Коллектор

И все же отношение к русским в бывших союзных республиках медленно, но верно ухудшалось. Их мало-помалу начали вытеснять сперва с руководящих постов, а потом и вообще отовсюду. Политологи, вероятно, окрестили бы это явление ползучим национализмом. Дошла очередь и до Гуловых. Должность матери, не особо утруждаясь комментариями, попросту сократили. Отца не уволили, однако в 2002-м под надуманным предлогом понизили до главного инженера, еще через годик перевели в рядовые инженеры-нефтяники. Совершенно очевидно, чем завершилась бы его карьера, не случись в 15 километрах от Актау злосчастное ДТП, в котором отец и мать Вадима Гулова погибли. Едва ли в этом присутствовал злой умысел. Пьяный водитель самосвала на перекрестке протаранил их «Волгу», был задержан на месте и получил причитающийся ему тюремный срок.

Вадим тогда в городе не было – он находился за тысячу верст от места трагедии. Дело в том, что по достижении семнадцатилетнего возраста, юноша, решив пойти по стопам родителей, уехал в Атырау, где поступил в университет нефти, уже третий год жил там в общежитии и навещал папу с мамой только на каникулах. А в тот злополучный день он сдавал последний экзамен летней сессии… Такая вот грустная загогулина нарисовалась.

Смерть близких – тяжелое горе, но все же не крушение мира. Осиротевшему парню нужно было как-то жить дальше, и он продолжил обучение в университете. Мало того, что студенту-очнику и так без родительской поддержки пришлось несладко, так еще и русофобские настроения в Казахстане к тому времени расцвели махровым цветом. Но, как ни странно, Гулов, будучи лишь твердым середнячком, который никогда звезд с неба не хватал, да к тому же еще, так сказать, инородцем, умудрился доучился и получить в 2005 году заветный диплом. Впрочем, это не помогло молодому человеку вписаться в новую казахскую действительность – места в ней ему не нашлось.

О том, чем он занимался по окончании вуза, коллеги Осипова из Комитета национальной безопасности Казахстана ничего путного сообщить то ли не пожелали, то ли действительно не смогли, кокетливо отписавшись в том смысле, что В.П.Гулов в госучреждения по вопросу трудоустройства не обращался. Понимай, как хочешь: может, выпускник престижного по местным меркам вуза, имевший несчастье родиться в русской семье, прекрасно сознавал полную бесперспективность обращения в эти самые госучреждения, и потому туда даже не совался, а может, что вероятнее, его к ним на пушечный выстрел не подпускали.

Хотя, тамошние чекисты действительно могли банально не иметь никакой информации на сей счет, что легко объяснимо – до того ли. С развалом Союза в спецслужбах всех вновь образованных суверенных государств, довольно долго царили бардак и кадровая чехарда, понятное дело, не самым лучшим образом сказавшиеся на качестве работы этих органов. Как бы то ни было, но никаких претензий к Вадиму Гулову, только-только вступавшему тогда во взрослую жизнь, у казахских комитетчиков не было – не представлял он для них интереса.

Зато, из ответа явствовало, что ни о какой его профессиональной самореализации и речи быть не могло. Молодой человек, видимо, безуспешно искал себе применение где и как только мог, и, вероятнее всего, перебивался случайными заработками. Вполне логично, что, промыкавшись так несколько лет и осознав полнейшую безнадегу своих потуг выжить в Казахстане, он пришел к закономерному итогу: продал за бесценок родительскую квартиру и в конце 2012 года подал в соответствующие органы заявление с просьбой о принятии в гражданство России в упрощенном порядке, на что, как урожденный москвич, имел полное право, и по истечении установленного законом срока сделался гражданином Российской федерации.

С тех пор минуло больше двух лет. Официальной подругой жизни он пока не обзавелся. Что же касается карьерного роста, тут просто-таки сказка-сказка. По состоянию на сегодняшний день репатриант из Казахстана Вадим Павлович Гулов твердо стоял на ногах как весьма успешный бизнесмен. Учрежденная им фирма «Компликейтид кейс» востребована, да еще как. Юридический и финансовый консалтинг. В списке деловых партнеров сплошь солидные организации. В общем, жизнь удалась! Логичному объяснению такие вещи плохо поддаются, однако новейшая российская история знавала взлеты и покруче. Опять же даже самые расчудесные бизнес-достижения еще не повод подозревать человека в чем-либо. Тем более что с формальной стороны в делах у него полный ажур: обширная договорная база, исключительно безналичные расчеты, своевременная уплата налогов, словом, и захочешь, не придерешься.

Проверка по оперативным учетам российских и зарубежных спецслужб, с которыми ФСБ на взаимовыгодных условиях поддерживала добрые отношения, увы, ничего не дала: ни имени, ни физиономии, ни отпечатков пальцев Гулова там не обнаружилось… Вспомнив, скольких усилий ему это стоило, майор с усмешкой покачал головой. Невелика премудрость – послать запрос. Но это только на первый взгляд. Взять хоть бы фотографии фигуранта. Можно было бы, конечно, воспользоваться теми, что осели в официальных учреждениях, однако на них человек, как правило, крайне редко сам на себя похож. Осипов пошел другим путем. С благословения Изотова в первый же день установил за Гуловым наружное наблюдение. Понятно, что он не рассчитывал таким образом выяснить нечто сенсационное. Все куда проще: ребята из «наружки» нащелкали кучу свежих фотографий – выбирай, что больше соответствует оригиналу.

Добыть образцы, научно выражаясь, отпечатков папиллярных узоров пальцев рук, – тоже отдельная история. Не мудрствуя лукаво, получить в каком-нибудь архиве дакто-карту новоиспеченного россиянина, каковым являлся Гулов, нельзя – таковой попросту не существует. Казалось бы, сколько лет уже во всех инстанциях мусолят тему о необходимость введения обязательного дактилоскопирования всех иностранцев, прибывающих на территорию России, в том числе и соискателей гражданства, а воз и ныне там. Вот и вертись как хочешь. Оставался единственный способ решения проблемы. Если интересующий тебя человек не сидит сиднем в четырех стенах и покидает дом хотя бы изредка, он непременно к чему-то прикасается и оставляет следы своих пальчиков на самых разных предметах: на чашках, ложках, дверных ручках, да мало ли на чем. Слава богу, в «наружке» хлопцы ушлые: выявить и зафиксировать такие следы – для них вопрос часов, в крайнем случае, дней. Выручили они и в этот раз – с задачей справились, причем так, что клиент ни сном, ни духом.

Дальше – больше. Мало просто запустить механизма проверки, нужно еще оперативно ответ получить. Пришлось воспользоваться административным ресурсом Изотова, который своим авторитетом, обеспечил сверхсрочность прохождения документа через отечественные и зарубежные бюрократические препоны. В итоге вместо обычного месяца, реакция последовала всего-то через трое суток. Результат проверки по всем направлениям оказался отрицательным: никакого компромата, никаких претензий из-за кордона, да и двухгодичное пребывание Вадима Гулова на территории РФ не было отмечено какими-либо административными или уголовными правонарушениями с его стороны. Нормально. Если даже предположить, что Гулов – хорошо законспирированный вражина, он же не какой-нибудь матерый уголовник или экстремист, на котором штампа ставить негде, чтобы засветиться везде и всюду, а совсем наоборот, заинтересован в поддержании имиджа добропорядочного гражданина.

Словом, перелопатив кучу документов, Осипов пришел к выводу: в прошлом и настоящем человека, заинтересовавшего Изотова, ничего явно подозрительного, во всяком случае, такого, что бросалось бы в глаза, – нет. Единственное несоответствие, за которое зацепился глаз опытного оперативника, – печать отдела ЗАГС Черемушкинского района Москвы в свидетельстве о рождении. В 1983 году этот район был переименован в Брежневский, а в 1988-м вновь стал Черемушкинским. Гулов родился в 84-м, следовательно, печать в документе должна была принадлежать уже Брежневскому загсу. Но это смахивало на обычную бюрократическую оплошность. Скорее всего, кто-то по невнимательности воспользовался старой печатью, и не более того…

Меньше чем через час Осипов подробнейше изложил своему руководителю все, что сумел выяснить за неделю кропотливой работы. Отстрелявшись, он вопросительно воззрился на генерала в надежде, что тот выложит на стол припрятанного в рукаве джокера. Ну не могло такого быть, чтоб Изотов не имел про запас какого-нибудь мощного аргумента. Не просто же так – чисто из праздного любопытства – вцепился он в этого Гулова. Впрочем, если генералу и было что сказать, он с этим не спешил. Судя по сосредоточенности, отчетливо обозначившейся на генеральской челе, Олег Дмитриевич осмысливал услышанное и сопоставлял с чем-то, одному ему ведомым, а закончив, спросил:

– Небось голову ломаешь, с какого вздумалось начальству тебя поднапрячь?

Майор никак не отреагировал. Вопрос был риторический. И так понятно: знать, чего ради трудишься, не помешало бы.

– Первопричина – неконкретная и маловразумительная информация из абсолютно надежного источника… – сделав ударение на словах «абсолютно надежного», сказал Изотов, не удосужившись уточнить, что это была за информация, и добавил: – …Плюс моя чертова интуиция! Сам видишь, пассажир, мягко говоря, неординарный. Недавний гражданин Казахстана. В двенадцатом году возвратился на историческую родину. Никто и звать никак, и всего за пару лет из грязи в князи? Процветает на консалтинге? Да еще и… – тут генерал осекся, видимо, по каким-то соображениям, по-прежнему не решаясь пролить свет на некоторые подробности, и деловито констатировал: – Словом, сомнения есть. Хотелось бы их развеять.

Побарабанив пальцами по столу, Олег Дмитриевич, словно вспомнив о чем-то, внезапно выдвинул верхний ящик и заглянул внутрь. После чего на лице его обозначилось нечто, похожее на изумление. Такая реакция что-то да значила – обычно Изотов умело скрывал свои эмоции.

– Вот, значит, как. Ну что ж, на ловца и зверь… – пробормотал он, чем окончательно сбил с толку подчиненного. Задвинул ящик и только после этого наконец снизошел до пояснений: – Тогда послушай меня…

Есть-таки джокер! – мелькнуло в голове Осипова, довольного тем, что не обманулся – наконец-то шеф соизволил приподнять завесу тумана. Следующие несколько минут Изотов неторопливо говорил, а Осипов внимательно слушал, становясь все задумчивее и задумчивее.

– Понимаю, что ситуация далека от заурядной, – заканчивая свой монолог, резюмировал генерал, – но отработать нужно, мало ли… Вопросы?

– Вопросов нет, – ответил оперативник и, осененный пришедшей на ум идеей, поспешно прибавил: – А вот одна дельная мысль возникла.

– Выкладывай! – приказал Изотов.

Майор упрашивать себя не заставил – четко и сжато изложил суть предложения. Дослушав, генерал одобрительно кивнул.

– Действуй! Вперед и с песней, как говорится! – напутствовал Изотов и предостерег напоследок. – Но никакого официоза. Будет результат, задним числом все оформим. А пока ни-ни – чтоб ушей нашей Конторы и близко не торчало.

– Не впервой, товарищ генерал, – уверил руководителя подчиненный.

Компромисс

Эдуард Васильевич Кирюшкин являл собой образчик железобетонного спокойствия и невозмутимости. Солидность, благородная седина, величавая неспешность в движениях – все в этом немолодом уже человеке располагало к доверию. Иначе, собственно, и быть не могло. Руководитель коллекторского агентства с жизнеутверждающим названием «Надежда» просто обязан был демонстрировать непоколебимую уверенность в собственных возможностях, дабы вселить эту самую надежду в тех, кого превратности судьбы вынуждали прибегнуть к его услугам. Общеизвестно ведь, что клиенты подобных организаций – люди, отчаявшиеся урегулировать свои долговые проблемы традиционными способами, для которых обращение к коллекторам становится последним шансом.

Впрочем, из договора займа, чтением которого Эдуард Васильевич занимался в настоящий момент, вовсе не следовало, что сидящий напротив него человек – беспомощная жертва обстоятельств. Скорее наоборот, этот «фрукт» выступал в роли недобросовестного партнера, вознамерившегося нарушить свои же собственные обязательства и кинуть заемщика. Нет, формально-то все в порядке – соглашение оформлено должным образом, однако… Эдуард Васильевич слишком хорошо знаком был с изнанкой такого рода претензий и почти не сомневался, что ему предлагается на вполне легальных основаниях поучаствовать в банальном рейдерском захвате или, проще говоря, в «отжиме» бизнеса относительно законным способом.

В отличие от главы агентства, который оперировал пусть и обоснованными, но пока лишь предположениями, визитер – мужчина под пятьдесят самой непримечательной наружности, лысый, как бильярдный шар и такой же округлый, – отлично сознавал всю, мягко выражаясь, неприглядность своей затеи. Отчего, по-видимому, и пребывал в состоянии сильного нервного напряжения. Он ерзал на стуле, суетливо озирался по сторонам и время от времени лихорадочно потирал руки – словом, испытывал сильный душевный дискомфорт. Честно говоря, Эдуарду Васильевичу жуликоватого вида посетитель был малосимпатичен, но коли уж ты занимаешься урегулированием спорных имущественных – денежных – вопросов, не до жиру. Бизнес есть бизнес. А непреложный закон любого бизнеса гласит: клиент всегда прав, а даже если и не прав, он – твой клиент, и ты обязан отстаивать его интересы. Сейчас перед ним сидел вероятный клиент, причем весьма вкусный в переносном, разумеется, смысле этого слова.

Руководствуясь этим рациональным соображением, Кирюшкин предпочел закрыть глаза на моральный облик обратившегося к нему за помощью мячикоподобного господина и спокойно просматривал предоставленный тем договор займа с сопутствующими документами лист за листом, пока не проштудировал их до конца.

– Что ж, Игорь Николаевич, – насыщенным баритоном резюмировал коллектор, дочитав последнюю страницу, – документальная сторона в порядке, объем долгового обязательства вполне приемлем, и, стало быть, мы готовы взяться за решение вашей проблемы. Одного не понимаю: почему бы вам не обратиться в суд напрямую? Дело-то беспроигрышное.

На это, казалось бы, безобидное замечание посетитель отреагировал несколько странно: вздрогнул и опасливо поежился. Почувствовав, что своим логичным в общем-то вопросом он внес избыточное смятение в душу потенциального потребителя коллекторских услуг, Эдуард Васильевич поспешил нейтрализовать возникшую наэлектризованность:

– Хотя, я вас прекрасно понимаю, – как ни в чем не бывало продолжил он тем же ровным голосом. – Кому нужна эта морока? Исполнительное производство ниже всякой критики… – Кирюшкин скривился в презрительной гримасе, – долго, нудно, да и вообще…

Игорь Николаевич закивал на манер китайского болванчика, из чего можно было сделать вывод, что он руководствовался примерно теми же соображениями, направляя свои стопы сюда, а не в храм правосудия.

– Логично. Опять же, хозяин – барин, – одобрительно прогудел Эдуард Васильевич. – Однако вернемся к сути.

Он изобразил на лице задумчивость, словно вспомнил, что чуть было не упустил из виду нечто значительное, и, как бы ненароком, поинтересовался:

– Вы уже знакомы с нашими расценками?

На сей раз Игорь Николаевич отрицательно помотал головой и, достав из кармана носовой платок, отер им вспотевшее лицо.

– В вашем случае, учитывая высокую вероятность возврата… – Эдуард Васильевич взял паузу с таким видом, будто что-то подсчитал в уме, и сообщил. – Это обойдется вам в двадцать пять процентов от суммы долга.

– Так много?! – не удержался от изумленного восклицания посетитель.

Эдуард Васильевич был холоден, словно айсберг. На его бесстрастном лице не отразилось ровным счетом ничего, потому как к подобной реакции на озвученную стоимость услуг агентства он привык.

– Понимаю, – сочувственно пророкотал Кирюшкин и цинично уверил: – Будь ситуация сложнее, мы не постеснялись бы взять и больше. Наши услуги не дешевы, но обратимся к цифрам. Эффективность нашей деятельности чрезвычайно высока: неуспех укладывается в статистическую погрешность. За пять лет мы не справились со своей работой лишь однажды. Да и то, по независящим от нас причинам: заемщик, знаете ли, скоропостижно скончался…

При этом Эдуард Васильевич посмотрел на посетителя таким по-детски невинным взглядом, что Игорю Николаевичу со всей возможной отчетливостью сразу стали очевидны причины упомянутой скоропостижности, так, во всяком случае, ему показалось. Разыгравшееся воображение нарисовало картину жестокой расправы с неуступчивым должником за отказ от конструктивного диалога… Справедливости ради, следует уточнить, что в действительности все обстояло несколько иначе. Человек, о котором шла речь, и вправду умер, но никак не благодаря действию или бездействию «Надежды». Он попросту подавился на фуршете оливкой, обязательной для мартини драй, а врачебная помощь, как водится, малость припоздала. Но в качестве рекламного хода упоминание о том несчастном случае неизменно срабатывало, оказывая на всех без исключения потенциальных клиентов самое благотворное воздействие, и Кирюшкин, что греха таить, беззастенчиво этим пользовался. Сработало и на сей раз. Тут ведь главное – не переиграть. Достаточно намека, что и было сделано. А потому Эдуард Васильевич, как бы невзначай, плавно перевел разговор в иную плоскость.

– Вам должно быть известно, что целенаправленно мы себя не рекламируем, – как можно индифферентнее констатировал он. – Предпочитаем по старинке – от клиента к клиенту. Так, знаете ли, надежнее. Вот и вы пришли не с улицы, а по рекомендации, – напомнил Эдуард Васильевич. – И наверняка перед тем как обратиться к нам, вы поинтересовались у людей, посоветовавших вам, прибегнуть к нашей помощи, что представляет из себя наша организация и какова результативность ее деятельности?

Игорь Николаевич снова кивнул, облизав пересохшие губы, и промокнул платком повлажневшую от пота лысину. Видя, что тот все еще пребывает в сомнении, Кирюшкин продолжил психологическую обработку:

– Впрочем, если вас не устраивают наши расценки, можете обратиться в любое другое агентство, – как можно равнодушнее предложил он визитеру, с некоторой небрежностью чуть отодвинув от себя, лежавшие на столе бумаги. Дескать, вольному воля. Я ни на чем не настаиваю, но и себе цену знаю.

Это был старый испытанный прием, к коему Кирюшкин прибегал, видя, что клиент балансирует на грани и требуется лишь легонько его подтолкнуть в нужном направлении. Опытный коллектор почти не сомневался, что дожмет этого субчика, и предпринятая им провокация действительно возымела действие.

– Нет-нет! – Игорь Николаевич, протестующе, замахал коротенькими ручками и, видимо, смирившись с предлагаемыми условиями, торопливо затараторил: – Меня все устраивает. Качественная услуга стоит столько, сколько стоит. Вот только… – он замялся. – Мне говорили, вы можете взять на себя еще и заботу о моей безопасности.

– На сей счет даже не сомневайтесь. Если пожелаете, мы внесем в контракт соответствующее дополнение, – заверил его глава агентства, прикинув, что Игорю Николаевичу, замутившему подобную подлянку, охрана и впрямь не помешает. Чтобы прийти к такому выводу, Эдуарду Васильевичу достаточно было представить себя на месте ничего покуда не подозревающего заемщика. Прознай я про такой гаденький фортель, подумал Кирюшкин, даже не знаю, что учинил бы… Опять же на кону серьезные деньги…

– В таком случае я согласен, – покорно сказал гость.

Всего через полчаса посетитель, который после подписания необходимых бумаг автоматически стал полноценным клиентом агентства, покинул офис в сопровождении двух крепких неулыбчивых мужчин, приставленных к нему в качестве телохранителей. Сразу после его ухода Кирюшкин вызвал сотрудника, ведавшего сбором информации о чем угодно, начиная с паспортных данных, и заканчивая сексуальными предпочтениями заинтересовавшего агентство человека. Эдуард Васильевич протянул ему листок с данными должника, которым в ближайшее время предстояло заняться вплотную, сопроводив движение руки четким и ясным указанием:

– До завтрашнего вечера нарой все, что можно.

Сотрудник молча кивнул и удалился.

На следующий день, после обеда, затребованная накануне справка лежала на столе руководителя «Надежды». На приложенной фотографии изображен был мужчина, отдаленно напоминающий Брюса Уиллиса в те времена, когда у него еще была растительность на голове.

– Что ж, будем знакомы, Козленок Станислав Юрьевич! – усмехнулся Эдуард Васильевич, глядя на снимок.

Еще вчера он обратил внимание на, деликатно выражаясь, двусмысленную фамилию заемщика. Как все-таки правильно, Козлено´к или Козлёнок? Исходя из простенького посыла, что при написании фамилий, имен и отчеств в официальных документах, точки над «е» ставятся в обязательном порядке, выходило, что правильно – Козлено´к. Однако, это мало что меняло. Не приходилось сомневаться, что человеку с такой фамилией определенно жилось нелегко, особенно в отроческие годы. Ну, уж как есть.

Родился в 1975-м… На дворе 2015-й, стало быть, сейчас ему сорок. Закончил МАИ. Работал в закрытом учреждении, именуемом п/я №7413, – наследии «совка», страны секретов, – но совсем недолго. Видимо, решил, что за копейки горбатиться на государство не целесообразно, и занялся самореализацией. В 2001-м учредил общество с ограниченной ответственностью «Белый мир» и занялся оптовыми поставками молочной сыворотки из Беларуси. По-видимому, попал в струю – прикупил квартиру в «Алых парусах» на пике цен, от души поколесил по заграницам, регулярно баловал себя отнюдь не дешевыми иномарками, словом, жил в собственное удовольствие, ни в чем себе не отказывая. Женился. Развелся. Наследников нет. Три года назад наладил собственное производство на ту же молочную тему.

Что ж, вполне себе успешный товарищ. В связях с криминалом не замечен. Возникавшие проблемы по мере поступления решал самостоятельно, не прибегая ни к содействию госорганов, ни к помощи «братвы», что похвально. Ого! Да он у нас – тайный благотворитель! Пять лет молчком спонсирует социальный приют для детей и подростков в Красногорске, никогда и нигде по этому поводу флагом не размахивая…

Эдуард Васильевич отложил бумагу в сторону. Да-с. Не повезло мужику. Жил себе без забот, работал спокойно, и все было чики-пуки, но, на свою беду в двенадцатом году – забавно, однако, рифмуется! – угораздило его связаться с Игорем Николаевичем Пышковым, который предоставил «Белому миру» заем на, страшно даже сказать сколько, и не рублей, а полновесных американских долларов. Причем, договорчик состряпал тот еще, из категории, вольно трактуемых, на два года с последующей пролонгацией при соблюдении весьма условных требований. Короче, по понятиям. Проценты заемщик выплачивал аккуратно с соблюдением сроков, и в 2014-м по умолчанию договор продлили, но в том же году долбанула очередная серия кризиса – Украина, Крым, санкции, обвал рубля и, как следствие, падение объема продаж.

Впрочем, трудности начались не только у производителя молочных продуктов Козленка. Полстраны, благодаря мудрой экономической политике ее руководства, было поставлено в соответствующую позу… Кстати сказать, у Станислава Юрьевича, если уж быть объективным, каких-то особо выдающихся проблем не наблюдалось, отметил Кирюшкин, для полноты картины ознакомившийся с выжимкой из бухгалтерской отчетности «Белого мира». Обороты снизились, доходность упала – это да. Но крахом всего и вся даже близко не попахивало. По большому счету, не было у заимодавца никакой экстренной необходимости расторгать раннее заключенное с заемщиком соглашение. Но Пышков то ли очканулся и решил перестраховаться, то ли, что вероятнее, изначально держал в уме идею прибрать к рукам готовый бизнес… В общем, бес его разберет, зачем ему понадобилось прерывать отношения с С.Ю. Козленком, однако Игорь Николаевич этого возжелал, и точка.

Главарь банды коллекторов с трудом подавил невольную симпатию к лично ему пока что незнакомому должнику. Типичный «маверик», резюмировал Эдуард Васильевич, имея в виду отнюдь не бычка, которому не успели еще поставить на шкуру тавро, а «маверик» в том смысле, что человек, сделавший себя сам. Однако, симпатии симпатиями, а интересы клиента превыше всего, напомнил себе Кирюшкин. Следовательно, хочешь не хочешь, придется всерьез заняться этим «самородком» Козленком.

На первый контакт с должником Эдуард Васильевич предпочитал выходить лично, крайне редко передоверяя это подчиненным. Дальше, как пойдет, но первый разговор – святое. Поэтому он сел за руль своего «тахо» и отправился с визитом в «Белый мир». Ехать пришлось в подмосковную Истру, где согласно справке, в промзоне располагалось производство молочной продукции господина Козленка. Навигатор помог не сильно. Разыскать нужный объект удалось, лишь порядочно поколесив между бывшими заводскими корпусами, обнесенными железобетонными заборами, и несколько раз обратившись за подсказкой к попадавшимся на пути затрапезного вида гражданам, надо полагать, местным работягам. Так или иначе, но поиски увенчались успехом – он таки добрался до места.