Соня

«Ты прекрасно знаешь, что ты тут ничего не решаешь».

«Зато я прекрасно знаю, как работает внушение, – усмехнулась Матушка, – поверь, даже карты тебе скажут, что это не твой вариант».

«Я ему рассказала… Он знает про карты. Не так много. Он просил погадать ему».

«Я думала, это один из тех секретов, которые уносят в могилу… – задумчиво проговорила Матушка. – Впрочем, это, возможно, к лучшему. Он захочет узнать, что скажут карты про ваше будущее, а там-то всё и вскроется».

«О чем ты?» – Матушка, слабо разбирающаяся даже в масти карт, очень удивила Соню.

«Я отсюда чувствую, с ним что-то не то, как будто его что-то м-м-м обволакивает, что-то вроде защиты. Карты либо не станут с ним говорить, либо специально скажут что-нибудь ужасное. Скажи, что я права, маленький иуда!»

«Они у тебя с собой?» – спросил маленький иуда.

«Да, всегда со мной, в портфеле».

«Доставай».

«Сейчас же урок, ты прекрасно знаешь, что в школе карты запрещены, их у меня просто заберут».

«Не парься, просто достань любую карту из колоды, подержи в руке и убери обратно, никто не заметит».

Соня посмотрела на учительницу. С доски уже исчезли тригонометрические функции. Теперь там были сложные уравнения. Класс активно готовился к сдаче ЕГЭ на следующий год. Все настолько были озабочены оценкой, даже учитель, что совсем не замечали, что происходит вокруг. Соня аккуратно полезла в портфель за колодой карт и спрятала их под партой. Девочка открыла пачку и ногтем подцепила карту из середины колоды. Вытащила. Валет Пик.

Класс померк. Перед глазами появилось небольшое чёрное озеро, посередине которого находился остров. Вокруг стояли высохшие деревья. За лысыми ветками просматривалось небольшая землянка, такая же чёрная и сгнившая, как и все вокруг. Дверь со скрипом отворилась, и из дома вышла фигура в тёмном капюшоне. Неспешно человек пошёл в сторону маленькой пристани. Остановился, снял капюшон. На Соню посмотрело распухшее лицо утопленника. Усмехнувшись, фигура прыгнула в озеро, отчего по прежде гладкой воде пошли гигантские волны. Из волн вырос двенадцатиэтажный дом, над которым горела полная красная луна.

Видение отпустило. Соня пришла в себя и обнаружила, что весь класс пялится на неё с недовольной учительницей во главе. Кто-то ухмылялся.

Соня пробормотала извинения и скрылась за учебником в надежде, что про неё забудут.

«Никто не заметит, говоришь?!»

Голоса молчали.

«Эй, ну и куда вы пропали? Вы эту кашу заварили, теперь сами расхлёбывайте. Что сейчас произошло?»

«Ты немного… Пошумела?»

«Это то, о чем я и говорила. Даже карты против. Не знаю, что ты видела, маленький иуда мне не говорит. Но тебе явно было страшно».

«Что это было?»

«Будущее? Прошлое? Я не до конца понял. Думаю, карты явно дали понять, что согласиться на его предложение – плохая идея»

«Не тратить время на всяких слизняков, вот что сказали карты», – настаивала Матушка.

Разбудила на свою голову, – буркнула Соня.

«Я всё слышала!»

«Я надеялась, что вы мне подскажете, что делать дальше, а вы за старое, только отговариваете. Когда вы наконец уже повзрослеете?»

Голоса замолчали. Тишина давила, на её фоне стал проявляться голос учителя, который объяснял формулы. Матушка наконец ответила ей:

«Ради твоего же блага, девочка. Когда я говорю “нет”, значит, так и надо поступать».

Иногда Соне казалась, что спорить – это то, ради чего она живёт. Всю жизнь она ни с кем не соглашалась ни по одному вопросу, даже будучи ребёнком, спорила со взрослыми. Частенько это плохо кончалось, что дома, что в школе. Но её забавляла эта игра. Сейчас она тоже решила остаться при своем. Завтра её ждала прогулка с одноклассником.

2. 17 мая 2013 года

Извилистая дорога шла через дремучий сосновый лес. Казалось, тут никогда не ступала нога человека. Да и дорогой это было назвать сложно. Две тропинки с торчащими с обеих сторон колючими кустами. Деревня была дальше, посреди огромного болота с многозначащим названием Неодолимое. Неизвестно, что заставило людей селиться тут, но поговаривали, что на этих землях находилось языческое капище, ещё до прихода Рюрика на русские земли. Как только они перешли незримую границу леса, налетели тучи и закрыли солнце. Их встречали почерневшие засохшие деревья, стоящие в мутной воде. Дальше показался первый дом. Чёрные, сгнившие стены опасно наклонились, но что-то не давало дому упасть. Несмотря на это, из покосившейся трубы шёл дым. В нём кто-то жил.

– Неужели вы все так живёте?

Миша лишь развёл руки в стороны и промолчал.

– Ты уж извини, но тут жутко, – едва проговорила Соня, – мне тут не нравится.

– Мы почти пришли. Тут домов немного, может сорок, но половина нежилые…

Дальше дорога стала лучше, а луж меньше. За деревьями показались дома, такие же старые, как и первый. Казалось, тут всегда было сыро, и солнце никогда не проникало на эту землю. Перед домом стояла ржавая табличка «Забытое».

– Говорящее название… – прошептала Соня.

– Не думал, что тебя это так напугает. Я-то привык уже.

Справа за невысоким забором в огороде работала женщина. Скрючившись в три погибели, она копала землю и напевала неизвестную песню. Когда ребята прошли мимо, она обернулась и подозрительно на них посмотрела.

– Ты кого это к нам привёл, Мишка?

– Подруга моя, тёть Тонь. Решил показать, – он обвел руками, – наши красоты.

– Тьфу ты, красоты. Иди лучше мамке помоги помидоры рассадить. Не успеете же, лето скоро. Я вас, тунеядцев, снова кормить не собираюсь!

Женщина что-то ещё буркнула и вернулась к работе. С неба упали несколько капель. Начинался дождь.

– Мы почти пришли Сонь, давай поспешим, пока не промокли.

Чем дальше они шли, тем сильнее становился дождь, и тем больше разрастались лужи. Некоторые были настолько велики, что их приходилось обходить по влажной траве. Кроссовки тут же промокли.

Дом Миши был предпоследним в деревне, дальше дорога упиралась в небольшое озеро, наполовину заросшее камышами. Кроме дождя, не было слышно ни звука. Миша распахнул калитку и поспешил открыть перед Соней дверь. В доме сыростью пахло ещё сильнее. Она и раньше замечала этот запах в школе, но не придавала ему значения, а теперь поняла, откуда он был. Соня слегка пригнулась, чтобы не удариться о низкий косяк, и вошла в комнату. По середине дома стояла большая печка, в которой потрескивал огонь. Дальше находилась кухня и две двери, видимо, в спальни.

– Ну вот тут мы и живём. – сообщил Миша.

Соня не спеша прошла в комнату. В дальнем углу стоял стол, на котором было несколько икон, они же висели и над ним. Рядом горело несколько свечек.

– Мама верующая. – сказал Миша, заметив, куда смотрит девушка. – Тут все верующие, мама говорит, без Бога жить страшно.

– Ты тоже? – спросила Соня.

– Я не знаю… Мама учила меня молитвам, мы даже по воскресеньям ходили в церковь, но мне это не слишком интересно. Я скорее агностик. А ты?

– Нет. Я в эту чепуху не верю.

– Зря ты так, милочка, – из прихожей вышла полная невысокая женщина в резиновых сапогах и дождевике, – в нашей деревне без веры сгинуть можно. Чертовщины тут конечно нет, но бережёного Бог бережёт, особенно, если ты читаешь молитвы.

– Мама, познакомься, это Соня. – перебил её парень.

– Городская, да? – женщина с прищуром посмотрела на неё. – А меня звать Галина Петровна.

– Я из Сокиловки. Так себе город.

– И как тебя угораздило согласиться прийти в такую глухомань. К нам даже лавка не каждую неделю приезжает. А тут целая девица. С приданным хоть? Женщина весело хохотнула. Я поставлю чайник, а вы проходите на кухню.

Миша аккуратно взял Соню под локоть и повёл за стол.

– Не обращай на неё внимание. – шепнул он. – У нас очень редко бывают гости.

– У нас тоже, – хмыкнула Соня.

– Я хотел спросить. Ты взяла карты?

– А ты всё-таки решился? – удивилась Соня. – Да, они здесь, но я не уверена, что они будут со мной сейчас говорить. Тут, – девушка поёжилась, – какая-то странная атмосфера.

Соне действительно было тут не по себе. Она до последнего не пускала в голову голоса, догадывалась, что они ей скажут. Она считала их отчасти интуицией, и в таком месте ничего хорошего от них ждать не приходилось.

– В твоей комнате нет икон?

– Нет.

– Хорошо, а свечки есть? Хватит и одной, но не оттуда, – она кивнула в сторону красного угла. – Нужны чистые, новые.

– Думаю есть.

– Хорошо, но не жди ничего хорошего. Карты разочаровывают.

– Я понимаю, но я хочу знать. Надоело сидеть в этой дыре.

Дождь за окном усиливался. Но вид из него был удивительно, нереально, даже страшно красивым. Соня никогда не видела такого сильного волнения на таких маленьких озёрах. Волны бились о небольшой причал. Ветер срывал камыши и разносил их по всему водоему, мертвые деревья у берега угрожающе качались из стороны в сторону, будто осуждая затею с картами. Присмотревшись, Соня разглядела едва различимую лодку прямо по центру озера за серой стеной из дождя. В ней сидела одинокая фигура в капюшоне и как будто бы смотрела прямо на неё. Встряхнув головой, она снова посмотрела в окно. Лодки как будто и не было. Её отвлек Миша.

– Мама приготовила чай, пойдём.

На столе стоял старинный самовар и вовсю довольно свистел. Женщина разливала кипяток по чашкам, и в большой банке находилась зеленоватая жидкость.

– Мы не покупаем чай, делаем свой. Ещё моя прабабка занималась знахарством. Этот рецепт передавался поколения. Некоторые травы на болоте обладают лечебными свойствами. Возможно, на вкус он не такой приятный, но зато полезный, не то что эта химия из магазина.

– Ну мама, прекрати пугать Соню.

– Ничего, я никогда не пробовала домашних чаев, очень интересно, – улыбнулась Соня.

– К чаю, к сожалению, у нас ничего нет.

– О, мы купили печенья, – Соня полезла за рюкзаком и достала небольшой пакетик с овсяным печеньем, – нехорошо приходить в гости без гостинцев, верно?

«Не пей эту отраву, ты что не видишь, что она ведьма?» – через барьер пробилась Матушка. Как бы сильно Соня ни старалась, заткнуть до конца её не получилось.

«Ты же знаешь уговор, не лезть в мою жизнь, когда я не одна».

«Ты тут без меня пропадаешь, посмотри куда ты себя привела, и не вздумай пить эту отраву, ты не знаешь, как она на тебя подействует, на нас!»

«Не пей, не пей!» – издалека раздался голос маленького иуды.

Соня взяла кружку в руки и понюхала напиток. Он приятно пах травами, но после предупреждения Матушки стал отталкивать.

– Не бойся, ты попробуй, он очень вкусный, я сама собирала травы, мы его всю жизнь пьём, – мягко сказала мама Миши.

– А можно мне просто водички?

– Водички, так водички, – женщина недовольно встала из-за стола и зачерпнула металлическим ковшом из большого ведра.

– Вот, держи. – Галина Петровна со звоном поставила стакан перед Соней и немного разлила воду на стол.

«Ты ей не нравишься, будь начеку», – предупредила Матушка.

Несколько минут все сидели в тишине, ели печенье и запивали чаем. Все, кроме Сони.

– А ты чегой-то даже к печенью не притрагиваешься? – не выдержала мама Миши.

– Я не голодная.

В ответ женщина только хмыкнула. Миша поставил пустую чашку на стол и сообщил, что он покажет Соне остальную часть дома, и повёл её в свою комнату.

– Ты извини её. Сама понимаешь, старая закалка, советская ещё.

– Да всё нормально, Миш. Ты же знаешь, я привыкла.

Миша включил свет. Комнатка оказалась совсем маленькой. У окна стоял маленький стол, на нём – старый квадратный монитор. Напротив располагалась довольно узкая кровать, а в углу, ближе к двери, громоздкий старинный шкаф. Больше в комнате ничего не помещалось.

Миша застелил кровать колючим одеялом в клеточку и достал из шкафа две тоненькие церковные свечки.

– Хватит столько? – спросил он

– Хватит, если я не увижу, включим настольную лампу.

Соня поставила рюкзак на коленки и стала искать там упаковку с картами. Как только она взяла их в руки, раздался недовольный голос Матушки:

«Не трогай их, они не в духе!»

«Но он же просил, я обещала ему погадать»

«Не порти жизнь мальчонке, оставь колоду!»

«Слушай, я сама разберусь с этим!» – ответила ей Соня и как можно дальше запихнула голос.

С картами было по-другому. Они не говорили с ней, как голоса, лишь показывали образы. Сначала было сложно разбираться, но с этим ей помогал маленький иуда. Он тоже видел эти образы, так как был в её голове.

Миша зажёг свечки и нетерпеливо уселся напротив. По стёклам барабанил дождь, порой так громко, что они почти не слышали друг друга. Но приходилось говорить тихо, что бы их не застукала мать.

– Скажи, а ты когда-нибудь гадала на себя? Так вообще можно? – спросил Миша.

– Нежелательно, конечно. Сложно непредвзято смотреть на расклад. Ведь хочется, чтобы было всё хорошо.

– А было ли что-то такое… ну в общем…

– Да, я гадала на дату смерти, – улыбнулась Соня.

Миша в ответ охнул.

– И когда?

– В двадцать девять лет, так что ещё не скоро. Ты готов? – спросила Соня. Ей не хотелось обсуждать это.

– Да, я готов.

– Давай начнём с простого. Мне ничего вслух произносить сейчас не нужно, можем обсудить это потом. Загадай свой возраст, а мы посмотрим, как с тобой взаимодействуют карты. Готов?

– Да. – ответил парень и задумчиво поднял вверх голову.

Соня достала колоду из упаковки и стала их перемешивать.

«Матушка была права, карты очень недовольны, чувствуешь?» – голос маленького иуды слегка дрожал.

«Чувствую…»

«Думаю, ему не стоит спрашивать про будущее, карты могут и обмануть».

«Знаю, давай проверим».

Соня последний раз перемешала колоду и выложила на одеяло три карты: шесть бубей, пиковую девятку и девять бубей. В голове появился шум. Такого обычно не было.

«Может оставим это дело, а? Они отказываются разговаривать с тобой».

«Нет же, смотри, девять бубей, правду говорит».

«А рядом с чем они лежат?»

Соня посмотрела на соседнюю пиковую девятку и ахнула.

– Ну что там? – нетерпеливо спросил Миша.

– Ты точно свой возраст указал?

– Ну да, как ты и просила.

– Ладно, теперь загадай своё имя, попробуем ещё раз.

Соня выложила сверху ещё три карты: шесть крестей, дама крестей и червовую десятку. И снова ахнула.

«Ещё одна десятка, так ещё и на даме. Картам не нравится это место, точно говорю».

– Веришь-нет, – сказала Соня, – но карты не сильно хотят с тобой говорить. Давай попробуем ещё пару раз, если так продолжится, то мы закончим, – Соня посмотрела на дверь, – возможно это из-за икон?

Миша пожал плечами.

– Давай следующий вопрос. Про себя.

Миша задумался, затем кивнул. Соня размешала карты и выложила три: первые две рубашкой вверх, последнюю вниз – шесть пик.

– Долгий путь, сложный путь, дальняя дорога. – Соня дословно повторяла то, что говорил маленький иуда, самой же ей на мгновение показалась трасса, вид из кабины грузовика от первого лица.

– Дальняя дорога? Это даже смешно.

– Смешно? А что ты спросил?

– Я спросил, где мой отец.

Соня удивлённо посмотрела на Мишу.

– Он ушёл, когда мне было пять или около того. Просто ушёл на работу и не вернулся. Я всегда думал, почему он так сделал. Была ли в этом моя вина, или же он просто не любил нас. Не знаю, просто хотел узнать, что с ним. Значит, дальняя дорога.

– Карты не всегда чётко дают ответы на вопросы, к тому же такие сложные.

– И тем не менее они дали ответ, мне, честно говоря, не по себе.

«Ты сама то хочешь знать, что с ним будет дальше? Ты же понимаешь, что, когда получишь ответы на его вопросы, тебе придётся жить с этим до конца жизни», – подал голос маленький иуда.

«Ты зачем меня провоцируешь, а?»

«Я же вижу, тебе он нравится, каково это, жить, зная, когда он умрёт?»

«Он ещё не спрашивал…»

«А ты думаешь, не спросит? Да даже если и не спросит, тебе карты всё равно это покажут. Расклад на будущее всегда заканчивается датой смерти».

«И что ты предлагаешь?»

«Заканчивай с этим, тебе пора домой».

– Слушай, Миш, боюсь, больше не получится. Я не знаю, я почти не чувствую карт. Это очень сильно выматывает, а тут… Тут странное место, карты неспокойны, непослушны, я не всегда понимаю, что они хотят сказать.

– Ты уверена? У меня не так много вопросов осталось, всего два.

– Скажи мне сразу какие, чтобы я могла сосредоточиться на конкретном ответе.

– Не могу, это личное… – Миша слегка покраснел.

– Тогда я не буду этого делать. Я очень устала, а гадать, в какую сторону карты клонят, мне не хочется. Ещё час обратно домой идти.

– Кстати, дождь почти кончился. Теперь мы точно успеем до темноты. Тебе обязательно нужно слышать эти вопросы?

– Точно, я без них просто ничего не пойму.

– Тогда я скажу только один, второй для меня более личный.

– Хорошо, мне даже лучше. – Соня улыбнулась.

– Я хотел, чтобы ты сделала расклад на нас с тобой.

Соня подняла голову и удивлённо посмотрела на Мишу.

– Нет-нет, ты не подумай. Просто мало ли что-то может получиться в будущем. Да и в целом, какое у нас будет общение.

«Ишь чего захотел мальчик, глаз на тебя положил, да ты посмотри на него, он тебя недостоин, деревенщина, живёт у мамы под юбкой. Тоже хочешь целыми днями копать картошку?»

«Я знаю, что у нас ничего не выйдет, но он же попросил».

«Да наплевать, что он там просит, у нас и так сил нет».

– Знаешь, мне нежелательно гадать на себя, это будет предвзято, я же говорила, так что давай твой второй вопрос. Можешь задать его про себя.

Соня перемешала колоду и выложила подряд три карты:

– Девять на шесть бубей.

«Покойничком скоро будет» – весело рассмеялся маленький иуда.

«А ты знаешь, на кого он?» – у Сони проснулся интерес.

«Сложно… Карты сегодня немногословны. Будто не хотят, чтобы мы знали».

Соня сделала грустное лицо и заговорщицки прошептала:

– Этот человек скоро умрёт таинственной смертью, – и зловеще засмеялась, изображая из себя колдунью.

Миша побледнел и чуть было не обмяк на стуле. Но промолчал. Соня продолжила, выкладывая карту за картой.

– Тяжелая болезнь вкупе с проблемами в семье. Возможно, карты хотят сказать, что у человека депрессия и его довели?

«Не придумывай ничего за меня, – хмыкнул маленький иуда, – хотя тут ты права, приблизительно, конечно».

– Давай не будем, – Миша наконец заговорил, – я уже не хочу знать, что будет дальше.

– Но это же весело, – ляпнула Соня, не подумав. Но, увидев, как изменилось Мишино лицо, добавила.

– Ну, разумеется, когда это не касается смерти. Картам не всегда стоит верить. Особенно, когда гадаешь на такие жизненно важные вопросы. Кстати, интересно, кого это ты загадал?

– Извини, но это личное.

– Поня-я-ятно, – протянула Соня, и улыбка сошла с её лица, – не хочешь, не говори.

Дверь в комнату резко распахнулась, в комнату вошла Мама.

– Что это у вас такое?

– Да мы в карты играем, мам. – виновато ответил Миша.

Женщина бросила взгляд на карты, свечки и начала закипать.

– Вы что, гадаете? Да как ты посмела в моём доме заниматься такой чертовщиной? А ну вон отсюда! Ты кого мне привёл в дом?

Соня быстро собрала карты, положила в портфель и пошла к выходу. Дождь уже заканчивался, но всё равно ещё неприятно моросил.

– Ещё раз тебя тут увижу! – злобно произнесла тётя Галя. – А ты дома сиди, никуда не пойдешь!

– Мне нужно проводить её, пусти!

Мать перегородила Мише проход.

– Сама дойдёт, не маленькая!

– Да пусти же ты! – Миша отодвинул мать и прошёл в коридор надевать кроссовки.

– Сын называется, в отца весь пошёл, на мать руку поднимает! Домой можешь не возвращаться, проваливайте оба!

Соня с Мишей поскорее покинули дом и оказались на улице. Миша успел прихватить зонтик. Они стояли на дороге, ведущей к озеру. Соне показалось, что она снова кого-то увидела и пошла к берегу. Волн не было.

– Я не знаю, что на неё нашло. Прости пожалуйста, ты, наверное, не захочешь больше со мной общаться.

Соне было совсем не до этого. Она вошла на пристань и прищурила глаза. На той стороне она разглядела сосновый лес и непонятную фигуру. Соня моргнула и человек исчез.

– У вас кто-нибудь плавает в этом озере?

– Эмм… Нет, тут очень холодная вода из-за подземных ключей.

– А на лодке кто-то же ловит рыбу?

– Нет, тут никто не плавает, а почему ты спрашиваешь?

– Я видела лодку, когда смотрела из окна.

Миша побледнел.

– С человеком в капюшоне?

Соня обернулась и пристально посмотрела на Мишу. Тот выглядел испугано.

– Что на той стороне озера?

– Небольшой островок леса, а дальше болото. Тут оно везде.

– Там никто не живёт?

– Нет, там никого нет.

– А зачем тогда тут пристань? Рыбы нет, в округе никто не живёт.

Миша взял её за руку и повёл от озера.

– Давай я тебе расскажу, когда выйдем из деревни. Прошептал он.

– Ладно.

Соня высвободила руку и неспешно пошла по дороге. Чем ближе они подходили к краю деревни, тем слабее становился дождь. Они снова прошли мимо вывески «Забытое», и дождь кончился. Дальше было сухо, как будто дождя и не было. Когда они подошли к лесу, как по щелчку, включились звуки. Если раньше на болоте была мёртвая тишина, только глухо раздавался хруст шагов по гравийке, теперь она услышала шум деревьев и пение птиц. Как будто жизнь вернулась в эти места.

– И всё-таки жуткое место твоя деревня.

– Наверное. Я привык, хотя иногда бывает страшно.

– Ты обещал рассказать, помнишь?

– Это всего лишь легенда, страшилка для детей.

– Я что-то слышала в детстве подобное. Расскажи! Не думала, что тебя это пугает.

– Да, немного. Признался Миша. Когда-то давно, жила в нашей деревне женщина. Говорили, что она ведуньей была, поклонялась старым языческим богам. Но люди её любили и уважали до поры до времени. К ней местные за советом ходили, но потом жуть в тех местах произошла, и с ней общаться перестали. Как-то раз, когда она рыбачила в лодке, началась гроза. Она и раньше ходила в грозу, говорила, что боги его защитят. Но в этот раз гроза была слишком сильной. Те, кто видели её, говорили, что на озере поднялись небывалой высоты волны и захлестнули женщину. Другие поговаривали, что она сама утопиться решила. Но ни её, ни лодку так и не нашли. Вскоре после её смерти стали замечать, что рыбы в озере всё меньше и меньше. А через пару лет совсем пропала. Народ у нас суеверный, начал придумывать чепуху всякую. Говорят, что если кто ведьму эту на озере увидит, скоро умрёт. Поэтому туда никто и не ходит. Боятся сказок.

– А ты её видел?

– Да, но давно ещё, в детстве, – Ответил Миша и поежился, – но чем старше становлюсь, тем больше кажется, что мне это просто показалось. Я провожу тебя до церкви, сама до дома дойдёшь?

– Дойду.

***

Миша проводил взглядом Соню и медленно пошёл мимо церкви по дороге обратно в лес. Когда он был помоложе, мать каждое воскресное утро таскала его с собой на скучные проповеди. Хочешь отбить у ребёнка тягу к Богу – води его на молитвы и заставляй почитать веру дома.

Уже в десять лет он возненавидел красный уголок гостиной и запах ладана на кухне, но церковь его хоть чему-то, но научила. Теперь вместо плоти и крови Христовой он иногда с пацанами закусывал сухариками вишневый «Блейзер».

А что? И то и другое хлеб. И то и другое красное и алкогольное.

Колокол пробил шесть. Конец рабочего дня у работяг. Миша уже начал присматривать колледж. Автомеханический был в приоритете. Можно было обучиться ремонту автомобилей и помогать на городской станции технического обслуживания – дядя Петя обещал взять.

Конечно, чинить фуры не самая завидная работа, но другой тут попросту нет, а мечтать о большом городе… Не может же он бросить мать одну в Богом забытой деревне. Миша иногда восторгался её упёртостью. На днях она подвернула ногу, но умудрилась с больной лодыжкой проковылять пять километров через лес, чтобы дойти до работы. В итоге, когда в пасмурное утро она не смогла встать, Мише удалось уговорить мать вызвать доктора и взять больничный. Буханка приехала только под вечер и застала женщину, стоящую раком, в огороде, половшую грядки. Такую оставлять одну нельзя. Случись что, сама себе она точно не поможет, как и Бог, на которого она ссылается из раза в раз.

Мимо проехал уазик соседа дяди Пети. Тот посигналил, приглашая подвезти, но Миша махнул ему рукой, мол, проезжай. Хотелось пройти одному.

Машина. О таком счастье он даже не мечтал. Помимо эротических фантазий, он часто представлял, как рассекает на уазике по дорогам, подбирает попутчиков и долго разговаривает с ними. Один раз дядя Петя дал ему посидеть за рулём, но Миша настолько переволновался, что так и не смог тронуться с места, путая очередность нажатия педалей.