Семнадцатая жена

Вновь наступила тишина, Марк Говард отчётливо слышал, как тикают его швейцарские часы, продавцы которых заверяли, что они совершенно бесшумны, где-то совсем рядом в шахте проехал, тихо шурша, лифт. Скрип кожи кресла и оглушительный звук шагов к дверному проёму, в полосе света, расходившейся неровной трапецией от раскрытой двери по полу и стене коридора, отражаясь в зеркальной стене, вышел Дмитрий, сложив на груди руки. Молчание стало невыносимым, секретарь отступил в сторону, скрывшись в тени своего начальника, двое мужчин сжались практически на глазах, готовые принять взрыв гнева и обвинений, герцог про себя ликовал, что его по-прежнему игнорируют, посреди немой сцены было слышно, как лифт стал подниматься назад. Но не успел распорядитель революций сменить маску раздражения на своём лице, как с мелодичным звоном разъехались створки лифта дальше по коридору за Марком Говардом, и в коридор вышла Калиса в сопровождении свиты и старшего стюарда, белом как его пиджак.

Англичанин почувствовал себя в террариуме, создавалось впечатление, что один ядовитый и клыкастый гад крадётся к другому, затаившемуся, готовому отразить смертельный удар. Черты Калисы словно заострились, приобретя хищное выражение, она медленно и с вызовом приближалась к полосе света, в которой словно гранитный монумент возвышался Дмитрий. Он не стал одевать ни одну из масок, открыв своё истинное лицо, жестокое и равнодушное. Но была здесь ещё одна плотояднаяящерка – журналистка протиснулась между секретарём и миллиардером, затаившись в ожидании сенсационного скандала. Старший стюард шёл перед Калисой и сопровождающими, словно поднимаясь на эшафот. Поравнявшись с Марком, он остановился, что-то нечленораздельно промычав, но женщина его проигнорировала и пошла дальше, вместе с не отстававшей свитой. Дмитрий Иден тоже сделал несколько шагов вперёд, за ним тенью шагнул секретарь. Две акулы бизнеса приближались друг к другу, герцог оказался почти посередине между ними, словно рефери. На расстоянии пары метров друг от друга главы корпораций остановились.

– Дмитрий, какой сюрприз. Вот уж не думала Вас здесь встретить, – Калиса сказала это вежливым светским тоном, словно говорила о погоде, однако жёлтые глаза хищно блестели в скупом ночном освещении.

– Взаимно, Калиса. Ваше появление вообще для меня загадка, не прятались же Вы в трюме от самого Сингапура? – Дмитрий лениво капал словами, поддерживая светский тон собеседницы.

– «Божественный ветер» нагнал «Падишаха», и ему даже не пришлось сбавлять ход для наведения сходней. К сожалению, от таможенной волокиты и обыска это меня не избавило. А всё-таки, что привело мясоеда на банкет для вегетарианцев?

– Хорошо, что я не Тамерлан. Я вспомнил, что давно не навещал свою контору в Сингапуре…

– Решили сдуть пыль со столов? – оружейного барона оборвали посреди фразы.

– Нет, посчитать цинковые гробы, как результат деятельности. В наши дни медицина уже не так эффективна, к сожалению.

– Это всё из-за неуместных ограничений. Исследователям слишком часто ставят палки в колёса организации по защите прав лабораторных мышей. Я думаю, Вы временами сталкиваетесь с подобными проблемами.

– Не спорю, однако, что же привело Вас на саммит? Борьба с завышенным статусом этих самых мышей? – холодная улыбка Дмитрия разрезала черты его лица, подчеркнув цинизм беседы.

– Слишком жёсткие ограничения на генетические эксперименты, вызванные невежеством и средневековыми суевериями. Это тормозит науку и ставит в тупик передовые исследования, хотя данные направления помогли бы изменить тысячи жизней, – Калиса бросила взгляд на застывшего и делавшего подчёркнуто равнодушный вид Марка Говарда, слегка наклонив голову на бок, – Но не буду больше мешать, я смотрю у Вас гости?

Дмитрий посмотрел на герцога, только сейчас заметив его. Миллиардер слегка сдвинул брови, больше ничем не выявив своё раздражения, сам англичанин начал жалеть, что благоразумно не скрылся заранее.

– И правда, у меня есть гости, но не герцогНорфолк, а репортёр Первого Общественного, – сказано это было ледяным тоном, Марк почувствовал на себе тяжесть каждого сказанного слова и приготовился к защите.

В нескольких метрах от беседующих, за нежно кремовой стеной коридора, отделанной под мрамор, вновь прошелестел лифт.

– Приношу извинения, что стал невольным свидетелем вашей беседы. Но с вами всё равно репортёр, завтра обо всём произошедшем уже напечатают в газетах, если не снимают сейчас для прямого эфира, – Говард решил поддержать светский тон беседы, – Но согласитесь, визит двух столь влиятельных людей выводит данный саммит на новый уровень.

– Хотя Вы неоднократно утверждали, что это пустая трата денег, «собрание любителей фуршетов», – Дмитрий переключился на Марка, возможно, надеясь, что разговор с Калисой на этом удастся завершить.

– И я счастлив, что ошибался. Ведь самое главное для всех нас, это процветание человечества. Не так ли, мисс Фокс?

– Безусловно. Хотя Дмитрий находится на противоположной стороне баррикад от Ред Фокс, нам необходимо делать шаги на встречу друг другу, – приторная улыбка зажгла жёлтые глаза хозяйки фармацевтического гиганта недобрым огоньком.

– Вся беда, что корпорацию Иден воспринимают слишком шаблонно. Мы не занимаемся исключительно технологией разрушения, значительная часть сил направлена и в мирное русло. Но и не стоит забывать, что на планете по-прежнему существуют группы людей, понимающих только язык силы, именно против них мы и направляем свои разработки в области вооружения.

Михаэль и Роберт стояли счастливыми, что ситуация нормализовалась, Марк был горд своей ролью миротворца и тем, что удалось уйти из-под удара. Одна Кристина была явно недовольна, что вместо сенсации она стала свидетельницей постного и пустого разговора о заверениях во взаимном уважении.За спиной Калисы раздался мелодичный звон и приглушённые голоса, створки лифта бесшумно разъехались, выпустив в коридор шумную толпу, возглавляемую Юлией Девил. В пурпурном экстравагантном платье со шлейфом, изящной шляпке с вуалью и длинным мундштуком из слоновой кости, дива возвращалась из ресторана в сопровождении поклонников.

Кристина сорвалась с места и, буквально вытащив оператора из-за всё ещё открытой двери апартаментов Дмитрия, с тихими, но злыми ругательствами заставив того включить выключенную несколько минут назад камеру. А Юлия, смеясь своим колючим смехом, отмахиваясь от комплиментов и лести поклонников, приближалась к застывшим в ожидании главам корпораций, секретарям и представителям организаторов. Лицо Роберта вытянулось в полтора раза, а Михаэль постарел на десять лет, ночь ожидалась куда более длинной. Марк отступил в сторону, давая дорогу шумной толпе, но певица не собиралась проходить мимо и, едва различив лица в ночномосвещении, ускорила шаг на встречу.

– Дима! Сколько я тебя не видела. Ты многое потерял, не прилетев в Париж на мой концерт в опере Гарнье, – подойдя к мужчине, Юлия окутала его ароматным облаком духов и дорогих сигарет, – Тебе ещё рано запираться в высоком небоскрёбе, хорошо хоть тебя на саммит вытащили.

– Я читал о нём, сколько случаев суицида на этот раз? – Дмитрий расплылся в искренней улыбке, повернувшись к новой собеседнице, тем самым задвинув Калису в угол беседы.

– Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. А смертей не очень много было, в основном на этапе подготовки, эта опера жуткое старьё, всё отовсюду сыпется и шатается. Так что рекорд прошлогоднего концерта в Амстердаме остаётся непобитым, – немного уставший насмешливый голос равномерно отпускал слова, Юлия откинула с глаз чёрную вуаль, открыв по-своему красивое лицо с белой как мел кожей и тёмно-зелёными как два заколдованных изумруда глазами.

– Меня, к сожалению, не отпустили в Париж дела, не представляешь, с какими пересадками я добрался до лайнера. Кстати, я смотрю у тебя платье из твоей новой коллекции? В этом сезоне пурпура ещё не было.

Не успела Юлия ответить на этот приятный каждый женщине вопрос, как о себе напомнила Калиса, не потерпевшая, что другая женщина забрала у неё всё внимание, не только её личного врага, но и всей не малой толпы, собравшейся в коридоре шестнадцатой палубы.

– Как я вижу, оружейник неплохо разбирается в женских тряпках. С чего бы это? Имеете тайное пристрастие? – в голосе чувствовался не ядовитый укус, а плотоядная зубастая челюсть, вцепившаяся в тело.

– Калиса, и Вы тут. И как всегда в белом, но к этому летнему платью это не комплимент. К тому же я его планировала с пояском, отсутствие аксессуара не делает это причастным к новой коллекции, – Юлия сделал яркий акцент на слове «это», окунув собеседницу в чан холодной воды до того, как Дмитрий успел придумать достойный ответ, – Вы, кстати, в честь чего здесь? Ночной визит вежливости к заклятому врагу?

Глупо предполагать, что Калиса выбирает одежду по принципу по принципу бренда, как любой занятый человек, она если и берёт что-либо в руки, то это непременно самое практичное и ничему не мешающее. Однако платье иправда оказалось от дома моды Девил, причём вышитая витиеватая буква «Д» на лацкане расстёгнутого пиджака Дмитрия говорила о том, что и он посетил фирменный бутик Юлии. Монополия на искусство такая же монополия, как и все прочие.

– Тут целая очередь вежливых визитёров, – Калиса небрежным жестом руки указала на явно не знавшую что делать свиту.

Её секретари и прислуга переминались, отмахиваясь от вульгарных замечаний поклонников Юлии, секретарь Дмитрия стоял в стороне с подавленными представителями организаторов. Марк, оказавшись в середине тайфуна, уповал на затишье, которое обычно царит в центре бушующих воздушных потоков.

– Тогда не буду мешать. Позвольте пройти, мой сьют в конце коридора. А это Дмитрий твой? Значит мы почти соседи, разместились через одни апартаменты? – дождавшись ещё более широкой улыбки и утвердительного наклона головы, дива нарочито подчеркнула свою радость, – Как удачно, заходи на чашечку глинтвейна. И у меня в холле стоит прекрасный рояль.

– А где же Ваш знаменитый электронный орган? – Калиса решила взять реванш за все колкости певицы, в особенности за поясок.

– В чемодан не влез, – дива небрежно махнула рукой, – Дмитрий, я тебя жду.

Юлия подмигнула оружейному барону и сделала знак поклонникам. Те, издав ликующий крик и уронив бутылку шампанского, двинулись нестройными рядами за своим идолом, едва не смяв всех остальных. Калиса жестом подозвала всё ещё бледного и нервничающего стюарда и спросила, где её сьют. Роберт, заметив короткий диалог и неприятно изменившееся лицо женщины, хотя казалось, не существует более испепеляющего взгляда, чем тот которым она смерила удаляющуюся диву, дёрнул за рукав Михаэля.

– Уважаемая, может, соизволите съехать палубой ниже? – слова, словно веер выпущенных ледяных осколков, достигли уходившую торжествующую Юлию, нанеся удар в спину.

Калиса с вызовом ухмылялась, стоя рядом с готовым упасть в обморок старшим стюардом.Дмитрий, провожавший взглядом певицу, резко повернулось к главе Ред Фокс и вопросительным взглядом додавил бедного парня в белом пиджаке. Дива остановилась и медленно обернулась, подняв мундштук вверх, так что сигарета стала дымиться, словно труба маленького парохода. Десяток пар глаз отыскал в толпе Михаэля и Роберта, усердно пытавшихся провалиться сквозь все палубы в машинное отделение, а лучше сразу на дно мирового океана.

– А мы все соседи? – Дмитрий высоко поднял брови, не сложно было сопоставить факты: раз Калиса с чемоданами здесь, то пустующее пространство между ним и Юлией отдано именно мисс Фокс.

– У нас возникли некоторые сложности, видите ли… – начал бессвязные оправдания Михаэль, панически осознавая, что его безупречная карьера и долгие годы службы оказалась на волоске от пропасти.

– Калиса, а Вы на чём прибыли? Может Дмитрий одолжит Вам свой вертолёт? – ехидно заметила певица, продолжая попыхивать поднятым мундштуком. Воцарилось двадцать секунд тишины, не нарушаемой даже шуршанием лифта. Казалось можно взять молоточек и, стукнув по воздуху, разбить его.

– Если он пообещает не храпеть, а Вы громко включать музыку, то думаю, мы поладим, – глава Ред Фокс выдавила улыбку, больше напоминавшую оскал хищника, но тем не менее казалось, что все собравшиеся волей случая в коридоре вздохнули с облегчением.

Роскошный лайнер «Падишах», принадлежавший империи роскоши и власти, так и не стал свидетелем скандала из мира, где четыре человека живут в одной кладовке в общежитии.

– Тогда с Вас не ставить под дверью рассаду плотоядного фикуса, – и прикрыв резким жестом рот, Юлия, окружённая продолжившими веселье фанатами, пошла к своим апартаментам в конце коридора, догоняемая Кристиной Ву и оператором, про которых за весь инцидент никто и не вспомнил.

Михаэль и Дмитрий, с блаженной улыбкой людей, на глазах которых свершилось божественное чудо, распрощались со всеми и поспешили скрыться с глаз, свита Калисы пошла за стюардом к отведённому сьюту. Сама она немного помедлила, улыбнулась одними яркими жёлтыми глазами и, подойдя к Дмитрию, что-то сказала ему на ухо. Довольный миллиардер ответил шёпотом, немного задержалженщину, они обменялись ещё несколькими тёплыми словами, после чего оружейный барон передал влиятельнейшему фармацевту планеты визитку.И, проводив её довольным взглядом, ушёл к себе.

Марк Говард практически бесшумно, медленно зашагал к себе, по толстым красным дорожкам тонувшего в сумраке коридора.

Глава 5 Посторонним С

***

Он карабкался вверх, выше и выше по каменным уступам, неровно сложенным из гранитных блоков. Яркое и безжалостное, неестественно огромное солнце, словно золотое блюдо, нависло испепеляющим диском совсем над головой, закрывая почти всё небо. Не было ни облаков, ни приятной глазу голубизны, только огромное жарящее светило и серая дымчатая пустота вокруг. А путник всё поднимался и поднимался, обдирая в кровь пальцы рук и ладони. Ступни были уже содраны и кровоточили, приходилось преодолевать уступы, опираясь на колени, стараясь чтобы длинная тканевая роба, бурая от пота и прилипшей пыли, попадала меж раскалённым добела камнем и измученной плотью. Он не знал зачем, куда и откуда он поднимается по бесконечному ребру исполинской пирамиды, но знал, что прошли уже тысячелетия, а он всё ещё в пути. Словно Сизиф или Тантал из греческих легенд, он с той же обреченностью и безысходностью не останавливался и не оглядывался, продолжая карабкаться выше и выше. Несколько раз казалось, что в небе что-то пролетело, но солнце было столь огромно, что никакая тень его бы не закрыла. Возможно, он бежит от чего-то неведомого или жуткого, от того, что хочет убить его, или от знаний, которые боится принять, возможно, это что-то и мелькало в небе, а может это только воображение. Больная игра изнемогающего разума в измученном теле, растерзанная душа которого мечется в тонких стенках с бешеной силой и отчаянием обречённо бьющегося сердца. Только он, неведение и пустота, немилосердное солнце и плавящийся гранит вселенской пирамиды.

Внезапно окровавленная рука не нащупала следующей ступени, и он кубарем покатился вниз по земляному склону, получая ушибы и ссадины о камни, пока не упал в воду. Мелкий проточный ручеёк, холодная родниковая вода которого оказалась спасением, был словно ниспослан проведением, оказавшись по божьему велению в тот самый момент, когда он готов был отчаяться и повернуть назад. Сначала путник жадно напился, потом перевернулся на спину, давая воде омыть измученное тело, смыть запёкшуюся кровь и прилипшую грязь, и пыль. Так и лежал он, не считая времени. Но стоило отдыху и блаженству заполнить его до краёв, как вода стала теплеть, став горячей, забурлив, приобретя омерзительный вкус. Вкус крови. Он выскочил из ручья, а тот закипел, стал наполняться алым соком, выходя из берегов, топя жухлые цветы, распустившиеся было на берегу. Страдалец отступал назад, пока спину не разрезала ножом раскалённая кладка, он обернулся. Вверх поднимались уступы пирамиды, гранитное ребро которой обожгло сквозь промокшую робу. Бурлившая кровавая река приближалась, лизала основание пирамиды, а мученик уже взбирался дальше, думая, что в первый раз он тоже убежал от кровавой реки, и что был это уже далеко не первый раз.

Пропитавшаяся кровью роба высохла, прилипнув к телу, словно наждачной бумагой обдирая кожу при каждом движении, при каждом вдохе и выдохе, вырывавшемся из свистящей груди. Грязные пряди волос высохли и ссохлись, образовав один слежавшийся колтун. Он продолжал взбираться выше и выше, пока не понял, что уже не поднимается, ребро стало горизонтальным. Посмотрев справа и слева, он увидел бесконечные слепящие на солнце гранитные склоны, уходившие в бездну серой дымки. Страдалец перевёл взгляд вперёд, всё также тянулось ребро и пирамиды ли теперь? Это больше напоминало каменную крышу мавзолея. Всё также, не понимая смысла и цели, путник продолжил двигаться дальше, солнце жгло ещё сильнее, иссушив его, уже даже пот не капал с измождённого лба, в организме не осталось и капли воды.

Совершив череду бесплодных усилий, человек растянулся на раскалённых камнях, не имея сил двигаться дальше, смерть пришла. Сухой язык тщетно пытался облизать растрескавшиеся губы, глаза резало, в ушах стоял звон, внезапно прерванный шуршанием и шипением, приближавшимся с пугающей скоростью. Мученика накрыла стена дождя. Слепящее солнце и жар в раз пропали, всё небо заволокло плотным покрывалом туч, сплошной поток воды бил по камням, они шипели и скворчали, подул штормовой ледяной ветер, заставивший вжаться в ставший скользким гранит. Порывы всё усиливались, едва не сдувая человека, уцепившегося, не понимая происходящего, затрещиныв камнях. Направление резко сменилось, и ветер стал дуть сзади, словно требуя двигаться дальше. И он пополз дальше, стараясь не сорваться с мокрой кладки.

Мокрой холодной рукой он вцепился в неизвестно откуда взявшийся металлический поручень. С трудом подтянув тело, перевалился через него и упал боком на плиточный пол. Поручень оказался высоко над горизонтальной поверхностью, он рассёк бровь, ныло плечо, кровь тонкими струйками, смешавшись с водой, стекала по лицу. Человек поднял голову и усталыми безумными глазами увидел элегантные белые туфли на высоком каблуке. Две стройные ножки, поднимавшиеся к свободной белой юбке средней длины, слегка расклешённой к низу. Такой же белоснежный жакет со слегка гофрированными рукавами, мягкий широкий ворот и лицо. Её лицо, обрамлённое длинными огненно-рыжими волосами. Калиса Фокс невозмутимо стояла и смотрела в пустоту, её ярко-жёлтые, жестокие и холодные глаза сверлили бурю, словно два жёлтых топаза, она видела горизонт пустоты, простиравшийся за железными поручнями.

Стефан замер, рассматривая её, беззастенчиво изучая каждую складку на одежде, каждый сантиметр открытой светлой кожи. Усиливавшийся холод заставили его опомниться, выйдя из оцепенения, вор попытался тихо отползти в сторону, но почти сразу с губ сорвался стон, истерзанное тело больше не желало повиноваться. Бросив испуганный взгляд на девушку, Стефан увидел, что она всё также стоит и ничего не замечает вокруг, для неё он просто не существует. Только сейчас он заметил, что она находится посередине ливня в освещённом квадрате пространства, устланном коврами и уставленном диванами, но без стен и потолка. В воздухе висели карнизы со шторами и картины, большая люстра, подвешенная к пустоте, освещала все предметы неестественным рыжеватым светом. Вода не стекала по невидимым стенам, капли дождя просто пропадали, войдя в освещённое пространство. Напрягая последние силы, с трудом сдерживая крики боли, Стефан вполз на толстый пушистый ковер и растянулся во весь рост. Здесь сразу оказалось тепло и сухо, в воздухе плавал тонкий аромат цветущей вишни, тело и роба сразу высохли, оставив только мокрый след на примятом ворсе. Вор перекатился на сухой участок ковра и продолжил лежать, слушая шум проливного дождя и рассматривая Калису, всё также сверлившую глазами даль.

Высохнув, роба стала жёсткой и колючей, он встал, опираясь на журнальный столик, оставив на стекле отпечаток вспотевшей ладони, и стянул с себя рубище, обнажив мускулистое, смуглое тело, покрытое грязными разводами прилипшей пыли. Передёрнув плечами, Стефан подставил себя свету люстры, словно обладавшему исцеляющим свойством, а он хотел впитать его, убрав с тела ссадины, ушибы и кровоподтёки. Девушка всё также стояла на границе света и тьмы, ничего не замечая, словно была и не живой, а восковой статуей. Вор огляделся по сторонам, внимательно изучая пространство тепла, залитое рыжеватым светом: здесь были только он и она, больше ни единой души.Картины, висевшие на несуществующих стенах, изображали Калису, сидевшую, улыбающуюся, смеющуюся, строгую и бесстрастную, в анфас и профиль, в полный рост и только лицо, несколько десятков портретовустилали пустоту невидимых стен. Огромные напольные часы начали бить, вор вздрогнул и отсчитал два удара, со звоном заполнивших воздух. Девушка шевельнулась и, поправив рукой волосы, чуть-чуть повернулась к часам, так и застыв в пол оборота.

Стефан, только сейчас поняв, что стоит в присутствии главы фармацевтического гиганта совсем голым, быстро схватил с пола отброшенную робу, попытавшись вновь натянуть её или как-то прикрыться. Но повертев в руках кусок ткани, ставший одним слипшимся комом, он бросил его на диван и направился к Калисе. Бесшумно ступая босыми ногами по мягкому ковру, он приблизился к девушке вплотную, ощутив нежный и мягкий аромат духов. Словно в вишнёвом саду распустился самый большой, прекрасный и нежный цветок, белые лепестки которого подрагивали на лёгком ветру, словно им было холодно, словно они ещё раздумывали, стеснялись своей красоты, открывшейся миру.

Он положил на плечо девушки руку, и в тот же миг она обернулась, прожгла вора огнём кроваво-янтарных глаз мраморного изваяния лика неизвестного фараона, ухмыльнувшегося и склонившегося над несчастным.

***

Стефан резко очнулся, попытавшись вскочить на кровати, но провода и ремни остановили его. В этом коротком порыве ужаса и отчаяния, наполненном физической болью и духовным неведением были истрачены все силы больного организма, и он упал на спину, замерев в прежнем положении. Мысли опять стали вялыми, тягучими и умирающими, в единую строку не складывалось даже два словосочетания, картины последних событий были бледными и заплывали туманом, словно скучный фильм, посмотренный на ночь. Вокруг что-то пикало, тихо жужжало и мелодично пощёлкивало, несколько раз по воздуху разлился тихий звон, запахов вор не чувствовал из-за маски, закрывавшей всё лицо. Сквозь её мутную поверхность он увидел лишь нависший белый потолок, остатки сил ушли на поворот головы, перед глазами расплылась стена бледного мерзкого красновато-розоватого оттенка.

***

Он стоит перед стеллажом с журналами в маленьком книжном магазинчике. На него с подставок смотрят томные девушки, слащавые парни, подмигивает фарами несколько дорогих автомобилей, нависает высокими тёмными стенами, увитыми плющом, огромный средневековый замок. Однако вниманием мальчика завладела симпатичная рыжеволосая девушка, улыбающаяся одними губами, взгляд её необычных глаз, цвета потемневшего от времени золота, немного растерян. Она смущена и удивлена, словно не понимает, как здесь оказалась, но, не смотря на всё это, обворожительна и прекрасна, а вся неуверенность кажется чуть-чуть наигранной. Словно хитрая нимфа, которую якобы случайно увидел усталый путник у ручья, теперь слепо следующий за её невинными чарами.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.