Черная моль

Вечный голод. Интерлюдия

Рим! Рим! Кажется, там я покупал хорошие сигары.

Р. Киплинг

В одном из домов на Виа Дей Кондотти, в одном из тех домов, которые были слишком известны на протяжении столетий, а теперь не привлекают даже мимолетного внимания пресыщенных древностями туристов, у пустого и темного камина сидел, сутулясь в плотнеющих сумерках, мужчина с конвертом в руке. Изредка он коротко взглядывал в сторону окна, откуда периодически доносились автомобильные клаксоны или женский смех. Сидящий у камина заметно нервничал, его тонкие белые пальцы похрустывали, кончики ушей тревожно шевелились.

Наконец двери распахнулись, и темную комнату залило светом из дверного проема. Послышалась музыка – где-то в бесконечной анфиладе комнат играл камерный оркестр.

На пороге стояла женщина в длинном черном платье, с посеребренным лифом, серебряным пояском и открытой спиной. На груди ее поблескивала серебряная брошь в виде вопящей от ужаса летучей мыши.

– Синьора! – вскочил посетитель и хотел было подойти ближе, но был остановлен повелительным жестом руки.

– Письмо, – невыразительно сказала женщина.

Не смея нарушить запрет, мужчина как можно дальше вытянул руку с письмом и даже встал на цыпочки.

Взяв двумя пальцами конверт, женщина вскрыла его длинными острыми ногтями, покрашенными в алый цвет, и вытащила маленький плотный кусочек картона, на котором было написано лишь несколько слов – как видно, не латиницей.

– Ждите здесь, – сказала женщина слегка потеплевшим голосом, – вам все принесут. И спасибо.

Дверь захлопнулась. Стало темно.

За окном пронзительно вскрикнул ребенок. Посланец вздрогнул и обернулся.

В камине заплясали языки огня. И языки света от камина поползли к его ногам.

***

Перед тем, как вернуться в залу, она засунула письмо за корсаж.

– Где ты была, милая? – обернулся к ней муж, скользнув взглядом по ее груди. – Мы как раз обсуждаем с Питером, что происходит в России.

– В бывшей России, граф, – слегка соболезнующе ухмыльнулся посол Ее Величества, – в бывшей России.

– Сожалею, но мне неинтересно, – холодно улыбнулась графиня. – Однако вы, мальчики, можете умничать хоть до рассвета, я не обижусь. Спокойной ночи, Марко.

Она провела ногтями по лицу мужа, едва взглянула на Питера и направилась в свою спальню. Мужчины смотрели ей вслед, не в силах оторвать взгляд от обнаженной спины и царственных бедер, прикрытых тонкой черной тканью.

– Вот сучка, – выругался вполголоса посол. Граф оглушительно захохотал и хлопнул рыжего посла по плечу так, что тот покачнулся:

– Не вздумай приставать к моей жене, Питер! Не то чтобы я ревновал, просто не хотелось бы лишаться такого замечательного собеседника.

***

Перед ее глазами проплывали сцены из прошлого. Вот он, умирающий, захлебывающийся отчаянием, с черным и страшным лицом, лежит в ванне; вот он бесконечно долго расстегивает молнию на ее платье, и, не расстегнув до конца, разрывает его; вот он застает ее в постели с тем блондином, смотрит на нее насмешливо и презрительно; вот она стучит в дверь его квартиры, открывает, не дождавшись ответа, и он бросается навстречу в ужасе, на нем окровавленная одежда, подбородок и грудь залиты кровью. Он бросается к ней в ноги и рыдает. Вот их последняя встреча в каком-то жалком кафе, он сидит с потухшими глазами и почти не смотрит на нее. И снова, и снова, и снова – разорванное платье, он входит в нее, он целует ее, она целует его руку, она кусает его запястье, она…

– Милая, – в дверь спальни заглянул граф, в полурасстегнутой рубашке, с шерстью на груди. – Я могу войти?

Она вздохнула, опустила руку с письмом под кровать, затем повернулась навстречу мужу и улыбнулась:

– Ну конечно, дорогой. Что за новости, почему ты спрашиваешь.

Он зашел, склонился над кроватью и задул свечу на прикроватной тумбочке.

***

Отвратительный мерзкий электрический звук. Открывается камера, с грохотом отъезжает решетка.

Из камеры выходит обросший и обрюзгший экс-советник губернатора Олег Логан.

***

Рука мужа на ее груди. Тяжкое, раскатистое сопение за спиной. Ее глаза открыты.

Когда он кончает, она закрывает глаза и видит его. Того. Другого.

***

– Переведи ему. Не надо меня пугать. Донт, блядь, эфрэйд! Андерстенд? Скажи ему, что я мог уйти в любой момент. Ты понял? – Логан нетерпеливо смотрит на русского полицейского, который в комнате явно не главный. За столом сидит высокий жирный парень с огромным зобом, на нем цветастая рубашка и белые штаны. – Скажи ему, что офицеры так не одеваются. Он выглядит как попугай. Ю лук лайк э паррот!

– Fuck you! – вскипает американец, – go, asshole! Go away from me!

Полицейские швыряют Логану его вещи, и он, жмурясь, выходит на солнце. Лицо поросло пегой щетиной, возле уха запеклась кровь, но в целом он выглядит почти довольным.

***

Все надписи в аэропорту теперь на английском языке. Пассажиров немного, зато много солдат в форме войск НАТО. Логан подходит к дверям с надписью Gates и молча показывает полицейскому паспорт. Тот смотрит в экран компьютера и отрицательно качает головой. Логан забирает паспорт из его пальцев, разворачивается и начинает кружить по залу. Его взгляд падает на заметно нервничающего, хрустящего тонкими белыми пальцами пассажира. Когда пассажир заходит в туалет, Логан следует за ним. В туалете он хлопает мужчину по плечу:

– Виталий, не ожидал вас здесь увидеть. Куда летите?

Виталий бледнеет:

– В Га… в Га…

– В Гаагу?

– В Гамбург…

– Тоже неплохо, – одобрительно говорит Логан и чуть склоняет голову, рассматривая шею Виталия.

– Что вам нужно?

– Мне нужен твой паспорт, – говорит Логан, хватая Виталия за горло, – и твое лицо.

***

Через секунду после того, как самолет взмывает в небо, в мужской туалет, раскачиваясь как утка, заходит с ведром и тряпкой усатая уборщица. Она видит кровавый след на полу, ведущий к кабинке. Открывает кабинку и видит труп с окровавленной головой.

Закрывает кабинку, берет швабру и замывает потеки крови.

***

Глубокая и жаркая римская ночь. Дом на Виа Дей Кондотти. На фоне языков пламени из камина в одном из окон, выходящих на улицу, замерла одинокая мужская фигура.

23 июля 2017

Черная моль

Пролог. Двое в пустыне

Двое мужчин лет тридцати, с рюкзаками за спиной, неторопливо продвигаются вниз по болотистой местности, полной камней. Они идут уже долго, светлая одежда потемнела от пота, из-под панамы идущего первым блондина выбивается мокрая прядь. Его смуглый спутник машинальным жестом убивает москита у себя на щеке и равнодушно смотрит на полную крови ладонь.

Закатное солнце веером скользит над их головами, лучи летят в растянутое полукруглое отверстие в земле и гибнут там.

– Стой, – говорит смуглый. – Пришли.

Снимает с плеча рюкзак, бросает его на землю и садится на камень.

Блондин оглядывается, на его лице написано некоторое недоверие:

– Это оно?

– Садись, – настойчиво говорит смуглый.

Во всем мире слышно только дыхание этих двоих.

***

Золотой каплей гаснет в темноте последний луч, и все становится черным. И тишина начинает разрушаться. В кромешной темноте что-то с нарастающей скоростью шуршит, попискивает и капает. Постепенно темнота сереет, становятся различимы линии, пространства, силуэты. Все это дрожит и колеблется, и по звукам угадывается, насколько огромно пространство вокруг, как далеко простираются эти дрожания и колебания. Это пещера, ее своды покрыты пометом, внизу помет перемешивается с лужами непереваренной отрыгнутой крови. В пещере стоит невыносимый смрад. Но ее обитатели об этом не знают.

***

– Чего мы ждем? – спрашивает блондин.

– Сейчас они вылетят, – говорит смуглый, навинчивая камеру на штатив. – Кстати, ты в курсе, что они кричат? И довольно громко.

– Но я их не слышу.

– Твое счастье. Ты бы оглох или с ума сошел. Они тебя тоже не слышат, кстати.

– И не видят?

– И не видят. Это у нас зеленые леса, синие моря и прочая дребедень. А у них лево-право, ближе-дальше. Серая решетка координат и пятно посредине – пища.

– Завидуешь?

– Ты сам подумай. Про мораль говорим, про красоту. Но все это только в наших головах.

– Мы уже об этом столько спорили, – вздыхает блондин, – если ты считаешь, что весь мир у тебя в голове, иди и прыгни со скалы. И я тебе гарантирую, что скала останется!

– Останется. Но в твоей голове. А прыгать я не буду, я не…

Из полукруглого отверстия вырывается черный смерч. Он практически бесшумен, слышно лишь шелест кожистых крыльев. В считанные секунды сумерки сменяются глубокой ночью. Все небо закрывают собой сотни тысяч парящих тел.

– Смотри, смотри! – смуглый лихорадочно щелкает затвором фотоаппарата. – Ты смотришь?

Он оглядывается, но его спутника нигде нет.

Глава 1. О положении вещей

Грубо-фактурный, как будто сделанный из очень толстых ниток или вообще веревок и раскрашенный малярной кистью, флаг США.

Кирпичное лицо Трампа.

Слева и справа – за ним – лица вице-президента и спикера палаты. Они смотрят Трампу в затылок.

Заседание Конгресса, 20 января, Вашингтон.

– Уважаемые дамы и господа! – Трамп уже подустал и часто делает паузы. – Перед тем, как перейти к международной политике, еще раз повторю: американский бизнес вернулся в Америку! Только за последний год в Соединенных Штатах открыли новые заводы компании Apple, General Motors, IBM, Ford, Cisco Systems, General Electric… 120 тысяч новых рабочих мест – это счастливые американские семьи и счастливые американские дети! И это хорошая, крепкая оплеуха азиатам!

Зал устало взрывается аплодисментами. В очередной раз конгрессмены и сенаторы поднимаются на ноги.

Встают не все. Сидящие справа от президента по большей части смотрят изумленно-брезгливо. Трамп косится на них и продолжает:

– Нам предрекали кризис, закат, разрушение, крах. Нам говорили, что мы ослабели, что мы погрязли в коррупции и политкорректности, что мы полностью во власти международных финансовых структур, которые сами же и породили. Но мы разорвали эти путы. Мы сказали окончательное «прощай» Старому свету. Мы приобрели нового надежного и сильного союзника на европейском континенте, с которым нас роднит нечто большее, чем банковские трансферы – нас роднит преданность вере, идее, нас роднит приверженность идеалам, которые выше земного богатства, хотя и не отрицают его. Сегодня в зале присутствует почетный консул Исламского Государства в США господин Абу Ахмет Аль… что-то там! Вот он на трибуне, рядом с моей женой!

Трамп делает приветственный жест в сторону мрачного лысого араба с седой бородкой клинышком. Араб опускает тяжелые веки, пряча насмешку в глазах. Меланья незаметно отодвигается.

Овация. Аплодируют даже судьи Верховного суда и начальники штабов.

***

В коридорах Капитолия слышны шаги множества людей. В одной из комнат, примыкающих к Залу заседаний, солдаты Армии США торопливо переодеваются в странную черную одежду.

***

– Как вы помните, я обещал гражданам Америки и вам, что мы установим прочные и предсказуемые отношения с Россией.

Шум в зале, выкрики.

– И я сдержал свое обещание! Теперь у нас очень предсказуемые отношения, поскольку России больше не существует!

Хохот, овация, встают даже некоторые из демократов.

– Мы не знаем, в какой норе скрывается Владимир, но я вам обещаю, где бы он ни прятался, если он еще жив, ему осталось недолго!

Трамп поворачивает голову налево, к Полу Райану, его медальный профиль сияет на фоне флага.

Гаснет свет. И в наступившей темноте раздаются два хлопка.

***

Замок Виндзоров. Зал аудиенций королевы. В кресле напротив Елизаветы в пастельно-голубом платье – человек в белом бурнусе.

– Сейида… – начинает человек, наклоняясь вперед.

– Мы одни, – говорит королева. – Приступим к делу. – Как скажете, Ваше Величество, – легко парирует Логан. – Итак, наши друзья в Сирии…

***

Вспыхивает свет. Трамп двигает челюстью. Слева и справа от его головы – две кровавых кляксы на флаге США. Майк Пенс и Пол Райан, мертвые, покоятся в креслах. Трамп не смотрит назад, он смотрит направо – туда, где сидят конгрессмены и сенаторы от Демократической партии. За спинами демократов выстроились люди в черных одеяниях и черных масках, скрывающих лица. Трамп медлит. Он хочет насладиться моментом.

Абу Ахмет аль Сафер с трибуны напротив одобрительно кивает.

Трамп поднимает правую руку. Люди в черном синхронно проводят правой рукой у горла жертвы. Захлебываясь кровью, демократы кулями валятся вперед.

Крики ужаса в левой от президента части зала. Кому-то становится дурно. Трамп указательным пальцем манит к себе телекамеру на кране. Когда камера подъезжает совсем близко, Тромп меняет палец на средний, оттопыривает его до предела и орет:

– Сдохни, старая сука! Сдохни наконец!

***

Елизавета выключает телевизор и поворачивается к Логану:

– Знаете, что мне всегда нравилось в турках? – говорит она. – Они никогда не извиняются.

Глава 2. Never say sorry

Идлиб, Сирия. 25 января.

По улицам разрушенного города бодро катится джип «Тойота» с пулеметом, установленным на кабине. Внутри двое – на пассажирском сиденье Логан в шортах, футболке и шлепанцах, с легкомысленной панамкой на голове, и замотанный в тряпки боевик за рулём.

За пулеметом весело скалится ещё один.

Хрустя обломками кирпича и штукатурки, джип резко тормозит возле полуразрушенного здания. Пулеметчик кричит что-то на арабском. В окне мелькает блик оптического прицела.

С грохотом разъезжаются заржавевшие ворота.

Джип въезжает во двор, полный моджахедов.

Водитель, едва остановив машину, выпрыгивает наружу и подаёт руку пулеметчику, помогая спрыгнуть на землю.

Логан неторопливо выбирается из машины и щурится от солнца.

Толпа с автоматами обступает его полукругом.

Один из моджахедов подходит вплотную и затейливо матерится по арабски. Логан лениво улыбается в ответ. Моджахед протягивает руку к его лицу, намереваясь похлопать по щеке. Логан негромко произносит какую-то фразу. Моджахед отдергивает руку. Его зрачки белеют.

– Мистер Логан! – невысокий толстый человечек стоит у двери в дом.

Логан, ухмыляясь, проходит мимо боевиков.

Ступеньки за дверью ведут вниз, в темноту, за поворотом светлеет, наконец, Логан со своим спутником попадают во внутренний дворик, очень зелёный, тихий и чистый, с небольшим бассейном посередине.

Из шезлонгов поднимаются двое в черных костюмах, при галстуках, по виду турки.

– Господин Логан, – говорит насмешливо тот, который постарше, – вы никогда не опаздываете.

– У нас мало времени, – говорит Логан. – Я знаю, где через три часа будет Джемаль. Если вам все ещё интересно.

– Что взамен? – спрашивает второй.

Логан улыбается.

***

Звук открываемой двери. Вспыхивают лампы. Человек в белом кресле открывает глаза. Его руки привязаны к подлокотникам. Лицо человека известно всему миру.

В кресло напротив тяжело садится Абу Ахмет Аль Сафер. В широко расставленных глазах пляшет огонек. Большие мясистые уши прижаты к лысому круглому черепу.

– С этой бородой вы похожи на молодого Карла Маркса, – говорит он, чуть улыбаясь.

Пленник обводит глазами помещение – белые стены, белая мебель, нет окон.

– Что… – от долгого молчания выходит хрипло и жалко, – кто вы? Где я?

– Это неважно, – говорит Абу Ахмед, – какая вам разница, вы столько лет прячетесь. Теперь вот я спрятал вас здесь.

Он говорит низким голосом, медленно, размеренно, как будто вдавливает слова в голову собеседника.

– Очень много произошло за этими стенами в последние дни. Я не знаю и даже сомневаюсь, что вы хотели именно таких перемен. Но суть в следующем. Третья мировая война, которой вы так жаждали, уже идёт. Но победит в ней не тот, на кого вы делали ставку.

– Разве в третьей мировой кто-то может победить?

– Может! Может, – Абу Ахмет приподнимает правую руку, – но видите ли, в чем проблема. Война не для авантюристов и пройдох, война всегда для воинов. Различные силы, которые задействуют вас, которые задействуют меня, уверены, что они контролируют ситуацию. Это не так. Ситуация контролирует их. А мы лишь помогаем проявиться тому, что в противном случае никогда бы не вышло на свет. Но, – прерывает он сам себя, – довольно философствовать, на сегодня меня интересует только одно: место последнего убежища ваших хозяев. Я, к сожалению, не умею читать мысли, но умею причинять людям боль. Такую сильную боль, которой они никогда не переживали и вряд ли переживут. Вы мне верите, мистер Ассанж?

– У вас мои серверы…

– Меня не волнует цифра. Меня волнует то, что у вас здесь… и здесь, – Абу Ахмет прикладывает руку к голове и к сердцу.

Человек в белом кресле закрывает глаза.

***

Ночь. Окраина Дамаска. Смуглый смазливый парнишка вглядывается в темноту улицы. В его руках АК. По крыше дома напротив прохаживается моджахед с автоматом.

– Шш. Рашид! – парнишка вскидывает автомат, но, приглядевшись, улыбается и опускает оружие. Машет напарнику на крыше – все хорошо. Из темноты к нему выходит, улыбаясь, один из тех, кто был у бассейна, только теперь на нем не костюм, а желтая футболка и полотняные штаны.

Они целуются. Турок пытается залезть Рашиду в штаны, тот отодвигается в тень с зовущей улыбкой. Турок следует за ним.

Слышен короткий всхлип.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.