зацепиться за выступ! Но тут выяснилось, что схватился я не за выступ, а за сенсор Эспехо. И мы мигом материализовали изображение площади перед Супериором, где все еще стояло оцепление из паримов! После обстрела Дворец Правительства выглядел поблекшим. Часть светильников ночного освещения оказалась уничтоженной, поэтому все левое крыло было погружено во тьму.

Я хотел было посмотреть на разрушения, причиненные обстрелом внутренним помещениям, но Шаннуир сердито сказала:

– Не надо!

И тогда я переключился на виллу Идальго, ведь меня крайне беспокоило то, что отправляясь снова во Внутренний город, я захватил только часть смикриков. А остальных оставил в своей комнате в сумке на столе, откуда они могли благополучно разбежаться. Но все оказалось еще хуже! Этот гнусный хозяйский ормигас Чарлик, пользуясь неплотно прикрытой дверью, пробрался ко мне в комнату, прогрыз сумку и сейчас сидел и пожирал моих смикриков!

Я застонал от горя, но Шаннуир просто отключила изображение, и окончания кошмарной сцены я не увидел.

– Голограммы? – спросил Долански.

Я хотел ответить, но Шаннуир меня опять опередила.

– Это – Эспехо, другими словами, Зеркало.

– А в Супериоре?

– В Супериоре тоже было Эспехо. Теперь уже нет.

– А разница? Чем Зеркало отличается от обычной голографии?

– Ты, вообще-то, шел в регенератор!

Шаннуир всегда начинает злиться, когда ей не нравятся вопросы. А, между прочим, если бы сказала «голограммы», то и вопросы не возникли бы! Совсем не обязательно первому встречному пояснять, что Эспехо – это технология астреллов, которую мы только открыли, но до конца не поняли. Что Эспехо не просто создает голографический образ любого, заданного участка Сибанта, но и способна проникать в толщу недр и показывать то, что обычно скрыто от людских глаз. Если бы паримы понимали ценность Эспехо, им не нужна была бы карта в голове Анджея (Да, я подслушивал, ну и что?! Любой бы подслушивал, если бы имел такие замечательные уши, как у меня!) И тогда паримы могли добраться до всех алвэрских запасов топлива и руды и построить свои оружейные заводы значительно быстрее. Кто виноват, что Паринам много хочет и мало имеет? Мало территории, мало ресурсов. Зато у них прекрасная армия, и вполне современные технологии. Да, конечно, они все могут найти и разведать сами, но на это нужно время. А Эспехо предоставило бы им все на блюдечке.

Не знаю, что там использовала сеньорита, чтоб науськать защиту Внутреннего города на Эспехо, но я бы на ее месте подумал бы о врагах астреллов. Весь Внутренний город построен в периметре старой стоянки астреллов, и кое-где наверняка уцелели их сенсоры. Если запустить внутрь Эспехо образ давнего врага астреллов, то крепость начнет обстреливать сама себя.

То есть, все очень просто, как и то, что близ Супериора находится пространственный портал астреллов. Такая крошечная лазеечка! Сам бы ходил, если бы знал, где она! Очень удобно: вошел в одном месте, вышел в другом.

В общем, все элементарно! Вот только не надо было в это дело впутывать чужака! А теперь, конечно, мы сверкаем взорами, когда нам задают вполне, кстати, здравые вопросы, чувствуем себя виноватой, глядя на следы допроса, и мешаем отцовскому секретарю контролировать  пищевые запасы!

31 Шаннуир

Эшик слишком много болтает! Хорошо, он мало знает о моих делах, а то весь город был бы в курсе: что, где и с каким результатом мы подорвали.

А Толлер – просто тварь! На ком смог, на том и отыгрался.

32

Сколь ни был уставшим Анджей Долански, но при виде распахнутого саркофага регенератора, ощутил отчетливое желание встать в боевую позицию. Больше всего это сооружение напоминало не медицинский  агрегат, а «железную деву» с шипами по внутренней поверхности. Каким-то образом почувствовав волнение хозяина, ормигас тихонько заворчал.

Эшик обошел агрегат, наклонился, пощупал шипы, пощелкал языком.

– Отличная штука!

Шаннуир не успела высказать свое мнение, потому что появился запыхавшийся Линт.

– Извините, задержался! Вы уже готовы?

– Что это такое?! – медленно произнес Анджей, краем глаза оценивая расстояние до возможного противника.

– Где? – Линт в недоумении огляделся по сторонам, уперся взглядом в саркофаг, кажется, что-то понял. – Эшик, покажи принцип действия!

Таншайва уговаривать не пришлось. Он с размаху бросился в саркофаг,  вытянулся там с блаженной улыбкой, закрыл глаза и сложил руки на груди. И при этом не произошло ничего страшного! Просто один из рядов игл исчез, по-видимому, втянувшись внутрь сооружения.

– Не спи! – сердито окликнула таншайва Шаннуир. – Времени мало! Вылезай!

– То залазь, то вылезай! Вам не угодишь! – Эшик сладко потянулся, сел (иглы тотчас же выпрямились), а потом и вовсе выкарабкался из довольно глубокого ящика.

Слегка смущенный Анджей поспешил занять освободившееся место, но прежде чем он лег, Эшик сдернул с его шеи ормигаса:

– Этот шестиног и так здоров!

Сильвер гневно пискнул, извернулся и цапнул обидчика за палец. Прежде чем крышка саркофага опустилась, Анджей услышал, как Эшик перечисляет степени своей нелюбви к лохматым муравьям, а также к тем, кто придумал держать их в качестве домашних животных, кормить печеньем, считать их счастливыми талисманами и никогда не обижать. А потом иглы выдвинулись, впились в тело, и мир исчез.

33

Анджею снился мост в старом районе Роена, по которому он каждый день ходил на учебу: однопролетный с чугунными перилами, пешеходный.  Он с Диком отрабатывал там на перилах баланс, но сорвался и полетел в канал. Вода в канале почему-то была зеленоватой и мутной. Анджей попытался плыть, но тысячи тонких игл впились в тело так, что нельзя было шевельнуться. Дик смотрел с моста, как приятель погружается под воду и молчал. «Помоги!» – попытался крикнуть Анджей, но из горла вырвался только слабый хрип.

Дик перегнулся через перила и сказал голосом таншайва:

– Ты вставать думаешь?

Анджей дернулся и открыл глаза. Над отброшенной крышкой саркофага торчала физиономия Эшика. Лемур был голоден и суров:

– Если мы из-за тебя опоздаем на завтрак, сделаешь себе харакири! – предупредил он.

Анджей рывком сел, и понял, что тоже хочет есть. Очень хочет! Съел бы целого жареного быка, если бы смог его поймать!

– А еще Шаннуир намекает, чтобы ты переоделся! А я на твоем месте подумал бы еще о душе.

Анджей схватился за край саркофага, перекинул через него ноги, спрыгнул и увидел, как выпрямились в регенераторе иглы. Отчего-то этот простой факт вызвал прилив бурного восторга.

– Эшик, друг! Я тебе так благодарен!

Таншайв не успел увернуться, и потому оказался схваченным и поднятым в воздух. Руки гостя обхватили его поперек груди так, что коротышка не мог шевельнуться, а только беспомощно болтал ногами в десяти сантиметрах над полом. Впрочем, остававшийся свободным хвост, он тут же обвил вокруг шеи нового друга и слегка сдавил.

– Поставь меня обратно! – велел он. – Благодарность я обычно принимаю в твердой валюте!

Анджей вернул таншайва на землю, но не удержался, чтобы несколько раз от всей души не хлопнуть его по плечу, а потом еще потряс за руку. Эшик пискнул, жалобно скривившись, отнял ладонь:

– Это Линт тебе слишком большую дозу  регенерации вкатил! Ты же теперь опасен для общества!

– Я здоров! – Анджея распирали чувства, он несколько раз подпрыгнул, потом  широко раскинул руки,  помахал ими, убедился, что нигде ничего не болит. – Я здоров!

– Рад за тебя! – буркнул Эшик. – Пойдем-ка, приведешь себя в порядок.  А после завтрака Идальго велел засунуть тебя в челнок и доставить на орбиту. Мимо будет пролетать «Глория», она тебя захватит. Пара пересадок, и ты – на Юноне.

– Я улечу отсюда?!

Таншайв проворно отскочил, так что Анджей только радостно хлопнул по боку регенератора. Саркофаг сказал «клик-клик», крышка захлопнулась, из металлических  конусов по углам струйками пошел белый газ. Эшик хвостом захватил своего подопечного за пояс и потянул за собой:

– Убираемся, пока ты здесь все не разнес! Линт точно тебя передозировал!

34 Эшик

Ну, кто же так лечит?! Он и без того был малахольным, а теперь еще и буйным сделался! Вы когда-нибудь видели буйного малахольного?! Это же неприятность в квадрате!

На обратной дороге он впереди меня бежал, я еле поспевал следом! Рвался осмотреть старый дом и кричал, то так не бывает. Не бывает, чтобы дом почти без повреждений пробил почву и воткнулся в туннель, как игла в ткань. Если бы не преданность Идальго, я бы его таки спихнул с моста! Пусть бы проверил прочность старого пола, а заодно мы бы точно узнали – есть ли трупы на других этажах!

В общем, я еле дожил до завтрака! Хитрый Идальго, как чувствовал, появился в самом конце трапезы. Гость, правда, его по плечу хлопать не пытался, но свои восторги выражал бурно. Еще бы: убраться отсюда, подальше от паримского гостеприимства, без формальностей и регистрации! И что характерно, все за наш счет!

Правда, Долански обещал, что он обязательно вышлет вознаграждение! И все его родственники тоже вышлют вознаграждение! Интересно, а у него много родственников?

Идальго посмеивался в усы, и при этом помалкивал. Сдается мне, что старался он вовсе не из-за гостя! Это он сеньориту прикрывал! Если бы паримы нашего энтузиаста допрашивали чуть дольше, он не только рассказал бы им о месторождениях, но и о том, что дочь дона Альбареса участвует в молодежном Сопротивлении. Ну а о порталах вообще лучше не болтать. Никому. Тем более что их все равно не найти без хорошей подготовки!

А Шаннуир не появилась вовсе. Возможно, потому что отец не велел, а может, сама не захотела. Но Долански был настолько увлечен тем, что скоро нас покинет, что этого даже и не заметил.

Я бы тоже радовался тому, что он скоро от нас уберется, если бы не одно обстоятельство. Идальго велел это сделать мне. То есть, это я должен буду доставить господина Долански на «Глорию», сдать его тому идиоту, который числится на ней капитаном, и только после этого смогу  об этом забыть.

35

После завтрака компаньоны вернулись в комнату таншайва. Пока Эшик засовывал в сумку пищевые брикеты и баклажки с водой (он старался никуда и никогда не отправляться без еды), гость бесцельно бродил по комнате, разглядывал стены и пел. Анджея Долански настолько распирали чувства, что он начал мурлыкать себе под нос песенку о нерадивом  студенте. Каждый раз, когда студенту нужно было сдавать сессию, он приходил и рассказывал очередную историю, почему  этого сделать не может. В конце появляется профессор и объясняет, почему он этого студента обучать больше не будет. Оказывается, профессор прекрасно запомнил все рассказанные ему истории, из которых сделал вывод, что студент человеком не является.

Во время пения таншайв вздыхал, морщился, наконец, сказал, что его чувствительные уши таких интонаций не переносят, и хотел сбежать. Но Анджей его остановил вопросом:

– А где Сильвер?!

Эшик, как мог, подробно объяснил, что увозить животное с родной планеты нежелательно. Что ормигасы, когда становятся взрослыми, от человека уходят, возвращаясь в родную стаю. Никто еще не пытался содержать взрослого ормигаса в доме.

– Значит, я буду первым! Отец Горг не стал бы мне  дарить Сильвера, если бы я не мог взять его с собой!

– Хорошо! – проворчал, наконец, Эшик. – Я тебя предупредил!

– А Шаннуир? Я должен проститься с Шаннуир!

Эшик даже чихнул от негодования:

– Если ты кому-то что-то и должен, так это мне и Идальго! Причем в местной монете!

Сумку Эшик взвалил на плечи Анджея, рассудив, что деньги у гостя заведутся еще не скоро,  а поработать он может уже сейчас. Ормигаса забрали у стикинсов, где он потрошил третий пакет печенья. Насчет владельца печенья стикинсы не сообщили ничего вразумительного, он так и не объявился. Зато Сильвер наелся так, что еле шевелил лапками, поэтому Эшик и его забросил на шею Анджея. Кроме рубашки и брюк Долански подарили еще и куртку, так что Сильвер теперь всерьез завис на воротнике.

Эшик украдкой попытался всучить Сильверу еще одно печенье, но сытый ормигас позволил себе гордо отвернуться от лакомства.

– Из-за тебя, между прочим, он на меня обиделся! – упрекнул гостя Эшик.

– Почему из-за меня?! – возмутился Анджей, пытаясь отодвинуть когти ормигаса от своей сонной артерии. – Меня же здесь не было!

– А, помнишь, я не дал Сильверу с тобой в регенератор залезть?! Он запомнил! Теперь будут проблемы!

– Да, что же ты такой суеверный?!

Эшик тяжело вздохнул, подкатил глаза под лоб:

– Поживи здесь с мое, сам станешь суеверным!

Анджей наконец уравновесил сумку и ормигаса, а заодно заставил Сильвера слегка подобрать когти.

– Пошли к Шаннуир!

– А никуда не надо идти! Просто повернись!

Анджей повернулся вокруг своей оси и увидел дочь Идальго, которая стояла в проеме двери и наблюдала за сборами. По лицу Шаннуир было похоже, что она все еще не ложилась: под глазами пролегли тени, щеки побледнели, помада потускнела. В общем, девушка определенно была не в настроении.

– Я скоро улетаю! – сообщил Анджей.

– Скатертью дорога! – ответила Шаннуир.

– Я хотел тебя поблагодарить.

– Уже передумал?

Анджей на мгновение поднял в недоумении брови, потом сделал шаг вперед, обнял девушку и впился губами в губы.  Эшик ахнул, стикинсы смолкли, ормигас лениво ткнулся усиками в щеку сеньориты. В следующую секунду Шаннуир оттолкнула  парня, резко развернулась, и дверь за ней захлопнулась.

– Ну ты и псих! – с изумление протянул Эшик. – Теперь надо быстро улепетывать, пока Идальго тебя не убил! Быстро, я сказал!

36 Эшик

Вот сам за дочерью не смотрит, а потом все на меня свалит! Я решил не дожидаться, пока стикинсы настучат хозяину, что таншайв за оскорбление прекрасной Шаннуир не перегрыз гостю горло, а рванул к выходу со всех ног. Боюсь, если бы я все-таки вцепился в Анджея, Идальго обвинил бы меня в подрыве алвэрской политики в отношении иностранцев. А какая у Алвэры политика, я разве знаю? Политику должны в Супериоре определять, на то у нас правительство имеется! И, между прочим, у них у всех жалование такое, что мне и не снилось! Одна бухгалтерша говорила, что там одними нулями можно себе узор на столешнице выложить! А я кто? Скромный секретарь!

Короче, у меня мигом прорезалась феноменальная память, и я даже ни разу не ошибся в кодах замков. Мы оказались на поверхности значительно быстрее, чем спускались. Что характерно, Анджей даже не запыхался, несмотря на то, что нес и сумку, и ормигаса. В следующий раз я сам лягу в регенерушник!

Мы выкатили багу из-под деревьев, свернули чехол. Я знал, что Идальго пользуется услугами пилотов Кривого Облака, когда ему надо провернуть что-то не вполне законное. Вообще-то, это не мое дело, почему мафиози ему представляется более надежным, чем государственные служащие! Возможно, потому, что ни один государственный пилот не стал бы лететь к «Глории», особенно когда сезон безопасных полетов уже заканчивается. Капитан «Глории» занимается контрабандой, он таскает с Сибанта артефакты, произведенные астреллами, и сбывает их на других планетах. А сюда привозит современную технику.

«Глория» торчит на орбите «Сибанта» уже вторую неделю потому, что раскопки ведутся не только в Алвэре. Алнэра да и другие соседи тоже не прочь погреть руки на археологии. То один, то другой челнок стартует с территории своей страны, неся на борту добычу для контрабандистов.

Однако Большой Ги уже припекает всем хвосты, поэтому праздник собирательства скоро закончится. Так что, поторопиться будет сейчас в самый раз! Идальго вручил мне плату за проезд для Анджея – скромный такой пакет сейчас лежал в кармане моего жилета. Можно, конечно, было попытаться передать его с пилотом, но я почему-то не был уверен в высокой нравственности людей Кривого Облака.

Поэтому мы гнали во весь дух. Анджей то и дело рвался задавать мне всякие дурацкие вопросы: почему это небоскребы разрушились или провалились под землю, а гранитные скалы-столбы стоят целехоньки. Я, что ли, знаю, почему их выдавило на поверхность? Что-то опустилось, что-то поднялось – закон жизни. Почему у уцелевших домов верхние этажи расплющены, и почему они не падают? А кто сказал, что не падают? Стоит-стоит такая конструкция несколько столетий, а потом оседает от дуновения ветра! Поэтому мы и держимся подальше от центра города, чтоб не попасть под обвал! Но когда он начал дергать меня насчет нестабильной гравитации, я велел ему заткнуться! И так ормигас в обиде, а если еще большую дрянь вспоминать, так ее же и накликать можно!

Челнок стартовал обычно из карьера на западной окраине города. Ангар-то у него подземный, а взлетная полоса комбинированная. Вначале он разгоняется по горизонтали, потом въезжает на склон, а стартует почти вертикально. Пару раз я это наблюдал, в принципе,  нормально, если летишь не ты. Я уже говорил, что не люблю летать? Всякий должен заниматься тем, что у него лучше всего получается! У меня лучше всего получается ловить смикриков, есть, танцую я очень даже неплохо…В одежде у меня безупречный вкус! А полеты – это удел контрабандистов и неудачников. Кто на родной планете места себе не пригрел, тот лезет в небеса под выстрелы оружия астреллов! Эта старая дрянь стреляет, когда ей заблагорассудится! Поэтому у нас и неразвита авиация: никогда не знаешь, когда по тебе бабахнут. В Форталесе астрелльских пушек давно не слышно, а вот в других местах бывает. Сделает какой-нибудь умелец себе летательный аппарат, поднимется метров на семьсот и летит оттуда вверх тормашками, потому что древние хозяева планеты полетов не одобряли. Сколько уже тысяч лет их не видно, а оружие все еще действует!

Так что, я уж лучше на колесах!

37

Вниз съезжали по извилистой дороге вдоль более пологого южного склона. Сам карьер представлял собой громадную яму около километра в диаметре и метров пятьсот в глубину, где когда-то добывали щебень, но забросили это дело несколько столетий назад. Не так давно потомки первых поселенцев использовали карьер для того, чтобы построить здесь ангар и взлетно-посадочную полосу для космического челнока. Тщательно размеченная полоса пересекала дно карьера с востока на запад, а потом, вырубленная среди гранитных скал, поднималась по западному склону наверх.

Таншайв остановил багу неподалеку от уходящего в склон туннеля, над входом в который нависал бетонный козырек. Заботливо набросив  на машину чехол, Эшик скривился:

– Надеюсь, стоянка охраняется?!

– Если ты так переживаешь, оставайся!  –  предложил Анджей. – Что за необходимость лететь вместе?!

Эшик еще больше сморщил нос:

– Ты не знаешь Идальго! Он не любит, когда его приказы нарушаются!

– Зачем тебе работать у такого человека? Хочешь, я возьму тебя на Юнону? Скорее всего, в «Виклоне» отыщется местечко для одного таншайва!

– Разве я похож на психа?! На Юноне наверняка нет смикриков!

Глядя на потрясенного до глубины души Эшика, Анджей расхохотался. Действительно, на Юноне, почти стопроцентно, нет живого репейника! Что тут поделаешь, не догадались развести!

Все еще улыбаясь, он прошел несколько шагов в сторону туннеля, но был остановлен грозным окриком из глубины:

– Стоять!

– Мы от дона Альбареса! – закричал сзади Эшик. – Есть договоренность доставить пассажира на «Глорию».

Из тоннеля медленно вышел ящероподобный пангол с карабином наперевес. Полуоткрытая зубастая пасть его  должна была изображать дружелюбную улыбку.

– Вы опаздываете! – сказал он. – Пилот уже в кабине!

Челнок стоял метрах в восьми от входа в туннель и отличался от своего собрата с «Калипсо» разве что возрастом. Судя по очертанию крыльев и тусклому свечению хвоста, летал он уже лет двадцать, а то и больше. Не факт, что инспекция по безопасности полетов его бы пропустила! Анджей внимательно осмотрел обшивку, заметил на ней штук пять приличных вмятин, но решил, что герметичность не нарушена. В противном случае это были бы не вмятины, а дыры.

– А насчет шестиногого не договаривались! – пангол ткнул когтистым пальцем в Сильвера.

– Это мой багаж! – возразил Анджей. – Я могу его в сумку положить.

– Ну, так положи!

– Он влезет в припасы! – испугался Эшик.

Анджей молча раскрыл сумку, затолкал туда сонного ормигаса и демонстративно защелкнул замок. Эшик горестно застонал, но Долански не стал вдаваться в разговоры, а сразу направился к входному люку пассажирского салона. Трап уже был отведен, но это не смутило Анджея.

– Ты подгонишь? – спросил он пангола.

– Мне за это не платят! – ответил тот.

– Да, ладно! – Долански стал на подножку и дотянулся правой рукой до рычага. Во время учебы  на первом курсе Анджей подрабатывал в мебельном магазине матери, так что управление грузовыми тележками для него было не в новость. Вначале сдав назад, он аккуратно нацелился и, подогнав трап к самому люку, затормозил, даже не коснувшись обшивки челнока.

– Мой ученик! – не без гордости сообщил панголу Эшик. – Только что без хвоста, а так – настоящий таншайв!

У трапа он пропустил Анджея вперед, подождал, пока он откроет люк, а потом шмыгнул в салон с зычными криком: