Медиум

– Это будет стоить минимум сто броудов, без гарантии результата. Если устраивает – платите.

– Ничего себе у вас расценочки! Впрочем, я плачу не свои. Валяйте, пишите расписку, вот деньги. Мне перед клиентом придётся отчитываться.

– Держите квитанцию. Для повышения вероятности успеха желательно иметь личную вещь пропавшего или хотя бы его фотографию.

– Имею и то и другое. Есть шарфик, который он часто носил в последнее время, и несколько фото из семейного альбома.

Шона по-другому, уже с бóльшим уважением взглянула на мужчину. Манеры у него отвратительные, но дело он знает, настоящий профессионал. Более тёплым тоном она попросила:

– Заполните анкету и укажите желаемый результат.

– Это как?

– Что вы хотите знать: просто жив или мёртв? Или нужны ли подробности гибели и место смерти? Интересует ли имя убийцы? Ну и остальное в таком роде.

– Что, даже место смерти можно узнать?

– Не всегда, но довольно часто.

Медиум

Ненавижу свою работу! Век бы ею не занимался, благо денег прилично накопил, но придуманный мною же кодекс требовал помогать платящим.

В этот раз в контору пришёл частный детектив. Дело обычное – пропавший человек. Есть фото, имеется личная вещь, а вот отмазки для отказа работать нет. Делать нечего, раздвигаю шторки, скрывающие нишу с иконами, беру в руки фотографии, сосредотачиваюсь и начинаю их перебирать. Первая… вторая… третья… Выдаю вердикт:

– Так. Два разных человека. Этот вполне живой, а этот умер на прошлой неделе. Наверное, вы меня проверяли. Это не столь страшно, но за лишнюю проверку вам придётся доплатить. Молчите. Иначе собьёте настрой.

Теперь у меня в руке шарф. С ним работать легче, парень его носил всю зиму до наступления тепла.

– Роб… Нет… Робби. Шестнадцать лет. Умер на прошлой неделе.

Лицо детектива меняется. Я сказал что-то из того, чего, по его мнению, знать не мог.

– Это… Мистер… Подробности можете уточнить? И где тело? Я доплачу, сколько нужно.

Ненавижу свою работу! Ненавижу переживать последние минуты жизни клиента!

– Молчите. Вы мне мешаете. Покойник находится в подвале жёлтого трёхэтажного дома. Как мне видится, район не самый престижный – соседнее здание не только заброшено, но и частично разрушено.

– Я, пожалуй, представляю, о каком месте вы говорите! Сейчас же еду туда!

– Минуточку! – вмешалась Шона. – Вы должны доплатить за дополнительные сведения!

Вот нравится мне моя секретарша! Ещё никто не смог уйти из конторы, не заплатив положенное. Иногда я слишком напряжён после сеансов, именно потому все разговоры с клиентами ведёт миссис Гест. А Хенди, мой шофёр, грозно сопит и мрачно смотрит на посетителей. Так сказать, создаёт нужный настрой и пресекает мысли на тему «уйти не заплатив». Впрочем, сейчас клиент рассчитался без лишних разговоров. Как ещё раз повторил: «Не мои деньги, а клиента».

Традиционно после спиритического сеанса Шона поставила на стол большую кружку очень сладкого и горячего чаю. Я отхлебнул глоток и торжественно заявил:

– Дорогостоящие мои сотрудники, у меня для вас есть две новости. С какой начинать?

– С хорошей! – заявил наивный оптимист Лулли.

– А я не говорил, что есть что-то хорошее. Обе новости паршивые. Первая: этого самого Робби буквально растерзал кто-то большой, сильный и человекообразный. Не понял, кто конкретно. Для нас это значит, что в городе появился опасный монстр, и, возможно, даже не один.

– И кто это может быть? – тревожно поинтересовалась секретарша. – Оборотень?

– Или вампир, – обрадовал я своих сотрудников.

– Что делать будем?

– Это вторая новость: мы готовимся к нападению и переходу на осадное положение. Шона, на тебе заказ продовольствия – мука, соль, сахар, консервы, сухое молоко, яичный порошок… Впрочем, ты лучше меня знаешь, чем надо кормить двух здоровых мужиков и одну хрупкую женщину. Лулли, на нас с тобой оборона.

– Стоит надеть крестики?

– Если кто-то из вас молится утром и вечером, а раз в неделю ходит в церковь исповедоваться, то крест ему может немного помочь. Но без истинной веры религиозная атрибутика бесполезна. Кстати, чеснок тоже не поможет. Ещё! Осиновый кол, забитый в сердце, парализует вампира, хотя не убивает. А если напал оборотень, то единственный шанс победить – использовать серебряное оружие.

– Нападения возможны по ночам?

– Да, если говорим о вампирах. И не только, если имеем дело с оборотнями.

– Всё совсем плохо?

– Не обязательно. До сих пор с монстрами мы не пересекались, может, и сейчас пронесёт. Но я перестраховщик. Потому соблюдаем правило: никого ни в каких случаях не приглашаем войти. Дом мой, я его хозяин, значит, без приглашения кого-нибудь из домочадцев нечисти не удастся пересечь границу домовладения. На простых людей это не распространяется, потому приспешники монстров смогут зайти, но с обычными врагами мы справимся.

– Новых клиентов я стараюсь не зазывать?

– Да, Шона. И после заказа продуктов загляни к себе за вещами. Вдруг придётся заночевать здесь, в гостевой комнате. Лулли, проверь наш арсенал. Свой пистолет держи при себе. Один обрез положи в машину, другой пусть будет под рукой в конторе. Заряды только серебряные. На людей они действуют не хуже свинца, а перезаряжаться не будет времени.

– Шеф! Мне тоже нужно оружие.

– Мне кажется это лишним, хотя… Пистолет ещё никому не помешал. Лул, подбери что-нибудь лёгкое, но убойное.

– Тогда лучше револьвер. Полицейский, специальный, пять зарядов тридцать восьмого калибра. Самый компактный в своём классе. Можно носить в сумочке или в кобуре, на резинке чулка. Не сочти меня вульгарным, Шона.

– Да всё я про тебя знаю! Давай вместе с кобурой. Если ты увидишь краешек моего чулка, перед тем как начну палить в оборотня, то это будет самым малым из моих расстройств.

– Так я даю ей револьвер, шеф?

– Меня не спрашивай – как скажешь, так и будет. Я в оружии ничего не понимаю.

– Тут ещё подумалось: обрезы лучше зарядить не пулями, а картечью, но серебряной у нас мало.

– Значит, нужно прикупить ещё серебра. Точнее, толстых серебряных цепочек.

– Разделим их на звенья и зарядим вместо дроби? Вроде как когда лупару заряжают рубленными гвоздями?

– Точно. На близком расстоянии сойдёт, а серебряную картечь мы быстро не достанем. Что с патронами для пистолетов?

– Хватит. Для сорок пятого калибра есть полсотни и чуть больше – для тридцать восьмого.

– На днях съезжу я, пожалуй, к отцу Бенедикту за святой водой. Мне он не откажет. Заодно, может быть, проинформирует, кто в нашем городе продаёт серебряные боеприпасы.

– А священник не сплавит нас в психушку?

– Это маловероятно. Вы о том помалкивайте, но отец Бенедикт – штатный экзорцист, а не простой патер при католическом соборе. Мы с ним по общим делам работали. Если что, в дурдом он направится впереди нас.

– Я, шеф, долго не верил, что духи существуют.

– И не верь. Тебе за другое деньги платят.

Ученик

Пока мистер Нельсон отдыхал после сеанса, в контору зашёл Дуглас Толи, молодой парень, частый посетитель этого места. Правда, по причине безденежья, не в качестве клиента, а в роли любопытствующего наблюдателя. Он жил где-то рядом и частенько забегал поболтать с миссис Гест. Та немного покровительствовала юноше, поила его чаем с печеньками, но заставляла отрабатывать вкусности мелкими поручениями.

Дуглас претендовал на роль ученика медиума, хотя особых талантов к оккультизму не выказывал.

– Зло – это абстрактное понятие, – распушив перышки и стараясь казаться взрослее, Толи распинался перед слушательницей. – Если бог без разбору наказывает богатых и бедных, грешников и праведников, полезных и вредных членов общества, то почему так нельзя поступать людям? Ведь он сам подаёт нам пример. А Библия?! Почитайте Библию! Там собраны и описаны все мерзости и пороки нашего общества!

– То есть если тебя начнут убивать, то ты это поймёшь и простишь?

– Пойму, но не прощу! Я волк, а не овца, а потому выйду из смертельной схватки победителем.

Шона ничего не возразила, но скептически хмыкнула, спровоцировав Дугласа на дальнейшие излияния.

– Да! Я такой! Потому и хочу стать медиумом, чтобы узнать все зловещие тайны мертвецов.

– Тайны? Зловещие? – весело спросил вышедший из кабинета мистер Нельсон. – Дуг, прежде чем познавать абстрактное зло, полезно разобраться с конкретным. Например, деньги – тоже зло, с этим давно никто не спорит. Стань злым человеком, хотя бы таким, как я, сконцентрируй побольше зла на своём банковском счёте и тогда спокойно переходи к изучению оккультизма. Но будь готов к тому, что кто-то обратит твои действия против тебя. Все неприкаянные духи мечтают захватить тело самоуверенного медиума.

– Зачем им оно?

– Как зачем? Пожить хоть немного. Ощутить мир человеческими чувствами, вдохнуть глоток воздуха. Осязать, обонять, слышать, видеть мир глазами, просто двигаться. Мёртвый ярче живых понимает, что жить – это хорошо. Сильных духов крайне мало, а у слабых не хватает сил победить владельца тела. Только по этой причине экзорцист – не самая востребованная специальность.

– И что, – поинтересовалась Шона, – духи действительно могут выгнать хозяина из его головы?

– Бывает, хотя не часто. Или выгнать, или запереть. Кое-кто из захватчиков после того пускается во все тяжкие, стараясь насладиться каждым мигом новой жизни. Другие получают сильный эмоциональный шок, не могут освоиться и по результату попадают в больницу. Небольшая часть из самых мудрых духов заменяет прошлого жильца и продолжает жить его жизнью.

– Страсти-то какие! Шеф! Скажите мне, как таких можно распознать?

– Только по поведению, Шона. Больше никак.

– А я бы рискнул! Мистер Нельсон, научите меня… Пожалуйста…

– То есть ты так хочешь стать медиумом, что добровольно готов рискнуть отправиться в мир мёртвых раньше срока? Зачем тебе это?

– Хочу стать богатым и узнать жуткие тайны…

– Жуткие? Да ещё и тайны. Ну… ладно. Вижу что тебя не остановишь. Ты же вроде сирота? И другой родни у тебя нет? Наверное, хочешь поговорить с родителями? Коли дело только в этом, я могу попробовать свести тебя с ними. Хотя если они давно умерли, то могут и не прийти на зов.

– Я про родителей в таком смысле никогда не думал.

– Хорошо, я попробую сделать из тебя медиума, но ты обязан слушаться меня во всём. Главное, не соваться туда, куда тебе пока лезть рано.

Банк

Банки встречаются разные. Есть «только для своих», посторонних там не ждут. Толстая дубовая дверь, на ней – стильная вывеска размером не больше почтовой открытки, но золотая… Ладно! Выглядит как золотая… А может, она и впрямь из золота? За дверью – небольшая приёмная, из которой посетителя сразу проводят в нужный кабинет. Тот обставлен антикварной мебелью, клиента усаживают в старомодное, но очень уютное кожаное кресло и обязательно угощают сухим хересом. Никто не торопится, все детали обговариваются тихо и спокойно. Здесь работают с приличными деньгами, а те не любят шум и суету.

Именно в таких местах предпочитает обслуживаться мистер Нельсон. Но за деньгами своего клиента ему пришлось направиться в банк совершенно другого типа. Этот кричит о себе огромной безвкусной вывеской, которая, по замыслу, должна внушать уверенность в стабильности сего заведения. Огромные стеклянные двери ведут в большой зал, где за множеством стоек сидят унылые клерки с натянутыми улыбками, в синих костюмах и галстуках. Они похожи, будто братья; спроси любого, и тот расскажет массу историй о тупых доставучих клиентах, о проколах коллег и о себе, непогрешимом труженике чужих финансов.

Конторки заклеймены надписями вроде «Накопительные вклады», «Оформление кредитов» или чего-то в таком роде. Рядом висят невнятные инструкции по заполнению ненужных бланков. Их читают замотанные клиенты, которые хаотически перемещаются по залу, стоят в очереди к одному из окошек или суетливо корябают рыхлую бумагу бланков за стойками с заляпанными чернильницами-непроливайками и дрянными стальными перьями на обкусанных деревянных ручках.

За клерками и клиентами одинаково надменно приглядывают рослые охранники с устрашающего размера револьверами в кобурах на поясе. Наверное, они ждут налёта грабителей. Кстати, если такой всё же случится, охрана редко сумеет сделать что-то полезное. Однако их присутствие отпугивает почти всех начинающих налётчиков, а профессионалы на то и профессионалы, чтобы не устраивать никому не нужных перестрелок.

Под потолком зала расположен ряд окон. Из них со второго этажа заместители управляющего могут посмотреть на ход работы банка. Других смотровых щелей в комнатах мелких начальников нет. На улицу можно выглянуть лишь из кабинетов управляющего и председателя правления, но у руководства времени на гляделки нет, они делают (нет – творят!) ВАЖНЫЕ ДЕЛА, о значимости которых простые клерки могут лишь догадываться.

Джек подошёл к окошечку с надписью «Сейфовая комната», единственному, к которому не было очереди, и сунул туда заранее написанную карточку. Сидящий за стойкой мужчина, фальшиво улыбнувшись, взял её и что-то записал в реестр.

Затем он прокатился на табурете с колесиками к огромному картотечному шкафу, выдвинул один ящичек, затем другой, нашёл карточку, внимательно прочитал, вернулся с заявлением:

– Порядок! Пароль к номеру указан правильно. Заявка написана красными чернилами с зелёной датой – это значит, что дополнительное секретное условие выполнено. Ваш вклад сейчас принесут. Если вернёте его обратно, вам придётся заново оплатить хранение.

– Я заберу с собой.

– Тогда ничего не нужно.

На лице клерка отчётливо читалось: «Плати, не плати – мне всё едино. На моём жалованье оно никак не отразится».

Минут через десять на каталке курьер привёз кожаный саквояж, опечатанный сургучной печатью. Клерк осмотрел принесённое, убедившись в сохранности, раскрыл дверцу под окошком и выдал сак. Засим, сочтя свою работу полностью завершённой, достойный представитель банковских служащих широко зевнул и вернулся к созерцанию реестра.

Эксперт

За столиком в углу потёртой кафешки, рассчитанной на непритязательных посетителей, предпочитающих дёшево и сытно поесть, оставив кулинарные изыски кому-то другому с кошельком потяжелее, сидели двое. Первый тихо сетовал:

– Для этого места вы слишком броско одеты. В следующий раз накиньте костюм попроще.

– Если только будет следующий раз. Впрочем, можно встречаться где-нибудь в другом месте. Например… «Русалку» знаете?

– Там дорого.

– Так ведь за мой счёт!

– Тогда годится! Ладно! Перейдём к делу. В этом пакете – копия протокола вскрытия и копия свидетельства о смерти.

– А в этом конверте – оговорённая сумма.

– Отлично! С вами приятно иметь дело! Разбегаемся?

– Давайте ещё по рюмочке? И вы расскажете своими словами про смерть мистера Брасса. Я в медицине ничего не понимаю. Для меня ваше заключение – тёмный лес.

– Если совсем коротко, кто-то траванул Ловчилу.

– Как?!

– Яд был в желатиновой пилюле от витаминов. Когда она начала растворяться, отрава убила Вилли.

– Но тогда почему?..

– Почему не завели дело, а списали на инфаркт? Причина проста: капитан приказал не высовываться, ведь висяк полиции не нужен. Да и Ловчилу никому не жалко. Удивлены?

– Честно говоря, да.

– Такова жизнь! Яд наверняка подсунули его же приятели-уголовники, чтобы Вилли на суде не сболтнул лишнего. Они профессионалы, сами не признаются, а иначе убийцу не найти, но тогда газеты шум поднимут. Словом, мудрее промолчать. Можно было бы списать на самоубийство, однако инфаркт удобнее.

– Реально определить, кто дал пилюли, кто их начинил, откуда взялся яд?

– Трудно. И зачем? Доплатите, коли интересуетесь: перед встречей я полистал это дело.

– Интересуюсь.

– Доставайте бумажник, тогда расскажу, чего накопал следователь. Даже дам черновик рапорта, направленного капитану.

– Конечно! Рассказывайте, я весь внимание.

– Про отравление никому не говорили, потому возможности задавать вопросы были ограничены. Но кое-что прояснилось. Точно такие же витаминные пилюли лежали во флаконе из аптеки. Вилли пил их уже минимум недели две, в упаковке осталось всего пять штук. Следователь их изъял и отдал на токсикологическую экспертизу. Там выяснилось, что все облатки содержат отраву.

– Значит, флакон подменили?

– Да. И скорее всего, в день перед судом. Ловчила пил витамины раз в сутки – утром. Лукреция, так зовут хозяйку дома, рассказала, что муж устроил вечеринку, и на неё многие приехали, чтобы ободрить приятеля. Вдове про отравление не сказали, но попросили показать лекарства мужа. Они хранились в ванной. Любой мог незаметно подменить флакон.

– То есть тупик?

– Точно! В тот день слишком много посторонних находилось в доме.

– Есть что-то ещё?

– Имеется! Состав яда. Это не медицинский препарат, не отрава для ос, мышей или каких других вредителей. Вещество изготовлено кустарно. Сделать его не так уж сложно, но надо быть химиком, иметь хоть какую-нибудь лабораторию и знать рецепт.

– А подобные отравления уже случались?

– Смотрите в корень! Случались. В недавно вышедшем фильме. Правда, там в облатку закатали цианистый калий, купленный в аптеке. Полиция опросила всех аптекарей, нашла покупателя и, зная преступника, раскрутила дело. У нас реальная жизнь, потому происхождение яда установить не удалось.

– Я вам очень благодарен за рассказ. Мера моей благодарности… Вот, держите. Достаточно?

– Вполне! Я не понимаю, зачем вам надо знать про это дело. Извините, в клиента-покойника мне что-то никак не верится. И мой вам совет: не копайте глубже, пусть Ловчила спит спокойно.

Ученик

Дуглас Толи с волнением ожидал свой первый урок оккультизма. Находясь в несколько смятенных чувствах, он пришёл почти на час раньше назначенного. Но оказалось, что мистер Нельсон уехал по делам и не планировал принимать своего ученика прежде намеченного срока.

Шона снисходительно наставляла юношу в деловом этикете, объясняя, что прийти на встречу раньше или тем более позже срока одинаково недопустимо. Час тянулся тягучим варом, растопленным солнцем на крыше, однако рано или поздно любое ожидание заканчивается. Будущий наставник вернулся в контору и, как только стрелки часов указали на пять часов после полудня, парень был вызван в кабинет.

– Итак, Дуг, ты хочешь изучать оккультизм, познавать зловещие – ты так их назвал? – зловещие тайны мертвецов и готов на риск раннего ухода в посмертие. Я всё правильно сказал? Или что-то умудрился пропустить?

– Всё совершенно правильно.

– Ну что ж, тогда давай начнём с самого неприятного. Я повторю, что ты рискуешь уйти за грань раньше срока, коли тебя заметит сильный дух. Впрочем, если рядом буду я, то никакая потусторонняя сущность тебя не захватит. Без ложной скромности похвастаюсь, что являюсь очень сильным медиумом и экзорцистом.

– Я никого не пущу в себя!

– Здрасьте пожалуйста! А как же ты тогда собираешься медиумом стать? Расскажи, как представляешь себе спиритический сеанс?

– Все садятся вокруг круглого стола, выключают свет, берут друг друга за руки и вызывают духа. Если он приходит, то или двигает отметку на спиритической доске, или через кого-то голосом отвечает на вопросы.

– Более-менее правильно. У шарлатанов и у слабых медиумов приблизительно так организовано. Подумай, мой юный друг, каким образом дух говорит через проводника?

– Он… Он вселяется в человека?

– В точку! Именно так. Дух временно вселяется в посредника, а после сеанса медиум возвращает контроль. Обычно призраки, духи, спектры, спириты и прочие нематериальные сущности слишком слабы для захвата тела. На словах это звучит просто: призвать духа, изгнать его. В реальности это сложный процесс. Слабые медиумы используют различные костыли в виде психотропных средств, проще говоря, специфическую дурь. Чаще наркоту принимает сам призыватель духа. Некоторые одурманивают присутствующих, добавляя вещества в фитили свечей. Бывает, угощают чаем с чем-нибудь эдаким.

– Это обман!

– Нет! Это раскрытие сознания. Однако, употребляя дурман, стоит готовиться рано или поздно попасть в психушку. Дальше – как повезёт. Многое зависит от того, чем ты расширял своё восприятие. Дуг, ты хочешь свести близкое знакомство с опытным психиатром?

– Как-то совершенно не желаю.

– И это правильно. Наркотики – не наш путь. Мы будем изучать в разы более сложный процесс. Зато вовсе без медикаментозных средств. В самом начале я научу, как твоему сознанию выходить из собственного тела и возвращаться в него. Но делать это будешь только под моим контролем. Это ясно?

– Конечно!

– Для контроля мне нужно точно знать: кто сейчас в твоём теле? Оно, конечно, перестраховка, но, как говорят, лучше перебдеть, чем недобдеть. Я буду тебя спрашивать о чём-то, что можешь знать только ты. Если будет получен неверный ответ, сразу изгоню дух из тела. Согласен?

– Да. Мы согласуем заранее вопрос и ответ, а когда…

– Нет. Это так не работает. Такой ответ может считать захватчик из короткой памяти. Вопрос должен касаться чего-то только твоего, лучше редко вспоминаемого.

– Как так?

– Вот возьми. Здесь большая тетрадь на сотню листов. Напиши в ней всё, что сможешь вспомнить о своей жизни. Не только яркие моменты, но и мелкие, самые неинтересные подробности. К примеру, ты вернулся, я открываю тетрадь на случайном месте, читаю и спрашиваю: С кем ты сидел за партой в третьем классе начальной школы?

– А! Здорово!

– Бери тетрадь и ещё опросник, с ним тебе будет легче вспоминать свою жизнь. Пока не заполнишь половину листов, я не буду тебя учить выходить из себя.

– Я быстро напишу!

– Не спеши. У нас впереди много совместно проведённых лет. Теперь следующий вопрос: ты вроде учишься?

– Да. В двухгодичном колледже, на младшего специалиста по электротехнике. Через месяц начнутся выпускные экзамены. Может, стоит забить на них? Электричество же совсем не нужно медиуму?

– Сдавать обязательно! Ты вообще хорошо учишься?

– В первой трети курса, но в середине этого списка.

– Крепкий середнячок. Неплохо, однако завтра найдёшь себе репетитора, пусть он тебя подтянет к экзаменам. Хуже не будет. Ищи лучшего, можно среди преподавателей. Понятно, я оплачу.

– Но зачем?

– Любое дело надо делать наилучшим образом. Пошли дальше. На какие деньги живёшь? Работаешь?

– Дежурю в выходные дни на бензоколонке. Иногда ночами, если кто-то не вышел. А так от родителей осталось немного денег в банке. До двадцати одного года доступа к счёту нет, но с него мне платят стипендию.

– Нормально. С бензоколонки уходишь: у тебя не будет времени на такой никчёмный труд. До конца экзаменов я тебе плачу жалованье, как-нибудь потом отработаешь. Когда получишь диплом, начнёшь готовиться к поступлению в университет. Реши, в какой хочешь.

Кобура

Неожиданно вышедший из кабинета шеф застал в приёмной довольно пикантную картинку: Шона поддёрнула юбку значительно выше самых минимальных правил приличия, да ещё поставила ногу на стул. Лулли, стоящий перед ней на коленях, что-то внимательно рассматривал в открывшемся под платьем пространстве и даже залез туда обеими руками.

Отреагировав на открывшуюся дверь, секретарша взвизгнула:

– Шеф! Это совсем не то, что вы подумали!

– Э… Шона, я ничего не подумал. В конце концов, вы оба давно уже совершеннолетние люди и можете делать… э… свои дела. Хотя, признаться, мне было бы комфортнее, если бы вы занимались ими во внерабочее время и не в служебном помещении. Лу! У тебя же есть своя квартира. Я бы оценил, если бы вы продолжили там свои занятия.

Шофёр покраснел, как не краснеют даже варёные раки.

– Шеф! – продолжила оправдываться успевшая привести себя в порядок женщина. – Это не то, что вам показалось! Просто кобура с револьвером не держится на подвязке чулка! Её пришлось крепить на специальный ремешок, а Лулли подгонял его!

– Да? – В голосе начальника сквозил ничем не прикрытый скепсис. – Ну… Тогда продолжайте, конечно… Но лучше не в приёмной.

С этими словами он вернулся в кабинет и аккуратно прикрыл дверь. Тут секретарша от всей полноты чувств влепила пощёчину помощнику. Он обиженным взором несправедливо побитого щенка посмотрел на женщину.

– Нечего было глазеть на мои трусики! – нашла себе оправдание Шона. – И вообще, нельзя так компрометировать женщину.

– Ты же сама попросила!

– Я не подумала, – заявила скомпрометированная и несколько непоследовательно взъерошила ёжик причёски мужчины. В её голосе появились какие-то мяукающие, кошачьи нотки: – Пойдём к тебе. Продолжим.

Саквояж

С медэкспертом я расплатился из своих, не так много он и просил. А сразу после банка вскрывать саквояж в машине не стал: никто не ведает, что в нём хранится. Вдруг там деньги? Даже наверняка деньги. Лулли – человек лояльный, но самые надёжные соратники при виде толстой пачки наличных начинают, пусть невольно, прикидывать «как бы это мне пригодилось».