Медиум для банкира

Я отвела взгляд и тихонько стучала ложкой по тарелке с чизкейком. Глядя на семью Конта я совсем перестану верить в любовь и супружескую верность. Да, Мария Изабелла не ангел, но и патриций тоже не святой. Мне почему-то казалось, что они развелись из-за её похождений и Конт страдал, как любой обманутый муж. А он над решением суда страдал.

– У меня все деньги в бизнес вложены, – вздохнул Конт. – Да чего уж говорить, у меня все туда вложено. Половина жизни, если считать год за пять. По насыщенности точно. Итальянский бизнес ушел Марии, а я отправился к отцу. В тот момент был готов душу дьяволу продать, не то, что ему сделку предложить. Суть простая. Он выкупает у неё компанию, чтобы вернуть мне, а я постепенно отдаю ему деньги. Эдакий кредит у Конта Геннадия Владимировича на его условиях. Срок очередного транша завтра. Я уже дважды просрочил платеж, больше отец ждать не будет. Франко уменьшил сумму контракта, и теперь мне не хватает. Вы даже знаете точную сумму дефицита. Мне нужно искать деньги, а я сижу в ресторане и жалуюсь вам на жизнь, как мальчишка.

Конт хмуро смотрел в окно и на его лице бликами отражались фары проносящихся мимо машин. Он умел думать, он не сидел на месте и делал невозможное, но в западню его загнали самые близкие и родные люди. Топили ударами багра по голове. Может, в молодости он не был прилежным учеником и расстраивал отца, оказался неверным мужем, слишком занятым и зацикленном на себе, но разве заслужил? Вот все эти решения суда, кредиты и сроки по траншам? Я не хотела верить. Психологи учат, что если весь мир против тебя, а ты самый хороший, то нужно остановиться. Не искать врагов в окружающих, а покопаться в себе. Половина претензий окажется правдой. Но только половина.

Месть Марии оказалась чрезмерной. Может, я не права с оценкой, но я так думала. Судила с собственной колокольни. Мне никто не изменял, я не была на её месте и не понимала искренне стенаний и заламывания рук: «Ах, он меня предал! Изменил! Моя жизнь в руинах! Я обязана отомстить, чтобы этот урод страдал!» Ему наплевать на тебя, раз изменил. Он уже чужой и посторонний. Лучшее, что можно сделать – расстаться и строить жизнь заново. Свет клином на нем не сошелся. Тратить жар души нужно на тех, кто этого действительно заслуживает. Любимых, родных, друзей. Были ли они у Марии Изабеллы? Может, она настолько одинока, что месть – единственное утешение?

– А как случилось, что ваша бывшая жена вышла замуж за Геннадия Владимировича?

Никто меня за язык не тянул, я пожалела о том, что ляпнула, но Конт ответил:

– Я не знаю, меня перед фактом поставили. Даже на свадьбу пригласили, а я не пошел. Отец по телефону оправдывался, что так проще переоформить бизнес и у них фиктивный брак, но я не верил. Даже забавно. Отец впервые оправдывался перед непутевым сыном, а он не оценил. Вот такая я – неблагодарная сволочь.

Конт усмехнулся, чашка в руке вздрогнула и по белому фарфору скатилась темная капля кофе. Желтоватый след остался и тут же засох, как разводы от воды на щеках. Нет, кофе не плакал, патриций держался, а мне было больно и неуютно за всех вместе.

– Фиктивный медовый месяц они провели на Мальдивах. Марии там нравилось. Процедуры не помешали, с подругой все в порядке и я в хандре. Настоящей такой русской хандре, но без запоя. Две недели не выходил из дома, а потом на работу вернулся. Это помогает, Наталья Игоревна. Какая бы ерунда не случилась в жизни, от неё всегда можно спрятаться на работе. Расчертил я схемы, собрал все в кучу и степ бай степ, как говорят англичане, начал возвращать свою жизнь. Опять споткнулся. Почти у финиша ведь.

Конт казался тихим и задумчивым, но старые проблемы, как незаживающая рана ныли и болели. Банкир накручивал себя с каждым словом и никак не мог вырваться из замкнутого круга: жена, отец, деньги.

– Продал бы бизнес, хватило на очередной транш отцу, – распалялся Конт. – Тот первый счет из записки Антона Вальшевского. Кое-что оставил себе в минимальной сумме на третьем счету и откупился от Марии. Она узнала, что мы замышляем с отцом, и встала на дыбы. Кричала, что не для того адвокатов оплачивала, чтобы я обратно все получил. Вот расходы я ей и должен был компенсировать. Не вышло. Я знаю Марию. Закажет завтра выписку, не увидит деньги и будет еще один скандал. Какого дьявола Франко отказался? Договорились же!

Чашка жалобно звякнула и чуть не укатилась, расплескав кофе. На боках желтели разводы, на блюдце расплывалось пятно. Я не знала, как помочь Конту, но, вытащить его из этой черной бездны хотелось.

– Он скан договора в мессенджере получил.

«Нескольких договоров, – подсказал Индис. – Они одинаковые, листы шли друг за другом, но продавцы разные».

– Скай-групп, Роланд и Продтехсервис, – послушно повторяла я за духом все, что он говорил. – Самое щедрое предложение от Продтехсервиса. Сумма почти в полтора раза меньше, чем вы просили за свое производство. Франко сейчас переписывается с их управляющим в мессенджере через переводчик. Он на улице за стеной от нас.

«Черт, Наташа, это я тебе сказал, а не Конту! Зачем повторила?»

Я от испуга чуть не прикусила язык и как пришибленная уставилась на патриция. Он бровью не повел. Теперь окончательно убедился, что я экстрасенс и могу видеть сквозь стены. За окном действительно маячила чья-то тень, напоминающая низкорослого и тучного итальянца. У головы вспыхивал и гас огонек. Франко Гвидичи курил трубку и любил вишневый табак. Смартфон с мессенджером, наверное, только что убрал. Индис видел всё.

– Продтехсервис, значит, – проворчал Конт. – Не знал, что у них дела настолько плохи, раз продаваться решили. Франко давно хотел начать бизнес в России. Приглядывался, в какой регион зайти первым. Собрался в столицу, но там конкуренция дикая, я предложил ему наш город и своё производство. Знал, что будет рассматривать другие предложения, но не Продтехсервис же! У них допотопные линии и философия «чем дешевле, тем лучше». Кто его надоумил? Как они вообще вышли на него?

«Рассказывай, – зудел Индис. – Банкир не отстанет, пока все из тебя не вытянет, а нам домой пора. Ночь, общага закроется».

– Мария Изабелла, – призналась я. – Она отправила сканы договора Франко. После этого он передумал и сказал, что подпишет бумаги завтра.

– Не подпишет он их, – фыркнул Конт. – Раз эта змея рядом и за моей спиной что-то проворачивает. Нет, ну как так-то? Она ненавидела Франко. Рогом упиралась, чтобы я с ним дел не имел. Жирным похотливым итальяшкой называла.

Патриций глубоко вздохнул и сбавил тон. Гости ресторана еще не оборачивались на нас, но официанты уже беспокоились. Дебоширы никому не нужны, а Конт выходил из себя. Того и гляди, мебель ломать начнет и посуду бить.

– Это отец, – раздраженно сказал патриций. – Его стиль. Пообещать сделку, загнать в рамки едва выполнимых условий, взять деньги, а потом технично кинуть чужими руками. Да так, что не подкопаешься. За что ж он меня ненавидит? Мог сразу отказать!

Конт замолчал. Замкнулся в себе. На моих глазах рушилось то, что еще оставалось между отцом и сыном. Сергей Геннадьевич был склонен к резким выпадам. Мог со злости послать родителя и тогда точно лишился бы бизнеса в Италии. Я вытянула спину и скребла ногтями ладони. Нужно признаться. Его отношениям с Марией Изабеллой уже нельзя навредить, а спасти веру в отца еще можно. Пусть знает правду и не отворачивается от того, кто помогал ему, хоть и за деньги.

– Вы не знаете просто, – сказала я и удивилась, как затравленно звучит собственный голос. – Мария очень близко знакома с сеньором Гвидичи. Настолько, что принимала ванну в его номере сегодня. Зачем им кто-то третий, если они вдвоем могли договориться? Франко отказывается от сделки, Геннадий Владимирович, не получив транш, отказывается перекупать ваш бизнес и Мария остается при своем.

Мерзкая сплетня. Мне казалось, у меня язык стал грязным, и пришлось запить стыд глотком кофе. На чизкейк я смотреть не могла, а на Конта боялась. Отец не при чем, но друг предал и бывшая жена во второй раз. С ума сойти можно от таких новостей. Я бы не поверила. Я бы кричала в лицо доносчику, что он лжет. Но сама только что без ошибок называла номера счетов из письма, которое вряд ли кто-то кроме Конта и Вальшевского видел. Для патриция – я стала надежным источником. Настолько, что он молча достал телефон из кармана.

«Номер Франко набирает,– простонал Индис. – Ой, что сейчас будет».

– Извините, Наталья Игоревна, – глухо сказал Конт. – Мне нужно… выйти… поговорить.

Специальных переговорных комнат, как в банке, здесь не было. Самое уединенное место – туалет. Или нужно идти на улицу и перекрикивать ветер, поток машин, музыку из открытых дверей ресторана. Конт отправился в туалет, на ходу приветствуя уже бывшего друга:

– Бонджорно, Франко, комэ ва?

«Ва бэне», – вместо него ответил мне Индис.

– Порка мизерия! Бастардо! Ке каццо стай фачендо кон миа мойе!

Больше я не слушала. Душу Конт отводил по-итальянски, но мне кажется, Франко понял его бы и по-русски. Маты не передают сути, а только личное отношение и степень расстройства. Короткие злые слова шаг за шагом до точки невозврата. Сколько иллюзий сегодня потерял Конт? И сможет ли из всего этого выбраться?

Глава 17. Случайность семнадцатая – простуда

За пустым столиком без Конта сидеть оказалось особенно неловко. Я прятала ладони под столом и теребила край скатерти. Кофе остыл, другие гости доедали свои салаты и ждали горячее, а я уже всерьез хотела просить счет и думать, как по нему рассчитываться, если патриций снова исчезнет или, закрутившись с переговорами, вернется, когда мне уже нужно в общаге быть. В кошельке одна мелочь звенела. Кому-то пары миллионов не хватало на то, чтобы выкупить бизнес обратно, а мне бы две сотни найти. С таким масштабом проблем впору чувствовать себя мелкой рыбешкой в океане посреди огромных китов. Забавно, но меня это впервые не расстраивало.

В моем мелководье нет Марии Изабеллы, друга Франко и отца, всегда готового помочь сыну за его счет. Я могу позвонить Катюхе, она пришлет мне денег, а с ближайшей стипендии я их верну. Просто, быстро, не очень весело, но – по-доброму и без подвоха. Только Конта было жалко. Он умом свой бизнес делал, а не подлостью или наглостью. Сколько я его знала, не походил он на беспринципных дельцов. Волков с Уолл-стрит. Такие схемы придумывал, изучал все основательно. Чего стоило одно знание итальянского языка или та мини-лекция про пармскую ветчину. По-настоящему увлеченный человек, разбирающийся в том, что делает.

«Ты идеализируешь его, – вздохнул Индис. – Нельзя среди волков оставаться кроткой овечкой. Сожрут. Если до сих пор жив и при деньгах, значит, умеет огрызаться».

Простая мысль, но она успокоила мне нервы и вселила веру, что у Сергея Геннадьевича все будет хорошо. Черт, я за него переживала, как за брата или близкого друга. Надо будет потом обязательно в мессенджере спросить, чем дело кончилось?

– Наталья Игоревна, – позвал он тихо и я вздрогнула. Когда успел со спины подкрасться? Он же в другую сторону уходил. – Извините, что так долго, еще пару вопросов пришлось решить. Напомните мне номер вашей банковской карты, пожалуйста. Или скажите, как вам удобнее получить гонорар.

Он сел обратно и положил перед собой смартфон. Номер карты я наизусть не помнила, поэтому достала её из кошелька, чтобы показать Конту. Рассчитался он со мной в два клика мобильного банка. Карту просто сфотографировал, программа сама распознала цифры и фамилию владельца. Высокие технологии в действии, а как же?

– Ну, вот и все, – вместо меня выдохнул банкир. – Вы мне очень помогли, даже не сомневайтесь. Соблазн продолжить сотрудничество велик, но, во-первых, на данном этапе я не хочу больше вас впутывать. Мне еще с поведением Вальшевского разбираться, начудил управляющий. А, во-вторых, интересным мне женщинам я привык делать подарки, а не перечислять деньги на счет за работу. Не люблю мешать личное и служебное.

Флиртовал патриций так деликатно, что я едва уловила смысл последних фраз и упустила момент, когда обстановка изменилась. Да, обещал упрямо добиваться расположения, но я не ждала, что возобновит осаду немедленно. Может, отвлечься собирался от тяжелых мыслей или не хотел тратить впустую время наедине? В любом случае опять поторопился. Я так быстро переключаться не умела. В голове еще теснились фразы из контрактов вместе с номерами счетов, а на языке остался мерзкий привкус от признаний про Марию Изабеллу.

– Я завтра буду занят половину дня, – продолжил Конт, – но вечером свободен. Может, появится повод отпраздновать очередной транш и ступень к возвращению бизнеса. Ты не хочешь поужинать в Перчини?

На свидание звал. Официально, и не забывая про бизнес, но мне иногда казалось, что по-другому он разговаривать просто не умел. За исключением моментов большой душевной боли, выраженной итальянскими матами.

Дух злобно шипел в ушах. Сейчас я не нуждалась в его советах, но как же промолчать? «Ах, Наташа загубит себе жизнь!» Да не собиралась я. Не нужно постоянно твердить одно и то же.

– Спасибо за приглашение, но у меня совсем нет времени, – не так уж сильно солгала я. Сессия закончилась, и докучал теперь только Сагалаев со сканированием кредитных договоров. Как бы не пришлось по ночам сидеть, чтобы наверстать вынужденные простои в приемной. – Надеюсь, у вас все сложится удачно.

Я гордилась, как умела ровно и безразлично отвечать. Перчини – дивное место и одно свидание ни к чему меня не обязывало. Но нужно быть последовательной в своих решениях. Запретить «осаждать» меня я не могла, а вот отказываться от любых предложений – вполне. Пока не случилось второго поцелуя, был шанс заморозить отношения на деловой ноте. Был.

– Наташа, мы ведь на «ты» перешли, – мягко напомнил Конт и взял меня за руку. – Без ритуала брудершафта и официальных признаний, но ты ведь отвечала мне. Почему опять закрылась? Работа выполнена, давай забудем об этом. Я сам разберусь с Франко, договором и всем остальным. Ты нужна мне не только для этого. Вернее, совсем по другой причине. В этом дело? Ты не поверила в мою симпатию?

Он гладил мою ладонь пальцами так, чтобы никто не видел, а я чувствовала. Очень нежно и осторожно. Я краснела против воли. Кончики ушей горели, будто вся ресторанная толпа застала нас за бесстыдными ласками. Серьезный банкир в строгом деловом костюме и зажавшаяся от смущения студентка. Мамочки, меня в жар бросало, как в примерочной Каприччо. От поцелуя было не спастись, а теперь тем более. Я крепко сжала пальцы Конта, не позволяя больше себя трогать. Дыши, Наташа. Легче, спокойнее.

– Я не верю в будущее наших отношений, Сергей Геннадьевич. Вы недавно развелись, и все красивые женщины кажутся падкими до денег коварными соблазнительницами. Нос воротите, душа болит. Бывшая супруга все еще в мыслях со своими капризами, адвокатами и жаждой мести. А тут город вашей молодости, институт под боком. Невзрачная студентка а-ля серая мышь, совсем на Марию Изабеллу не похожая. С изюминкой еще, в виде экстрасенсорных способностей. И вроде в руки не дается, но иногда так смотрит, что сразу ясно – на все согласна. Вот инстинкт охотника и донимает. Хочется засчитать себе еще одну победу и отдохнуть заодно душой и телом. Больше телом, конечно, потому что высшее образование у нас одно и то же, а миры разные. Все разговоры только о работе и каких-то юношеских воспоминаниях. Еще пара встреч и темы кончатся. Не пересказывать же мне, как я сдавала экзамены на прошлой неделе? Вам скучно станет.

Конт слушал, не перебивая, а меня несло, как товарища Бендера в известной книге. Очень тяжело нащупать тонкую грань между честностью и бестактностью. Не всем интересно, что о них на самом деле думают другие люди. Но, раз уж сказала «А», то нужно говорить «Б». Я вдохнула поглубже и продолжила:

– Вам уже скучно, просто стыдно перед самим собой, что пообещав долгую осаду, вы слишком быстро сдаетесь. Свидание в том же кафе, разговоры по-прежнему о работе и вот уже первый вопрос на тему: «Ну, что тебе нужно? Почему так долго ломаешься, красна-девица? Али я тебе не люб?» Я ломаюсь, Сергей Геннадьевич, потому что не хочу одноразовых отношений. Жениться вы ведь на мне не собираетесь?

Конт, наконец, отпустил мою руку, и тихо рассмеялся. Палку я перегнула, но лучше сразу отпугнуть мужчину разговорами о гипотетической свадьбе, чем потом напрасно ждать хотя бы намека на серьезные чувства. Случайной любовницей я быть не хотела, даже для него.

– У вас очень строгое воспитание, Наталья Игоревна, – вернулся он к вежливому обращению в тон моему. А в глазах по-прежнему вспыхивали лукавые искорки, и сидеть рядом с ним было жарко. – Я уже забыл, как это бывает, когда знакомишься с девушкой, пять минут общаетесь, а она уже твою фамилию к своей примеряет и выбирает будущим детям имена, чтобы хорошо звучали вместе с отчеством. Так мама учила. Если мужчина проявляет интерес, то должен жениться, иначе к нему близко подходить нельзя. Еще до поцелуев обязан просить руки и быть одобренным всеми родственниками.

Патриций отхлебнул остывший латте, поморщился и убрал чашку в сторону. Ладно, отповедь про примерку фамилии я заслужила. Если уж на то пошло, то Конт Наталья Игоревна звучало хуже, чем Конт Мария Изабелла, но меня устраивало. А детей я бы назвала Кристина Сергеевна и Олег Сергеевич. Делиться фантазиями вслух не стала.

– Вот такие отношения действительно скучны, – признался банкир. – Со мной в столице на юридическом сын нефтяника учился. Папа выбрал ему невесту в младенчестве. Они дружили семьями, вместе играли в парке аттракционов, ходили в одну школу, потом в университет. Все знали, когда у них свадьба, родители заканчивали ремонт в их будущем особняке, а они на всех тусовках отдельно друг от друга присутствовали. Не тянуло даже за руку подержаться. Романтики не было в их отношениях, интриги. Получится что-нибудь, или нет? Стимула не было бороться за каждый день рядом.

Оборвал себя на полувдохе и фразу не закончил. Может быть отношения с Марией вспомнил. Бороться ведь тоже не стал, судя по рассказам. Не знаю, жалел или нет. Банкир допил латте большим глотком и закончил:

– Замуж я пока не зову, ты права, но со свиданием что-нибудь придумаю. Напишу завтра днем, обсудим. Договорились?

Мои намеки он не слышал категорически не потому, что я плохо намекала или не достаточно открытым текстом говорила, просто изначально отказ не принял. Я в прошлый раз удивилась настойчивости, отнеслась скептически, но теперь с замечанием про «бороться за каждый день рядом» его позиция выглядела совсем по-другому. Новую жизнь решил начать Конт? Ту, где женщин собирается ценить чуть выше? Я по-прежнему не верила, что его надолго хватит, но язык не повернулся высказать это. Что-то важное в середине разговора я своим сарказмом уже сорвала. Там, где он называл меня Наташей и спрашивал, верю ли я в его симпатию? Ощущение телесной близости сошло на нет. Патриций захлопнулся, как устрица в раковине, и, оттуда вежливо предлагал поговорить завтра.

– Хорошо, – кивнула я. – Договорились.

***

Несмотря на то, что карточка моя заметно потяжелела от упавших на счет денег, добиралась я на следующий день до работы на метро. Ну, подумаешь, три моих зарплаты за месяц в банке, не заявляться же теперь с шиком в институт и ближайший ресторан фастфуда. Так и просилось на язык: «Наши люди в булочную на такси не ездят». Ваши, ваши. Баснословный гонорар от Конта за одну ночь меня испортить не успел.

По дороге до приемной я поздоровалась с половиной банка. Местные модницы с некоторым недоумением оглядели позавчерашнее платье футляр, тщательно отстиранное от тонера, и мысленно поставили на мне крест. Вот, как-то так, девушки. «Каприччо» кончилось, одну и ту же вещь второй раз надела, маникюр не сделала, волосы в хвост на затылке собрала. Увы и ах, образ серого офисного планктона не пропьешь дорогим латте из ресторана. Утром, после бала, Золушка снова мыла горшки и выгребала золу из печки. Главное – не унывать и улыбаться.

Что ж, пора работать. Принца с туфелькой не будет, зато злых сестер с мачехой никто не отменял. Прямо с утра и пришли.

– Наташа, а билеты на самолет вы закажете? Ольга делала. Мне командировку согласовали.

– В МФУ тонер кончился, позвоните айтишникам, пожалуйста, пусть заменят.

– Наташа, одолжите ручку!

– Когда приедет курьер? Я уже полчаса жду!

– Можно у вас отсканировать? Наше МФУ занято.

– А Сергей Геннадьевич сегодня будет?

Я вздохнула над формой заказа билетов и подняла глаза. Начальница отдела кредитования крупного бизнеса скромно стояла рядом со столом секретаря и ждала ответ.

– Будет, наверное, – невнятно пробормотала я. – Должен, по крайней мере. Говорил, что дел много. Но еще не приходил.

Явление Конта я бы ни за что не пропустила. Да и он бы молча не прошел.

– Сергей Геннадьевич отчет просил по «Инвестпроекту», – поделилась печалью Людмила, – у нас встреча назначена, я дозвониться до него не могу, думала, вы что-то знаете.

– Нет, не знаю, – честно ответила я, прикусив язык, чтобы не ляпнуть лишнее про вчерашний вечер, и проблемы Конта с собственным бизнесом. Патриций никогда не опаздывал очень уж сильно. Раз его нет, значит, на другую встречу поехал. Может быть, с Франко или Марией. Успокоилась она с адвокатами или нет?

– Пожалуйста, напишите мне в чат, как только Сергей Геннадьевич придет, – попросила начальница, и я вежливо пообещала сделать, схватившись за блок желтых отрывных бумажек, чтобы записать. Людмила, с испорченным настроением от нерешенной проблемы, степенно удалилась. Сегодня все были какие-то дерганые и хмурые. Устали к концу рабочей недели? Пятница как-никак.

С ума сойти, уже пятница! Я отработала в ТФКБ всего неделю и в какой-то момент показалось, что она никогда не закончится. Событий – на добрый учебный год в университете. А мне еще весь архив кредитных договоров сканировать. Кстати, Сагалаев ответил на моё вчерашнее письмо с отчетом о проделанной работе, но мне категорически не хотелось читать почту. Готова была спорить на комплексный обед в фастфуде, что ничего хорошего там нет. Либо предложение раздобыть маховик времени, как у Гермионы Грейнджер в книгах о Гарри Поттере, либо, что куда ближе к реальности, работать сверхурочно и в выходные. За ту же самую зарплату, разумеется. Контракт у меня оплачивается по данным, которые начальник в ичар отправляет. Сагалаеву ничего не стоит занизить мне фактически отработанное время до стандартных цифр, «забыв» про все, что было сверху.

«А не все ли равно теперь? – фыркнул Индис, – денег Конта нам на все лето хватит, если экономно их расходовать».

«Предлагаешь забить на работу?»

«Относиться к ней легче и не загонять себя, как лошадь на ипподроме».

С духом хотелось согласиться. В моменты сомнений я старалась вспоминать, с чего все начиналось и ради чего затевалось. Я пошла в банк заработать и набраться опыта. Деньги есть, сканировать я уже умею, и раскладывать документы по папкам тоже. Что-то новое и полезное дальше вряд ли будет. Только монотонная рутина, повторяющаяся, как день Сурка. Все лето. Вместо каникул. А потом новый марафонский забег, начиная с сентября и по самую зимнюю сессию. Безрадостно как-то. Зато очень на реальную жизнь похоже. И нюанс один не давал покоя. Деньги за лето кончатся, а потом снова придется считать мелочь в кошельке и прикидывать: хватит её на метро или пешком придется ходить.

«Другое место найдешь, – успокоил дух, – на ТФКБ свет клином не сошелся. Отдохни летом, успеешь еще выгорание получить от приступов трудоголизма».

Заботливый какой. Уж не в Конте ли дело? Индис сначала толкал меня сюда всеми ногами и руками, а теперь забить предлагает.

«Все уже, опасность кончилась. Уедет сегодня Франко».

«Она только началась, – недовольно пропыхтел дух. – Банкир от свидания не откажется».

«Ой ли? Где же он тогда? Обещал утром написать и тишина».

Молчание правда подозрительное. Конт не приехал на работу, и в мессенджере время последнего онлайна было в полночь. Чем же патриций занят, что до телефона руки не доходят?

Я зависла над экранной клавиатурой мессенджера, не решаясь спросить. С одной стороны – его по работе ищут, а с другой – я будто навязываюсь. Вчера отказывалась от свидания, а сегодня сама интересуюсь, когда он в ТФКБ приедет. Мужчины тонко чувствуют такие моменты и резко отдают инициативу. То бродил под окнами и смс-ками закидывал, и вот уже играет в холодность и вечную занятость. «Хочешь отношений? Твоя очередь бегать». И ты такая радостная на задних лапках скачешь с восторгом собачонки. Влюбилась по уши, дурочка, ничего не замечаешь вокруг.

Нет уж, мне первого и единственного раза по горло хватило, еще в школе. В подъезде два раза поцеловались, а он всем друзьям растрепал, что я к нему клеюсь, донимаю, не знает, бедненький, как отвязаться.