Где рождается свет

***

Когда вещи были собраны, Диана вышла на улицу. Макс с Маргой ушли на побережье гулять. Девочка все утро тараторила, что должна ему показать какие-то необычные ракушки. Амин занимался ремонтом лодки. Диана села на землю, свесила руки с колен и стала молча наблюдать за его работой.

– Почему ты не позволяешь ему помочь тебе? – Амин вытер руки старой грязной тряпкой и посмотрел на подругу.

– А ты называешь это помощью?

Мужчина пожал плечами. Он обошел лодку, взял молоток и два раза легонько ударил по днищу.

– Гораздо важнее, что ему не наплевать, тебе не кажется?

– Ответь на вопрос: что ты сделал, когда узнал, что Сильвия больна? Ты повез ее к врачу или сказал, что все не так уж страшно?

Амин усмехнулся:

– Как видишь, не помогло.

– Плевать. Зато ты попытался.

Диана облокотилась на низкий деревянный заборчик и прикрыла глаза. Она слышала, как Амин еще несколько раз ударил по лодке. А потом трава рядом зашелестела. Это друг сел.

– Может, и Макс бы попытался, если бы ты позволила. Ему больно. И страшно. Он хочет помочь, но не знает как. Хуже всего, когда хочешь помочь любимому человеку, но не можешь.

– Почему ты не спас ее? – Диана открыла глаза и посмотрела на Амина. Тот отвел взгляд. – У тебя же есть русалочья кровь. Почему ты не спас Сильвию?

Амин уставился в траву.

– Потому что такова была ее судьба, – его голос стал пустым, будто из него вытянули эмоции. – То, что умирает, должно умереть.

– Не понимаю. Как ты мог предпочесть потерять любимого человека?

– Думаешь, я не сомневался? – Амин ухмыльнулся. – Каждый день. Но всякий раз, как рука тянулась к бутыльку, я вспоминал Маргу. Она тоже продлила себе жизнь. И какой ценой? Вместо того, чтобы обрести покой, двести лет жила под нескончаемый шум и проклинала себя.

Он замолчал. Где-то поблизости затрещали стрекозы. Морской ветер оставлял на губах солоноватый привкус. Диана подумала, что Амин правильно сделал когда-то, променяв мегаполис в Штатах на этот уютный уголок земли. Она вспомнила, с каким удовольствием каждый отпуск помогала Сильвии в саду. Может быть, будь у нее еще один шанс, Диана тоже предпочла бы тихую жизнь в таком вот живописном месте. Выращивала бы цветы, ухаживала за домом, наверняка работала бы каким-нибудь дизайнером, например. В такой жизни определенно есть свой шарм.

– А я? – спросила она. – Мы с Максом были счастливы. Очень долго.

– Были. Но чем все обернулось? Прости, я никогда не верил, что Смерть можно обставить вот так, без последствий. – Амин выдернул травинку и принялся жевать ее.

– Или ты просто струсил, – уколола Диана, чувствуя, как в груди засвербела злоба.

– Посмотри на себя сейчас. Тебе нравится, что происходит?

– Ерунда! С Сильвией такого не произошло бы.

– Откуда тебе знать? – Амин вышвырнул травинку и раздраженно проговорил: – Ты обвиняешь меня в том, что я мало сделал, но не позволяешь собственному мужу сделать хоть что-то. Почему ты думаешь, что Сильвия захотела бы продолжать жизнь такой ценой? Почему думаешь, что она не предпочла бы сохранить эту кровь для нашей дочери, например? Почему думаешь, что она не стала бы такой же холодной и надменной, как ты сейчас?

– Я не выбирала то, что случилось.

– Нет, ты выбрала! Когда выпила кровь Марги. Ты приняла игру со Смертью и не подумала, чем она закончится! – вспылил Амин.

Он почти кричал, нервно дергая руками и сжимая грязную тряпку. За все годы знакомства Диана никогда его таким не видела. Амин всегда отличался спокойствием и уравновешенностью. Эта картина так удивила ее, что даже возразить не получалось.

– Так что да, Диана, это был твой выбор, – продолжал Амин после глубокого вдоха. – Ты винишь Макса, что он не способен признать происходящее, но сама чем лучше? Ди, ты готова обвинить кого угодно, только бы не признавать, что могла совершить ошибку! А Макс… Макс, по крайней мере, всегда рядом и поддерживает тебя. Не будь дурой, не отталкивай его. Вряд ли ты сейчас можешь похвастаться большим количеством близких людей.

Амин соскочил с места и ушел, сжимая кулаки. Диана понимала, что сделала ему больно, но почему-то было наплевать. Она медленно поднялась и пошла за чемоданом. Только бы не встретиться с Максом. Совершенно не было желания видеть его щенячий взгляд.

***

Короткий перелет выдался на редкость утомительным. Диане показалось, что даже многочасовая дорога в Штаты переносится легче. Если бы она не поторопилась, то могла бы взять более комфортные места в бизнес-классе. Но находиться у Амина уже не хватало терпения, поэтому схватила то, что было. В итоге была вынуждена всю дорогу слушать пустой треп двух студенток, поскуливание какой-то мелкой шавки и все это под аккомпанемент плачущего младенца. Так что два часа полета показались пыткой.

Оказавшись за пределами аэропорта, Диана наконец вздохнула свободнее. Она еще не слишком хорошо понимала, что делает, но внутри зашевелилось смутное чувство радости при виде знакомых пейзажей. Неужели она скучала по родной стране?

Диана подозвала таксиста, одного из тех, которые вечно дежурят у аэропорта, назвала адрес и уже через полчаса стояла у знакомого подъезда. Ключи в сумочке нашлись не сразу, словно не хотели пропускать ее в прошлое.

Замок поддался с нажимом. Диана вошла в квартиру. Надо же, ничего не изменилось! Все так, как было в последний ее визит сюда. Сколько ей было? Кажется, двадцать шесть. Вот где царит стабильность. Большое зеркало в прихожей в той же безвкусной громоздкой раме. Персиковые обои на стенах выцвели и вытерлись. Теперь их оттенок походил больше на грязно-кремовый. Коричневое трюмо пошатывалось на трех ножках, четвертая, как всегда, бесполезно болталась, наполовину открученная. Диана прошла в свою спальню. Здесь тоже не произошло изменений: тот же неудобный серый диван, уютное красное кресло возле книжного шкафа и пустой компьютерный стол. Или не пустой? Только сейчас она заметила одинокий конверт под слоем пыли. Диана осторожно его раскрыла.

«Доченька!

Я знаю, как ты обижаешься на меня. И мне не в чем тебя упрекнуть. Я полностью это заслужила. Знаешь, а я смотрю за тобой в интернете. Благо, теперь есть такая возможность. Ты стала такой взрослой и успешной.

Я не имею права присваивать себе твои заслуги, но все равно ужасно горжусь.

Хочу сказать, что с момента нашей последней встречи моя жизнь очень изменилась. Я развелась с очередным мужем и больше никого не впускала ни в эту квартиру, ни в свое сердце. Ты была права. Давно пора было научиться жить самостоятельно. Мне жаль, что тогда я наговорила тебе и твоему мужу столько неприятных вещей. Я так не думала на самом деле, крошка. Знаешь, я тогда просто очень испугалась. До меня дошло, наконец, что ты не нуждаешься во мне.

Эта мысль ужасно напугала меня. Ведь, если так, то ты больше не придешь ко мне. Не станешь исправлять мои ошибки. А я так к этому привыкла. Ты уехала на другой конец света. И правильно сделала. Ты выбрала себя. У меня никогда не хватало смелости на такой шаг. Я всегда пряталась за другими, за мужчинами. После смерти твоего отца так и не научилась принимать решения сама и перекладывала их на кого угодно.

А муж у тебя хороший. Хотя я никогда особо не разбиралась в мужчинах, ты и сама знаешь. Но то, как он смотрит на тебя… твой отец так смотрел на меня. А он был единственным хорошим мужчиной в моей жизни. Так что береги его. Мужчина, который так смотрит, всегда будет рядом.

Ты сильнее меня, лучше меня. Я верю, ты сможешь все. А мне остается только смотреть на твои фото и кусать локти. Как много ошибок я совершила, крошка. Мне их никогда не искупить.

Я пишу это письмо, зная, что никогда не осмелюсь его отправить. Но я оставлю его в твоей комнате. Быть может, ты прочтешь его, когда меня уже не будет. Но так даже лучше. Смерть станет моим освобождением от того груза вины, который я несу на себе. Возможно, иногда умереть – не так уж и плохо.

Крошка, если сможешь, прости, что я была такой плохой матерью. Не повторяй моих ошибок. И помни, я люблю тебя. Даже с того света».

Глава 8.

Мокрые круги от слез расползлись по бумаге, оставляя чернильные следы. Буквы поплыли перед глазами. Диане стало тяжело дышать. Боль сдавливала грудь, будто голодный питон, пока из нее не вырвался хриплый вопль. Он заполнил собой воздух и покатился по квартире, отражаясь от пустых стен. Сколько себя помнила, Диана мечтала услышать от мамы эти слова, но получила их только сейчас, когда в них уже нет никакого смысла.

Соленые бусинки слез побежали по щекам, принося небольшое облегчение. Почему это происходит? Почему они умирают? Та девушка, мама, Сильвия… Кто дальше? Амин? Малышка Марга? Макс? В голове вспыхнули фрагменты повторяющегося сна: белый бесконечный коридор, костлявые руки. Диана вдруг поняла, что нужно сделать. Сомнения разом ушли на задний план. Только она может разобраться с происходящим, ведь она выпила кровь русалки. Диана подошла к чемодану и достала из глубин бутылку вина и все снотворное, что у нее было с собой.

Страха не было. Собственно, как и любых других чувств. Она открыла вино, высыпала таблетки в ладонь и единым рывком забросила их в рот. Горечь снотворного растеклась на языке и тут же сменилась терпкой волной теплого напитка. Лицо искривила гримаса отвращения. Ядовитый коктейль мгновенно ударил в голову. Диана подошла к большому зеркалу и села напротив него, как в детстве. Хотелось что-то сказать своему отражению, поговорить с ним, как раньше, но слова не шли, не связывались в предложения. Бросив попытки высказаться, она просто сидела и смотрела на себя, периодически потягивая вино прямо из горлышка. Сознание путалось, тело слушалось все с большими усилиями. Полупустая бутылка становилась тяжелее с каждым глотком. Хотелось спать. Веки закрывались. Диана не сопротивлялась. В конце концов, она прекрасно понимала, что сделала и к чему это должно ее привести. Резкий стук в дверь заставил встрепенуться.

– Макс! – прошептала она и колоссальными усилиями заставила себя встать.

Петли ворчливо заскрипели, и Диана рухнула в объятия гостя.

– Я подозревал, что ты по мне скучала, красотка, но не настолько же, – услышала она саркастичное замечание сквозь пелену плотного тумана.

«Бруно», – разочарованно успела подумать Диана и отключилась.

***

Веки. Такая маленькая часть тела. Как же она может быть настолько тяжелой? Или мертвым не положено открывать глаза? Диана попробовала пошевелиться. Пальцы согласились подчиниться. Тело она чувствовала, но оно совершенно не желало слушаться.

Собрав остатки сил, Диана открыла глаза. Вокруг ее старая комната. Кажется, она сидит в пыльном красном кресле.

– О, ты очнулась раньше, чем я ожидал, моя дорогая. Не буду спрашивать о самочувствии, по тебе и так видно.

– Что происходит? – пересохшими губами пробормотала Диана. Внутри жгло.

– Что? Прости, не расслышал. Наверное, ты хочешь пить. Вина? – Бруно потряс почти пустой бутылкой вина.

Диана едва уловимо скривилась. Он здесь. Посланник Смерти. Так почему же она еще жива? Мысли, такие же тяжелые и пьяные, как тело, шатались в голове.

– Ты… здесь, – выдавила она.

– О, дорогая, ты наблюдательна, – усмехнулся Бруно. – Ой, ладно. Вот выпей, а то совсем тоска с тобой тут!

Он поднес к ее лицу маленький бутылек, как из аптеки, и бесцеремонно вылил содержимое в рот. Омерзительная горечь покатилась в горло. Диана закашляла, но, к своему удивлению, вскоре почувствовала себя немного лучше. Силы возвращались, сознание постепенно прояснялось.

– Что это такое?

– Отвар из смеси некоторых трав, – небрежно махнул рукой Бруно.

– Откуда ты знал, что мне станет лучше от них?

– Матушка любила возиться с травами, успела и меня кое-чему обучить.

Бруно встал и неспешно прошелся по комнате. С неприкрытой скукой он пролистал несколько книг, заглянул в пустой шкаф и сел на диван поближе к Диане. Некоторое время он изучающе смотрел на нее.

– Вижу, тебе стало лучше. Наконец-то можем поговорить, – удовлетворенно улыбнулся Бруно. – А теперь ответь: ты настолько идиотка, что думала, будто сможешь умереть?!

Диана усмехнулась: кажется, она скучала по этой напористости и прямолинейности. Именно их не хватало ей в Максимилиане.

– Я должна была попытаться, – ответила она. – Кто-то должен ответить на мои вопросы.

– Слушай, дорогая моя, пока ты тут «пыталась», – он показал пальцами кавычки, – потусторонний мир рушился. Ты забыла, что связана с миром Смерти?

– Помню. Забудешь тут.

– Мне, в общем-то, плевать, что произойдет с тобой или с миром, но там Агнесса. И пока я не буду уверен, что с ней все в порядке, не позволю тебе натворить глупостей.

Фигура Бруно нависла над ней. Диана увидела злость в его глазах и почувствовала себя уязвимой, как никогда.

– Агнесса… я думала, ты давно с ней.

– Старуха меня обманула. После твоей выходки она была вне себя от ярости. Мне не повезло попасть под горячую руку. Она обвинила меня, что я не предусмотрел эту дурацкую легенду и позволил тебе добыть кровь Марги. Хотя я ведь даже не представляю, где ты ее взяла. Да и о способности русалки лишь косвенно догадывался. Несправедливо, не правда ли?

Диана пожала плечами. Если честно, ее всегда скорее волновало, чтобы Бруно не появлялся и не портил им жизнь, чем то, что с ним стало.

– На самом деле, – продолжал тот, будто у него наконец появилась долгожданная возможность выговориться, – несправедливо даже не это. А то, что старуха приставила меня к тебе в качестве охраны. Вот уж где насмешка!

– В каком смысле? – не поняла Диана.

– А в таком, – он уселся на стул и сложил ноги на стол, – что эти двадцать лет я всегда был рядом, моя дорогая. Хранил тебя от всего, что могло бы навредить. Ведь твоя жизнь так важна для Смерти, прости за каламбур.

Такое откровение удивило и даже насмешило Диану. Действительно, какова ирония! Смерть охраняет ее жизнь.

– И почему же я ни разу тебя не видела?

– Видимо, потому что я хорошо делаю свою работу. Но вернемся к сути вопроса. Итак, зачем ты решила разрушить царство Смерти?

Диана попыталась встать, но тело не слушалось и тянуло вниз, будто залитая жидким гипсом форма.

– Да плевать я хотела на ее царство! – раздраженно махнула рукой она. – Посмотри на меня. Я становлюсь слишком похожа на нее! Если ты был рядом, то все видел. Знаешь, что произошло.

– Ты про ту девицу? О, да, с ней пришлось повозиться. Но в итоге она выполнила свою роль и вышла прямехонько под твои колеса.

Кровь хлынула к голове и застучала в ушах. Интуиция всегда подсказывала, что это не случайность.

– Зачем? – выдохнул Диана.

Отчаяние смешалось с яростью.

– Зачем? – Бруно рассмеялся, и его смех окатил холодным душем. – Да потому что так приказала старуха! О, Диана. Сегодня ты меня разочаровываешь. Неужели ты думала, что можно безнаказанно обмануть Смерть?

– Но при чем тут эта несчастная девушка? – выдавила Диана. – За что она должна была умереть?

Бруно закатил глаза: его явно раздражала необходимость объяснять детали.

– Во-первых, твое чувство вины. Ты неплохо сама себя наказала. Во-вторых, чтобы приблизить твой переход. Он должен был начаться значительно позже, но старухе очень хотелось попортить тебе жизнь уже сейчас. Умереть ты бы не умерла, но, как и ожидалось, стала холодной, злой…. Твоя внешность, опять же.

Диана застыла, пытаясь сложить всю информацию в одну картину. Все еще туманная голова плохо соображала.

– Что за переход?

– Дорогая моя, ты – будущая Смерть. После окончания своих дней именно ты займешь ее место и возглавишь империю мертвецов.

Дыхание оборвалось. Сердце ухнуло вниз и сделало пару кульбитов. Что за бред?! Да, конечно, она становилась похожей на Смерть, отталкивала близких, стала озлобленной, но быть Смертью… нет, это уже за гранью! Бруно внимательно смотрел на нее, наслаждаясь произведенным эффектом. Его карие глаза пристально, по-змеиному, ловили каждую эмоцию.

– Позволь, объясню. Видишь ли, каждый, кто выпьет кровь русалки, которая слышит воду, связывается с иным миром. И по окончанию собственной жизни становится на место старухи. Убийство, даже случайное, ускоряет переход. Как я и сказал, быстрее ты от этого не умрешь, но с каждым днем сильнее будешь себя чувствовать Смертью. Так что поздравляю, в твоем наследстве числится не только эта жалкая квартирка, а намного больше.

Оглушенная услышанным Диана встала и подошла к столу. На пыльной поверхности все еще виднелся след от конверта.

– Поэтому сон? Поэтому близкие умирают?

– Сон – да. Ее проказы. Или твои, то есть той части тебя, которая сопротивляется. В общем, это как-то связано. А вот смерти – нет. Просто очаровательное совпадение.

– А если я не хочу? Я готова умереть, но не хочу становиться Ею!

– О, дорогая, это не подарок, от него нельзя отказаться, – притворно посочувствовал Бруно. – Нужно было отдавать свою душу вовремя. Только так возможно было избежать последствий.

Диана покачнулась и упала на стул, зацепив ногой тумбочку. Внутри что-то жалобно брякнуло. Она открыла ящик и увидела металлические браслеты. Слезы снова застлали глаза. Неуверенной походкой Диана подошла к Бруно, схватила его за пиджак и прижалась к губам. Она почувствовала, как он суетливо попытался ее оттолкнуть, и изо всех сил вцепилась в него. Мир вокруг медленно стал таять, пока абсолютная темнота не заволокла все.

Глава 9.

В мастерской царила непробиваемая тишина. Девушки лишь переглядывались, но даже работу начать боялись. Словно кто-то мог их наказать. Агнесса сидела за ткацким станком и неотрывно глядела в одну точку.

Донна Хельга не пришла. Накануне каждая из мастериц была удостоена визита Хранителей. Спрашивали у всех одно и то же: часто ли донна Хельга говорила о душе и сеяла смуту среди своих учениц. Агнесса догадывалась, кто именно мог рассказать Хранителям, что те хотели знать, но осуждать никого не бралась. Как бы она ни уважала донну Хельгу, закон был непреложен – говорить о душе запрещено. Великая Судьба заботилась о каждом из своих детей, каждому давала необходимое. Люди не знали нужды ни в еде, ни в воде, ни в крыше над головой. Она же давала дыхание всему, что есть на свете. Но иногда находился тот, кому было мало. Кто хотел чего-то еще, что называли душой. Хотя никто даже объяснить не мог, что это такое. Поговаривали, мол, это какое-то совершенно особенное состояние просветления. Только вот сказать, правда или ложь, было некому, потому что душу никто обрести не мог. Зато подобные беседы сеяли темноту и замешательство.

Поэтому появились Хранители. Они защищали свет Великой Судьбы и забирали каждого, кто смущал других дурными разговорами. С теми, кто провинился лишь неосторожными фразами, Хранители проводили беседы. Их долгом было напомнить, что упоминания души наводят смуту среди людей. Не стоит менять упрочившийся порядок на глупую болтовню. Но тех, кто не прислушивался к наставлениям, Хранители забирали с собой в хвойный лес, что начинался сразу за ручьем. И что там происходило, было тайной, потому как оттуда никто не возвращался. А сами люди в лес не ходили и прозвали его запретным.

– Девицы! – Агнесса встала и развернулась к остальным. – Мы все знаем, что произошло. Это печально и неприятно. Но никому не будет лучше, если мастерская перестанет работать. Мы известны как лучшие мастерицы города! К нам едут даже из столицы, чтобы изготовить вещи небывалой красоты. И у нас еще много работы. Поэтому беритесь за дело!

Швеи переглянулись. Постепенно, одна за другой, они брались за иголки, нитки, пряжу и возвращались к своим повседневным делам. Агнесса тоже вернулась за ткацкий станок. Совсем скоро работа пошла своим чередом. А уже через несколько часов никто не мог бы ответить, что мешало утром взяться за дела и отчего каждая из девушек была столь подавлена и грустна. Мастерицы весело щебетали о женихах и делились новостями. Только Агнесса сидела у станка и теребила косу, нахмурив брови. Ей казалось, что они все забыли о чем-то важном. Но никак не получалось вспомнить, о чем именно.

***

– И все-таки нужно было брать с собой тот ковер с желтыми пионами. Вы были правы, донна Хельга, – Агнесса окинула прилавок недовольным взглядом и уперла руки в бока.

– Ничего, голубка. И на этот тоже найдется покупатель.

– Ах, надеюсь, Великая Судьба вас услышит. Последний день ярмарки, он один остался. Уж так не хочется везти его обратно.

Донна Хельга нежно улыбнулась Агнессе и приподняла пальцем подбородок, как бы говоря «не вешай голову». Девушка улыбнулась в ответ и мечтательно посмотрела на ярмарочную площадь. Сегодня им очень повезло, они заняли место почти в самом центре. Мимо сновали люди, выбирали товары и громко торговались. Вот напротив стоит тучная молочница и низким, почти мужским голосом зазывает покупателей. Рядом с ней разложил свои товары кожевенных дел мастер: худощавый и высокий. Он очень напоминал Агнессе отца. Еще чуть дальше гончар с пышными усами показывал свои изделия двум дамам в красивых платьях. Скорняк бросил свой прилавок, видимо решил отдохнуть или пообедать. А напротив него башмачник убеждал господина примерить обувь.

Ярмарка, полная ароматов, громких разговоров и суеты, пульсировала и билась, как вена на шее. Агнесса увлеченно рассматривала каждого прохожего.

– Как приятно на тебя смотреть, – сказала вдруг донна Хельга. – Ты будто светишься изнутри.

– Потому, что я себя здесь чувствую так… – Агнесса запнулась, подбирая слово, – словно я настоящая сейчас. Понимаете?

– Это потому, что ты здесь душу свою чувствуешь.

Глаза Агнессы мгновенно увеличились, она прикрыла рот, чтобы не вскрикнуть.

– Что вы такое говорите, донна Хельга! Нельзя же так.

– Ой, голубка, ты не бойся. За мной все равно придут Хранители. А ты должна знать, для чего создана.

– Для чего же? – не поняла Агнесса.

– Для того, чтобы вести их, – женщина кивнула головой в сторону суетливой толпы. – Увидишь, однажды настанет день, когда ты встанешь во главе их всех.

– Вести куда? – Агнесса уже совсем не понимала, о чем говорит наставница. На секунду ей показалось, что та не в себе.

Но ответить донна не успела. Рядом, будто из воздуха, возникли две девушки необычайной красоты. Их длинные струящиеся платья не были похожи ни на одно одеяние, которое довелось видеть Агнессе. Ткань искрилась и переливалась, будто в нее вшили блики воды на солнце. На головах красовались плетеные венки, а лица прикрывали тончайшие вуали. Длинные волосы, заколотые ракушками, спадали ниже пояса. Девушки подплыли (именно так показалось Агнессе, потому что она не смогла разглядеть ни единого шага) ближе и поклонились, сложив вместе ладони.

– Самый красивый прилавок здесь, – сказали они.

Агнесса удивилась и недоуменно посмотрела на донну Хельгу, но та лишь пожала плечами.

«Наверное, они из очень далеких земель», – подумала Агнесса, а вслух сказала:

– У нас есть для вас чудесные товары. Посмотрите на эти сорочки, – она провела рукой по белоснежным вещам. – Сделаны из самого лучшего хлопка. Наши мастерицы золотыми руками шили.

Гостьи кивали и улыбались, а Агнесса терялась в догадках – понимают ли, что она предлагает?

– У нас тоже есть товар, – произнесла одна и подала невероятной красоты шелк, похожий на тот, из которого были сделаны их платья. Нежный, тонкий и искрящийся, с легким голубым оттенком, словно соткан из света и морской пены.

Агнесса ахнула. Ничего даже приблизительно похожего она никогда не держала в руках. Не находилось слов, чтобы выразить свое восхищение.

– Откуда вы привезли такое чудо? – выдохнула Агнесса, боясь даже коснуться материи.

– Из нашего племени, – улыбнулась незнакомка.

– Что же за племя с такими мастерицами?

– Цзяорены мы. Провидицы и ткачихи. Вы шьете сорочки, а мы судьбы. Твои глаза нам говорят, что сила в тебе есть потаенная. Если смелость найдешь душу услышать, то дела за тобой будут великие.

Агнесса стояла с открытым ртом и только ресницами хлопала. Одна из Цзяорен приблизилась к ней и вложила в руку ленточку.

– Возьми наш дар, да не давай его в руки никому. Вспомнишь наши слова, только когда Тьма придет.

Гостьи растворились в душном воздухе, оставив легкий запах морского бриза. Донна Хельга продолжала заниматься витриной, будто ничего не произошло, а Агнесса сжимала в руке ленточку и пыталась вспомнить, что же говорили прекрасные цзяорены.