Медиум для банкира

Изга тяжело выдохнул и замолчал на несколько мгновений. После грандиозного танца с бубном было странно слышать, что он что-то не может или ему мешают. Если так духи обращаются с шаманами, то что творят с простыми людьми?

– Ты мог написать, нарисовать, подать знак, – упиралась я. – Не верю, что ничего нельзя было сделать. Изга, речь о жизни Сергея шла, а я должна была сидеть сложа руки и ждать, клюнет ли Индису в задницу жареный петух? Раскается ли моральный урод, который довел до самоубийства любимую девушку? Захочет ли помочь? А если бы я не поехала на фабрику? Не стала снимать амулет? Изга, у меня слов нет! Как так можно было?!

– Урод раскаялся, – медленно проговорил шаман, – Сергей жив, узловая точка пройдена. Наташа, я не зря сижу в тайге и практически не работаю на заказ. Очень тяжело видеть чью-то смерть и не думать бесконечно, что мог бы спасти. Слишком много нитей сходится в таких точках и вариантов реализации больше сотни. Не поехали бы вы на фабрику, Обухов вломился в гостинцу и так далее. То, что предначертано все равно случится. Дух молодец. Много чего притащил из прошлой жизни. Его увлеченность твоим целомудрием. Ужас, что потеряешь невинность до свадьбы, как Констанс. Ненависть к сопернику, желание любой ценой вас разлучить. Я уж думал и в этот раз все пойдет по старому сценарию, но нет. Справился урод и эгоист. Не только спас обоих, но и отпустил тебя к Сергею. Большой шаг для него, поверь мне.

– Тогда почему Индис все еще со мной? – не выдержала я и заорала в трубку.

– Значит, он не все тебе рассказал, – тихо и очень спокойно ответил шаман.

Силы кончились, хотя день только начинался. Я сползла по спинке стула вниз и вытянула ноги. Как же сложно, господи! Изга второй день говорил, а я десятую часть с трудом понимала. На живую всё. Не к абстрактным людям и вещам привязано, а к самому дорогому и важному. Останься Сергей без бизнеса, я бы тоже переживала и проклинала Индиса, Обухова, Вальшевского. Дух отнял у Констанс не только жизнь. Он забрал честь, достоинство, веру в себя, будущее. Их с Жозе будущее.

«Что ты мне не рассказал про рейдерский захват? Признавайся».

– Попрощайтесь сначала, – подсказал шаман. – С последним словом он действительно уйдет. Другой возможности не будет.

Я прощалась уже дважды. Когда пошла на МРТ и когда надела амулет. Но нужен третий, Изга прав.

«Можно я скажу? – попросил дух. – В мысли пафосные банальности лезут, но я постараюсь проще и короче. Я желаю тебе счастья, медиум. Добрых духов с легким характером, многих знаний и, чего уж там, красивых и здоровых детей от Конта. Он – козёл, но раз ты его любишь, то пусть у вас все будет хорошо. Знаю, что не заслужил, но может, останусь хотя бы в твоей памяти».

«Останешься, Индис, – искренне ответила я. – Мне трудно что-то тебе желать, но я рада, что твое испытание закончилось. Надеюсь, Констанс когда-нибудь тебя простит. Я простила. И спасибо тебе еще раз за жизнь Сергея».

«Не за что, – затихающим эхом ответил он, и у меня кольнуло в солнечном сплетении. – А теперь тайна, которую я не сказал.

Вальшевский из архива звонил не только Обухову. Он разговаривал с заказчиком. Спрашивал, что делать, если полиция возьмет его. Я не узнал голос, не понял, чей номер высветился на экране, но Антон поблагодарил его, назвав по имени. Конт Геннадий Владимирович пообещал управляющему фабрики лучших адвокатов, чтобы вытащили из тюрьмы. И место в «ТФК—групп», если захват пройдет удачно. Теперь точно всё. Прощай, Наташа».

«Прощай», – ответила я уже в пустоту. На этот раз холодную и окончательную. Такую, будто ветер вслед за Индисом унес в другие миры мой голос, мои мысли, несколько лет нашей с ним жизни.

– Спасибо Изга, – сказала я шаману.

– Не за что. Звони, если понадобится помощь. То, что знаю, расскажу. А сейчас спать хочу, извини.

– Конечно, – улыбнулась я. – Спокойной ночи.

– Скорее дня, – рассмеялся Изга и положил трубку.

А меня жгла и выводила из себя та самая тайна. Чего угодно ожидала, но только не этого. Отец уничтожал сына. Долго, упрямо, и не жалея средств. За то, что маленький мальчик не принял его развод? За то, что взрослый мужчина не хотел жить по его правилам? За что? Это знали только Конты, а мне предстояло решить, что лучше. Оставить Сергею право самому выйти через Вальшевского на отца или стать той, кто снова разрушит его мир? А разрушу ли? Уже все случилось, что могло. Не хватало только заказного убийства и еще одной метки на Сергее. Чтобы до этого не дошло, я обязана признаться. Пусть разберутся между собой раз и навсегда. Сейчас. Пока младший Конт кипит праведным гневом и выматывает у Вальшевского кишки допросом. Полиция еще не приехала. Двор перед главным зданием пуст. Самое время для еще одного крайне важного разговора.

Телефон не успел остыть, как я снова приложила его к уху.

– Сережа, это я. Очень срочно, клянусь. Заказчик рейдерского захвата – твой отец. Информация точная, ей можно верить. Прости, что именно я говорю это. Мне очень жаль.

***

Сергей не услышал с первого раза. Не поверил, и голосом робота поблагодарил:

– Да, я понял, спасибо. Давай позже поговорим, хорошо?

Вальшевский сидел через стол и расчесывал пальцами рыжие кудри на затылке. Чего ему не хватало? Денег? Да, оклад маленький, но в конверте каждый месяц главный бухгалтер отдавал ему приличную сумму. Все равно мало? Или карьеры захотелось? С Франко оказалось престижнее работать? Босс-итальянец с солидными инвестициями, перспектива стать директором зарубежной франшизы. Звучит престижнее, чем босс-банкир, который впервые за семь лет всерьез занялся фабрикой. Зачем она ему? Поиграется и бросит, а Антон будет и дальше прозябать в провинциальном городе. Там же он и останется после рейдерского захвата, кстати. Тогда к чему все?

Если Конт собственного управляющего не понимал, то что говорить об отце? Ему зачем убыточный бизнес в глубокой провинции? Сына по носу щелкнуть? Так щелкнул уже, что уши затрещали. Жену увел, бизнеса в Италии лишил. Тоже мало? Откуда вообще такая ненормальная жадность берется? Что он им сделал всем?

– Ты как дальше с Обуховым собрался работать? – устало спросил Сергей у Антона и услышал то же, что и полчаса назад в двадцатой вариации:

– Я буду говорить только в присутствии моего адвоката.

Лучше в присутствии гробовщика. Когда мужчина в темном деловито прикладывает сантиметр к плечам и на глаз определяет рост словоохотливость резко возрастает и красноречие плещет через край.

– Адвокат местный будет или из столицы прибудет? Макарова ждешь из конторы «Макаров и сыновья?»

Кислая мина на лице Вальшевского никуда не делась. Странно, отец не работал с другими адвокатами. Или Антон не настолько глубоко посвящен в детали? Обухова спросить? Его охранник сторожит в соседнем кабинете. Полиция никак не доедет до фабрики. Патрульная машина заблудилась в их дебрях? Адрес не может найти?

– Что тебе пообещали? Почему ты со мной не поговорил, я мог бы дать больше.

– Нет, – качнул рыжей головой управляющий и снова замолчал.

Когда так молчат, то явно на что-то рассчитывают. Он настолько демонстративно не боялся влиятельного босса из столицы, что Сергей начинал верить в версию Натальи. Или его бандиты надежно прикрывали?

Без толку гадать, нужно звонить отцу.

Конт взял телефон и вышел за дверь. Кабинет на четвертом этаже административного здания. Захочет Антон выйти через окно – сломает ноги, а то и шею. Да он и не пойдет. Слишком уверен, что все сойдет с рук. А ведь так и будет. Улики против него косвенные, и без показаний Обухова ничего не стоят. Словам девушки-медиума вообще никто не поверит. Сергей и не собирался тащить её в полицию. Максимум что разрешит сделать – написать объяснительную. И то, потому, что она держала в руках пистолет.

Номер отца по-прежнему был вшит в «быстрый набор». Еще с института и первых сотовых телефонов. Когда Конт-старший каждый день зудел: «Сережа, никогда не выходи из дома без «трубы!» Ты меня понял? Никогда!» Лучшего способа контролировать сына было не найти. А заодно вытаскивать его из ночных клубов. Тогда же и появилось второе правило: «Сергей, ты можешь потратить все деньги, но сотка на такси у тебя в кошельке должна быть!»

Сын только в тридцать лет понял, как легко перепутать заботу и контроль. И в ту, и в другую сторону. Слишком долго тянул из прошлого подростковую ершистость, и привычку отвечать отцу как угодно, но только не так, как ему хотелось. Всерьез верил, что отец его ненавидел. И не ошибся. Господи, лучше бы он никогда не слышал того, что сказала Наталья. Но пока в голове не угнездился неприятный вывод, нужно услышать тоже самое от отца.

– Ты пьяный что ли? – зло спросил Геннадий Владимирович. – Четыре утра.

– Сообщение об успешном рейдерском захвате ты смс-кой ждал? Приказал Антону Вальшевскому не беспокоить тебя звонками, чтобы выспаться. А что случилось? Устал? Мария Изабелла всю ночь сексом донимала?

– Всех собрал? – уточнил отец и выдохнул в трубку. – Друга лучшего забыл. Сеньора Гвидичи. Без него в моем маленьком спектакле не обошлось. По телефону будем говорить или домой приедешь?

– Мне и здесь неплохо, да и разговор не будет долгим…

– Ошибаешься, сын. Я двадцать лет пытаюсь до тебя достучаться, не выходит. У тебя скверный талант собирать вокруг себя отборную грязь. Начиная с дружков твоих институтских, наркоманов, и заканчивая крайне алчным управляющим, готовым впустить на фабрику бандитов. Я долго переживал, что мухи летят сам знаешь на что. Не верил, оскорбительным считал. Как же так? Мой сын и вдруг весь гнилой внутри. К психологу собирался тебя тащить, но потом сам понял. Ты ведь назло мне все делал, верно? Помнишь разбитый в детстве телевизор из-за того, что мама ушла? Я запретил с ней попрощаться, а ты пепельницу со стола взял и в телевизор швырнул. Дорогую плазму уничтожил, чтобы я тебя наказал. Как можно строже и больнее, чтобы навсегда в голове укрепилась мысль: «Папа – плохой. Папа – чудовище». Так? Отвечай.

– А разве нет? – тихо спросил Сергей. – Разве ты не доказывал все годы, что я прав?

Отец замолчал. Тяжело выдать за заботу все, что он делал последние годы. Наизнанку нужно вывернуть сознание, чтобы поверить. Но Конт не хотел даже пытаться.

– Ты не прав, – твердо ответил отец. – Я с мясом вырывал у тебя все репьи, что ты сам на себя нацепил. Жену твою шлюху, друга продажного, управляющего фабрикой, бандитов итальянских, которых ты партнерами считал. Нельзя так вести бизнес, Сергей, и жить так нельзя.

– И чего ты хотел добиться? Зачем все было?

Сергей слышал, как он дышит. Как поскрипывает антикварная кровать, стучит горлышко кувшина о хрустальный бокал. Отец пил чистую воду по советам врачей и рядом ни разу даже не вздохнула Мария Изабелла.

– Я вернуть тебя хотел. Довести до нулевой точки и позвать домой. Домой, сын. Без всего груза, что ты тащил столько лет. Я бизнес свой для тебя строил. Для тебя, слышишь? Чтобы ты им владел. А не потерял, когда все твое гнилое окружение вдруг покажет истинное нутро. Приезжай, поговорим. И невесту привози. Видел её фотографию, красавица. Семья хорошая. Хочешь жениться? Давай свадьбу сыграем. Клянусь, я больше ни разу не влезу в твою жизнь, но не лишай меня сына и внуков. Пожалуйста.

«Нет» крутилось на языке, а вместе с ним десяток самых грубых вариантов посыла на хер. Но то ли сил не осталось, то ли стареть начал Сергей Геннадьевич. Обрастать толстой шкурой, видеть все немного под иным углом.

Отец один, другого не будет. Он стар, упрям и болен. Если Наталья родит ребенка, последнее что от него захочет услышать Сергей через тридцать лет: «Пошел на хер». Контроль легко перепутать с заботой, а ненависть – с желанием помочь. Грязи вокруг действительно было слишком много. Теперь её нет.

– Спасибо за урок, папа. Я подумаю и приеду. Не сейчас.

– Не сейчас, – с облегчением и даже радостью ответил Геннадий Владимирович. – Подумай, сын. А я буду ждать.

Эпилог

Свадьба у меня все-таки получилась такой, как положено невесте крупного бизнесмена. Двор особняка Конта-старшего, белые шатры с накрытыми столами, лебеди на пруду, нарядные гости, цветочные композиции. Триста приглашенных, из которых я лично знала ровно семь человек.

История с рейдерским захватом закончилась быстро. Обухову грозило наказание только за подделку документов, а больше он ничего сделать не успел. Не существовало ни в одном кодексе статьи «за неудачную попытку рейдерского захвата». За документы и за ношение оружия без лицензии бандита и взяли. Вальшевский вообще отделался легким испугом. Его отпустили сразу. В этот же день уволили, и след его потерялся. Без Индиса я уже не могла узнать подробностей, а Конт туманно намекнул, что теперь его ждали разборки с бандитами. Что-то он задолжал, где-то обманул. Расправа там простая и мгновенная. Встретят в темной подворотне, переломают кости и поставят на счетчик. Надеюсь, рыжему ирландцу этого хватит в качестве возмездия. Я выдохнула и жила дальше.

Сергей помирился с отцом. В первый раз мы ездили в столицу просто в гости и они долго разговаривали за закрытыми дверями кабинета. Прислуга особняка развлекала меня всеми доступными способами. Начиная от экскурсии по трем этажам и заканчивая дегустацией кулинарных шедевров личного шеф-повара старшего-Конта.

Не скажу, что я прониклась к свекру с первого взгляда. Геннадий Владимирович казался ледяной копией сына. Еще более выдержанной и молчаливо-спокойной.

Но он старался. Его отчаянное желание вернуть расположение сына, в конце концов, и подкупило меня. Сергей тоже держался изо всех сил. Я видела, как прикусывает язык и глотает слова. Они напоминали директоров двух враждебных компаний на очень важных переговорах. Я боялась, что затея с примирением лопнет, но к концу третьего дня лед тронулся.

Мы сидели в гостиной у камина и отец с сыном впервые начали говорить о чем-то, кроме совместного бизнеса. Старый друг Геннадия Владимировича тридцать лет проходивший холостяком вдруг женился и ждал второго ребенка подряд.

– Кто эта женщина? Я хочу поставить памятник её терпению, – осторожно улыбнулся Сергей, и отец не менее осторожно ответил:

– Наталья тоже памятник заслужила. Уж я тебя тридцать лет знаю.

– Он хороший, – уверенно сказала я, – немного вредный, но с возрастом это проходит.

– Отнюдь, – хитро усмехнулся старший Конт, и мы с Сергеем расхохотались.

По итогу переговоров почти все осталось как прежде. Сергей не захотел бросать фабрику, убеждая отца, что реальное производство в активе семьи еще никому не вредило. Но, мне казалось, что он все еще хотел доказать себе, что может выстроить крупную федеральную сеть с нуля, не пользуясь деньгами и связями Геннадия Владимировича. Единственное, в чем уступил – отменил продажу доли в «ТФК—групп» и обещал позже вернуться к вопросу управления будущим наследством.

На свадьбу в столице согласилась я. Не смогла устоять перед обаянием свекра, когда он включил его на полную катушку. Но от переезда на постоянное место жительства удалось отвертеться уже при помощи Сергея.

Мы решили жить отдельно. Да, в столице лучше образование и больше возможностей, но я не хотела далеко уезжать от своих родителей. И, если честно, всерьез боялась того окружения, из которого с таким трудом отец вытащил сына.

И вот, через два месяца, я стояла в свадебном платье под цветочной аркой рядом с Сергеем и чувствовала себя Маргаритой на балу. Нет, гости не были грешниками, поднявшимися из Ада, но их вереница казалась такой же бесконечной. Я принимала цветы и подарки, патриций жал руки мужчинам в строгих деловых костюмах и вдруг наклонился к моему уху:

– Королева в восхищении?

– О, да, – рассмеялась я. – Не хватает короля вальсов, тропических цветов, попугаев и фонтана с шампанским.

– Еще не поздно устроить. Было бы желание.

– Нет, – искренне ответила я, – мне все нравится.

И без всяких «но». Погода чудесная, люди вокруг радостные и счастливые, а рядом со мной – лучший мужчина на свете. Настолько красивый в белом свадебном костюме, что глаз оторвать невозможно. Зачем мне кто-то еще? Разве что…

– Мама!

– Первый сюрприз, – шепнул Конт, а его отец, чинно ступая по стриженому газону, вел к нам моих родителей. Уговорил все-таки. Папе не нравилось, что дочь выходит замуж за «толстосума». Он больше мамы боялся, что я однажды уеду и никогда не вернусь.

Сложным получилось знакомство. Мои все время твердили: «До чего же быстро» и «Как-то не по-людски», а мама поверила, что я не беременна только увидев отрицательный тест. Я полночи плакала, когда они отказались ехать. И вот теперь, рискуя сломать каблуки, бросилась к ним обниматься.

– Доченька, – шептала мама, украдкой вытирая слезы, и все пыталась убрать мне за спину пышные складки фаты. – Какая ты у меня красавица!

– Жена олигарха, – проворчал папа, но обнял крепко и тут же оттаял. – Вы ведь вернетесь, да?

– Да, папа, никто внуков от тебя прятать не будет.

Будущие дедушки за них почти дрались. Оба хотели видеться с детьми, а не только присылать подарки. Я в шутку предложила график, но старший Конт заявил, что он не гордый и сам будет приезжать в наше захолустье.

– А вы когда собираетесь? – с прищуром спросил папа, а мама ткнула его локтем в бок. – Что? В Москве через одного с прибабахом. То учеба, то карьера. Чалдфри эти, веганы с вейперами.

– Последние-то чем не угодили? Дышат своим дымом и ладно. Хотя лучше бы над вареной картошкой сидели, полезнее для здоровья.

Подготовились к поездке основательно. Гуглили и читали. Я хотела зацепиться за вейперов, но мне не дали. Ждали ответа.

– Как получится, – пожала плечами я.

– Скоро, – ответил Сергей и едва заметно подмигнул мне.

Мы говорили о детях. Уже волноваться начали, что с первой ночи не предохранялись, а тест до сих пор показывал одну полоску. Конт в клинику собирался. Думал, у него проблемы. Неужели успел сходить? Я, как мама, легонько ткнула его локтем в бок.

– Хорошо все, – кивнул он. – Немного терпения и получится.

– Вы главное пытайтесь почаще, – очень тихо сказал за нашими спинами старший Конт.

– А вот и второй сюрприз, – прокашлялся Сергей, и я едва успела обернуться туда, куда показывал.

– Наташа! – закричала от парковки Катюха и замахала рукой.

Вслед за Елизаровой из черного такси выбралась, с трудом выволакивая пышную юбку, Маша. О, господи! Девчонки приехали!

Я забыла про цветочную арку, церемонию встречи гостей и полетела к ним. Будет кому прицельно бросать букет невесты и с кем зажигать на танцполе.

– Ух ты! Вот это да! – встретила меня возгласом Катюха. – Офигительное платье!

– Ну, дык, как говорится, – пожала оголенными плечами Маша, – поздравляю, невеста! Как бы тебя обнять, чтобы не помять всю.

– Идите уже сюда!

Ткань шуршала, кружево цеплялось за сережки. Мы смеялись и выпутывались из внезапного плена.

– Ну, а мы как? Оцени? – Катюха обернулась вокруг себя, показывая спину с огромным вырезом и крошечный атласный бант, держащий платье у шеи.

– Роскошно. Всей общагой собирались?

– Обижаешь, – притворно надула губу подруга. – Это Каприччо. Твой жених взялся оплатить нам билеты на самолет, ну а мы с Машкой вместо бизнес-класса купили эконом и разницу спустили на платья. Коньяк я что ли ни разу не пила или в широком кресле не сидела? Зато приехали, как белые люди. Неженатые олигархи еще остались?

Я замотала головой, что не знаю, хотя слукавила. Главным неженатым был старший Конт. Еще до нашего первого приезда в столицу, он развелся с Марией Изабеллой и выгнал бывшую жену и невестку из дома. Итальянский бизнес Сергея остался в семье, хоть и под чужим управлением, а Мария искала работу и продавала подаренные ей драгоценности, чтобы не умереть от голода.

Геннадий Владимирович признался, что тщательно следит за тем, чтобы работу она не нашла, а новые спонсоры к ней близко не приближались. Жестко вышло, но справедливо. До крайностей её никто доводить не собирался. Помыкается, устроится кассиром в Макдональдс и от неё отстанут.

– Ой, это тоже к вам? – спросила Катюха, глазами показывая на серебристый Бентли с тонированными окнами. – Точно к вам. Ладно, мы пойдем дегустировать местные закуски, встречай гостей.

Я послушно вернулась к Конту и заняла место под аркой, когда с заднего сидения Бентли поднялся сначала бородатый мужчина в темно-синем костюме, а за ним вышел Изга.

– Третий сюрприз? – спросила я жениха.

– Для меня тоже, – кивнул Сергей. – Как он шамана из тайги вытащил, я не понимаю. Фокусник, чтоб его. Знакомься, Наташа, Соколовский Андрей. Мой старый друг и большой любитель итальянской оперы.

– А еще ценитель подлинной женской красоты, – улыбнулся мужчина, церемонно целуя мою руку в белой перчатке. – Но на вас, леди, даже не смею претендовать. Мои поздравления со свадьбой, ребята. Живите долго и счастливо.

– Благодарю.

Соколовский казался юным и легкомысленным, но впечатление пропало, стоило ему обернуться на шамана. Во взгляде кроме уважения мелькнула та глубина понимания, которую редко встретишь, даже у мудрых стариков.

– Гостя вам привез. Не возражаете?

– Нет, конечно, – улыбнулся Конт и отпустил мой локоть.

Изга шел медленно и почти не поднимал головы. Волосы отросли с прошлой нашей встречи, а на лице добавилось морщин.

– Здравствуй.

– Привет, медиум.

Ладони шамана были сухими и теплыми даже после ледяного кондиционированного воздуха Бентли. Он взял меня за руки и незаметно оставил что-то круглое, похожее на монету.

– Маячок, отпугивающий мелких бесов. В прошлый раз забыл привезти, исправляюсь.

– Спасибо!

– Не за что. Как твои дела?

– Пусто, – вздохнула я. – И тихо.

– Это ненадолго, – веско пообещал шаман, – наслаждайся пока. Хотя бы медовый месяц вам с Сергеем никто не испортит. Потом начнут говорить – заткнуть сможешь только черным ониксом.

Амулет я хранила в сейфе Конта—старшего. Он долго хмурился на странное украшение, а потом сказал, что место его – среди денег и бриллиантов. Дорогой камень. Я посомневалась немного, но на время свадьбы отдала. Бриллианты – натуральный продукт, да и деньги из бумаги делали. Не должно навредить амулету такое соседство.

– Мне в какой-то момент скучно и одиноко стало, – призналась я шаману. – Два месяца наедине со своими мыслями. Без Индиса. Как он там? Это можно узнать?

– А стоит ли? – пожал плечами Изга. – Он ждет следующего воплощения, куда уйдет без Констанс. Это может случиться завтра, а может через тысячу наших лет. Время в том мире идет по-другому. Нет, он не раскаялся до конца, путь предстоит долгий. Зато теперь ему разрешат жить и учиться на своих ошибках. Констанс спит. Поверь мне, ей лучше всех. Ничего не слышит, не видит, не чувствует и не осознает себя. Зато Индиса будут всю его новую жизнь долбить с остервенением. Пытать, унижать, мучить.

– Он станет женщиной?

– Нет, – улыбнулся шаман. – Это фантазии киношных режиссеров. У духа есть пол, как ты заметила. При воплощении – он сохраняется. Иначе о каких связанных парах душ вообще идет речь?

Я еще раз вздохнула и задумалась. Будь я медиумом из фильмов, взяла бы доску для спиритических сеансов, тарелочку-указатель и начала нудеть: «Вызываю дух Фредерико. Вызываю дух Фредерико». А с другой стороны – он пришел, что бы я ему сказала? «Как у тебя дела в загробном мире? Передавай привет Констанс, когда она проснется».

– А у Констанс правда было последнее воплощение? Она больше никогда не оживет?

– Сложно сказать. Такие пары угасают строго одновременно. Если Индис оживает, уходит на воплощение, то и у неё есть шанс. Я думаю, это тоже часть испытания. Сможет заслужить прощение, ему вернут Констанс.

Хорошая новость. Первая для Индиса за долгое время. Даже он может снова стать счастливым. И теперь меня подмывало спросить – а как же сам Изга? Так и останется один? Я зажмурилась и выпалила, пока хватало смелости:

– Где же твоя пара? Связанная душа…

– Где-то есть, наверное, – вздохнул шаман. – Сергей тоже не сразу её встретил. И я дождусь.

Я так и стояла с открытым ртом, осмысливая услышанное, а шаман попрощался и ушел к белым шатрам.

Начиналась свадьба и моя новая жизнь.